Круг Шести. Руны и кости

Глава X Сирена

Того, что она уходила, оказалось достаточно, чтобы выманить Улисса из его комнаты. Стоя в дверном проеме, он наблюдал, как она надевает сапоги и куртку. Два дня тому назад Улисс помог ей выяснить, что назначенный прием с очень высокой вероятностью состоится сегодня ночью, и засел у себя в комнате. Сирена предполагала: какой-то сложный заказ, вновь стоивший ему всех душевных сил.

– И что, они так просто впустят меня? – спросила она, оборачиваясь к нему с широко раскрытыми глазами. У нее было не так уж много парадных нарядов, но короткое черное платье всегда оказывается к месту. Лучше бы не рассказывать об этом ее всегда с иголочки одетым родственникам; впрочем, для этого пришлось бы с ними заговорить.

– Ну конечно, – ответил Улисс с заметной задержкой.

Сирена, нахмурившись, пристально посмотрела на него. Они познакомились больше десяти лет назад на одном заседании – оба отвергнутые своими семьями и без друзей – и быстро сошлись. Она даже полагала, что хорошо знает его.

Но теперь она не могла догадаться, о чем он думает. Он был бледен, под глазами залегли темные круги, к тому же это скрытное поведение… Улисс и раньше-то не был очень открытым человеком, но это!..

– Что случилось? – спросила она.

Он покачал головой, его руки повисли.

– Ничего. Просто… да нет, неважно, это терпит. Тебе надо на прием.

Ответ действительно не принес удовлетворения. И все же Улисс прав. Она не хотела прибыть первой, но и заявиться туда слишком поздно было бы неуместно: большинство были бы уже пьяны.

– И, Сирена…

Она вновь обратилась к Улиссу, приподняв бровь – обычно его это заставляло нервничать. Теперь, кажется, он и не заметил.

– Береги себя.

– А… Конечно, – ответила она, невольно нащупав в сумке пустую сигаретную пачку, на которой Улисс вновь активировал руны. – Однако это всего лишь катакомбы.

– И ты так же хорошо, как и я, знаешь, что места, где почитают мертвых, особенно сильны, – сказал Улисс с некоторой резкостью.

Сирена посмотрела на него очень пристально. Она была из Неаполя, города, тоже имевшего катакомбы, – и их сила значительно превосходила силу парижских катакомб. Там регулярно проводились ритуалы, и магическое сообщество все еще погребало своих мертвецов там. Семья Сирены владела собственным склепом – глубоко под землей, в областях, которые обычный человек никогда не найдет.

– Улисс, мне следует беспокоиться о тебе? – спросила она осторожно. Обычно он не был столь озабочен проблемами.

Улисс заморгал, покачал головой и отвернулся.

– Нет. Это просто дурное чувство. Расслабься. И все же береги себя.

– Как скажешь, дедушка! – пробурчала Сирена. И почувствовала себя лучше, когда Улисс проводил ее поднятым средним пальцем.

Сняв ключи с крючка, Сирена вышла из дома. После дождя, шедшего весь прошлый день, ночь вновь была сухая и даже теплая; люди высыпали из своих жилищ. Бары были полны, прохожие сновали по улицам, всюду слышались голоса и смех. Сирена охотнее всего присоединилась бы к этому празднику жизни. Уже долгое время она не бывала нигде, кроме домов.

Но сегодня ей предстояло не просто посетить прием. Бредя сквозь ночные улицы к ближайшей станции метро, чтобы доехать на нем как можно ближе к конечному пункту, Сирена разбирала мысли.

Исчезнувшие амулеты.

Все больше отступившихся членов Круга.

Убитая служащая.

И чертова куча странностей по всему Парижу. Странностей, так или иначе связанных с магией.

Теперь следы вели в катакомбы – без сомнения, Улисс прав в этом, бывшие местом большой мощи. Сила долгое время была здесь погребена, но когда кто-то проводит ритуал под улицами Парижа, очевидно, это возымеет большое действие. Не в этом ли корень всего происходящего? Не пытается ли кто-то использовать магию мертвых?

