30 сребреников – 7. Арагонская Ост-Индская Компания

Глава 14

10 сентября 1460 A . D ., Сиена, Сиенская республика

— О-о-о! Кого я вижу! Лучшего папского посла всех времён! — широко раскинув руки, меня с большой широкой улыбкой встречал сам Родриго Борджиа на пороге своего Сиенского дворца.

— Ой, Родриго не льсти мне, а то возгоржусь, а ты сам знаешь, что это один из семи главных грехов человека, — я с радостью с ним обнялся, — ты бы знал, как я не хотел сюда ехать.

— Всё понимаю друг мой, — молодой мужчина отстранился от меня, но держа меня при этом за руки, — но что делать, никто не понимает, почему Светлейшая так внезапно передумала, после всего одного твоего визита. Так что поверь мне, не только папа находится в недоумении, как такое может быть, что они не только ответили на все его письма, но ещё и пообещали помощь в виде кораблей и золота.

— Просперо Колонна и Латино Орсини здесь? — спросил я у Родриго, на что тот кивнул.

— Выборы кардиналов в Курию продолжаются, а споры насчёт новых кандидатур стали такими жаркими, что в Сиене собрались вообще все кардиналы. Папа позвал даже таких затворников, как Виссарион Никейский и Хуан де Торквемада, — ответил он.

— Отлично, — обрадовался я, — с кардиналами Просперо Колонна и Латино Орсини нужно будет встретиться, в присутствии папы, есть новости о нашем договоре по квасцам.

Родриго Борджиа изумлённо на меня посмотрел, но поскольку кругом были мои и его слуги, лишь понятливо кивнул.

— Не буду сильно удивлён, если уже сегодня папа вызовет тебя к себе, — ответил он, — все хотят узнать, как и на что ты договорился со Светлейшей.

Он оказался прав, поскольку не успел даже договорить эти слова, как слуги доложили, что прибыл гонец от папы, который срочно требует меня к себе.

Я посмотрел на Родриго, который лишь развёл руками.

— Я тебе говорил, не было ни дня, чтобы Пий II о тебе не вспомнил, — ответил он, — так что переодевайся и поехали к нему.

Мне пришлось так и сделать, так что сопровождаемые гонцом, мы тронулись во дворец папы, который построил для него Родриго.

Пий II, посвежевший и выглядящий точно лучше последнего раза, когда я его видел, радостно приветствовал меня, сидя в окружении десятка кардиналов.

— Иньиго! Как я рад тебя видеть, сын мой! — встречал он меня с широкой улыбкой, находясь на троне, оббитым шёлком и бархатом.

— Святой отец, — я низко кланяясь, подошёл чуть ближе, — счастье видеть вас таким отдохнувшим и здоровым, это просто греет моё сердце.

— До нас дошло твоё послание, что Светлейшая выделит на Крестовый поход пятнадцать галер и тридцать тысяч флоринов, — покивал он головой, — как тебе такое удалось, да ещё за такой короткий срок? Чем ты повлиял на чёрствые души продажных торгашей?

Я перекрестился и смиренно сказал самым елейным голосом, каким только смог.

— Ах, Ваше святейшество, как вы правы, венецианцы служат больше Мамоне, чем Богу, но я смог найти нужные слова, чтобы они поняли важность Крестового похода, который объявили вы и они тронутые светом веры, что вы пролили на них через меня, поняли, что заблуждались всё это время.

Сидящие кардиналы изумлённо на меня посмотрели, понимая, что я льщу так, что это уже было даже не совсем прилично, но то, что видели они, не замечал сам Пий II, для которого я так и старался. Он настолько уже далеко удалился от обычных человеческих отношений, будучи второй год папой, что всё принял за чистую монету, обрадованный тем, что это всё его заслуги, и я лишь был проводником его воли.

— Да, сын мой, — перекрестился он, наблюдая за мной с благосклонной улыбкой, — так бывает, когда служишь избранному Им представителю на земле.

— Так что особых моих заслуг в этом посольстве не было, Ваша святость, — ещё раз поклонился я, — мне помогли ваши наставления и благословение.

Пий II, снова довольно покивал головой.

— Есть ли у тебя просьбы к нам? — поинтересовался он, — после столь удачно совершённой миссии в Венеции. Про Рим я даже не буду говорить, там ты справился просто отлично, мне до сих пор присылают письма благодарности за то, что ты навёл там порядок.

— Для себя лично нет, Ваше святейшество, — покачал я головой, — служить вам, для меня и есть высшая благость и цель жизни. Прошу вас только поблагодарить публично и направить в Сенат Светлейшей свою благодарность за предоставленную помощь в намечающемся Крестовом походе, особо указав в этом роль синьора Кристофоро Моро. Это честный, благородный и очень набожный человек, который первым поддержал меня в организации помощи такого богоугодного дела.

