Будни имперских диверсантов

Глава 17

Даже не знаю, как назвать ту процедуру, что приходилось проделывать. Наверное, заражение будет самым точным словом. Без проповеди проделать ее настолько массово было бы невозможно. Сажать личинку нужно на открытую кожу, и еще убедиться, что ей удалось прицепиться. Некромант предупреждал, что процесс это не быстрый, и для жертвы болезненный. Он, конечно устроил так, что костяная тварь выделяет обезболивающее, но сам укол сделать безболезненным никак не получится. Собственно, из-за этого у меня возникали стойкие подозрения, что наша затея может провалиться даже несмотря на благоприятные условия.

Сажать первую личинку было страшно. Я аккуратно достал крохотный тканевый сверток, в котором притаились три крохотные, меньше восьмой части фаланги пальца, костяные тварюшки. Трогать их пальцами было нельзя – Свенсон запретил строго-настрого. Несколько раз. Впрочем, любому из слушателей хватило бы и одного раза, достаточно упоминания о том, что системы распознавания свой-чужой у творения некроманта нет. Оказаться порабощенным этим «чудесным» изделием желающих не нашлось, так что с доставшимися каждому червяками все вели себя очень осторожно. Как с ядовитой гадюкой. Шеф вообще устроил настоящую истерику, как только услышал: напуганный своим недавним срывом во время битвы на переправе, он теперь панически боялся потерять разум.

- И как по-твоему мы будем ими пользоваться?! – вопил орк, совершенно не стесняясь взглядов окружающих и не опасаясь быть услышанным. Впрочем, мы тогда были еще очень далеко от лагеря Альянса, так что необходимости понижать голос не было. – Заворачивать каждую в отдельную тряпицу, а потом из нее вытряхивать? А ты подумал, что будет, если ее на себя вытряхнуть?! Что за издевательство! Этак ты не против альянса диверсию устроишь, а против нас самих! Да я тебя сам под трибунал отдам, колдун безмозглый!

- И вовсе незачем так орать, - морщился тролль, которому кричали прямо в ухо. – Как будто у меня было время устраивать всякие изыски! Может, мне еще и самонаведение им нужно было добавить? Так я могу, дай только время. Месяца два-три, устроит тебя такое? Вы просили сделать что-нибудь, что может помочь – так вот я и сделал, какие претензии? И незачем обзываться! Сам ты безмозглый. В следующий раз сам колдовать будешь, если не нравится!

Более-менее успокоился начальник, только когда выяснил, что тварей вовсе не обязательно именно «вытряхивать». Достаточно ткнуть в мешочек с костяными личинками специальной костяной палочкой, и одно из существ обязательно зацепится, после чего можно аккуратно перенести его на акцептора. Умное слово шефа немного успокоило, кажется, он даже застеснялся своей вспышки.

Впрочем, страшно было не только шефу, и даже костяная «волшебная палочка» не слишком успокаивала. Я бы, пожалуй, не отказался в этом деле от напарника, чтобы можно было друг друга контролировать – вот только слишком уж нас мало, так что каждому приходится действовать в одиночку. Очень осторожно, едва дыша, я развернул на ладони носовой платок. Косточка была уже зажата между пальцев – оставалось только поднести. Едва удалось сдержаться, когда одна из недвижимых личинок вдруг встрепенулась и даже чуть подпрыгнула, вцепившись появившимися непонятно откуда лапками в торец кости. Скручивать и завязывать платок одной рукой было неудобно, так что я просто сжал левую руку, а правую, с зажатым между пальцами артефактом, медленно поднес к шее впереди стоящего слушателя. Судя по форме – капитан какого-то отряда. Стоило только коснуться открытой кожи, как личинка, до того будто бы воедино слитая с костью, отцепилась, и пересела на жертву. На шее показалась капля крови, офицер, восторженно слушавший проповедь вздрогнул и потянулся к шее, но уже поздно. С невероятной скоростью тварь вгрызлась в тело. И, самое главное, рана за ней мгновенно заросла, даже шрамика не осталось. Боль тоже быстро ушла – забеспокоившийся было солдат снова сосредоточился на лекции.

