Нэпман 5. Дизель и танк

Глава 6 Дорога в столицу

На заводском дворе выстроились три грузовика. Впереди наш «Полет-Д», отполированный до блеска, с хромированной решеткой радиатора, играющей в лучах восходящего солнца. За ним два стандартных грузовика, груженных запчастями, инструментами и измерительным оборудованием.

Бережной, уже в неизменной фуражке, степенно обходил головную машину, бормоча что-то под нос. Его массивная фигура с выпуклым животом удивительно проворно двигалась вокруг грузовика, а выпученные голубые глаза внимательно осматривали каждую деталь.

Велегжанинов в идеально чистом черном халате раскладывал инструменты в специальном ящике, напевая вполголоса «Гори, гори, моя звезда». Его длинные пальцы двигались с какой-то особой грацией, придавая каждому ключу строго определенное положение.

— Ну что, товарищи, готовы? — я оглядел команду.

Варвара, в теплом дорожном костюме, проверяла показания приборов. Руднев в лиловом сюртуке под тяжелым пальто с каракулевым воротником просматривал документы. Звонарев в потертой кожанке возился с измерительной аппаратурой.

К нам подошел директор завода в сопровождении Нестерова. Чуть дальше приблизились Циркулев и Вороножский.

— Товарищи! — директор поднял руку. — Сегодня мы провожаем нашу команду на важнейшие испытания. От их успеха зависит будущее завода.

— И расположение звезд благоприятствует! — вставил Вороножский, взмахнув колбой.

— Все измерительные приборы откалиброваны с точностью до третьего знака, — добавил Циркулев, поправляя пенсне.

Бойков с неудовольствием оглянулся на них. Потом улыбнулся нам и пожал руки.

Бережной наконец закончил ритуальный обход и забрался в кабину:

— Ну, голубчик, не подведи, — он ласково погладил руль.

— Товарищ Краснов, — окликнул меня Циркулев. — Не забудьте заполнять журнал измерений каждые четыре часа.

— И проверять расположение машины относительно звезд на каждой стоянке! — крикнул Вороножский.

Велегжанинов, закончив с инструментами, грациозно скользнул в кабину второй машины, не прерывая пения.

— По местам, товарищи, — скомандовал я.

Взревели моторы. Бережной перекрестился, поправил фуражку и аккуратно тронул головную машину с места. За ним плавно двинулись остальные грузовики.

— Ни пуха! — крикнул вслед директор.

— К черту! — весело ответила Варвара, высунувшись из окна.

Колонна медленно выехала за заводские ворота. Впереди лежала дорога на Москву. Первый этап большого пути.

За воротами завода наша колонна выстроилась на Владимирском тракте. В головной машине я сидел рядом с Бережным, а Варвара устроилась между нами. Во втором грузовике за рулем опытный водитель Семенов, рядом с ним Велегжанинов, не прекращающий напевать. В третьей машине ехали Руднев со Звонаревым и водителем Петровым.

— До Москвы около трехсот верст, — я развернул карту. — При хорошей дороге часов за восемь-девять доберемся.

— Ежели распутица не помешает, — пробасил Бережной, любовно поглаживая руль. — Видите, как подтаивает? К полудню совсем раскиснет.

Он был прав. Мартовское солнце пригревало все сильнее, и снег на обочинах начинал оседать. Дорога пока держалась промерзшей, но в низинах уже поблескивали лужи.

— Может, стоит сделать крюк через Богородск? — предложила Варвара. — Там тракт получше.

Я покачал головой:

— Потеряем лишних часа два. Нет, надо идти прямиком. Заодно и машину в деле проверим.

«Полет-Д» уверенно шел по накатанной дороге. Новая подвеска отлично гасила толчки, в кабине было тепло благодаря усовершенствованной системе отопления.

Вдруг Бережной насторожился:

— Слышите? В моторе что-то не так…

Я прислушался — действительно, в ровном гуле двигателя появился едва заметный металлический призвук. Тут же посмотрел на Варвару:

— Вы слышите?

— Да, — отозвалась девушка, тревожно прислушиваясь. — Похоже на ослабление крепления выпускного коллектора. Нужна остановка минут на пятнадцать.

Мы съехали на обочину. Колонна остановилась. Велегжанинов, плавно двигаясь, словно в танце, открыл капот и склонился над двигателем, снова начав напевать «Средь шумного бала».

— Успеем до темноты? — спросила Варвара, глядя на часы.

— Должны, — кивнул я. — В Москве нас ждут завтра утром, так что время есть. Главное пройти Владимир до того, как дорога совсем раскиснет.

