Позывной «Минус»

Глава 25

Шумный одесский вокзал остался позади и поезд, медленно набирая скорость, потянулся через предместья. Минус держал на руках Катю, с интересом наблюдавшую за проносящимся мимо пейзажем. Анечка устроилась напротив на странном диване, ничуть не напоминающем привычные Серёге полки. Этому дивану куда больше бы подошла роскошная гостиная, но тем не менее, первый класс был оборудован такими. Минуса удивило то, что вагоны, в зависимости от класса, различались по цвету. Причём некоторые были окрашены пополам. Глядя на эти желто-синие изыски дизайна, Серёга подумал что и здесь постарались небратья, пока Аня не растолковала ему, что подобная окраска просто говорит о том, что вагон смешанного класса. Пассажиры называли такие «микст», заставляя Анечку кривиться. Синих первоклассных вагонов в этом составе было всего два, несколько смешанных и остальные третьеклассные зелёные.

Минус подмигнул Ане, которая улыбнулась в ответ:

— Новая жизнь, да⁈ — и она покачала головой. — Гляди, Семён, ты обещал.

— Обещал, — хмуро ответил он. — Всё будет хорошо.

Анечка бросила взгляд на маленький кожаный саквояж, который Серёга задвинул ногой под диван, и скептически прищурилась. Минус промолчал. В этой сумке, лишь немного прикрытые вещами, лежали два люгера девятки, «джонсон», такой же как был у него ранее, и целая гора бумажных патронных пачек. Результат прощального визита к Шмулю. Анечка не отводила взгляд и Минус тихо проговорил:

— Давай только опять не начинай. Это на всякий случай. Я думаю, что не пригодится, но пусть будет. Перестань хмуриться, ведь всё хорошо. Мы вместе.

— Всё хорошо, — Аня ответила неохотно. — Пока хорошо. Вот я и хочу, чтобы было так. Наконец-то мы одни. А как ты думаешь, Либа точно приедет? Может, передумает?

— Не знаю, — Минус пожал плечами, хоть и был уверен, что Либу от намеченного не отвернуть. Её сдерживала только Белла. — Мы позвоним ей, когда подберём жильё. Тогда и узнаем точно. Брось думать о ней сейчас. Всё равно ведь они будут жить отдельно. Чего переживать?

— Того! — Аня фыркнула. — Сам знаешь!

Постепенно Аня успокоилась и подъезжая к Киеву, уже перестала волноваться. Город приближался, такой знакомый Минусу и в то же время совсем непохожий. Он вспомнил прогулки по нему задолго до войны и ледяную речку Ирпень в двадцать втором. При этих воспоминаниях Серёга поморщился и отвлекаясь от мыслей, нашарил багажные квитанции.

Привокзальная площадь гудела, как улей, и наняв извозчика, они двинулись к Хешелу, в его контору на Пушкинской улице.

Маленький пухлый человечек встретил их необыкновенно любезно и Минус, уютно устроившись в мягком кресле, принялся перебирать бумаги. Две квартиры в доме на Владимирской улице были отложены на потом и оставив немногочисленный багаж в помещении у Хешела, они отправились смотреть первый из домов. Нагорный переулок и вправду соответствовал своему названию, но оглядевшись вокруг, Минус понял, что Хешел не зря подбирал этот вариант.

Розовый двухэтажный дом старой постройки был скрыт за массивной каменной оградой, выгодно отличаясь этим от остальных зданий. Во дворе размещался длинный и приземистый гостевой дом и Минус ухмыльнулся, глядя на него. Далее виднелись ещё строения, нечто вроде конюшни, и небольшой сад. Минус прошёл вместе с Аней по всем комнатам и снова спустившись вниз, переглянулся с ней:

— Как тебе? — спросил он шёпотом.

— Красиво, — произнесла она тихонько, — хоть он и огромный. А так хороший. И мебель вся остаётся. Тут одна обстановка стоит почти как он сам! Я не против. Только гостевой дом заколотить нужно.

— Зачем⁈

— Чтобы Либочка твоя в гости не напрашивалась.