Процедура показалась мне отвратительной. Трудно описать, насколько неприятно в этом участвовать. Как по мне, то, чем мы вынуждены заниматься, это худший вид насилия над разумным. Гораздо милосерднее было бы его убить. И даже тот факт, что через несколько месяцев он очнется живой и здоровый, меня не слишком успокаивал. Однако у меня остается еще две личинки, и они должны быть подсажены. Причем время уже поджимает прошло больше получаса, половина времени проповеди прошло.

Следующие две личинки я подсадил так же без особых проблем, после чего пришлось проталкиваться через толпу обратно. Можно было бы и остаться на месте, но нужно успеть встретиться с остальными прежде, чем начнется. Не так-то просто было это устроить: никто моим передвижениям активно не сопротивлялся, но и расступались люди неохотно. Наконец, где-то впереди море голов начало редеть, и я уже начал высматривать своих, когда совсем неподалеку заметил какое-то оживление. Слушатели по-прежнему молчали, но кто-то пробирался между ними очень уж активно. Этак жрец что-нибудь заметит, а нам такое раньше времени ненужно. Идти было не слишком далеко, так что я решил все-таки разобраться, что же происходит. Через несколько минут, прямо мне навстречу вывалился один из бойцов. Бледный до синевы, с дрожащими губами. Увидев меня, он рванулся так, что люди вокруг попадали. И парень совсем не обращал внимание на беспорядок.

- Тише ты! – громким шепотом одернул я. – Ты нас так раскроешь! Что стряслось?

Честно говоря, мог бы и не спрашивать. Я уже и так начал догадываться.

- Я… я случайно… Пальцем коснулся, а он… вцепился, я и сделать ничего не успел. Что мне делать, господин лейтенант?

Все ясно. Ну, если неприятность может произойти, то она непременно произойдет. Следовало ожидать. Боец смотрел на меня одновременно с ужасом и такой отчаянной надеждой, что становилось не по себе. Тем более, что помочь ему особо я и не мог.

- Ну и чего ты беспокоишься, парень? – я сам еще не знал, как буду ему помогать, но уверенность приходилось демонстрировать. – Ничего страшного не случилось. Уверен, Свенсон тебя живо избавит от этой неприятности. Да и в любом случае, эта штука не смертельная. Он же рассказывал, что даже если оно подействует, то потом жертва приходит в себя. Но до крайностей доводить не станем. Сейчас мы его найдем, пока не началось, и все исправим.

Уточнив, как зовут несчастную жертву Свенсона – я, к стыду своему, пока еще не запомнил по именам каждого из бойцов диверсионного отряда, - мотнул головой, показывая идти за мной. Диверсант, которого, как оказалось, зовут Бруно, понуро потопал следом. Конечно, можно было просто связать парня заблаговременно, и оставить до лучших времен, но тут были некоторые сложности. Во-первых, у меня банально не было с собой веревки. Впрочем, это не главное – главное, я был не уверен, что Свенсон сможет обратить процесс, если он уже запустится. А таскать потом за собой псевдо-мертвое тело и дожидаться, когда он придет в себя самостоятельно, было бы неудобно. Тем более, мало ли что за несколько месяцев может случиться. А оставлять его одного… Ну нет, у нас не настолько безнадежная ситуация.

- Которую по счету костяшку ты подхватил-то? – запоздало спросил я.

- Третью, - порадовал меня Бруно. Первые две нормально подсадил, а потом…

- Ну, видишь, как хорошо. А то еще с ними пришлось бы разбираться. Таскать эту дрянь с собой дольше необходимого не хотелось бы, сам понимаешь. Слишком они опасные, и упакованы ненадежно. Ладно, давай выбираться наружу. Наш некромант, вроде бы должен где-то там оставаться. Давай-давай, время дорого. Только не надо так ломиться, а то еще заметят. Удивляюсь, как до сих пор не заметили!

