Круг Шести. Руны и кости

Глава XXIV Алекс

Заря медленно прокралась в гостиную. Алекса не покидало чувство, что ночь никогда не кончится, – и потому теперь тусклый свет завешенного облаками солнца радовал его.

Алекс очень устал, но не сомкнул глаз. Было слишком много мыслей, и ночь оказалась потрясающе содержательной. Они наконец встретили тех других и благодаря столкновению Сирены и Элы с нежитью узнали кое-что об общем враге. Они обнаружили очень древний ритуал… для которого эта ночь, очевидно, была лишь пробой пера.

Алекс перевернулся на другой бок и взял с журнального столика свой телефон. Во многих группах в WhatsApp уже шли горячие обсуждения. Или, вернее, все еще: поток сообщений начался во время вторжения и с тех пор не утихал.

Хмурясь, Алекс прочел общие сводки в нескольких группах. Он быстро выяснил: среди хранителей потерь не было. Несколько человек получили тяжелые ранения, но, к счастью, они поправятся.

Кроме того, двое членов магического сообщества пали жертвой тролля, да еще пятеро обычных людей, пришедших на праздник. Алекс сглотнул. Большинство членов Круга теперь размышляли, как разрешить эту ситуацию наименее заметно, но Алекс – и некоторые другие – были потрясены. Семь смертей в одну ночь, потому что они подготовились недостаточно хорошо, а Круг занят лишь тем, чтобы стереть у всех людей память об этой ночи и выдумать приличную историю для газет. Алекс знал: у них и вправду получится избежать огласки. Однако никто из них по-настоящему не рассчитывал, что нечто такое может случиться…

Что ж. Изра, вероятно, рассчитывала, да еще некоторые знакомые. Никто не послушал их. И Алекс тоже. Он не принял эту опасность всерьез, отправился с Сиреной на праздник, будто это была легкая прогулка. Он даже не предупредил ее и Улисса.

Улисс верно делает, что не доверяет ему. Так будет лучше для всех.

Стиснув зубы, он отложил телефон и вновь лег на спину, чтобы пялиться в потолок.

Дневной свет все продолжал струиться внутрь. Порой до Алекса доносился шум из других комнат. Сперва вышел Улисс и отправился в ванную, затем в кухню. Немного позже встала Сирена и, бормоча что-то по-итальянски, тоже побрела в ванную.

Прежде чем приняться за свой любимый кофе, она заглянула в гостиную – даже не расчесав волосы и лишь накинув на ночную сорочку кофту с капюшоном.

– Доброе утро, – сказал он, садясь на диване.

– Плохо выглядишь, – приветливо отозвалась она. – Ты вообще спал?

– Немного, – зевнул Алекс.

Сирена кивнула.

– Я так и думала. Загляни сначала в ванную.

– А кофе тем временем исчезнет, верно?

– Зависит от того, как быстро ты сумеешь подняться, – ответила она нарочито дружелюбно.

Алекс что-то проворчал и потер глаза; затем, вздыхая, поднялся с постели. Сирена отстранилась, пропуская его. Проходя мимо, Алекс остановился, медля.

Сирена подняла руки.

– Никаких сантиментов, пока я не выпью кофе! А я по глазам вижу, что тебе охота посентиментальничать.

Алекс заулыбался почти невольно. Она действительно хорошо читала мысли на его лице. Но вообще-то обычно использовала это для того, чтобы насолить ему.

– Как скажешь.

Сирена направилась в кухню, Алекс же в ванную. Холодная вода должна была оживить его не хуже чашки кофе.

А сегодня ему понадобится много сил.

Спустя несколько часов они вместе вступили в залы Камиллы Бернард. Алекс и до того нередко встречал ее – однако же, как выяснилось теперь, не мог оценить ее силы по-настоящему. Он знал лишь, что она была слишком могущественна, чтобы Круг осмелился перейти ей дорогу, не говоря уже о сонмах ее поклонников, заколовших бы любого, кто приблизится к ней с недобрыми намерениями.

Госпожа Бернард, кажется, ждала их. Однако еще больше Алекса поразила дружелюбная улыбка, которой одарила ее Сирена.

– Сирена! Я рада вновь видеть тебя, – сказала госпожа Бернард, прежде чем обратиться с деловитой улыбкой к Алексу и Улиссу. – Господин Фабре, Улисс. Bonjour et bienvenue[13].

– Благодарю, – ответила Сирена с привычной уверенностью. – Нам нужна одна из твоих небольших переговорных палат: трое остальных скоро придут.

Госпожа Бернард приподняла брови.

– Комната, защищенная от магии?