За время короткой остановки я мысленно прикидывал предстоящий путь. После московского конкурса, если победим, нас ждет настоящее испытания. Пять тысяч километров по весенним дорогам. Болота, горы, переправы… Но сейчас главное добраться до столицы и достойно показать себя на конкурсе.

Велегжанинов закончил работу ровно через пятнадцать минут, протер инструменты и грациозно вернулся в свою машину. Колонна снова тронулась в путь.

— А ведь хорошо идет, ласковая, — пробормотал Бережной, поглаживая руль. — Чует, что дальняя дорога впереди.

Я молча кивнул.

Ближе к полудню дорога начала раскисать. «Полет-Д» все еще уверенно шел по колее, но двигатель вдруг закашлялся черным дымом и потерял мощность.

— Эко его тряхнуло, — встревожился Бережной, сбрасывая скорость. — Никак топливо не доходит…

Варвара уже склонилась над приборами:

— Давление в топливной магистрали падает. Похоже, где-то подсос воздуха.

Пришлось снова останавливаться. Колонна съехала на широкую обочину у старого верстового столба. Накрапывал мелкий дождь.

Варвара, накинув брезентовый плащ, склонилась над двигателем. Ее небольшие, но сильные руки уверенно проверяли топливные трубки.

— Так и есть, — она выпрямилась. — Трещина в топливопроводе высокого давления. Вибрация на плохой дороге довершила дело.

— Запасной трубки у нас нет, — нахмурился Руднев, подошедший от третьей машины.

— Зато есть медная трубка подходящего диаметра, — Варвара направилась к грузовику с запчастями. — Я смогу ее согнуть по нужному профилю.

Велегжанинов, услышав про ремонт, тут же начал раскладывать инструменты на куске брезента.

— Только не мешайте ей, — шепнул я остальным. — Она лучше всех чувствует топливную аппаратуру.

Варвара работала быстро и уверенно. Ее пальцы словно чувствовали металл, придавая медной трубке именно тот изгиб, который требовался. Через полчаса новый топливопровод был установлен.

— Попробуйте завести, — она вытерла руки ветошью.

Бережной, поправив фуражку, повернул ключ зажигания. Дизель ровно заурчал, черный дым исчез.

— Ну, голубушка, — ласково проговорил он, — теперь порядок?

— Главное — я усилила крепление трубки, — сказала Варвара. — Теперь вибрация ей не страшна.

— Если позволите, — вмешался Велегжанинов, закончив протирать инструменты, — предлагаю проверять все топливные магистрали на каждой остановке. И обязательно через равные промежутки времени.

Я посмотрел на часы. Несмотря на задержку, мы все еще укладывались в график.

— По машинам, — скомандовал я. — До Владимира нужно добраться до темноты.

Колонна снова тронулась в путь. Грузовик уверенно шел по раскисшей дороге, и я с благодарностью подумал о Варваре. С такой командой не страшны никакие поломки.

Дорога шла через редкие деревни и небольшие городки. В каждом населенном пункте наша колонна привлекала внимание.

Люди останавливались, разглядывая необычный обтекаемый силуэт головной машины. Особенно поражала их хромированная решетка радиатора, сверкающая даже в пасмурную погоду.

Я отмечал приметы времени.

Вот у околицы мужики в домотканых рубахах и лаптях чинят полуразвалившуюся телегу. На другом конце деревни — собрание у избы-читальни, красный флаг на покосившемся шесте.

У въезда — свежий плакат «Даешь коллективизацию!». Через некоторое время попался трактор «Фордзон», буксующий в весенней грязи. Возле него суетились молодые парни с красными значками, видимо, комсомольцы из местной коммуны.

— Глядите-ка, — Варвара указала на придорожный столб, — здесь уже электричество провели.

Действительно, вдоль дороги тянулись свежие столбы с проводами, следы первых электрификаций.

— А вон там церковь закрывают, — пробасил Бережной, кивнув в сторону села. — Колокола снимают.

У старинной церкви собралась толпа. На куполе копошились люди, спуская вниз тяжелый колокол.

— Времена меняются, — задумчиво произнесла Варвара.

Бережной только вздохнул и поправил фуражку.

После очередной деревни дорога пошла через лес. Здесь еще лежал снег, но весна уже давала о себе знать — на обочинах проталины, с веток капает.

Варвара посмотрела назад:

— Леонид Иванович, может, остановимся перекусить? Место вроде подходящее. Вон, Руднев машет.

Впереди действительно виднелась поляна у небольшого ручья. Колонна свернула на нее.

— Только недолго, — предупредил я. — Нужно засветло добраться до Владимира.