В раздумьях Сирена шагала очень быстро и вскоре оказалась в метро.

Это все очень маловероятно. Или все-таки?..

Эта мысль не отпускала ее на протяжении всего пути: пока она ехала в вагоне, пока поднималась по ступеням на станции «Денферт-Рошере», пока шла ко входу в катакомбы. Выйдя на улицу и ощутив зуд от контактных линз, Сирена заморгала. Это было нарочное ухищрение, чтобы не приходилось носить очки с выгравированными рунами. Сирена отдала за эти линзы порядочное количество денег и приняла участие в небольшом ритуале, подогнавшем линзы под нее. Подробности ее не интересовали, но от нее потребовалась кровь и прядь волос; кроме того, материалы и руны были действительно редки – все из-за охранных мер, сильно ограничивших продажу подобного рода вещей на черном рынке. Но зато теперь эти чары помогли ей увидеть то, что, собственно, и можно было найти в Рю Леклерк – если иметь правильные глаза или подходящие ухищрения.

В изумлении она тихо выругалась, когда в убогом узком переулке показались снующие фигуры. Большей частью это были чародеи, но она различила и тех, кто работал с магическими существами.

Чтобы не привлекать их внимания или внимания какого-нибудь профана, Сирена натянула на голову капюшон, сделавшись одной из скользящих здесь и там фигур.

Отыскать вход в катакомбы не было так уж трудно: во-первых, наружу доносилась тихая музыка, во-вторых, люди то и дело входили и выходили. Там, где обыватели, вероятно, видели лишь крышку водостока, Сирена различила открытый люк и ступени.

– Ладно, это впечатляет, – пробормотала она.

Чтобы скрыть такой большой вход, необходим сильный магический дар. Бóльшая часть убежищ окружена двойной и тройной защитой и устроена столь незаметно, как только возможно. Hidden in plain sight[3], по очаровательному выражению англичан. Это, разумеется, было демонстрацией силы. Камилла Бернард полностью оправдывала свою репутацию – а Сирена еще даже не была с ней знакома.

Великолепно! Едва ли есть на свете нечто столь же несносное, как чародеи, чей дар настолько силен.

Вздыхая, Сирена спустилась по ступеням. Коридор, слабо освещенный факелами на стенах. Музыка сделалась громче, и Сирене пришлось прижаться к холодной стене, когда ей навстречу плечо к плечу протиснулась группка из троих человек, держась за руки и непрестанно целуясь. Сирена усмехнулась. Видимо, кто-то уже праздновал и даже одерживал победы.

Коридор раздваивался, но по шуму было нетрудно найти верное направление. От музыки, какой-то металл-группы, казавшейся знакомой, пол дрожал, и звук проникал прямо под кожу. Оттого Сирену не удивило, когда следующий коридор привел ее в более обширный зал. Здесь наконец стала проявляться и суть катакомб. По стенам виднелись первые, пока нечастые, черепа, а между ними кто-то начертил голубые руны, гигантские и мерцающие. Если Сирена верно поняла, то они образовали еще один могущественный защитный барьер, ограждавший зал и близлежащие коридоры.

Бóльшая часть зала была отведена под танцевальную площадку, где уже толпились люди. Тело к телу они двигались под громыхающую музыку – пестрая смесь чародеев, разнообразнейших магических тварей и всего, что можно представить, включая и нескольких посвященных или таких, как она.

Сирену охватила боль, которую она не замечала на протяжении долгих лет. Если бы в ее жизни все шло гладко, она была бы одной из них, одной из тех людей, что впускают в себя магию с каждым вдохом и придают ей форму. Может быть, и она когда-нибудь овладела бы одной из стихий или, как ее мать, смогла бы зачаровывать вещи. Но, в конце концов, и тогда все могло бы пойти плохо, и она бы стала хранительницей – и оказалась бы теперь окруженной двойниками Алекса.

