Нэпман 5. Дизель и танк

Глава 12 Дальше в путь

Проснулся я еще затемно. За окнами купеческого особняка едва брезжил серый мартовский рассвет. Лепные потолки бывшей гостиницы Кашина тонули в полумраке, но даже в этом неверном свете была заметна их потускневшая роскошь.

Варвара уже не спала. Сидела за массивным дубовым столом, склонившись над картами. Ее тонкие пальцы быстро делали пометки карандашом, размечая предстоящий маршрут.

— До Вологды около двухсот семидесяти верст, — произнесла она, не поднимая головы. — Самый сложный участок начнется после Пречистого — там сплошные болота.

В коридоре послышались тяжелые шаги — это Бережной спускался вниз, в каретный сарай. Его утренний обход машины был таким же неизменным ритуалом, как и вечерние молитвы.

Я спустился следом. В сарае пахло машинным маслом, кожей и прелым сеном. Наш «Полет-Д» стоял в окружении других грузовиков, все еще покрытый грязью вчерашнего перехода.

Велегжанинов уже работал, его длинная фигура склонилась над двигателем. Вместо обычных оперных арий он насвистывал что-то похожее на «Интернационал», что означало крайнюю сосредоточенность.

— Подшипник коленвала слегка греется, — доложил он, выпрямляясь. — Нужно проверить зазоры и добавить смазки.

Звонарев методично проверял топливную систему. После вчерашнего происшествия с водой в фильтре требовалась полная ревизия.

— Леонид Иванович, — окликнул меня Руднев, появляясь из темного угла сарая. — Тут местные механики интересные вещи рассказывают про дорогу до Вологды. Говорят, после Даниловского тракта начинаются такие болота…

Его прервал звук подъезжающего автомобиля. У ворот сарая остановился черный «Паккард» комиссии. Травников, наш наблюдатель, выбрался из машины, на ходу доставая блокнот.

— Доброе утро! Как успехи с ремонтом? — поинтересовался он, подходя к нам.

— Плановый осмотр, — ответил я. — После вчерашнего нужно все тщательно проверить.

За воротами сарая постепенно оживал город. Слышался звон колоколов с колокольни Спасского монастыря, цокот копыт по булыжной мостовой, гудки паровозов с недалекой станции. Ярославль просыпался, встречая еще один морозный мартовский день.

Варвара спустилась к нам, неся термос с горячим чаем и сверток с бутербродами.

— Вот, раздобыла на кухне, — улыбнулась она. — Местный повар, бывший купеческий, такие расстегаи делает…

Команда собралась вокруг импровизированного завтрака. Даже Велегжанинов оторвался от измерений, аккуратно вытирая руки ветошью.

— Через час выезжаем, — объявил я, разворачивая карту. — Первый этап — до Данилова. Если повезет с дорогой, к вечеру будем там.

Бережной, прихлебывая чай, внимательно разглядывал намеченный маршрут. Его новая кожаная кепка лихо сидела набекрень, а на груди поблескивал дедовский компас.

За соседними машинами тоже кипела работа. Американцы методично проверяли свои «Форды», итальянцы все еще возились с капризным мотором «Фиата».

Утреннее солнце наконец пробилось сквозь мутные окна сарая, заиграло бликами на хромированной решетке радиатора.

В просторной столовой особняка собрались представители всех команд. Петровский, высокий худощавый человек в добротном черном пальто, стоял возле стены.

— Товарищи участники пробега, — начал он негромким, но хорошо поставленным голосом. — По поручению городского совета позвольте поприветствовать вас в Ярославле. Наш город всегда славился промышленными традициями…

Я укрылся от него за спинами других участников и развернул свежий номер «Северного рабочего». Просматривал газету и машинально отхлебывал крепкий чай. Заметка «Старт большого пути: автопробег Москва-Архангельск начался!» занимала почти всю первую полосу. Ниже шли другие новости:

«Ярославский автозавод перевыполнил квартальный план на 127%! Новая модель грузовика Я-3 скоро встанет на конвейер».

«Собрание городской партячейки обсудило вопросы весеннего сева».