– Да, если нетрудно, – вежливо ответил Алекс.

– Нет. Сегодня мы не загружены. Не после событий последней ночи…

Сирена издала неопределенный звук, не ускользнувший от госпожи Бернард.

Чародейка сложила руки, так что ее кольца и браслеты тихо зазвенели.

– То, что случилось, – ужасно, правда? Однако поговаривают, что несколько человек предотвратили худшее.

– Как захватывающе, – пробормотала Сирена. – Так какую комнату мы можем занять?

Алекс задержал дыхание, но госпожа Бернард, видимо, удовлетворилась скудным ответом. Скорее всего, она и так уже знала о последней ночи все, что можно было знать.

Она быстро приказала одному из служащих, нервному юному чародею, проводить их в одну из малых переговорных палат. Лампа дневного света над круглым столом и восемью стульями отвлекала от факта, что они находятся в подземелье. На столе стоял графин с водой и стаканы, перед каждым стулом лежали блокнот и карандаши.

– Пароль от сети на ваших блокнотах, а у крышки стола есть розетки – если кому-то из вас понадобится зарядить планшет, телефон или ноутбук, – провозгласил чародей, теребя рукав рубашки.

– Спасибо, – сказал Алекс. – Придут еще трое – их нельзя не заметить. У одного зеленые волосы, он очень высок, в пирсинге и татуировках. Другой низок, со светлыми волосами. Они будут сопровождать девушку, которая, вероятно, будет выглядеть так, словно чувствует себя не в своей тарелке.

Чародей посмотрел на Алекса, затем медленно кивнул.

– Я провожу их к вам.

Он покинул комнату почти бегом.

– Что с ним такое? – спросил Улисс. В его голосе сквозило глубокое недоверие.

– Он работает на Камиллу Бернард, – ответил Алекс, садясь на один из этих удобных стульев. С отсутствующим видом он взял со стола ручку и принялся вертеть ее в ладони.

Спустя несколько секунд Сирена села рядом с ним, а Улисс выбрал место по другую сторону стола.

Воцарилось тяжелое молчание. Алекс смотрел на стол прямо перед собой, не видя ничего. Тревожность, не дававшая ему спать всю ночь, почти полностью охватила его. Тысячи сомнений и вопросов роились в его голове.

Но не успел он окончательно поддаться панике, как дверь отворилась. Вошла Эла – без спутников.

– Больше никого не было, но она точно выглядела так, словно чувствует себя не в своей тарелке, – послышался из-за ее спины приглушенный голос чародея. Эла захлопнула дверь перед его носом.

– Что случилось? – спросила Сирена подчеркнуто спокойно.

Алекс краем глаза заметил, что ее рука потянулась к оружию. Хотя оно здесь было совершенно бесполезно.

– Круг схватил и увел Ори и Эма прямо у моей двери, – ответила Эла, сложив руки на груди. – Это… я не знаю, ваш трюк? Если вы заманили меня сюда только для того, чтобы убрать с пути, хотя бы не тяните.

Она упрямо вздернула подбородок и обвела их взглядом почти вызывающе. Это напомнило Алексу, как она, едва не принесенная в жертву, собралась с духом и отослала его прочь.

Сирена медленно поднялась, вынудив Элу слегка отшатнуться к двери. Однако Сирена умиротворяюще подняла руки.

– Эла, я не знаю, о чем ты говоришь. Что случилось с твоими друзьями?

Эла нахмурилась.

– Они провели ночь у меня: моя квартира недалеко от парка. У двери ждали служащие Круга – кажется, один из твоих братьев был там, – она кивнула в сторону Алекса, – и вынудили их пойти с ними. Они были вежливы, но…

– Но отказа бы они не приняли, – закончила Сирена, скривившись.

– Один из моих братьев? – тут же спросил Алекс.

– Да, но не тот, что приходил ночью.

– Максим? – спросил он, подавив желание несколько раз удариться головой о поверхность стола.

– Да, кажется, так его звали.

– Он работает в магической прокуратуре, – сказал Алекс. Если Рафаэль был просто сволочью, то Максим был сволочью законченной.

– Так что, ты замешан в этом? – Эла спросила его прямо; глаза ее сощурились в узкие щелочки.

– Не могу упрекнуть ее в том, что она верит в это, – проворчал Улисс, совсем не помогая.

Эла тяжело засопела.

– Если это так, значит, ты немедленно позаботишься о том, чтобы их обоих оставили в покое!

Теперь поднять руки в успокаивающем жесте пришлось уже Алексу.