Я начал проталкиваться через толпу. Боец шел за мной.

- Вы уж простите, господин лейтенант, - шепотом винился несчастный. – Растерялся. Уж очень страшную штуку господин некромант придумал. Я вообще всякого колдовства побаиваюсь. Вот руки и дрожат. Вы уж меня не бросайте, ради богов. Лучше убейте, ежели что начнется…

- А ну прекращай паниковать! – возмутился я. – Никто тебя ни бросать ни убивать не собирается! Ну я понимаю, если бы эта штука смертельная была!

- Да лучше бы смертельная, - вздохнул диверсант. – Очень уж я всякого-такого боюсь. Меня бабка некромантами в детстве пугала. Сказки страшные рассказывала. Говорила – вот придет ночью повелитель мертвых, да обратит тебя в своего слугу! Будешь, мол, ходить по земле беспамятный и бездушный, и всех станешь есть, потому как из всех твоих чувств, останется только дикий непрекращающийся голод.

Я даже остановился, услышав такие детские воспоминания.

- Какая у тебя бабушка добрая была! Не мне, конечно, ужасаться, но все равно…

- Сказочница была знатная, - гордо принялся описывать родственницу боец. Мой сарказм он не заметил, да к тому же от нервов его, похоже, пробило словесное недержание. – Уж чего только не рассказывала. И про некромантов, и про демонов. Про черную руку рассказывала, вот уж страх так страх! Она и добрые сказки знала. Про миры сказочные, в которых ни грана магии нет, зато полно всяких механизмусов, какие работают только на силе огня и воды. Интересно рассказывала! Ей народ в деревне всю зиму всякие припасы таскал, только, чтобы, значит, сказки послушать. А то, бывало, выйдет ясной ночью, да как начнет говорить, что каждая звезда на небе – это как наше солнце. И что вокруг них так же миры крутятся. Большая выдумщица была, да и скорбная разумом под старость-то. Где ж это видано, чтобы мир вокруг солнца крутился.

Интересно, откуда простая крестьянка могла знать так много об устройстве вселенной? Я опять чуть не остановился от изумления. Только недавно имперские ученые предположили, а потом и доказали с помощью мощных телескопов из гномьего стекла и сложных расчетов, что наш мир имеет форму шара и вращается вокруг солнца. Большое изумление у меня вызвало это открытие – а тут на тебе! Простая деревенская бабка…

Отвлекшись на мысли о превратностях появления передовых научных знаний среди сельского населения человеческих герцогств, я как-то упустил тот факт, что нас с пострадавшим уже встречают. И вовсе не с дружескими объятиями. Стоило нам добраться до свободного от слушателей пространства, как с разных сторон к нам устремилось двое дивных с очень внимательными и серьезными глазами. Все-таки хаотичный панический бег и толкотня, устроенная Бруно, не остались незамеченными.

Лезть обратно в толпу было бессмысленно и вредно. Пока что нас ни в чем плохом обвинить было нельзя – только в том, что на нас не действует убаюкивающий голос жреца. Я успел шепнуть товарищу по несчастью, чтобы молчал и повиновался.

- Здравствуйте, младшие братья, - чуть поклонился один из подошедших. – Что у вас случилось? Почему вы нарушаете тишину и мешаете остальным братьям слушать голос истины?

Я с трудом удержался от того, чтобы хмыкнуть. Вот уж не ожидал, что гордые сиды станут называть кого-то из прочих рас младшими братьями! Всю жизнь считались животными полуразумными, а тут, гляди-ка, до родственников выросли. Любопытно, будь здесь шеф или Ханыга, они бы их так же назвали? Впрочем, что там говорить – я и сам далеко не сразу после побега из дольмена избавился от традиционного снобизма дивных.