Пока команда устраивалась на привал, я наблюдал за Велегжаниновым. Он, напевая арию из «Пиковой дамы», методично протирал инструменты, которыми пользовался при последнем ремонте. Его длинная фигура плавно двигалась между машинами, а пальцы совершали точные, выверенные движения.

Бережной тем временем что-то ласково нашептывал «Полету», поглаживая хромированный бампер.

— Странная у нас команда подобралась, — тихо сказала подошедшая Варвара. — Но знаете… надежная.

Я кивнул. Действительно, каждый с причудами, но все настоящие мастера своего дела.

Сквозь голые ветви деревьев пробивалось мартовское солнце. Где-то вдалеке слышался паровозный гудок — признак приближающейся станции. Новая жизнь медленно, но неуклонно наступала на старую Русь.

— По машинам, товарищи, — скомандовал я через полчаса. — До Владимира еще часа три пути.

Колонна снова тронулась в путь. Впереди нас ждала Москва, а там, если повезет, дорога длиной в пять тысяч километров через всю страну, которая сама переживала не менее сложный путь перемен.

Солнце клонилось к закату, когда вдали показались золотые купола владимирских соборов. Сквозь мутноватое ветровое стекло я видел, как величественно вырастают они над холмами — древние свидетели русской истории.

— Успели до темноты, — с облегчением выдохнула Варвара.

Бережной перекрестился на купола, не выпуская руля:

— Золотые маковки-то как горят… Только крестов уже нет на многих.

Дорога пошла в гору, к городу. Наш «Полет-Д» уверенно преодолевал подъем, за ним натужно урчали моторами две другие машины. Внезапно Бережной резко затормозил:

— Матушки-светы! Гляньте, что впереди!

Перед въездом в город дорога превратилась в настоящее месиво. Талая вода, стекающая с холмов, размыла колею, превратив ее в глубокую топкую канаву.

— Звонарев говорил, что справа есть объездная дорога, — сказала Варвара. — Может, стоит вернуться?

Я внимательно осмотрел препятствие. Объезд займет не меньше часа, а темнеет быстро. С другой стороны, застрять здесь…

— Что скажете, Степан Макарович?

Бережной задумчиво погладил бороду:

— Машина справится, чую. Только надо правильно зайти. И чтоб звезды благоприятствовали, как Борис Ильич говорил.

К нам подошли Руднев и Велегжанинов. Механик предупредил:

— Если позволите… В такой ситуации очень важно выдержать точный угол захода. И скорость должна быть ровно двадцать километров в час. Не больше и не меньше.

Я принял решение:

— Пойдем напрямик. Варвара, проверьте показания приборов. Бережной, как скажу — трогайте.

Стало совсем тихо. Только чавкала грязь под колесами да где-то вдалеке звонили к вечерне в уцелевшей церкви.

— С Богом, — шепнул Бережной, поправил фуражку и плавно тронул машину с места.

«Полет-Д» медленно вошел в раскисшую колею. На миг показалось, что машина застрянет, но дизель ровно загудел, и грузовик, уверенно перебирая колесами, пошел вперед. За нами, точно повторяя маршрут, двинулись остальные машины.

Через несколько минут вся колонна уже стояла на твердой мостовой Владимира.

— Вот это характер! — с гордостью произнес Бережной, любовно поглаживая руль. — Чистая красотка — и стать, и норов!

В наступающих сумерках мы медленно ехали по древнему городу. Мимо проплывали старинные купеческие особняки с облупившейся краской, новые советские вывески на них казались чужеродными заплатами. На углах горели электрические фонари, но их свет только подчеркивал глубокие тени в узких улочках.

— Здесь и заночуем, — решил я. — А утром двинемся на Москву.

Гостиница во Владимире оказалась старым купеческим домом, наспех приспособленным под нужды советских постояльцев. В бывшей парадной зале теперь размещалась общая столовая, где пахло щами и махорочным дымом.

— Машины во дворе, под навесом, — доложил вернувшийся Руднев. — Велегжанинов уже начал вечерний ритуал с инструментами.

Бережной, не снимая фуражки, степенно хлебал щи, изредка вытирая бороду.

— А что, неплохая харчевня. Почти как в старые времена.

В общем зале было людно. За соседним столом громко обсуждали весенний сев, у окна группа командированных спорила о пятилетнем плане. От печки доносился густой храп какого-то усталого путника.

— Завтра выезжаем на рассвете, — я разложил на столе карту. — До Москвы еще около двухсот верст.

Варвара задумчиво помешивала ложкой остывший чай:

— Как думаете, много будет участников на конкурсе?

— Говорят, Коломенский завод что-то серьезное готовит, — отозвался Звонарев. — И ярославцы тоже.