Нет, нет, это явно не стоит риска. Уж лучше и дальше влачить жизнь изгоя.

Отметя прочь нахлынувший поток болезненной ностальгии, Сирена вновь сосредоточилась на главном: нужно отыскать Камиллу Бернард и расспросить ее. Или что-нибудь в этом роде.

Неспешно Сирена обходила толпу кругом, внимательно озираясь. Портрет той чародейки она видела лишь единожды, но была уверена, что узнает ее в толпе. Приблизительно в центре зала стояла статуя, укрытая пологом; она была убрана высушенными цветами. На постаменте значилось: «Женевьева». Ах да! Тот самый предлог для разнузданной вечеринки.

В нескольких шагах от статуи стояла высокая женщина. Серебряная диадема, ярко сияющая в свете факелов, покоилась на ее украшенной косами голове; белая блуза, обнажающая живот, и ослепительно-белые широкие прямые брюки подчеркивали темно-коричневую кожу. Также на ней были убийственно высокие ботинки, добавившие к ее и так примечательному росту еще несколько сантиметров.

Да, никаких сомнений, и без портрета Сирена узнала бы в ней хозяйку катакомб. То, как она стояла здесь, как все сновали вокруг нее, – в этом была совершенная уверенность и совершенное господство. Сирена решила заранее не восхищаться Камиллой, но само ее присутствие невольно вызывало почтение.

– Ты можешь без опаски приблизиться, наемница, – возвысив голос, проговорила Камилла, вперившись темными глазами в глаза Сирены. – Здесь рады и тебе.

Ну хорошо; можно ее уважать – и притом не любить. Это приемлемо.

Сирена закатила глаза, однако последовала призыву: все же именно затем она и явилась сюда.

– Госпожа Бернард?

– Верно. – Чародейка рассматривала Сирену. Инстинктивно та выпрямилась и отвела плечи назад. – А ты?..

– Сирена Лючия Токко.

– Неаполитанская весталийская знать… – Госпожа Бернард вскинула брови.

Сирена едва не закатила глаза, но в последний момент сдержалась. Большинство женщин ее семьи были чаровными весталками: такова многовековая традиция. Род отца, напротив, прослеживался до арабской знати до вторжения в Италию. Сирена не нуждалась в напоминаниях – премного благодарна.

Вместо этого она обратила внимание на непосредственное окружение.

– Впечатляющие рунные чары. Мой сосед – заклинатель рун; это потребовало большой работы, не так ли?

– Некоторые из моих помощников весьма способны, – ответила госпожа Бернард, благожелательно улыбнувшись.

Невольно Сирена задумалась, какого рода волшебницей та могла бы быть. Таким-то взглядом Камилла уж кого угодно могла бы обратить в горстку пепла.

– Однако это весьма большое убежище для целой толпы, – упорствовала Сирена.

На деле это значило: как, черт возьми, вы это сделали? Пусть даже здесь, внизу, магия сильнее, все это казалось почти невозможным.

Вероятно, госпожа Бернард прочитала эту мысль по глазам Сирены, потому что улыбка ее стала жестче.

– Уверяю тебя: у них отнюдь не возникло трудностей.

Сирена примирительно подняла ладони. Вступать в стычку с этой чародейкой вовсе не входило в список ее задач.

– Прошу прощения: у моего соседа сейчас значительные проблемы. Меня просто очень это все впечатлило.

– Понимаю, – ответила госпожа Бернард, кривя губы. – Если твой вопрос значил «не ощущается ли теперь магия сколько-нибудь иначе», то да. Но, полагаю, и твой друг это уже заметил.

Сирена с досадой уставилась на нее. И что теперь делать? Прямо спросить эту ведьму о мертвой служащей Круга? Нетрудно представить, как бы та отреагировала. Вечеринку проще сразу покинуть.

Госпожа Бернард положила руку Сирене на плечо – не жестко, не неприязненно, но с явной настойчивостью.

– Может быть, тебе стоит осмотреться. Здесь множество чародеев, которые могут помочь; а мне нужно позаботиться о моих гостях.