Однако сид ждал ответа, так что пришлось срочно придумывать что-то удобоваримое. Я решил прикинуться дураком:

- Понимаете, мой товарищ, Бруно, очень боится больших скоплений народа. Он всю жизнь прожил в глухой деревне и совсем недавно был принят в дружину. Даже в замке барона он чувствовал себя неуютно, что уж говорить об этом лагере. А уж когда все собрались на проповедь… У него, наверное, случился припадок. Ну а я, заметив такое непотребство, постарался вывести его из толпы, чтобы дать прийти в себя. Простите, если мы что-то нарушили.

Вообще-то, отговорка была откровенно слабая. Я вообще сказал что-то только для того, чтобы потянуть время и решить, как действовать дальше. И уж точно не ожидал, что мое дурацкое объяснение устроит спрашивающих. Тем не менее, оно действительно сработало:

- Все же старайтесь вести себя более разумно и послушно перед лицом многоглазого бога. Ты, Бруно, - обратился он к проштрафившемуся бойцу, - просто вслушайся внимательнее в слова брата проповедника, и тогда твои страхи уйдут, станут неважными. Идите, и прослушайте хотя бы оставшуюся часть проповеди. – С этими словами сид уже повернулся, чтобы уйти, но все-таки остановился еще на секунду:

- Напомните, младшие братья, с каким отрядом вы пришли?

Я послушно назвал баронство, от которого мы якобы явились.

- Скажите вашему командиру, чтобы после проповеди подошел к входу в штаб. Нужно будет поговорить с ним о дисциплине бойцов его отряда.

Не смог, значит, обойтись без ложки дегтя напоследок. Уверен, «дисциплина бойцов» его не сильно заинтересовала, а вот выяснить, откуда мы такие дикие и необработанные появились, они обязательно захотят. Тут-то наша легенда наверняка и рассыпалась бы – хорошо, что к тому времени поддерживать ее уже не будет необходимости.

Мы тихонько встали с краю, и честно дослушали проповедь – дивные далеко уходить не стали, просто отошли немного, но продолжали на нас поглядывать. Видимо, хотели убедиться, что я не забуду передать их указания командиру. Не знаю, чего стоило Бруно стоять спокойно и изображать восторг, но приходилось ему явно сложно. По лицу его катились крупные капли пота, руки дрожали. А я больше опасался, что до окончания проповеди рядом появится кто-нибудь еще из наших. Тогда уже никакие объяснения не помогут.

Впрочем, долго переживать не пришлось, служба закончилась всего через несколько минут. Народ принялся расходиться, а мы оставались на месте в ожидании остальных диверсантов и, прежде всего, Свенсона. Бруно, кажется, находился уже на последнем издыхании от ужаса. Возникли даже опасения как бы он не помер от разрыва сердца до того, как начнет действовать Свенсоновская тварь. Даже для меня ожидание превратилось в пытку, так что когда мы увидели некроманта, облегченный вздох, который вырвался из моей груди, ничуть не уступал по своей глубине таковому у самого «виновника». Одернув страдальца, чтобы не бросался сразу к троллю в поисках спасения, сам рассказываю о случившемся.

- Ну вот говорил же, чтобы осторожнее! – возмущается Свенсон. – Что, так трудно было посадить всего три блохи?!

- Тихо ты, - спохватываюсь я. – Нас заметили и теперь пасут.

- Кто вас пасет? – мрачно интересуется шеф, неожиданно появившийся у меня из-за спины.

- Вон те двое дивных, - я показываю глазами на сидов. – Только сильно не пялься на них. Бруно запаниковал, начал метаться. Кто-то, похоже, за этой толпой все-таки следил, так что на выходе нас приняли. Теперь велели дождаться командира и отправляться к штабу.