– Клянусь, что не причастен к этому. В последний раз я говорил с Максимом в его день рождения. В ответ на поздравления он выслал мне руководство, как следует поздравлять с днем рождения.

Сирена прыснула, постаравшись выдать это за кашель.

– У нас с Максимом не так много общего, – кисло добавил Алекс. Старший брат раздражал даже его родителей, а это что-то да значило.

Эла медленно опустила руки, до того скрещенные на груди. Ее лицо приняло беспомощное выражение.

– Неважно, чего они хотят от твоих друзей, – им ничего не сделают. – Алекс попытался успокоить ее. – Орион принадлежит… так сказать, к высшей знати магического сообщества в Британии. Они будут сдувать с него пылинки.

– Может быть. Но чего они вообще от них хотят?

– От двоих иностранцев с неясными способностями, оказавшихся в гуще загадочного происшествия? – Улисс презрительно хмыкнул. – Наш возлюбленный Круг почувствовал свой высокий долг вмешаться.

Алексу тоже казалось, что Круг руководствуется именно такой логикой. Однако…

– Или же кто-то хочет помешать нашей встрече, – медленно проговорил он.

На это, к изумлению Алекса, не стал возражать даже Улисс. Вместо этого напряжение между ними резко возросло: ведь Алекс наконец-таки подтвердил догадки Улисса, что знает больше, чем говорит.

– С ними действительно ничего не случится? – спросила Эла, не отрывая взгляда от Алекса.

Он пожал плечами.

– Не могу представить, чтобы они задержали их более чем на пару часов. Тебе известно, какими способностями обладает Орион?

– Нет. Я думала, Круг это знает.

– Его дело, вероятно, опечатано. – Алекс нахмурился. – Если так, то только самые высокопоставленные члены Круга знают, что он может.

– К примеру, чародей, способный подменить надпись на рунном камне? – предположила Эла.

Алекс обменялся с Сиреной кратким, но многозначительным взглядом.

– И люди достаточно могущественные, чтобы в самом сердце Круга затеять громадный заговор, вознамерившись вернуть себе магическое господство в целом мире, высвободив сильнейшую мощь. Ибо они используют нас как инструмент, стравливают друг с другом, – выпалила Сирена на одном дыхании.

– Как она и сказала, – пробормотал Улисс.

– Значит, в этом мы согласны? – спросила Эла. Она все еще стояла у двери, готовая в любое мгновение убежать.

Алекса бы не удивило, если прямо за дверью сейчас находилась стража.

– Сирена и я согласны, – поправил ее Улисс. – Вас двоих я едва знаю. А об Александре мне известно, что он не всегда воспринимает правду достаточно серьезно.

Сирена открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Алекс оказался быстрее.

– Улисс, ты серьезно? Прости, в самом деле? Я не намеренно скрыл это от вас! Известно ли вам, как часто в последние годы вы доставляли мне проблемы – ты и Сирена? Если вы этого не заметили, моя семья не слишком-то хорошо относится ко мне. Каждый раз, когда по вашей милости у меня случались проблемы с заданиями, они вынуждали меня ощутить это двукратно и даже троекратно. Нет, вы, конечно, не знали – и я не возлагаю на вас ответственность за отношения в моей семье. Однако я вроде как изгнан из дома, после того как брат ударил меня. Прости, если я не всегда поступаю совершенно правильно – как, очевидно, делаешь ты, – огрызнулся Алекс. – Я делаю все, что могу. А что в последние дни делал ты, кроме того, чтобы пытаться вывести меня из себя?

Улисс смотрел на него пристально, и Алекс ощутил также взгляды Сирены и Элы.

– Никто из нас не выбирал себе семью, Улисс, – тихо сказала Сирена. – Кому, как не нам с тобой, знать это?

Улисс, похоже, порывался возразить – на его веснушчатом лице эмоции сменялись одна за другой: гнев, отрицание, недоверие и, наконец, нечто вроде смирения.

– Ты права, – прошептал он, испытывая от этих слов, казалось, почти физическую боль. – Извини, Фабре.

– Ничего. Мы теперь все… на нервах.

Улисс, слегка подавшись вперед, коротко кивнул ему, прежде чем вернуться в круг.

– Кое-что в последние дни я все же сделал. Я изготовил рунную доску. – Он взглянул на Сирену. – Говоря просто, это руны на куске дерева, которые можно активировать посредством витающей в воздухе магии. Тем самым я проверяю концентрацию магии в городе и записываю значения утром и вечером.

– И? – спросил Алекс с любопытством.

– Общий уровень растет, причем непрерывно и скачкообразно. По утрам магия сильнее, в течение дня она ослабевает.

– I morti ballano nella notte.