— Перестань. Мы ведь должны им с Беллой квартиру купить. Не сердись, Аня.

— Ладно, не буду пока. Это я так… Сама ведь согласилась, хоть и знала, что пожалею не раз. Семён, ты меня сам выбрал, я даже отговаривала. Теперь ты только мой. Обещаешь? Я хочу верить тебе.

— Да, — Минус тяжело вздохнул. — Обещаю. Мы ведь говорили уже.

— Хорошо. Тогда давай купим этот дом. Я надеюсь, что нам повезёт с ним.

— Да, — Минус улыбнулся, но на сердце лежал камень. «Остался год, — подумал он, — а потом тот проклятый театр… Хорошо, если у меня получится. А то его охрана меня самого шлёпнет, если за террориста примет. А ведь не попробовать нельзя. Вдруг, у меня выйдет. И заранее этого Богрова положить нет никакого смысла. Не верю я в дураков-фанатиков. Кто-то направил его. Если убрать сейчас, то найдут нового, о котором я и знать не знаю. Хорошо бы, конечно, вычислить того, кто пошлёт. Надо поискать этого Богрова, только как?».

— Ты меня вообще слушаешь⁈ — Аня дёрнула его за рукав. — Я говорю, может не будем обе квартиры брать? Зачем нужна вторая? Там и одна не нужна! Их двое, а комнат пять!

— Пусть будет, — ответил Минус негромко, — там как раз две на площадке. Возьмём. Первый этаж. Удобно. И по две тысячи всего.

— Всего! — усмехнулась Анечка. — Попробуй их заработать! Ведь дом ещё двенадцать. Ладно, хочешь — бери. Если что — продадим. Хешел говорит, что они только дорожают.

Минус кивнул и махнул рукой, подзывая Хешела.

Тир у здания казарм гремел. Во второй половине дня было людно. В первой половине стреляли курсанты и офицеры. После четырнадцати часов допускались все желающие. Минус ходил сюда уже третью неделю и знал практически всех постоянных стрелков. Сейчас он приветственно кивнул занявшему соседний рубеж человеку:

— Здравствуйте, Дмитрий Васильевич! Вы сегодня пораньше.

— Так вечер занят, к сожалению. Концерт, будь он неладен. Ольга и дочери не простят, если сопровождать не буду. А вы, Семён, уже ходили на «Осенние маневры»?

— К счастью нет, — Минус рассмеялся. — Мне ажиотажа хватило, когда «Пассаж» приезжал. Дважды смотрел, ведь Ане понравилось. Сидел смирно и ждал пока закончится. Плохо, что уши закрыть нельзя. Как затянет эта блондинка свою арию, так хоть выходи.

— Тамара? Да, голос у неё необыкновенно тонкий. А ведь хороша, чертовка!

— Красивая женщина, — Серёга кивнул. Он вспомнил высокую стройную блондинку, в красном блестящем платье. Она не была особо красивой, просто умела преподнести себя. — Смотреть на неё приятно, но вот слышать невозможно.

Дмитрий расхохотался и поправил усы. Он принял стойку и наган выпалил в ростовую мишень. Бывший поручик, а теперь чиновник в губернской управе, явно тяготился новой должностью. Он не чаял души в лошадях и всячески подначивал Минуса, недоумевая, как можно променять прекрасное животное на дребезжащий кусок железа. Но Серёга не поддавался. Его новенький чёрный фиат сверкал у здания казарм. В Киеве он купил привычный ему автомобиль, хоть разглядывал «бенцы», оказавшиеся с непрактичными кузовами. К его удивлению, на права пришлось сдавать отдельно, хотя это и оказалось чистой формальностью. Но по крайней мере, теперь он получил удостоверение, позволяющее ездить по всей России, а не такое, как предыдущее, действующее только в Одесской губернии.

Минус зарядил люгер и резко, навскидку, выстрелил в мишень. Пуля ударила чуть правее десятки и Дмитрий присвистнул:

— Отменный выстрел! Но к вашей манере привыкнуть никак не могу.