Шеф недовольно поджал губы, повернулся к Свенсону:

- Когда эти твои блохи подействуют? Сколько осталось ждать?

- Я с запасом время оставил. Надо же, чтобы все разошлись. Все, не отвлекайте меня, я вообще-то блоху усыпляю. А она уже проснулась! Да не дергайся ты!

Лучше бы он этого не говорил, потому что бедный Бруно, кажется, совсем потерял присутствие духа, и принялся изо всех сил ощупывать себя, видимо надеясь найти тварь самостоятельно. Шеф на эту пантомиму не обратил внимания:

- То есть придется все-таки идти. Ну что, радуйся, сид, своего ты добился!

- Между прочим, я здесь ни при чем! – обвинение действительно получилось какое-то совсем уж надуманное. Я действительно пытался продвинуть идею во время беспорядков наведаться в штаб Альянса и взять в плен кого-нибудь из моих бывших родственников. Очень хотелось хоть примерно разобраться, зачем вообще народу дивных понадобилось устраивать все это светопреставление. Да и планы военной кампании выяснить было бы не лишим. Сторонников у моего предложения не нашлось. Все мои коллеги в один голос начали указывать на то, что у нас есть основная задача – прорваться в империю, что план и без того очень рискованный, и что разделяться в таких условиях – форменный идиотизм. И я даже не особенно сопротивлялся, потому что все эти факты имеют место быть, и у нас просто не хватает людей, чтобы провернуть все достаточно быстро. Теперь же, у нас действительно появляются шансы все-таки провернуть эту авантюру, хоть и невольно.

- Ладно, где там наш командир? – проворчал шеф, косясь на поглядывающих в нашу сторону сидов. Слава богам, они находились на некотором отдалении, так что можно было говорить, не особенно опасаясь, что нас услышат. Правда, манипуляции, которые проводил с Бруно тролль с трудом можно было принять за осмотр отрядным лекарем, и они явно заинтересовали наблюдателей, но я не решился прерывать некроманта. Мало ли, сорвется что-нибудь, и получим мы зомби вместо здорового бойца.

Командир нашелся быстро. В этой роли у нас выступал десятник Штуре – очень уж у него лицо было располагающее: волевое, строгое, с умным взглядом – настоящий героический капитан с какого-нибудь батального полотна. А самое главное – человек. Все-таки представители прочих рас редко выбиваются на командные должности в армиях человеческих государств. Даже в наемных отрядах. Это только Дромехай у нас такой уникальный.

Штуре быстро собрал для себя эскорт, который состоял из меня, шефа, леди Игульфрид, и еще десятка бойцов. Причем парень отлично сориентировался.

- Вы что натворили, идиоты! – вопил он во весь голос, так что не до конца разошедшиеся еще слушатели проповеди даже оглядывались. – Что, трудно было вести себя нормально? И как я теперь за вас перед руководством отчитываться буду?!

Я включился в игру, и стал мычать что-то невнятное, пытаясь одновременно оправдываться и объяснять, как оно так произошло.

- Ну вот что, если вы рассчитываете, что я отправлюсь получать по шапке в одиночестве, вы сильно ошибаетесь. – прервал меня Штуре. – Истеричку эту пусть лекарь на ходу лечит, а по возвращении я ему такую пилюлю вставлю, что о своей кла-у-строфобии, - последнее слово он произнес слегка запнувшись, но это тоже не выбивалось из легенды. Вряд ли простой баронский капитан часто использует столь мудреные понятия, – он даже в гробу будет вспоминать с содроганием!

После этого он, наконец, соизволил обратить внимание на мнущихся в сторонке сидов:

- Ведите нас, великие братья.

Нас и повели. Я не удержался, уточнил у десятника, откуда он взял такое обращение.

- Да пока мы в прошлый раз на разведку ходили услышал из разговора, - пояснил он. – Еще до проповеди. Даже и забыл потом об этом, а тут вот вспомнилось.