30 сребреников – 7. Арагонская Ост-Индская Компания

Глава 29

Забрав с собой всего тридцать солдат, я поехал к дому Альфонсо Каррильо де Акунья. Его слуга у ворот, едва увидев кто подъехал, тут же открыл створки и крикнул, чтобы предупредили хозяина о моём прибытии, сам же бросился помогать мне открыть дверку и спуститься. Я, видя такую предупредительность, снял с пальца перстень флоринов на сто и протянул ему.

— Редко вижу подобную предупредительность, возьми от меня на память.

Увидев золотой перстень с драгоценным камнем, слуга стал кланяясь, благодарить меня, став еще более услужливым и внимательным. Он провёл меня в дом, где со второго этажа спускался архиепископ, одетый в домашнюю одежду.

— Иньиго! — он недоверчиво посмотрел на меня, на то, что я стою на ногах и продолжил, — слухи оказались правдивыми, папа и правда тебя излечил?

Я показал на слуг кругом и ответил ему с лёгкой улыбкой, перекрестившись при этом.

— Конечно ваше преосвященство, какие могут быть в этом сомнения!

Он понятливо улыбнулся и широким жестом пригласил меня подняться наверх.

— Прошу!

Я пошёл за ним в знакомый кабинет, который с моего последнего посещения мало как изменился, если только книг стало побольше, да алхимическая лаборатория занимала теперь два стола, а не один, как прошлый раз.

Закрыв за нами дверь, он пригласил меня сесть в кресло и опустился напротив.

— Ты удивил меня, — он покачал головой, — такой неожиданный визит, хотя долго не давал о себе знать. Что-то случилось? Или вовсе не папа излечил тебя?

— Не папа, ваше преосвященство, — улыбнулся я, потянулся рукой к двум цепочкам, висевшим у меня на шее, и вытянул обе, под его взволнованным взглядом.

Увидев две монеты, висящие в креплениях, он покачал головой.

— Ты всё же смог найти ещё.

Я улыбнулся и скромно развёл руками.

— Впрочем, — он хмыкнул, — этого и следовало ожидать, когда я увидел эти объявления в твоих банках и ломбардах. Я сразу понял, для чего они там висят.

— Как хорошо, когда тебе ничего не нужно объяснять умному человеку, — улыбнулся я ему.

Архиепископ улыбнулся и жадно посмотрел на монету.

— Что она может?

Я снял цепочку с шеи, снял монету и спокойно передал её ему и показал на огромный шкаф в углу комнаты.

— Поднимите его.

Каррильо де Акунья не стал ничего у меня спрашивать, с монетой в руках дошёл до шкафа, обхватил его и легко оторвал от пола, сразу опустив назад, поскольку тот заскрипел, грозясь обрушить на пол содержимое полок.

Вернувшись в кресло, архиепископ был задумчивым, крутя монету в руках.

— И к силе, добавляет быстроту, а также очень сильно укрепляет здоровье, вы не будете болеть, — улыбнулся я, — не это ли шаг к тому, что вы ищете?

Архиепископ согласно покивал головой.

— Если ты приехал с таким сокровищем ко мне, значит хочешь продать его мне? — спросил он меня, показывая, что и правда в уме ему не отказать, — только я боюсь у меня не хватит денег, чтобы её оплатить.

— Ваше преосвященство, — я отрицательно покачал головой, — у меня есть деньги.

— Тогда что? Услуга? — он внимательно посмотрел на меня, — мы оба понимаем, что монета очень ценна, если содержит те свойства, что ты описал.

— Я потому и оставлю её у вас, чтобы вы не верили мне на слово, а всё сами проверили, — улыбнулся я ему, — и да, мне нужна большая услуга.

— Говори, — сделал он жест рукой.

— Вы знаете, я дружу с инфантой и принцем, — сказал я, на что он лишь кратко кивнул, показывая, что в курсе этого.

— Всё что я прошу, чтобы вы уговорили короля подождать с их отъездом до рождения наследника или наследницы, — рассказал я, — а также чтобы сеньор Гонсало Чакон и его супруга, которые являются сейчас воспитателями инфанты и принца, приехали в Сеговию с ними вместе.

— И это всё? — удивился архиепископ, — как-то мало для столь ценной вещи.

— Я в Кастилии изгой, ваше преосвященство, — я серьёзно на него посмотрел, — и кроме вас мне больше не на кого здесь опереться. Зачем я буду жадничать и просить у вас больше, если это разрушит наше, как мне кажется, весьма плодотворное сотрудничество?

