Будни имперских диверсантов

Глава 4

Оттиля мы нашли там, где и ожидалось – в армейской канцелярии. Пожилой эльф сидел буквально на чемоданах, зарывшись в бумаги, и был так сосредоточен, что не сразу обратил внимание на посетителей.

- Деда, а чем это ты занимаешься? – будто невзначай поинтересовалась леди Игульфрид.

Напрасно она так. Старик замер на целых полминуты – будто не мог осознать услышанного. Только пальцы на документе, который он до этого рассматривал, немного дрожали. Наконец, он медленно поднял глаза на внучку, и поднялся из-за стола. Кажется, эльф все не мог окончательно убедиться, что ему не привиделось. Наконец, он обнял девушку – по щекам старика покатились слезы. Всем присутствующим было ужасно неловко наблюдать семейную сцену. Даже шеф, похоже, пожалел, что мы не остались пока снаружи – теперь выходить было поздно. Впрочем, чиновник быстро пришел в себя. В том числе и от смущения. Хваленая эльфийская привычка держать лицо взяла свое, физиономия Огастеса Оттиля вновь приняла невозмутимое выражение, и только где-то в глубине глаз можно было заметить отблески эмоций.

- Очень рад видеть вас целыми и невредимыми, господа. Всех вас. Я ничуть не сомневался, что вы вернетесь полным составом, но ожидание все равно оказалось непростым. Очень жаль, что мы с вами почти разминулись – буквально сегодня утром меня срочно вызвали в столицу. Должно быть, его величество посчитал, что мое присутствие здесь больше не нужно. Внучка, я смертельно расстроен, что у нас нет даже одного вечера, чтобы поговорить. Я бы хотел услышать историю о ваших похождениях за границей из твоих уст, а не читая рапорты, - на этих словах я с трудом сдержал облегченный вздох – объяснение с эльфом по поводу наших отношений с леди Игульфрид откладывалось на неопределенный срок, что просто не могло не радовать.

- Впрочем, это не самое плохое. – Продолжал, между тем, чиновник. - Во время войны не до личных переживаний. Хуже другое - я совсем не успеваю передать дела. Вынужден признаться, что его величество возложил на меня обязанности, которые я не могу выполнять в должном объеме – мне просто не хватает знаний. Здесь должен работать опытный интендант, знакомый с армейской спецификой. Я же человек сугубо гражданский, и прежде у меня никогда не было опыта в формировании армейских отрядов! Я понимаю выбор его величества – во время подготовки к войне, и, тем более сейчас, когда она началась, в империи обнаружилась страшная нехватка военных специалистов! Так что приходится заниматься непривычным делом. Думаю, мне удается справляться на приемлемом уровне, но ваше возвращение дает мне надежду, что дела пойдут гораздо лучше и быстрее. Честно говоря, никогда не думал, что это окажется так сложно.

Мы тоже тепло поприветствовали старика. Разочаровывать его было ужасно неловко, даже шеф попытался проявить несвойственную ему тактичность, но, кажется, Оттиль все равно был обескуражен. Результаты нашей короткой инспекции привели первородного в ужас. Старик побледнел как полотно, я даже начал переживать за его здоровье. Второе потрясение за короткое время, да в таком возрасте…

- Это ужасные новости господа. Ужасные. По бумагам снабжение ведется в полном объеме. Сотники диверсантов, когда я беседовал с ними, тоже не выказывали недовольства, особенно после того, как мне удалось исправить нарушения в снабжении продовольствием. Я и подумать не мог, что снаряжение, которое им выдается, настолько устарело! Мне говорили, это новейшие образцы... – старик был раздавлен.

- Не стоит так переживать, - поспешил успокоить его Ханыга. – У нас еще есть возможность все исправить. Очень хорошо, что проблемы были выявлены до того, как людей отправили за линию фронта.

- А ведь его императорское величество думал отправить их в ближайшую неделю! Если бы вы не появились, приказ уже был бы подписан! Я несколько раз подавал прошения на перенос сроков отправки, надеясь вас дождаться!

- И в связи с этим у меня возникают вопросы к тем, кто занимается снабжением, - мрачно добавил шеф. И собственно, кто этим занимается?

- Все поставки ведутся через мэрию. Финансирование отправляется напрямую в администрацию Подгорного, а уже она занимается закупками на ярмарке или непосредственно у гномов. Господин Альер очень авторитетный первородный, он уже больше года возглавляет городскую администрацию, и до сих пор никаких нареканий к нему не было! Он даже получил бронзовую звезду за беспорочную службу!