– Конечно, – пробормотала Сирена. – Благодарю вас.

Госпожа Бернард вновь, как в начале беседы, улыбнулась – теперь, однако, прощаясь.

Прежде чем чародейке пришло в голову испепелить Сирену заживо (что было бы вполне простительно), та поспешила уйти. Когда, сделав несколько шагов вдоль стены, Сирена обернулась, госпожа Бернард уже присоединилась к группе почитателей.

Спустя где-то десять минут, за которые не было достигнуто ни малейшего успеха, Сирена прислонилась к одной из колонн, разочарованно скрестив руки на груди. Беречь себя – что за славный совет от Улисса! Беречь себя! От чего? Чтобы не умереть от скуки?

И отчего ее вообще все это занимает? Если в Париже разверзнется ад или Круг станет слишком нервным, всегда можно просто исчезнуть. Собрать вещи, сесть на ближайший поезд и отправиться на поиски нового города.

Конечно, тогда с Улиссом уже не поживешь. И не побегаешь трусцой по столь знакомым улочкам. И, может быть, придется свести знакомство с каким-нибудь хранителем, который станет выедать мозг еще сильнее, чем Алекс, – представить такое трудно, но возможно ведь.

Сирена скривилась. Она всего лишь не хочет покидать Париж. Здесь ей хорошо. Кроме того, все это предприятие возбудило ее любопытство, и в своем, как уже стало ясно, невеликом достоинстве она чувствовала себя несколько уязвленной: ведь Круг полагал, что амулет исчез из-за нее.

Не успев додумать эту мысль, Сирена приметила краем глаза какое-то движение, а по залу пополз шепоток. Обернувшись, она ошеломленно захлопала глазами: в зал вступила небольшая группа эльфов. За всю жизнь Сирена встретила эльфа лишь единожды, и только одного: от больших городов они держались подальше. Тогда она путешествовала по Тоскане, еще ребенком, – и в тот день отправилась из дома в близлежащую кедровую рощу. Там-то она и встретила одного из них, коленопреклоненного. Он улыбнулся ей, а стоило моргнуть – испарился.

Эльфы вели свой род от Древнего народа, остатки которого, как говорят, живут где-то в недоступных областях катакомб. Эльфы – скрытнейшие существа, их можно встретить, лишь если они захотят этого. А сам Древний народ вообще лишь предание – столь редко они являются людям.

Эта эльфийская делегация, кажется, не была смущена. Они шагали по каменному полу, и толпа невольно расступалась.

Они прошли очень близко от Сирены, и одна эльфийка, чьи острые уши выдавались из-под черных шелковистых волос, повернула к ней голову. Взор эльфийки скользнул от Сирены к входу, и на ее миловидном лице отразилось нечто вроде изумления. Но вскоре это прошло, и она удалилась.

Сирена неприязненно смотрела ей вслед, пока не перевела взгляд на вход сама. Никого больше, кажется, это не заинтересовало, все потерялись в музыке и общении.

Ну, что еще терять? Нечто, занимавшее этих эльфов настолько, что они не только прибыли в Париж, но и явились на вечеринку, в любом случае интриговало. Эльфы владели таким знанием о магическом мире, о каком все прочие могли только мечтать, и вели собственную политику и преследовали собственные цели. Ну а завтра у Сирены будет новый день, чтобы поработать над своей позой: мне, дескать, все безразлично.

Сирена отошла от стены и сосредоточенно направилась дальше в коридор, ведущий еще глубже под землю. Свод здесь был весьма низок, так что голову пришлось опустить, а то – Сирена убедилась в этом спустя несколько шагов, издав тихое проклятие, – непременно запутаешься волосами в каких-нибудь костях или черепах. К счастью, этот коридор, чьи стены, пол, своды едва ли не полностью состояли из человечьих костей, отчего-то вовсе не был жутким.

Будто всего этого было еще недостаточно, Сирена вдруг споткнулась. Коридор кончился прямо перед ней.