— Ты всегда был умным человеком Иньиго, — хмыкнул архиепископ, — и да, конечно, ты можешь рассчитывать на любую мою поддержку, поскольку я как никто другой понимаю, как тебе сложно было расстаться с этой монетой, думаю она пригодилась бы и тебе, особенно после того, как ты исцелился.

— Монета стала для меня опасной, ваше преосвященство, — признался я ему, вызвав его удивлённый взгляд, — и как ваш друг, я не могу вас об этом не предупредить. Сила, которую даёт эта монета слишком привлекательна, хочется всё время её использовать и демонстрировать.

Каррильо де Акунья задумчиво посмотрел на меня, а затем положил монету, которую он не отпускал из рук, на стол.

— Спасибо, что рассказал, это и правда важно, — согласился он, меняя тему, — ты надолго в Сеговии?

— Нет, ваше преосвященство, только чтобы решить этот вопрос, — покачал я головой.

— Сейчас, конечно, не лучшее время, чтобы просить о Мендоса, — задумался он, — ты знаешь, что выкинула твоя семейка?

— Слышал краем уха, но без подробностей, — кивнул я.

— Король и племянник злы, твоя семья лишила их огромных земель и богатств из наследства Альваро де Луна, на которое они думали, что уже наложили руки, — покачал он головой, — я даже не очень понимаю, как подойти с этим к нему.

— Зачем вы будете просить от моего имени, если можете сделать это от своего? — удивился я.

Архиепископ удивлённо на меня посмотрел.

— А как на это посмотрят инфанты? Ты же явно не к любви к ним это делаешь, а рассчитываешь на какую-то благодарность в дальнейшем?

Врать Каррильо де Акунья, что это не так, что я делаю это из любви к ближнему явно не стоило, раз у нас вёлся сейчас очень откровенный разговор.

— Мне нужно в Геную, — я расстроенно пожал плечами, — а эта проблема держит меня в Кастилии, так что мне нужно как можно быстрее решить её и отплыть туда.

Архиепископ заинтересованно посмотрел на меня.

— Если не секрет, то какие у тебя дела в Генуе? — удивлённо просил он.

— Для вас ваше преосвященство у меня мало секретов, — улыбнулся я ему, показывая, что тоже откровенен с ним, — намечается большая драчка там между Францией и Миланом. Мне нужно там поучаствовать.

Каррильо де Акунья изумлённо на меня посмотрел.

— Как же ты вырос Иньиго, — он покачал головой, и с улыбкой заметил, — и я не про твой рост: маркиз, владелец «Золотой розы», а теперь ещё и это!

Я поднял руку и постучал указательным пальцем по своей голове, вызвав у него усмешку.

— Слушай, если уже речь зашла за драки, — он задумчиво посмотрел на меня, — у тебя ведь есть деньги?

Я осторожно ответил.

— Смотря на какие цели, ваше преосвященство.

— Я просто подумал, что если ты готов окончательно порвать со своей семьёй, — он посмотрел на меня очень серьёзно, — я могу представить тебя королю, как перебежчика из рода Мендоса в его лагерь. Он будет очень этому доволен, особенно, если ты ссудишь ему деньги. Король живёт на широкую ногу и постоянно в них нуждается.

Мне пришлось крайне скептически посмотреть на архиепископа.

— Занимать королям деньги, всё равно, что кидать их в море. Моя какая от этого польза и главное прибыль?

— Серебряные рудники, — внимательно посмотрел на меня Каррильо де Акунья, — Сьерра-Морена и Андалусия — лакомые куски, из пирога с королевского стола.

— И? — не понял я его.

— Король слаб, безволен и ни на что не способен, — спокойно, как само собой разумеющееся сказал архиепископ, — даже будущего ребёнка по слухам зачал не он, но все серебряные рудники Кастилии и Леона находятся в королевской власти и сдаются в аренду по грамотам, пожалованным только королём.

Я задумчиво посмотрел на Каррильо де Акунья, серебро это было хорошо, до открытия Америки ещё куча времени, так что серебро мне бы сейчас очень пригодилось.

— Становится уже интересней, — улыбнулся я архиепископу, — можно больше конкретики? Сколько нужно дать королю, чтобы он выдал нам эту грамоту, сколько дать вам и тем, кто будет защищать эти рудники от остальных желающих получать оттуда прибыль?

— Сразу видно человека дела, — широко улыбнулся мне он, — если ты заинтересован, то о деталях можно будет предметно поговорить и позже. Сейчас не лучшее время для этого, скоро должен приехать мой племянник, маркиз де Вилена и лучше ему не видеть тебя, пока я с ним не поговорил о предложении, о котором я только что упомянул.