- Надо бы посмотреть бумаги, подготовиться к визиту, - протянул я, но был перебит шефом:

- Потом посмотрим. И готовиться не будем. Я не знаю, кто во всем виноват, но, если слухи о нашем появлении разойдутся, кто-то может подготовиться. Здесь лучше действовать быстро и с наскока. Эх, жаль форму оставили в столице, эффект будет не тот. Но и так ничего.

- Нет, определенно, мне еще рано уезжать, - констатировал Оттиль. – Господа, вы делайте как задумали, а я, как только доберусь до дворца, немедленно доложу императору обо всем, что вы мне сказали. Надеюсь, он отдаст приказ вернуться и разобраться предметно. Все-таки это моя ошибка, и исправлять ее должен тоже я.

Мы действительно редко одевали форму тайной стражи. И тем более не взяли ничего похожего с собой, ведь отправляясь знакомиться с будущими соратниками как-то не рассчитывали, что придется работать по своему основному профилю. В обычной жизни, так сложилось, каждый ходил в том, что нравилось и было удобным. Получалась некая комбинация полевой формы имперской пехоты с множеством дополнений, которые каждый выбирал под себя. Я, например, щеголял в короткой кожаной куртке, усиленной изнутри кольчужными вставками, высоких шнурованных сапогах, и болотного цвета штанах. Куртку я заказывал у одного знакомого портного – она никак не стесняла движений, и кроме того в ней было предусмотрено достаточно креплений и карманов, на которых удобно расположились привычное мне оружие и прочие приспособления, зелья или инструменты. Широкополая шляпа дополняла образ, в котором от официальной формы имперских солдат оставались собственно только те самые штаны. Шеф был чуть менее экстравагантен, почти полностью оставшись верным армейскому стилю, за единственным исключением: на голове у орка тоже красовалась широкополая шляпа, к ношению которой он пристрастился, глядя на меня. Ханыга, большой любитель кинжалов и метательных ножей, поверх стандартной формы был весь перемотан ремнями с острым железом, леди Игульфрид и вовсе отдавала предпочтение традиционному ведьмовскому наряду. Обтягивающие кожаные штаны в сочетании с высокими, до колена, сапогами, шикарно подчеркивали ее фигуру, а короткий плащ-салоп с капюшоном придавал таинственности. В Свенсоне угадать представителя тайной стражи также было невозможно в принципе: он всегда оставался верным мрачной мантии некроманта. В общем, вид у нашей компании был пусть и угрожающим, но совершенно далеким от официальности – мы скорее выглядели как отряд элитных наемников.

Решение начальника мне почему-то не слишком понравилось, хотя обычно я тоже не любитель напрасно терять время. Что-то царапнуло меня в словах господина Оттиля, но я никак не мог поймать мысль. Всю дорогу я пытался отстраниться от болтовни коллег, надеясь разобраться, что же меня насторожило. Но тщетно. Каждый раз, когда мне казалось, что вот сейчас я пойму, в чем проблема, кто-нибудь из коллег выдавал очередную возмущенную фразу на тему нечистых на руку чиновников, вспыхивал очередной виток обсуждений, шеф начинал рассуждать о том, что первородные слишком привыкли полагаться на защиту своих семей, и совсем плюют на законы, леди Игульфрид принимала это на счет дедушки и бросалась на его защиту, Ханыга и Свенсон пытались развести спорщиков по углам… И я опять начинал прокручивать разговор с Оттилем с самого начала.

Настоящую же причину своего испортившегося настроения я осознал только когда мы уже заявились в мэрию. Началось все достаточно стандартно. Испуганный нашим видом секретарь без возражений провел нас в приемную и скрылся за дверями кабинета. Ждать пришлось совсем недолго, в святая святых мэрии нас пригласили всего спустя десять минут. Служащий выскочил из кабинета в расстроенных чувствах – сбиваясь и заикаясь, он пригласил нас в кабинет, а сам бросился вон из приемной с такой скоростью, будто вместо любимого начальника он обнаружил там огнедышащего дракона.

Господин мэр, в отличие от своего подчиненного, обескураженным не выглядел. Породистое, слегка надменное лицо господина Альера расплылось в нетипичной для представителей эльфийских семей вежливой улыбке, нас пригласили присаживаться. Именно в этот момент я и сообразил, что же так сильно насторожило меня в словах Оттиля. Личность мэра. А точнее его имя – оно показалось мне знакомым.