— Ведь вы привыкли к другому, а я самоучка. Мне интересно стрелять скоро и метко. Чтобы было очень сложно меня опередить.

— Если бы я вас не знал, то подумал бы, что вы из этих… — Дмитрий скривился. — Революционеров.

— Нет уж, — Минус засмеялся, — мне с такими людьми не по пути. Пусть они свою революцию где подальше устраивают. В Англии, к примеру. Было бы чудно, если бы бритты забегали.

— Не любите вы англичан, Семён! Ох, не любите!

— А с чего их любить⁈ Полмира захапали и лезут дальше. Если бы их остров под воду ушёл, стало бы неплохо.

— С вами не поспоришь. А ведь многие считают совсем наоборот. Это у меня дед погиб под Севастополем, потому мне англичане не по нутру. Враги, как не крути.

— Да, — Минус снова выстрелил дважды. Пули угодили в самый центр.

— Вы здорово стреляете, — вмешался в разговор бородатый человек в чёрном сюртуке, стоящий на рубеже левее Минуса. — А моих лодырей в тир не загонишь. Вечера да рестораны. Отцовы деньги тратят.

— Так вы им устройте финансовый кризис, — Серёга рассмеялся. — Живо за голову возьмутся.

Бородач неуверенно кивнул, но Минус сразу понял, что у него не хватит духа сделать это. Мужчина прицелился тщательно и его браунинг грохнул.

Минус расстреливал сотню патронов в день, хоть и выходило накладно. Разрешение на оружие здесь не проверял никто и Серёга перестал опасаться после пары визитов. В тире было оружие, но люгеров не наблюдалось. Только наганы и вовсе уж древние «смит-и-вессоны». Отдельно были рубежи до двухсот метров под длинноствольное. Туда Минус ещё не выбирался. Он сомневался, что ему понадобится карабин.

— А как вы думаете, война всё-таки будет? — обратился к Дмитрию молодой человек в мундире артиллерийского офицера, судя по алой выпушке. Минус бросил беглый взгляд на его погоны, заметив звёздочку прапорщика.

— Не могу утверждать что-то определенное, — Дмитрий пожал плечами, — но скорее да, чем нет. На Балканах рванёт мина, которую ещё на Берлинском конгрессе заложили. Хорошенько рванёт. Договор-то, который в Сан-Стефано был подписан, неплохой вышел, да ведь измарали его. Прогнулись тогда, а теперь мы расхлёбывать станем.

— По мне, так скорее бы, — артиллерист воодушевленно заговорил. — Ведь скука смертная. Разобьём австрийцев да турок! Сколько можно ждать⁈ От безделья маемся, ей-богу!

Минус вытаращил глаза. «Ох и дебил! — подумал он. — Войны ему не хватает! Побегал бы ты под огнём! Твоё счастье, придурок, что сейчас птиц нет. Так аэропланы есть, наверное, с них корректируют, — пришла ему в голову мысль. — Тоже мало приятного. Засекут позицию и отработают артой. Нет, ну полный мудак!».

Он как видно так уставился на офицера, что тот мельком оценив штатский наряд Минуса, обратился к нему с лёгкой насмешкой:

— А вас, молодой человек, я вижу предстоящая война не радует⁈ Не желаете испытать себя и послужить Отечеству⁈

Минус поднял брови:

— Чему радоваться⁈ Вам войны не хватает? А зачем? Орден получить мечтаете⁈ Так на одного с орденом, сотня с культями придётся, про покойников и не говорю. Грязь, кровь и ужас — вот что ваша война такое. Нет в ней ничего романтического и героического. Знаете, как говорят, героизм подчиненного — это результат просчета начальства, если выражаться цензурно.

— Это ещё почему? — артиллерист недоуменно посмотрел на него.

— Потому. Если по уму организовывать, то никакого героизма проявлять не придётся. Я как слышу про подвиги, так не о том думаю, что солдат награду получит, а о том, что командование, допустившее такое, не ответит за свои приказы.

— Странные рассуждения, — офицер усмехнулся, — впрочем, гражданскому простительно.