— Я заинтересован, — кратко ответил я и он коснулся монеты, которая так и лежала на столе после того, как он туда её положил.

— Она моя? — кратко спросил он.

Я поднялся и кратко кивнул.

— Я остановился у еврея Авраама Сениора, пришлите слугу, когда будете готовы со мной поговорить, ваше преосвященство.

Каррильо де Акунья кивнул, позвал слуг и меня проводили к повозке. В глубокой задумчивости я поехал домой, поскольку в планах у меня не было заниматься серебряными рудниками, но отказаться я не смог. Вкинутые в развитие «Горного дела» очки пока отбивались только на квасцах, так что было бы хорошо применить их ещё и к добыче серебра, поскольку это значительно упростило бы мне понимание процессов по добыче и обработке руды, не говоря уже про получение доходов из разных источников.

— «Ладно, посмотрим, — решил я, решать уже по факту, когда на меня выйдут с конкретным предложением, — смотря сколько нужно будет вложить и что мне за это предложат».

Повеселев от этой простой мысли, я дальше поехал уже спокойнее.

24 мая 1461 A . D ., Сеговия, королевство Кастилия

— Сеньор Иньиго, к вам приехал гость, — в комнату зашла Цвия и низко мне поклонилась.

— Кто? — удивился я.

— Епископ Калаорры, Педро Гонсалес де Мендоса, — отрапортовала она.

Услышав имя, я быстро спрыгнул со стула и ускоряя шаги, сказал девушке.

— Веди!

Быстрым шагом мы пронесли через весь дом и в зале, где гости Авраама Сениора обычно ожидали хозяина я и правда увидел своего единственного родственника, которого рад был видеть.

— Дядя! — с радостным криком, я бросился в его объятья.

— Иньиго! — на глазах молодого тридцатитрёхлетнего мужчины показались слёзы, и он радостно стал прижимать меня к себе, — наконец-то я тебя увидел!

— Вам же запрещено со мной встречаться? — с улыбкой сказал я, когда мы наконец наобнимались и отпрянули друг от друга.

— Да к дьяволу этого Диего, — махнул рукой епископ, — я как узнал, что ты в городе, решил тебя навестить, столько лет уже не виделись и не известно, когда я снова поймаю тебя в Сеговии, уж в домой-то ты точно не поедешь.

— Это правда, — улыбнулся я, поворачиваясь и обращаясь к Цвие, — нам закусок и вина с моим травяным настоем.

— Сейчас всё будет, сеньор Иньиго, — склонилась она и пошла отдавать приказы слугам, а я повёл дядю в свою комнату.

— Ты остановился у еврея? — осторожно поинтересовался он, — весь город об этом уже гудит.

— У делового партнёра, — поправил я его, — да и к тому же дядя, у кого ещё? Иосифа всё равно нет в городе, да к тому же он тоже еврей.

— Так-то да, но всё равно, как-то нехорошо, — вздохнул он, — пойдут слухи и обязательно дойдут до главы рода.

— Как хорошо, что мне на это плевать, — пожал я плечами и дождавшись, когда Цвия сервирует нам стол и с поклоном оставит нас одних, я продолжил.

— Хорошо, что вы приехали, я так соскучился по вам!

— Это взаимно Иньиго, — улыбнулся он, — ты даже не представляешь, как меня распирала гордость, как я всем хвастался, что мой любимый племянник получил из рук папы «Золотую розу»! Единственный Мендоса за все века существования рода!

Я улыбнулся.

— Приходится много путешествовать по делам папы, — со вздохом сказал я, — ничто не даётся просто так.

— Без всяких сомнений, — согласился он со мной.

— Кстати, деньги, что я занимал у тебя, я положил в банк Медичи на твоё имя, — смущённо сказал он, — спасибо, ты просто нас выручил с Алонсо.

— Мне и Пауле, тогда уж, девушка, кстати наверно уже стала баронессой, — улыбнулся я, — она осталась в Арагоне с мужем.

— Я и не сомневался, что она достойный человек, — кивнул он головой, — ты сам-то надолго в Сеговию? По каким делам?

— Максимум пара встреч дядя, — я покачал головой, — у меня другие заботы, в другом месте.

— Не хочешь говорить, — понял он по моим недоговоркам, — но ты хотя бы заедешь ко мне перед отъездом?

— Постараюсь, — пожал я плечами, — всё зависит от того, как пройдёт мой разговор с королём.

Епископ пристально на меня посмотрел, так что я вздохнул.

— Хорошо, только из уважения к вам, мне поступило предложение выступить против своего рода, — спокойно сказал я, — так что я жду условий, на которых это сделаю.

Брови мужчины взлетели вверх.