После ужина я вышел во двор. Велегжанинов при свете керосиновой лампы все еще колдовал над своими инструментами. Его длинная тень на стене сарая походила на диковинную птицу.

Утром хотели выехать затемно. Бережной, конечно, сначала обошел «Полет» три раза против часовой стрелки. Велегжанинов проверил все крепления строго определенное количество раз.

Впрочем, это не помогло. Когда мы уже собрались выезжать из Владимира, со двора гостиницы раздался звонкий металлический треск.

— Беда, Леонид Иванович! — прибежал встревоженный Звонарев. — У второго грузовика рессора лопнула. Видать, вчерашняя колея добила.

Велегжанинов уже склонился над поврежденной машиной, его длинные пальцы ощупывали излом металла. Он тихо напевал арию Германа, словно это помогало ему в работе.

— Нужна кузница, — наконец выпрямился он. — Можно усилить особым способом, тогда выдержит весь путь.

— Где ж мы сейчас кузнеца найдем? — вздохнул Руднев.

— Тут недалече артель «Красный молот», — подсказал дворник, коловший лед во дворе. — За храмом сразу.

В артели нас встретил старый кузнец — могучий, с прокопченным лицом и седой бородой до груди. Он с интересом обошел наши машины, особенно долго разглядывая обтекаемые формы «Полета».

— Ишь ты, — пробормотал он, поглаживая бороду. — Диковинная работа. Ну, показывайте, что там у вас.

Велегжанинов, непривычно оживленный, что-то долго объяснял кузнецу, размахивая руками. Тот понимающе кивал.

Работа заняла около часа. Кузнец колдовал над рессорой, а наш механик помогал ему, не прекращая негромко напевать. Их движения были удивительно слаженными, словно они всю жизнь работали вместе.

— Теперь не сломается, — сказал наконец кузнец, отирая пот. — Даже лучше новой будет.

Дорога на Москву оказалась получше. Только у Покрова пришлось задержаться — талая вода размыла деревянный мост. Пока искали брод, к нам подъехали крестьяне на телегах.

— Ишь ты, машина какая справная! — восхищались они, разглядывая обтекаемые формы грузовика. — Нездешняя, сразу видать.

К вечеру на горизонте показалась Москва. Сначала возникли силуэты колоколен, потом дымящие заводские трубы. Город встретил нас шумом, толчеей и красными флагами на административных зданиях.

— Осторожнее, Степан Макарович, — предупредил я Бережного. — Тут движение непривычное.

Москва встретила нас шумом и суетой. На перекрестке Мясницкой какой-то лихач на дрожках не справился с перепуганной лошадью. Животное, испуганное трамвайным звонком, понесло прямо наперерез нашей колонне.

Бережной среагировал моментально. Его пухлые руки с удивительной ловкостью развернули руль, уводя «Полет-Д» от столкновения. Лошадь промчалась мимо, едва не задев крылом.

— Тпру, стой, окаянная! — донеслось вслед.

Но следовавшая за нами вторая машина резко затормозила, и в кузове раздался грохот. Это опрокинулся ящик с инструментами Велегжанинова.

Пришлось остановиться у обочины. Высокий механик, бледный как полотно, трясущимися руками принялся раскладывать инструменты, бормоча под нос арию Ленского. Его длинная фигура мелькала между машинами, а пальцы нервно ощупывали каждый инструмент.

— Братцы, а что за машина такая? — обступили нас мальчишки в кепках. — Чисто птица какая заморская!

Регулировщик в белой гимнастерке помогал восстановить движение, размахивая полосатым жезлом. Вокруг собралась толпа зевак, разглядывавших необычный силуэт «Полета-Д».

— Товарищи, не задерживайтесь! — покрикивал милиционер. — Проезжайте!

По булыжным мостовым громыхали телеги, сновали автомобили, звенели трамваи. На тротуарах толпился народ — служащие в потертых пальто, рабочие в кожанках, молодежь с красными косынками и бантами.

Наша колонна медленно продвигалась к центру. Прохожие останавливались, разглядывая необычный силуэт головной машины. Кто-то даже зааплодировал, когда «Полет-Д» проезжал мимо.

— Приехали, — выдохнула Варвара, когда мы наконец остановились у здания, где размещалась конкурсная комиссия. — Теперь начинается самое сложное.

Я молча кивнул. Завтра нашему двигателю предстояло доказать свое превосходство. А пока нужно было разместить машины, устроить команду и подготовиться к испытаниям.

Москва бурлила вокруг нас — огромная, шумная, полная противоречий между уходящим старым и наступающим новым временем.