Как правило, эльфы владели стихией земли и могли проходить сквозь камни. Об этом она не подумала.

Но отчего кто-то проложил ход, кончающийся голой стеной? Однако и непохоже, что остаток хода был просто засыпан землей.

В неверном свете последнего факела за спиной Сирена едва могла что-то различить. Она подошла к стене ближе. Ее охватило зловещее предчувствие, когда она заметила, что стена бела словно кость; вопрос о том, из чего она, отпал.

Трепеща, Сирена коснулась холодной стены кончиками пальцев и наконец опустилась на колени, постаравшись не задеть какой-нибудь череп.

Груда костей под ней пошатнулась, и раздался тихий омерзительный хруст. Невольно Сирена вскинула руки, закрывая голову на случай, если вдруг сверху обрушатся камни или что-нибудь еще.

Однако вместо этого послышался какой-то скрип и скрежет. Сирена осторожно выглянула из-под рук. Стена перед нею слегка приподнялась, и внизу была достаточная щель, чтобы протиснуться.

– Серьезно?.. – протянула Сирена, уставившись в сумрак, казалось, струившийся через щель. Костяной настил продолжался и дальше, так что лицом она почти зарылась в кости – и полезла в щель, гадая, не опустится ли вдруг стена, расплющивая ее, и не имея понятия, что ждет на той стороне.

Ну разумеется. Конечно, она бы сделала это… будь она главным героем какого-нибудь глупого кино. Но у тех всегда есть plot armor[4], а ей надеяться на такое не приходится.

Сирена хотела уже пойти обратно, вернуться на вечеринку и утопить свои печали в алкоголе, но ноги упорно не хотели двигаться с места и на дюйм. Она вновь зависла у стены, уставившись на щель внизу. Руки едва не против ее воли принялись ощупывать стену. То, что потянуло ее вверх, должно быть достаточно сильным механизмом. Конечно, ведь не опустилась же она снова.

Тихо бормоча, Сирена стянула пальто с плеч. Ей не хотелось зацепиться какой-нибудь застежкой; худшее, что только могло произойти, – паническая атака, если вдруг она застрянет во мраке.

– Проклятые эльфы, – процедила она, ложась на землю. – Проклятые катакомбы. Проклятый город. И проклятый Алекс, я сама затолкаю тебя сюда, когда мы встретимся!

Сирена еще раз глубоко вдохнула, для чего – увы! – пришлось прервать гневную тираду, и стала протискиваться в щель.

Тьма мгновенно обступила Сирену; резкий запах пыли и того, о чем лучше не думать, вполз в ноздри и осел на языке.

Уже спустя несколько мгновений она ощутила, что ее сдавливает и она задыхается. Щель была столь узка, что Сирена прямо спиной чувствовала основание стены и знала, что просунуть руки обратно она уже не сумеет. Не стоит и пытаться. Не позволяя этой мысли одолеть ее, Сирена сжала зубы и дюйм за дюймом поползла вперед.

Все закончилось быстрее, чем она надеялась. Сирену приветствовал свет факелов, заставив щуриться; едва ее глаза привыкли к свету, колени подогнулись.

Она возвышалась над огромным залом на своего рода небольшом балконе. Все было устлано костями и черепами: тысячи мертвых лежали здесь. В середине зала – он уходил вниз метров на двадцать – виднелись какие-то руины: может быть, мавзолей или гробница, если глаза не обманывали Сирену.

С усилием она оторвалась от жуткого, но притягательного вида и осмотрела место, где стояла.

У перил балкона имелось нечто похожее на кафедру или, может, небольшой алтарь. Не имея иных идей, Сирена шагнула вперед; помедлив секунду, она коснулась этого каменного сооружения кончиками пальцев.

И в следующее мгновение, вскрикнув, отшатнулась, когда на камне повсюду запылали руны. Их голубое сияние было почти невыносимым – столь много их было. Бóльшую часть Сирена не знала вовсе; ей были знакомы лишь очень немногие руны, каждая из которых значила отдельное слово. Слов же, составленных из нескольких рун, прочесть она не могла.