– Что «мертвые»? – переспросила Эла.

– Мертвецы танцуют в ночи. Итальянская поговорка, из магического сообщества, – объяснила Сирена. – Она возникла в Венеции, там есть остров, где обитают призраки – так много, что даже люди заметили это. По ночам мертвецы там действительно буянят.

Эла скривилась.

– Звучит жутко.

– За все деньги мира я бы не отправилась на этот остров ночью, – ответила Сирена; такой серьезной она бывала очень и очень редко.

А это значило, что такое предприятие было смертельно опасно.

– Если это своего рода закономерность, то в ней есть смысл. В конце концов, и здесь мы находимся под властью мертвых. И в течение дня магия используется всеми нами, – проговорил Алекс.

Улисс издал звук, означавший, видимо, согласие.

Между тем Эла наконец поняла, что ей теперь ничто не угрожает. Придвинув к себе один из стульев, она села.

– В ночь перед праздником мне снился сон. Я была в катакомбах; со мной заговорила супруга чародея, погребенного в мавзолее, и предостерегла меня от той магии. И от цены, которую придется заплатить за великое могущество.

– Что это была за женщина? – спросил Улисс, прищурившись.

– Ну, она утверждала, что была его соратницей в той войне, а затем сама вызвалась хранить этот Зал.

– В таком случае это был не сон. – Улисс затряс головой. – Мои двоюродные бабки, они… своего рода медиумы. Прежде, когда Круг еще был более самостоятелен, он регулярно назначал кого-то из них на эту должность. Будь Круг уничтожен или пожертвуй он собой, этот человек сберег бы историю и передал ее живущим.

– И я – такого рода медиум? – спросила Эла, слегка побледнев.

Улисс тускло улыбнулся.

– Не думаю. Ты просто… очень восприимчива к магии, я понял это в минувшую ночь. Я еще не встречал такого у людей. Даже у него. – Улисс махнул головой в сторону Алекса, чьи брови поползли вверх.

– Она – естественный проводник?

– По меньшей мере, я так полагаю.

– Она могла видеть меня, хотя я была в руническом одеянии, – вмешалась Сирена. – И ведь тогда ты еще ничего не знала о магии, верно?

Эла молча помотала головой; ее взгляд скользил между собеседниками.

– Высока вероятность того, что все мы обладаем некоей способностью, делающей нас интересными для магии, – сказал Улисс, пожав плечами. – В принципе, это неважно. Однако мне интересно, что именно написано на рунических камнях. Когда я был в Зале, у меня не хватило ума сравнить руны с переведенным посланием.

– Значит, ты хочешь попасть туда снова? – спросила Сирена с сомнением.

Видимо, Алекс был не единственным, у кого от посещения Зала не осталось положительных воспоминаний.

– У Ори и Эма тоже была подобная мысль, – тихо сказала Эла, явно не зная, куда деть лежащие на столе руки. – Снова, теперь уже зная, что к чему, отправиться в этот Зал и все там осмотреть.

– И ты бы тоже пошла? – Улисс взглянул на нее. Вопрос прозвучал совершенно нейтрально: занятный контраст с тем недоверием, которое слышалось в его тоне еще совсем недавно.

Алексу захотелось отметить этот день в календаре: ему удалось кого-то уговорить. Что за чудо!

Эла помедлила. Ее взгляд скользнул к Алексу. Конечно, в целом у нее не было охоты вновь спускаться в катакомбы так глубоко. Не после того, что она там пережила.

– Да, – наконец согласилась она. Кажется, ее это поразило не меньше, чем Алекса.

Она заметила выражение его лица и невесело улыбнулась.

– Сколь велик шанс, что я вновь заблужусь и в ходе ритуала буду принесена в жертву каким-нибудь злым чародеем?

– К счастью, даже злым чародеям можно хорошенько двинуть между ног, – заявила Сирена, зловеще улыбаясь. – Я дам тебе с собой несколько вещиц, чтобы ты могла защищаться.

– Так она теперь твоя лучшая подруга? – вздохнул Улисс.

– Такое случается, когда вдвоем сражаетесь против оживленного чародея, – откликнулась Сирена. – Пока вы где-то развлекались вдвоем прошлой ночью – прошу, избавь меня от деталей, – мы вместе исполнили сложную работу.

– Сложная работа и ты – в одной фразе? Я думал, ты сгоришь при одной мысли об этом, – пробормотал Алекс, предусмотрительно пригнувшись – так что брошенная Сиреной ручка пролетела над ним.

– Как ни странно, я согласен с Фабре, – сказал Улисс – и оказался слишком медлителен. В лицо ему прилетел блокнот.