«В районе села Пречистое участились случаи нападения на обозы. Местная милиция ведет поиски преступников».

«Театр имени Волкова готовит премьеру: „Любовь Яровая“ в новой постановке».

«На резиновом комбинате запущен новый цех по производству автомобильных шин».

— А как обстановка на дороге до Вологды? — поинтересовался представитель «Форда» Джонсон.

Петровский отложил газету:

— Сложная дорога, что скрывать. Особенно после дождей. Но вот два дня назад прошел санный обоз из Грязовца, говорят, можно проехать…

— Александр Николаевич, — обратился к нему Травников. — А правда, что у вас тут собираются строить новый мост через Волгу?

— Да, проект утвержден, — кивнул Петровский. — Будет первый в городе железобетонный мост. Кстати, на площади сейчас идет выставка проектов, можем посмотреть перед отъездом.

Варвара тихонько тронула меня за рукав:

— Смотри, что пишут про испытания нового двигателя на автозаводе. Похоже, они тоже работают над дизелем.

После завтрака Петровский организовал небольшой митинг во дворе. Собрались рабочие с ближайших фабрик, студенты техникума, просто любопытные горожане. Звучали приветственные речи, музыка заводского оркестра, обещания всяческой поддержки.

— Товарищи! — вещал Петровский с импровизированной трибуны. — Этот автопробег — важный этап в развитии отечественного машиностроения. Ярославские рабочие готовы оказать всю необходимую помощь.

Я смотрел на лица в толпе — простые, открытые, с искренним интересом к невиданной технике. Многие подходили к машинам, с любопытством разглядывали моторы, расспрашивали механиков.

Где-то вдалеке снова зазвонили колокола Спасского монастыря. Нужно заканчивать с формальностями и готовиться к выезду. Впереди ждала долгая дорога на север.

Из-за ворот сарая донесся приглушенный разговор. Петровский о чем-то совещался с высоким человеком в кожаном пальто.

— Ну что ж, раз это наша команда… — донеслось до меня. — Но только без лишнего шума.

Что за шутки? Я смотрел, как в сарай вошел представитель ярославского автозавода, главный механик Игнатьев. За ним двое рабочих вкатили тележку с запчастями.

— Доброе утро, коллеги, — негромко поздоровался он с экипажем ярославской машины. — Тут кое-что из нового привезли. Поможем немного своим.

Я видел, как быстро и деловито заводские мастера включились в ремонт. Новые подшипники, усиленные рессоры, специальная незамерзающая смазка — все это моментально нашло применение.

— Только давайте без лишнего внимания, — вполголоса предупредил Петровский, проходя мимо. — Формально это, конечно, не запрещено, но все же…

Меньше чем через час ярославский грузовик был как новенький. Их команда сияла от счастья, украдкой пожимая руки заводчанам.

— Спасибо, выручили, — шепнул водитель ярославской машины. — Теперь точно до Вологды дойдем.

Впрочем, не все прошло гладко. В процесс ремонта неожиданно вмешался наблюдатель ярославской команды, Калинов:

— Позвольте, но это может нарушить равные условия пробега…

Тут же подошел представитель Коломенского завода Муромцев, худощавый желчный человек в потертом пенсне:

— Категорически протестую! Это дает необоснованное преимущество!

Петровский спокойно выслушал обе стороны:

— Товарищи, в правилах нет прямого запрета на помощь местных предприятий. К тому же речь идет только о замене изношенных деталей, а не о конструктивных изменениях.

— Но позвольте… — начал было Калинов.

— Более того, — продолжил Петровский, — такая поддержка отечественной промышленности вполне соответствует духу пробега.

Я подошел к спорящим:

— Со своей стороны наша команда не имеет возражений. Это честная техническая помощь, которая доступна любому участнику в своем регионе.

Калинов еще немного поворчал, но в итоге согласился, поставив в журнале соответствующую отметку. А вот Муромцев отошел, всем видом демонстрируя несогласие.

— Вот увидите, это еще аукнется, — бросил он через плечо. — Я подам официальный протест в Москву.