Папа серьёзно покачал головой.

— Разумеется Иньиго, подготовьте с Родриго текст, я подпишу.

— Благодарю вас Ваше святейшество, — я низко поклонился, — без вас и ваших мудрых слов и наставлений, я бы точно не справился в этом нелёгком посольстве.

Тут уже даже Родриго Борджиа не выдержал моей лести, он прочистил горло и тихо сказал.

— Святой отец, есть пара вопросов, которые я бы хотел задать маркизу, по поводу этой поездки, но только я хотел бы задать их в усечённом составе кардиналов, поскольку дело касается одной торговой сделки, в которую не все посвящены.

Пий II мгновенно понял о чём идёт речь.

— Прошу всех выйти, а кардиналов Колонна и Орсини, остаться, — приказал он.

Остальные кардиналы были крайне недовольны его решением, многие недовольно посмотрели на Родриго, но никто не смог спорить с папой, они встали и ушли, оставив нас впятером.

— Лучше пройдём в исповедальню, — Родриго Борджиа своими словами намекнул всем, что разговор будет серьёзным, поскольку пока мы ехали с ним сюда, я ему вкратце рассказал о договорённостях с венецианцами, и что папе этот договор скорее всего не сильно понравится.

Оказавшись в тесном, небольшом помещении, я сразу перешёл в главному.

— Не буду скрывать, я был не совсем честен со всеми вами в прошлом зале, — сказал я, вызвав удивлённые возгласы кардиналов и самого папы.

— Нет, не в отношении помощи Светлейшей, — я успокаивающе поднял руку, — тут я не лукавил, а вот насчёт того, что мне удалось быстро их убедить, я был не совсем честен.

— Венецианцев интересовали только квасцы и торговля ими, — начал вдохновенно врать я, — так что то, что вы Святой отец отправили именно меня к вам, сыграло нам на пользу, ни с кем другим они не стали бы говорить, тут вы всё определили верно.

Пий II снова гордо приосанился, словно забыв то, что я говорил недавно в общем зале.

— В общем они предложили мне сделку, от которой я не смог отказаться, — смущённо признался я, — и я каюсь перед вами, что не согласовал её условия прежде со всеми вами, но у меня не было другого выбора. Если я хотел достичь всех целей, с которыми вы меня посылали в Венецию, Ваше святейшество, но нужно было решать здесь и сейчас.

— Что за сделка? — осторожно поинтересовался он.

— Они поставляют нам руду, которую мы будем перерабатывать в Остии, — ответил я, — по очень низкой цене, а итоговый продукт с неё, мы будем продавать по нормальной, поскольку цена на квасцы в Европе установилась, даже после недавней буллы об осуждении покупок квасцов в Османской империи.

— Откуда у венецианцев руда? — Просперо Колонна хмуро на меня посмотрел, — фокейкие рудники давно захвачены теми же османами.

— Вот тут, ваше преосвященство, — я посмотрел на кардинала, — признаюсь вам как на исповеди, я не стал задавать им лишние вопросы, поскольку они озвучили мне сумму, которую мы будем получать, если подпишем эту сделку.

Молчание, которое воцарилось в комнате, было слишком напряжённым, поскольку люди, сидящие здесь, были далеко неглупые и прекрасно представляли себе, откуда у венецианцев могла быть руда. Нужно было срочно перенаправить их мысли в другое русло, иначе меня точно бы послали с такой сделкой с врагом христианского мира. А для этого я запас один безотказный трюк.

— Ваше преосвященство, можно бумагу и перо? — попросил я Родриго, и когда он это всё принёс, я разделил бумагу на небольшие кусочки в каждый вписав примерную выручку от договора с венецианцами, с учётом доли конкретного рода. Причём чтобы убить их сразу наповал, написал туда примерный годовой доход, а не месячный.

— Я указал повышение долей каждого из вас, в расчёте на следующий год, — объяснил я, раздав им записки и со вздохом облегчения увидел, как меняются их лица, поднимаются брови и расширяются глаза. Но это было и не удивительно, суммы там были даже не с пятью нулями.

— Вот на этом моменте я сломался, ваши преосвященства, Святой отец, — грустно ответил я, поклонившись всем по очереди, — так что перестал задавать лишние вопросы, и начал обсуждать уже только пункты договора поставок и график выплат всем золота.

Латино Орсини прочистив горло, порвал свой клочок бумаги на мелкие части.