— Опять ты снюхался с Каррильо де Акунья? — недовольно спросил он.

— Что делать дядя, — я серьёзно посмотрел на священника, — это ведь только между нами?

Он кивнул.

— Конечно, я вообще даже не должен быть тут рядом с тобой.

— Тогда я сразу хочу вам сказать, что если предложение и правда будет стоящим, то я приму его, поскольку речь идёт об аренде серебряных рудников в Сьерра-Морена и Андалусии.

Лицо дяди перекосило.

— Диего точно будет в бешенстве, он сам претендует на них, — с тяжёлым вздохом признался он.

— Как он может на них претендовать, если как я слышал, род последнее время не очень ладит с королём, — удивился я.

— Семья Альба, мы дружим, — кратко объяснил он, — это можно сделать через них.

— Понятно, спасибо, — склонил я голову в благодарность за ответ.

— Но конечно, если ты со своими деньгами будешь вместе с маркизом де Вильена и архиепископом Толедо, — он покачал головой, — у рода не будет шансов.

— Нужно же как-то отбивать те отступные, что отец с меня запросил при расставании, — пошутил я, но дядя расстроенно покачал головой.

— Иньиго, это уже не шутки, пойми, дело будет касаться финансовых интересов, а тут никто не посмотрит на то, что ты наш родственник, — серьёзно предостерёг меня он.

— Я не буду нападать первым на свою семью, — я нахмурился, — но это не значит, что не дам сдачи.

— Это понятно, — священник тяжело вздохнул, — ладно не будем о грустном. Я тут встречался с приором монастыря Санта-Крус ла Реал, Томасом де Торквемада, и при нём нам сказали, что ты в городе. Он был так рад это слышать, что попросил меня узнать у тебя, можешь ли ты его принять.

— Я сам планировал к нему заехать, — быстро соврал я, — это же племянник моего наставника, которому я многим обязан.

— Да, Томас посветил меня в это, и то, как много ты для него сделал. Он молится о твоём благополучии каждый день, — кивнул епископ.

— Обязательно с ним встречусь, — подтвердил я и дядя стал подниматься со стула.

— Тогда ладно, не буду задерживать тебя больше, постарайся заехать ко мне перед отъездом.

— Хорошо, договорились, — пообещал я, и пошёл провожать его до повозки.

На входе мы встретили хозяина дома, который вернулся, и он раскланялся с епископом. Когда дядя уехал, Авраам Сениор задумчиво спросил у меня.

— Мне казалось вы не ладите со своей роднёй, сеньор Иньиго.

— Дядя и дедушка были исключением, — я пожал плечами, — теперь только дядя.

Я повернулся к нему.

— Я вам не сказал ещё спасибо за подарок, что вы передали мне с Паулой, мне очень понравился браслет.

Старик довольно улыбнулся.

— Если уже речь зашла за подарки, сеньор Иньиго, то на перстне царя Соломона было три надписи, — он обратился ко мне, — на вашем же подарке мне, было только две.

— Я хочу, чтобы вы жили, как можно дольше, сеньор Авраам, — я серьёзно на него посмотрел, — потому хочу, чтобы вы никогда не увидели последнюю надпись.

Еврей широко улыбнулся и низко поклонился.

— Я так и подумал, сеньор Иньиго, рад что не ошибся.

— Наверно я ещё съезжу по делам сегодня, — решил я, — но ненадолго, не ужинайте без меня.

— Конечно, сеньор Иньиго, — он склонил голову, зовя слугу, чтобы приготовили мне повозку.

Простившись с ним, я поехал в монастырь, где монахи уже готовились к вечерней молитве, но магия пожертвования в сто флоринов сотворила чудеса, так что меня не только пропустили внутрь, но ещё и сбегали за приором.

— Сеньор Иньиго! Сеньор Иньиго! — он и правда бежал, подхватив полы рясы.

Так что я с широкой улыбкой пошёл ему навстречу и второй раз за день упал в мужские объятья.

— Томас! — широко улыбался я, — как же я рад тебя снова видеть!

Мужчина с тонзурой на голове, с сияющими от радости глазами, едва не плакал.

— Сеньор Иньиго, вы можете ходить! — он качал головой и крестился одновременно, — я молился за ваше здоровье каждый день!

— Я благодарен тебе и Богу, — я тоже перекрестился, — дядя мне сказал, что виделся с тобой, прежде чем поехать ко мне.

— Да, мы вместе ищем деньги на реконструкцию монастыря, — вздохнул он, — пока не очень успешно.

— Идём к тебе, поговорим спокойно, — я рукой оставил всю свою охрану во дворе, а сам с Томасом пошёл внутрь.