Человечество.

Защита.

Избранный.

Смерть.

Закат.

Все это звучало не очень-то приятно. Сирена недоверчиво приблизилась к камню и склонилась над ним, чтобы, может быть, разобрать еще несколько рун. Стоило ей погрузиться в голубое сияние, как ее потащило вперед; лишь в последний миг Сирене удалось ухватиться за камень. Тело будто оцепенело, не слушалось ее, и взгляд невозможно было отвести.

Руны смешались, спутались, составили слова, которые Сирена могла прочесть. Голубое мерцание несколько приутихло, смягчилось, но не успела Сирена подумать об этом, как осознала, что значилось на камне.

Когда Сирена вошла в квартиру, солнце только-только поднялось на востоке. Но было чувство, что времени много больше.

Дверь открылась с легким щелчком. Прежде чем вступить в безмолвное жилище, Сирена сделала глубокий вдох. Она не знала, чего ждать.

Сирене вновь вспомнилось, как странно вел себя Улисс, когда она уходила на вечеринку. Тогда она списала это на усталость и разочарование; теперь же следовало понять, не могло ли за этим стоять нечто иное… Не посещал ли он в последние дни катакомбы, не попал ли в тот же самый Зал, не прочел ли то же самое послание? И если да, не пришел ли он к тому же самому выводу, что и она?

Если это послание вообще было правдивым – в чем Сирене хотелось сомневаться. Все это было очень уж несуразно, чтобы случиться во вполне обыденной жизни, а значит, и в ее жизни.

Неважно. И лучше бы забыть все это. Потому что теперь у Сирены возникло желание обсудить все это с Улиссом и понять, что он об этом думает.

Ее не удивило, что Улисс ждал ее в гостиной. Он сидел в кресле; лампа за его спиной испускала тусклый свет.

– Ну, как прошла вечеринка? – спросил он, прерывая безмолвие; его голос звучал до боли натужно.

– Потрясающе содержательно, – откликнулась она. – По крайней мере, все, что происходило вокруг.

Улисс понимающе кивнул и поднялся на ноги.

– Ты нашла Зал.

– Видно, и ты. Когда?

– Позапрошлой ночью, когда мы выяснили обстоятельства вечеринки. – Улисс провел рукой по своим взъерошенным рыжим волосам. – Я все равно хотел провести сколько-то времени в катакомбах. Там живут некоторые… они хорошо знают руны. Ты понимаешь… Я не отыскал их, но вместо этого попал в какой-то потайной ход.

– И в конце его был балкон, камень и жуткий Зал. – Сирена довершила его описание, скрестив руки на груди. Когда руны выпустили ее, все, чего она могла желать, – покинуть Зал как можно скорее и вновь вдохнуть свежего воздуха.

Ее пульс убыстрился, и, не спрячь она рук, Улисс, наверное, заметил бы это. Ей совсем не хотелось быть в его присутствии настолько напряженной, не говоря уже о том, чтобы раскрыть свою уязвимость!

– И ты пришла к тому же выводу, что и я? – спросил Улисс, сглотнув.

Сирена медленно выдохнула.

– Что там, внизу, заключены какие-то чары, высвободить которые призван один из нас, а прочие должны расступиться перед ним? Да, я поняла это так.

Теперь ее неискреннее стремление представить все это большим розыгрышем наконец пошатнулось. Что-то в этом действительно было, это ясно. Особенно если Улисс пришел к тому же выводу, что и она: ведь он зачастую был настроен еще более скептически.

Улисс, медленно кивнув, подтвердил ее слова, а вместе с тем и мысли.

– Да, – сказал он, откашливаясь. – Я… я понял это так же.

Несколько долгих мгновений Сирена неподвижно смотрела на него; между ними было всего несколько шагов. Сирена знала, что преодолела бы их быстрее, чем Улисс… И она… ей хватило бы удачи и умений, чтобы… чтобы убить его.