С семьей Сенней мои дороги пересеклись почти сразу, как я попал в империю. Мы с шефом тогда проводили инспекцию на каторге – и так сложилось, что комендант охраны как раз к этой семье и принадлежал. Комендант Элим устроил заключенным очень веселую жизнь, с кровавыми жертвоприношениями, массовыми убийствами и прочими изысканными развлечениями. Арестовать его по закону не получилось – слишком много силы набрал первородный. Удалось только убить. Именно это убийство мне и ставили в вину остальные представители семьи. Некоторое время мне удавалось избегать мести – благодаря оказанной Матери Сенней, матриарху этого рода, услуге. Тиллэ Сенней, воспользовавшись древними традициями, приняла меня в свою семью, фактически усыновила. Какая может быть кровная месть между родственниками? Однако отношения с девушкой у меня не сложились. Я был влюблен, а она хотела меня использовать. Из рода я вышел. Да, не рационально, но мне было плевать. Так и получилось, что участия в жизни Семьи я почти не принимал, и не успел познакомиться с большинством представителей многочисленного клана. А должен был. Хотя бы самых влиятельных ее представителей. Например – господина Альера, который нынче исполнял обязанности мэра города Подгорный.

Несмотря на мои дурные предчувствия, господин Альер вел себя очень покладисто. Всю компанию пригласил рассаживаться по креслам, выслушал приветствия. Даже не поморщился, услышав мое имя, хотя я уверен, не знать о скандальном Сархе, кровнике всей семьи, он не мог. Оттого, должно быть, у нас пропал запал, и вместо того, чтобы бить кулаком по столу, шеф достаточно спокойно поинтересовался, как вышло, что вместо приличного обмундирования ново сформированные батальоны получили некондиционное старье.

Господин Альер долго отказывался верить обвинениям. Он даже продемонстрировал бумаги, в которых черным по белому было указано количество и содержимое комплектов. Количество совпадало, а вот с содержимым, как мы успели убедиться, были проблемы.

- Это, должно быть, какая-то ошибка господа! – спокойно и невозмутимо отвечал мэр. – Я понимаю ваше возмущение, но ничем иным кроме ошибки это быть не может. Вы утверждаете, что в батальон поставлено обмундирование, отличное от указанного в бумагах, и мне нет причин вам не доверять, однако давайте не будем торопиться. Возможно, подмена произошла где-то на перевалочном пункте. Возможно, даже, это случилось непредумышленно! Все это требует серьезнейшего расследования. Со своей стороны, я могу со всей ответственностью заявить, что мной было сделано все возможное, чтобы…

Господин Альер все никак не заканчивал свой монолог. Он говорил так много и размеренно, что я вдруг осознал, что почти клюю носом. Сосредоточиться на смысле сказанного было совершенно невозможно, мысли будто сами собой соскальзывали с темы разговора. Я окинул взглядом коллег – у тех тоже был немного пришибленный вид. Настоящий гипноз! И ведь без капли магии, леди Игульфрид бы непременно почувствовала, да я и сам с некоторых пор обрел чувствительность к колдовству. Я еще не вынырнул окончательно из мутного омута словесных кружев господина мэра, когда дверь вдруг резко распахнулась и в кабинете стало тесно. Сразу три десятка стражников ввалилось в помещение, и настроены они были крайне решительно. Вместе с ними зашел запыхавшийся секретарь. Мэр, прервав свою речь на полуслове, облегченно вздохнул:

- Наконец-то! Почему так долго! Я уже устал заговаривать этим самозванцам зубы!

Я дернулся было, но поздно. Трудно что-то сделать, когда на тебя и твоих друзей наставлены арбалеты. Можно было бы устроить резню – очень вероятно, что нам удалось бы победить, или хотя бы бежать. Но ни я, ни возмущенный шеф, не решились так сделать. Во-первых, среди нас леди Игульфрид, которая просто по неопытности может растеряться, и сугубо мирный Свенсон, который может поднять целую армию нежити, но в прямом столкновении проиграет даже крестьянину с вилами. А самое главное, стражники-то ни в чем не виноваты. Убивать бывших коллег, которые на службе и просто выполняют свой долг – это как-то не по-товарищески. Я мог бы попытаться ударить страхом. В конце концов, в империи отличные мозгоправы, думаю, им удалось бы потом привести пострадавших в порядок. Но экспериментировать с этим в присутствии друзей и любимой было бы чересчур расточительно. Друзей у меня мало, а любимая и вовсе одна. Так что мы безропотно позволили себя связать. Мне, дополнительно, еще и наручники нацепили. Шеф, правда, пытался возмущаться и протестовать, но, получив по ребрам, успокоился:

- Я тебя запомнил, рядовой, - мрачно глянул он на инициативного служаку. – Как только это недоразумение разрешится, я позабочусь о том, чтобы ты навсегда рядовым и остался. И служить ты будешь где-нибудь на каторге, раз такой резвый.