Но его уже никто не слушал — заводские мастера споро продолжали работу.

Около девяти утра наша колонна выстроилась на Угличской улице. Мартовское солнце уже поднялось над куполами Казанского монастыря, но воздух все еще обжигал морозной свежестью. От реки тянуло влажным ветром, предвещающим оттепель.

— Все машины готовы к старту, — доложил Петровский, обходя колонну. — Выезжаем по расписанию.

Наш «Полет-Д» занял привычное место в середине. Впереди маячил зеленый «Форд», позади пыхтел отремонтированный ярославский грузовик. «Фиат» и второй «Форд» замыкали процессию.

Бережной, поправив неизменную кепку, в последний раз обошел машину против часовой стрелки. Его губы беззвучно шевелились — видимо, читал особый дорожный заговор.

— Давление масла четыре атмосферы, температура семьдесят градусов, — привычно доложила Варвара, проверяя приборы.

Велегжанинов в кузове методично перепроверял крепления инструментов, напевая. Звонарев раскладывал карты, готовясь штурманить первый этап пути.

По обеим сторонам улицы собрались горожане, проводить необычный караван. Мальчишки с восторгом разглядывали машины, взрослые степенно обсуждали предстоящий путь.

— Трогаемся! — скомандовал Петровский, поднимая флажок.

Колонна медленно двинулась по булыжной мостовой. Позади остались красные стены древнего кремля, купола Спасского монастыря, шпиль пожарной каланчи. Ярославль провожал нас колокольным звоном и гудками паровозов с железнодорожной станции.

За городской заставой начинался старый почтовый тракт. Укатанный санями снег местами уже подтаял, образуя коварные колеи. Машины шли осторожно, выдерживая дистанцию.

— Смотрите, какая красота, — Варвара указала вправо, где за заснеженными полями виднелись темные ели и золотой купол далекой церкви.

Дорога постепенно забирала на север. По обочинам все чаще встречались глубокие сугробы. Весна сюда еще не добралась — морозный воздух обжигал лица, а солнце почти не грело.

Первые проблемы начались через час пути. Головной «Форд» вдруг забуксовал на предательски скользком участке. Пришлось всем останавливаться, помогать вытаскивать машину.

— Эх, рановато мы выехали, — покачал головой Руднев, разглядывая глубокие колеи. — Дорога еще не оттаяла как следует.

Но назад пути не было. Впереди лежали сотни верст северного тракта, и каждая из них готовила свои испытания.

К полудню добрались до села Вятское. Здесь планировалась первая техническая остановка. Пока водители проверяли машины, к нам подошел местный старожил, опираясь на суковатую палку:

— До Данилова-то думаете засветло дойти? Там сейчас распута страшная, в низинах вода стоит по колено…

Его слова не сулили легкой дороги. Но разве мы ждали чего-то другого на этом пути?

За Вятским дорога пошла через лесистые холмы. Здесь снег лежал плотным настом, местами подтаявшим на солнце. Наша колонна растянулась — каждый водитель выбирал свой путь между предательскими проталинами.

— Давление масла падает, — вдруг встревоженно произнесла Варвара. — Три и пять… три и две…

Пришлось останавливаться. При осмотре Велегжанинов обнаружил трещину в масляном картере — тонкую, едва заметную, но масло сочилось неумолимо.

— Это от вчерашнего удара о камень, — определил он, ощупывая металл длинными чуткими пальцами. — Нужно заваривать.

К счастью, у нас была походная паяльная лампа. Велегжанинов, напевая арию Германа, колдовал над трещиной, пока Руднев готовил специальный состав для герметизации.

Только тронулись дальше — новая беда. На крутом спуске у «Форда» лопнул тормозной шланг. Американская машина едва не влетела в придорожный сугроб, чудом удержавшись на краю обочины.

— Нужно помочь, — я кивнул Бережному. — Одни они долго провозятся.

Наша команда быстро организовала ремонт. Руднев с Джонсоном залезли под машину, Велегжанинов подавал инструменты, а Варвара готовила замену из запасных шлангов.