Но ради всего святого!

Сирена, тяжко выдохнув, опустила руки.

– Ладно. Нет, это невозможно. Улисс, я ни за что не убила бы тебя. Никогда.

– Слава богу, – пробормотал он, и, казалось, с его плеч упал пудовый груз. С каким-то невыразительным смехом Улисс опустился в кресло. Сирена села на стоящую напротив оттоманку, бывшую ее постоянным прибежищем, потянулась за шалью, чтобы прогнать охвативший ее холод. – И я бы, конечно, не встал против тебя – уж точно не теперь, – проговорил Улисс, вынуждая ее улыбнуться. – Не прежде, чем у тебя появится шанс испытать удачу против Александра. Я буду ждать конца противостояния, когда ты будешь измождена, – и тогда настанет мой выход.

Сирена смеялась.

– Я займусь вами обоими вместе, не беспокойся.

– Хуже всего то, что я верю тебе на слово. Не говоря уже о том, что телохранители Ориона сотрут меня после этого в порошок.

– Тебе известны остальные имена? – спросила Сирена вкрадчиво.

Улисс кивнул.

– С младшим Фабре ты знакома лучше меня. Орион Гвинедд – в общем, чародей из Британии. Его род прежде принадлежал к знати – много угодий… Они утратили всё – лучше сказать, они отдали. Магические твари в Уэльсе в последнее столетие подверглись такой угрозе, что род Гвинедд отдал свои земли и свое богатство, чтобы подарить им приют.

– Я слышала об этом, – сказала Сирена, выпрямившись. – Был проведен большой ритуал, чтобы с человеческим жертвоприношением защитить эти земли сильными рунами.

– Верно. Впрочем, о Гвинедде знают не так много. Эмеральд Ли, кажется, из тех хранителей, что явились в юности из Южной Кореи и защищали его. Теперь он его напарник.

– Откуда ты знаешь все это?

– Ах, род Гвинеддов знают все. Почти все, – отвечал Улисс, кинув в Сирену подушкой, неохотно сброшенной ею на пол. – А прочее я выяснил в последние дни через СМИ.

– Умно. А что с этой… а, Элой? Элой Женевьевой. Занятное совпадение – это второе имя.

Улисс вздохнул.

– Совпадение ли? Впрочем, не знаю, прежде я не слышал о ней. Она студентка из Парижа. Я не знаю, как она связана с магией.

Сирена что-то пробурчала, потирая лоб. Да, теперь напряжение в известном смысле отступило; все, чего ей хотелось, – спать.

– Завтра, самое позднее послезавтра, мы идем в библиотеку, – вдруг объявил Улисс.

Сирена ошеломленно уставилась на него.

– Мы… что?

– В библиотеку. Или тебе не хочется выяснить, что все это значит? Если нам вскоре вдруг придется расстаться с жизнью, я хочу хотя бы знать почему, – ответил Улисс так, словно объяснял что-то ребенку.

Сирена раздумывала, не стоит ли попытаться изобразить истерику, но сочла, что слишком для этого устала.

И – увы! – Улисс вновь был прав. К счастью, они не вели счета.

– Чудно. Послезавтра, – пробормотала Сирена, растянувшись на оттоманке. – Завтра я проведу день в постели. Ты можешь заказать мне еды и принести ее в комнату.

– Еще не поздно удушить тебя во сне, – нарочито громко сказал Улисс.

Сирена, глянув на него, обнаружила широкую ухмылку.

– Ах ты свинья, – проговорила она ласково. – Я не верю, что избрана для чего бы то ни было. Нет вообще никаких причин полагать, что это должна быть именно я.

Сквозь усталость Сирена различила тихий вздох Улисса.

– Из-за того, что ты столь уверена в себе, порой твоя самооценка просто немыслима.

Сирена охотно бы ответила, что она об этом думает, но тело более не желало повиноваться ей. Ее веки, убаюканные теплом и тусклым светом, опустились.