— Я не могу тебя винить Иньиго в этом, — он посмотрел на Просперо Колонна, затем на Родриго Борджиа и последним на Пия II, — мне что-то не очень интересно, откуда венецианцы берут свою руду, по мне, так мы покупаем её в Светлейшей.

Родриго согласно с ним кивнул, и тоже порвал свою бумагу, он тоже был удивлён суммой, ведь в повозке я не говорил конкретики, так что он был удивлён так же, как и все остальные в этой комнате.

— Сумма весьма значительная и может пойти на богоугодное дело Крестового похода, — сказал Борджиа, — я, пожалуй, даже пожертвую в казну похода тридцать тысяч дукатов.

Просперо Колонна, не стал отделяться от коллектива, он после подписания мирного договора с Орсини и выплаты им контрибуций, вместе с постройкой гигантского семейного склепа для своих бывших врагов, испытывал постоянный дефицит наличных средств, а тут такое богатство неожиданно свалилось прямо на голову.

— Я тоже пожертвую на это богоугодное дело, — кивнул он и мне ничего не оставалось, как тоже присоединиться к этому вкладу, вместе с кардиналом Латино Орсини, хотя я и так туда уже вложил десять тысяч, зажатых папе скупыми венецианцами.

Когда все кардиналы высказались, слово осталось за папой, если Пий II будет против, все усилия будут напрасными, сделку придётся отменить. И если бы передо мной сидел бы сейчас кардинал Сиены, то я был на сто процентов уверен, что он бы отказался, но с нами был папа Пий II, который уже полностью вкусил вкус власти и денег, на что и был мой расчёт.

Папа недолго задумчиво рассматривал кусочек листа в своей руке, сумма там была самая большая, поскольку ему уходило пятьдесят процентов от всей прибыли и затем спокойно сказал.

— На эти средства можно построить сотни кораблей, нанять десятки тысяч наёмников и выкинуть осман из Европы.

— Всё так Святой отец, — ответил Родриго Борджиа, — турки сами выкопали себе яму.

— Что же, нам останется только их в неё подтолкнуть, — Пий II принял решение и тоже порвал клочок бумаги, посмотрев на меня, — когда нам ждать повышения доходов?

— Уже с начала следующего года, Ваша святость, — облегчённо выдохнув, ответил я, — я всё проконтролирую, вам не стоит переживать ни о чём.

— Медичи точно не будут против, — хмыкнул он, на что я извиняющее развёл руками, и он закончил, — тогда займись всем лично Иньиго, чтобы как можно меньше людей знало об этой сделке.

— Разумеется Святой отец, — поклонился я ему, — но я уже кое-что предпринял, чтобы снизить риски, так что не думаю, что с этими поставками возникнут проблемы.

Погружаться в то, во что не стоило, никто из них не стал, так что я с молчаливого одобрения всех стал обладателем сделки поставок османской руды на свой завод в Остию, осуществляемый через третьи руки венецианцев и более того, прикрытый таким богоугодным делом, как выкуп пленных христиан.

Врать кардиналу Виссариону Никейскому о том, что я немного расширил его просьбу, мне определённо точно будет потом стыдно, но что делать, строящиеся в Генуе корабли сами себя не окупят. А денег мне уже сейчас на все мои текущие проекты нужно было очень много, ещё и война с Миланом так не вовремя началась. Так что, примирив свою совесть тем, что я получу за обман много золота, мы с Родриго расстались с Пием II и кардиналами, направившись обратно в его дворец.

— Я думал уже всё пропало, — признался он мне, когда мы молча ехали обратно, — этот твой ход с записками, был отличной импровизацией.

Я иронично посмотрел на него.

— Лучшая импровизация Родриго, это тщательно продуманный ход, — объяснил я ему свой взгляд, — или ты думаешь я ехал месяц в Сиену, не думая о том, как воспримет моё предложение с венецианцами папа?

— Ну хвала Господу, золото победило все его сомнения, — улыбнулся он, довольно покачав головой, — но ты ставишь меня в неудобное положение Иньиго.

— Чем это? — удивился я.

— Я не знаю, куда тратить все эти деньги! — трагическим голосом ответил он, явно с иронией.

— Мне бы твои проблемы, Родриго, — тяжело вздохнул я, вызвав его смех.

— Едем, отпразднуем сделку, — улыбнулся он, — и не переживай, получив первые деньги, все тут же забудут о своих сомнениях откуда к нам будет поступать руда от венецианцев.

— На то и была надежда мой друг, — хмыкнул я, — и как видишь, я не ошибся.

— Расскажешь мне подробности, — кивнул он и мы, тихо переговариваясь, склонили головы друг к другу.