— Странно, — задумчиво произнес Руднев, разглядывая поврежденную деталь. — Шланг почти новый, а лопнул как гнилой…

— Смотрите! — Варвара указала на едва заметный надрез. — Вот, все случилось из-за этого.

Джонсон нахмурился, но промолчал. Мы тоже не стали развивать эту тему. Но с этого момента я распорядился установить ночное дежурство у машин.

К вечеру вдали показались маковки церквей Данилова. До города оставалось еще верст десять, а солнце уже клонилось к закату.

Закатное солнце золотило купола Казанского собора. Городок встретил нас неожиданно оживленными улицами, видимо, весть о необычном автопробеге уже добралась сюда.

— Центральная гостиница свободна, — сообщил встречавший нас председатель местного автодора Ключарев, невысокий энергичный человек в потертой кожанке. — А машины можно поставить во дворе пожарной части, там есть крытый сарай.

Гостиница оказалась двухэтажным деревянным домом на главной улице. Когда-то, судя по вывеске, здесь были «Номера купца Малоземова».

— Температура двигателя девяносто градусов, давление масла в норме, — доложила Варвара, заглушив мотор. — Прошли неплохо.

В просторной трапезной гостиницы собрались все экипажи. Местный повар, бывший трактирный служащий, расстарался вовсю — на столе дымились щи, пироги, жареная рыба.

— До Вологды отсюда еще почти двести верст, — Звонарев разложил потрепанную карту. — Самый сложный участок начнется за Грязовцем, там сплошные болота.

— Надо выезжать пораньше, — заметил Джонсон, представитель «Форда». — Пока дорога подмерзшая.

После ужина я вышел во двор проверить машину. В темноте белели сугробы, где-то вдалеке слышался паровозный гудок. Бережной, как всегда, стоял рядом с грузовиком, держась за капот.

Велегжанинов, сменив полушубок на промасленную спецовку, методично проверял двигатель. В свете фонаря его длинные пальцы порхали над агрегатами.

— Все в порядке? — спросил я.

— Вроде бы, — кивнул он. — Но на всякий случай поменяю масло. И топливный фильтр проверю — что-то он засоряться начал.

В гостинице тем временем шло совещание. Собрались все участники, чтобы обсудить дальнейший маршрут.

— Выезжаем в шесть утра, — объявил Травников. — Первый этап — до Грязовца. Там дневка и техосмотр…

Я слушал вполуха, разглядывая карту. От Данилова дорога шла через глухие леса, где редкие деревни терялись среди болот и чащоб.

Утро выдалось морозным и туманным. Еще затемно во дворе пожарной части началось движение, команды готовили машины к выезду.

— Минус пятнадцать, — поежилась Варвара, растирая замерзшие руки. — Как бы топливо не загустело.

Бережной колдовал над двигателем, подогревая его паяльной лампой. В морозном воздухе его бормотание превращалось в белые облачка пара.

В шесть утра колонна выстроилась на главной улице. Данилов еще спал, только в окнах пекарни горел свет да на станции маневровый паровоз пускал облака пара.

— Первая машина, вперед! — скомандовал Казанцев.

«Форд» медленно тронулся, разрезая фарами молочный туман. За ним двинулись остальные. Наш «Полет-Д» шел третьим.

За городом дорога пошла через сосновый лес. Стволы деревьев тонули в тумане, создавая призрачную, тревожную картину. Начался долгий подъем.

— Давление масла падает, — вдруг встревоженно произнесла Варвара. — Три атмосферы… две восемь…

Пришлось останавливаться. На морозе загустело масло, пришлось снова греть двигатель. Пока возились с ремонтом, головные машины скрылись в тумане.

— Нагоним, — уверенно сказал Бережной, берясь за руль.

Впереди замаячили какие-то темные фигуры. Сначала показалось — лесорубы идут на делянку. Но что-то в их движениях насторожило меня.

— Степан Макарович, — тихо сказал я. — Приготовьтесь…

Вдруг из тумана вылетело бревно, перегородив дорогу. Машина резко затормозила. Откуда-то послышались крики и выстрелы.