Он шёл и по пути раздавал приказы братьям спокойным, строгим голосом, и поглядывая на него со стороны, я понял, что он мало-помалу становится тем, кем его запомнила история. Сейчас это уже был сорокалетний, уверенный в себе священник, который сильно отличался от того молодого неуверенного мужчины, каким я его помнил по нашей первой встречи во дворце кардинала Торквемады.

В его кабинете всё тоже было очень строго и функционально. Только нужная мебель и конечно же распятье.

— Прошу вас, присаживайтесь сеньор Иньиго, — он сам пододвинул мне стул, и только после этого сел на свой.

— Иньиго, — я с мягкой улыбкой напомнил я ему, — мы же договаривались с тобой.

— Но вы теперь маркиз! — он расширил глаза, — я не смею!

— Томас, мы ведь стали друзьями, когда я ещё не был маркизом, — устало вздохнул я, — так что мне было бы спокойнее, если бы мы ими и остались.

Он смущённо на меня посмотрел и сказал.

— Хорошо Иньиго.

— Вот и отлично! — я похлопал ладонью по рукоятке стула, — сколько тебе нужно на ремонт?

— Почти три тысячи дукатов, — тяжко вздохнул монах, — неподъёмная для монастыря сумма.

Я конечно не стал упоминать, если он так уж радеет за монастырь, то мог бы выделить их с того дохода с должности, что я подарил ему. Но, разумеется, я промолчал об этом, поскольку личное — это личное, а Богу — Божье.

— Дай мне пожалуйста бумагу и перо, — попросил я и когда он достал крайне убитый набор, я вытащил из своего кошеля вексель, развернул его и проставив сумму в пять тысяч дукатов, подписал его.

— Что это Иньиго? — изумился он, когда я протянул ему документ.

— Пожертвование от меня, для ремонта, — улыбнулся я, пока он изумлённо изучал вексель банка Медичи.

— Но это огромная сумма! — он всё никак не мог поверить свалившемуся на него счастью.

— Тебе нужна была моя помощь, я помог, — я пожал плечами.

— Спасибо Иньиго! Спасибо! — он оторвал взгляд от векселя и посмотрел на меня счастливым взглядом, — благослови тебя Бог, мой друг! Ты снова меня выручаешь!

— Ты, кстати, тоже мог бы мне помочь в двух вещах Томас, — я сделал вид что задумался, но он подскочив со стула, горячо меня заверил.

— Для тебя, всё что угодно мой дорогой друг!

— Спасибо Томас, я знал, что могу на тебя рассчитывать, — улыбнулся я, показывая жестом, что он может сесть, — у меня на самом деле есть две небольшие просьбы к тебе. Первая, как откроется моя школа инквизиторов в Аликанте, то съезди пожалуйста туда вместе с выбранными тобой братьями и потом расскажи, как тебе качество обучения, что я задумал. Мне это важно знать, поскольку планирую обучать монахов этой нелёгкой и сложной профессии.

— Да, я слышал, нам приходил приказ от архиепископа Толедо об этом, — кивнул он, — хорошо, конечно, я всё сделаю Иньиго.

— Спасибо мой друг, повторюсь, твоё мнение очень для меня важно!

— «А ещё может отец Иаков и отец Стефан научат тебя быть нормальным инквизитором, — вздохнул я про себя, — но это пока неточно».

— Ну и второе, в следующем году в Сеговию приедет инфанта Изабелла, — продолжил я, — она мой хороший друг и я бы хотел, чтобы у неё был духовник, таких строгих правил как ты и такой же набожный. Я попрошу архиепископа, чтобы он выбрал для этой роли тебя, а тебя же попрошу быть мягче с ней. Всё же она ребёнок и для неё переезд будет весьма тяжёлым испытанием.

— Быть духовником инфанты Кастилии? — удивился он, — о таком я не мог даже мечтать Иньиго! Спасибо за доверие, я постараюсь его оправдать.

— Мой друг, я в тебе нисколько не сомневаюсь, — твёрдо сказал я, вызвав у него смущённую улыбку, — потому и прошу тебя не отказываться.

— Конечно Иньиго, теперь, когда я предупреждён, я с радостью дам своё согласие, — кивнул он.

— Что же, — я поднялся, — тогда если у тебя нет ко мне вопросов, я не буду отвлекать тебя от вечерней молитвы.

— Спасибо Иньиго! — он благодарно посмотрел на меня, — и что приехал и что пожертвовал так много.

— Пиши мне, если я буду нужен, — кивнул я, и направился обратно, поскольку пора было поужинать, мой живот об этом несколько раз настойчиво напомнил.