У магии, должно быть, неплохое чувство юмора, если она полагала, что они предназначены для каких-то великих дел.

Улисс и Эла остались в комнате, чтобы распланировать вылазку в Зал. Сирена объявила, что ей срочно нужны кофеин и сахар, иначе она не может ни за что ручаться, – и Алекс принял на себя миссию пойти с ней.

К несчастью, у него было чувство, что он что-то ей задолжал. Так и случилось, что почти битый час они просидели в кафе. Сирена заказала кофе и несколько макаронов; перед Алексом испускал пар крок-месье.

– Как ты думаешь, отчего Круг схватил Ориона и Эмеральда? – спросила Сирена между двумя укусами.

Алекс скривился.

– Ну, во-первых, из-за того, о чем я уже говорил. А кроме того… это, наверное, связано со способностями Ориона. Ты ведь знаешь историю его рода?

– Мы разузнавали о ней, да.

– Хотя почти каждый знает имя Гвинедд, никому не известно, что именно этот род может или совершает в действительности. Или отчего младшим из них нужен хранитель из одной из лучших школ мира.

Сирена сделала большой глоток кофе и скривилась. Наверное, вкус оскорбил ее чувствительные итальянские рецепторы.

– Ну, – начала она задумчиво, – нам не остается ничего, кроме как спросить их самих. Или ты полагаешь, что твой отец расскажет тебе это за ужином, если ты спросишь его?

Алекс едва не подавился бутербродом и закашлялся.

– Нет, я… Ни в коем случае. Если он вообще знает об этом, то я последний, кому он расскажет.

Ужин оказался ключевым словом. Алекс отложил нож и вилку.

– Сирена…

Она посмотрела на него поверх чашки с кофе.

– Говори уже.

– Спасибо. За то, что вступилась за меня перед Рафаэлем и Улиссом.

– Если и есть что-то, что раздражает меня больше, чем надутые хранители, – осклабилась она, – то это надутые хранители, которые постоянно попадают впросак.

– Ты только что признала, что я иногда оказываюсь прав?

– Только когда ты согласен со мной, конечно. – Ее усмешка обратилась искренней улыбкой: улыбкой, которую он до сих пор видел, лишь когда она говорила с Улиссом. Эта улыбка стирала с ее лица жесткость, выдавая, сколь многое скрывается под этой суровой маской.

Что она говорила Улиссу о семьях, с которыми нелегко?

Будто прочитав его мысли, Сирена задумчиво опустила глаза.

– Все мои сестры, и кузины, и кузены обладают фантастическим даром – или по крайней мере умеют быть полезными. Рунический дар моей сестры невелик, однако она вышла за стихийного мага и родила двух детей, которые уже младенчестве осуществили ее грезы, – заговорила она. – У меня нет дара, я никогда не могла сосредоточиться на книгах или на обучении, и знакомиться с людьми мне тоже нелегко. Чтобы сделать из меня что-нибудь стоящее в надежде, что вне тени моей сестры я смогу как-то проявить себя, родители отправили меня к тете, когда мне было… восемь. Может быть, они действительно полагали, что так будет лучше; однако тогда казалось, что они просто хотят от меня избавиться. И потому я делала все, что было в моих силах, чтобы раздражать их всех как можно сильнее. Это получилось: однажды они оставили меня в покое, и я смогла делать все, что заблагорассудится.

Сирена вновь посмотрела на Алекса. Он никогда еще не видел ее плачущей – и теперь на ее лице тоже не было и следа слез, – однако ее темные глаза были особенно печальны.

– Я знаю, каково это – быть разочарованием своей семьи. Только, в отличие от тебя, я действительно одна. А твоя семья – это просто слепые… слепая лапша.

Алекс почувствовал, как его губы тронула улыбка.

– Лапша? Серьезно?

– Мне не пришло в голову ничего лучше, – ответила Сирена, подмигнув ему и вынудив улыбнуться еще шире.

– Только для протокола, – отметил он, вновь берясь за приборы. – Если бы твоя семья спросила меня, я бы сказал им, что ты отнюдь не разочарование. Ты постоянно обводишь меня вокруг пальца: кому, как не мне, знать?

Во взгляде, которым она одарила его, не было ни капли тепла.

– Получается, знай своего врага, так? – спросила она.

– Точно.

Потому что так и есть, не больше и не меньше. В последние дни граница несколько размылась, но Алексу нельзя было забывать, что, когда это кончится, все снова вернется на круги своя.

И, черт возьми, ему вновь приходилось гнать от себя чувство горечи, поднявшееся при мысли об этом.