Напугать стражника у него, правда не получилось. Только дополнительных синяков заработал. А вот я начал потихоньку сомневаться, что это недоразумение разрешится быстро. Господин Альер, поднявшись из-за стола, не торопясь подошел ко мне и влепил пощечину. Уклониться не вышло – двое стражников держали крепко.

- Терпеть не могу грабителей и самозванцев, - пояснил свои действия для стражи мэр, а потом наклонился, и шепнул мне на ухо:

- Привет тебе от семьи Сенней, ублюдок. Я позабочусь о твоих дружках и шлюшке, но ты этого уже не увидишь.

Отвечать я не стал – в этот момент как раз смотрел на леди Игульфрид. Я очень опасался, что ведьма пойдет в разнос, но сквозь ярость на ее лице заметил проступающую панику и изумление. Точно такие же чувства наблюдались и у Свенсона. Точно. Как-то упустил этот момент, но такие же браслеты, как у меня, красовались на руках ведьмы и некроманта. Очень интересно – стражники явно знали, к чему готовиться. Даже про меня, а ведь то, что я пусть и не маг, но могу оперировать колдовскими силами, известно очень узкому кругу разумных. Возникает ощущение, что нас тут ждали. Пока я размышлял, нас вытолкали из кабинета, и вывели на улицу. Там уже ждал экипаж с каретой – в ней нас и повезли в городскую тюрьму.

Обсудить сложившуюся ситуацию не получилось – сопровождавшие стражники тщательно следили, чтобы мы не болтали, все попытки говорить, пресекали тумаками. Радовало только, что Ханыги с нами не было. Гоблин умеет быть совершенно незаметным, особенно в людных местах. Думаю, это какая-нибудь врожденная способность всего гоблинского вида. Я отчетливо помню, что когда стража появилась в кабинете, он еще был с нами, а вот после этого напарника я больше не видел.

Тюрьма в Подгорном есть, и располагается она, как нетрудно догадаться, под землей. Гномы выделили в свое время заброшенную штольню как раз для этих целей. Место получилось удачное – бежать оттуда, насколько мне известно, еще никому не удалось. Попасть в казематы можно только одним путем, через здание городской стражи, фасад которого будто вырастает из горного массива. Нас вели через шикарные, даже по сравнению со столичными, хоромы стражи. Не удивительно – строили здание гномы и уж они делать что-то плохо просто не умеют. Высокие, сводчатые потолки, искусно украшенные фресками на тему трудовых подвигов гномьего народа, конторские шкафы из резного малахита, сумасшедшей красоты мозаика на полу. Боги свидетели, императорский дворец проигрывал по сравнению с такой величественной красотой. Мы с шефом и Ханыгой завистливо переглянулись – кажется, у нас сейчас была одна мысль на троих. «Как жаль, что нам не довелось здесь поработать!»

Казематы, впрочем, оказались оформлены значительно проще. Начальник тюрьмы встретил нас на входе в комнату для сортировки и распределения по камерам – здесь была и такая. Пока стража заполняла бумаги, он с любопытством рассматривал «самозванцев». По губам первородного гуляла задумчивая улыбка.

- Этих – на второй уровень. Орка в одиночку, девке кандалы проклепать, чтоб не сбежала, и засуньте в женский «номер». Думаю, ей будет интересно познакомиться с подругами по ремеслу. Тому, что рядится в некроманта, тоже проклепать оковы, и можно шестую камеру, там как раз скорбные разумом, будет им еще один для компании. А эту мерзкую пародию на первородного отправьте на третий уровень, в пятый блок. Только руки ему назад перекуйте, а то вдруг слишком шустрым окажется, - распорядился эльф. Мне очень не понравилась улыбка, которой он сопроводил свои распоряжения. Как и ошарашенные лица стражников.

Пожилой сержант, который руководил нашим задержанием не выдержал:

- Господин лейтенант, почему пятый блок? Это же запрещено!

- Не твое дело, сержант! – окрысился первородный. – В капралы хочешь? Так я устрою! И вообще, почему городская стража не в патруле? Взыскания захотели? Живо очистить помещение! Остается только конвойный отряд.

Стражники поспешно ушли, передав нас конвойным. С меня сняли наручники, заломили руки за спину и снова сковали. Этих, кажется, ничего в распоряжении начальника не смутило. Городская стража традиционно с легким презрением относится к конвойным. Считает для себя оскорблением, что они тоже официально зовутся стражниками, хотя по факту – простые охранники. Те, впрочем, платят городским той же монетой. А между тем я разделяю это пренебрежение. В конвойные идут либо в качестве наказания, либо если ни для какой другой работы разумный совсем не способен. Только и может, что третировать беззащитных заключенных, да воровать провизию с тюремной кухни.

Винтовая лестница была освещена факелами, и в их колеблющемся свете напоминала спуск в глотку какому-нибудь чудовищу. Уж на что я привычен к подземельям, а мне все равно стало не по себе. После того, как мы миновали второй этаж, я остался один, в компании с двумя стражниками.

- Не знаю, что ты такого натворил, парень, - Ухмыляясь, удивился один из конвоиров. – Но вряд ли ты продержишься там больше часа. Хотя ты постарайся. Вид у тебя бравый, так что я поставлю минут на сорок. Ты не переживай, старый Колвин не зря возмущался. Непременно доложит вышестоящему начальству. Если что не так – наш господин Сенней обязательно получит выговор, даже не сомневайся. Колвин потому и ходит до сих пор в сержантах, что честный очень. Справедливость любит. Только ты этой справедливости уже не увидишь.

- Да что у вас за ужасы там, в пятом блоке? – не выдержал я.

- Никаких ужасов. Банда Поваренка. Слышал, может?

- Почему их еще не казнили? – я не смог сдержать удивления. О Поваренке и его банде слышал, наверное, каждый стражник в империи. И очень много простых обывателей. Пару лет назад о них страшилки ходили. После того, как их переловили, вся империя вздохнула спокойно. Они не гнушались никакими мерзостями. Убивали всех, невзирая на уровень благосостояния, пол и возраст. И ладно бы просто убивали. Поваренок, главарь банды – настоящий садист, и подчиненные у него подобрались под стать. Работали эти твари по всей стране, нигде надолго не задерживались, и вид тел их жертв надолго отбивал аппетит даже самым привычным к работе патологоанатомам. Поваренок свое прозвище получил за то, что любил под настроение приготовить какое-нибудь изысканное блюдо из тел убитых. И конечно, для своих кулинарных экспериментов выбирал только самое нежное мясо. Говорят, особое вдохновение на него снисходило только в присутствии еще живых родственников жертв.

- Суда ждут, - мрачно пояснил второй конвоир. – Все никак эпизоды не сосчитают. Как будто того, что уже и так есть недостаточно, чтобы их прикончить. Так-то к ним уже несколько месяцев никого не подселяют, но ты, видать, где-то знатно нагрешил, раз господин лейтенант так сильно на тебя обиделся. Поваренок своих не трогает, а вот на новых постояльцев всю свою злобу с лихвой отыгрывает. Одного убийцу спасти смогли, так его потом долго мозгоправы лечили.

От былой уверенности у меня и следа не осталось. До сих пор я не слишком переживал за свое будущее. Неприятно попасть в тюрьму, и еще неприятнее, когда это сделано по распоряжению первородного, который пользуясь властью пытается свести личные счеты. Но я знал, что Ханыга остался на свободе. Сомневаться в том, что он вскоре выручит нас не приходилось. Сутки, максимум двое, и нас вытащат отсюда. Очень неприятно, что за это время господин мэр скорее всего подчистит за собой так, что доказать умысел в афере с обмундированием для диверсантов станет невозможно. Впрочем, если Ханыга поторопится, может, что-то и успеют раскопать. Но теперь… Истории про то, как невинный разумный попадает в камеру к уголовникам очень популярны в народе. Я не раз слышал рассказы о том, как ловкий и подготовленный герой запугивал сокамерников так, что они были счастливы, когда за ним приходили. Были и другие вариации. Красноречивый мошенник обязательно заговаривал зубы злодеям. Добрый и понимающий парень устраивал турниры по различным играм, разнообразя заключенным досуг, да так, что те потом со слезами на глазах провожали его на свободу. Возможно, какие-то из таких историй имели под собой основание.

Реальность обычно более неприглядна. Как бы силен ты не был, но в камере, без оружия, против толпы ничего сделать не сможешь. Турнир преступники могут организовать и сами, вот только обычно им лень таким заниматься, как и участвовать, да и сентиментальностью особой те, кто попадает в тюрьму, обычно не страдают. И в любом случае, все это не относится к кровавым маньякам Поваренка, которые точно знают, что их ждет смерть и к тому же лучшим развлечением считают с выдумкой пустить кровь какому-нибудь разумному. Мои перспективы прожить следующий час в свете последних новостей выглядели откровенно призрачными.