Позывной «Минус»

Глава 42

Минус поставил кофейную чашечку и вопросительно посмотрел на Хешела:

— Скандал несусветный начался, — удовлетворительно заявил торговец недвижимостью. — А то ли ещё будет! Московские и петербургские газеты своих репортёров командируют, информацию так сказать из первых уст заполучить. Корреспондента нашего Павел Иванов лично допросил, в обход Лядова. Шределю доклад пошёл, а тот уже министру юстиции, да только подполковник Иванов через голову начальника свой доклад Столыпину отослал, как поговаривают.

— А этот, Выгранов, арестован?

— Застрелился он. Странно, конечно, выходит. Он правша и револьвер зажат в правой руке, а дыра от пули в черепе слева. Помогли ему.

— Главное, чтобы нам не помогли, — поморщился Минус. — Этот ваш Мищук мудак абсолютный, если ничего раскрыть не в состоянии, а может не хочет раскрывать.

— Отстранили его, — спохватился Хешел. — Я забыл вам сказать.

— А вещи убитого хоть изъяли?

— Изъяли. Экспертизы ждут. Только там у Мищука целый вал нарушений усмотрели в работе. Шредель, начальник жандармского управления, разбирается с его делами.

— Будем надеяться, что вещи не пропадут, — Минус покачал головой. — С этой полицией и не такого можно ожидать. Правду говорят, что хороший полицейский — мёртвый полицейский.

— Да ведь и без них нельзя, — Хешел развёл руками. — А не то совершенный бедлам получится.

— Да, — Минус кивнул. — Это я так… Надоели мне они. А с Чаплинским что?

— Не отстранён, — Хешел недовольно скривился, — хоть Барщевский во всеуслышание заявил, что был похищен по того личному распоряжению. Это вы его надоумили?

— Да, — усмехнулся Серёга, — а вообще он и сам способный. Прямо в «Ведомостях» чуть не пресс-конференцию устроил. Говорят, «Двуглавому орлу» редакцию разнесли начисто. Секретарь через окно убежал.

— Способный, — согласился Хешел, — и стойкий. Не выдал, кто ему бумаги передал.

— Просто он не полный идиот. Понимал ведь, что как только расскажет, то его сразу к мёртвым старообрядцам определят. Вот и держался. А так бы вломил и не поморщился.

— Думаете⁈

— Уверен, — Минус кивнул. — Я с ним разговаривал.

— Красовский не звонил?

— Нет, если я не пропустил. А вы думаете, он может раньше приехать?

— Не знаю. Теперь у них в управлении суета невозможная!

— А вы этого Менделя пробовали искать, которого якобы Голубев выбрал?

— Нашёл, только он уезжать не захотел. Упрямый человек чересчур. Барщевский хоть и расписал в красках, что на того свалить чужое убийство собирались, да могут и продолжить. Мищук говорил, что Выгранов к Чеберякам захаживал. Тут ведь непросто. Дело уже «еврейским» прозвали, а внезапно подозреваемая и вовсе женщина из православных. Это министру юстиции как нож к горлу. Сам дело взбаламутил погромче, а теперь как выпутываться тоже, небось, думает.

— Как они мне дороги! — Минус тяжело вздохнул. — Прав Моисей Яковлевич, нечего было сюда нос совать.

— Трудно вам пришлось, — понимающе кивнул Хешел, — да только ведь не зря всё это. Даст бог, управимся. Тяжко, конечно, против Ивана Григорьевича идти. Крепок он. Не зря «Ванькой-Каином» прозвали.

— Это вы про министра юстиции?

— Да, про него, родимого. И неплохой человек в своём деле, толковый да грамотный, но вот только в нашем вопросе не разбирается и разбираться не желает. Упрям до чрезвычайности. Для него если еврей, то сразу революционер или сочувствующий. Других вариантов нет. Оттого и затруднение такое выходит. Он ведь этим процессом хочет нас всех приструнить враз, да только сам в лужу сесть может. Ведь те остолопы, которым он дело поручил — исключительные бездари! Другие бы хитро сделали, тем более имея такие полномочия, а эти спустя рукава работают. Полагают стало быть, что прикроют их крепко в любом случае.

— Министр?

— Конечно. Да и Чаплинский на нашем уровне много беды наделать способен. Он с Кулябко близок, — Хешел понизил голос. — Это начальник охранного отделения. Мищук думает, что его людей привлечь Чаплинский может. Те для задержания совсем другие полномочия имеют. Так что всё ещё не закончилось, Семён.

Минус на мгновение закрыл глаза. Понимая, что следующий шаг неизбежен, Серёга тем не менее, был настроен скептически. Он поглядел на Хешела и произнёс:

— Чаплинский или сразу министр⁈

Хешел разинул рот и только через время пришёл в себя:

— Помилуй бог, Семён! Чаплинский, конечно.

— Тогда с ваших сто тысяч, — спокойно проговорил Минус. — Прокурор судебной палаты стоит того. Так справедливо выйдет. Мне бесплатно смысла рисковать нету.

— Огромная сумма, — Хешел покачал головой. — Нет, её собрать можно, — сказал он, уловив недовольство Серёги, — только придётся так обстряпать, чтоб из наших почти никто ничего не знал. Чаплинский всем крови попил немало, можно и больше собрать, да только не нужно. Чем меньше людей в курсе, тем безопаснее. Я встречусь сегодня с кем надо и тогда вечером здесь поговорим.

— Хорошо, — кивнул Минус. — И тогда может что узнаете про него. Где бывает, с кем встречается и тому подобное. Я на его дом смотрел. Место неудобное, чтобы уйти по-тихому. А возле судебной палаты ещё хуже.

— Я постараюсь, — Хешел задумался. — Только глядите, Семён, осторожны будьте. Я Моисею говорил, что всё ладно выйдет, никуда вы ввязываться не станете, а оно вон, как обернулось! Обязан я ему многим, Семён! Не хотелось бы подвести напоследок.

— Мне уж как не хочется, — Минус усмехнулся. — Тогда поеду я, до вечера. Перед самым закрытием вернусь.

Хешел кивнул, прощаясь, и Серёга вышел на шумную улицу. Он немного постоял в нерешительности и всё же направился к «фиату».

Лукьяновский рынок показался справа, но места для машины не нашлось. Серёга подивился количеству извозчиков и припарковал «фиат» дальше, за серыми столбиками ограды. Минус на миг задержался, извлекая букет роз с заднего сиденья, и зашагал ко входу.

Цветы привлекали всеобщее внимание и Серёга подумал, что нужно было оставить их в машине. Он приблизился к месту, где торговала Марина, но той не оказалось. Нет, корзина стояла на месте, но возле неё находилась незнакомая девушка:

— Какие розы! — произнесла она с восхищением. — Везёт же кому-то! — и девушка озорно посмотрела на Минуса.

Её светлые волосы были распущены, длинное платье, виднеющееся из-под распахнутого плаща, и аккуратные туфельки тоже никак не походили на одежду торговцев. Глядя в испытывающие серые глаза, Серёга проговорил:

— А Марина отошла?

— Марина⁈ — девушка на мгновение замерла от удивления, но всё же произнесла нехотя. — Марина скоро придёт, купить кой-чего пошла. Ведь трое детей! — словно невзначай заявила она. — Сколько хлопот с ними! Бедная женщина, так устаёт… — с наигранным сочувствием произнесла девушка.

— Я знаю, — Минус ухмыльнулся, заметив, как лицо блондинки дрогнуло. Он хотел что-то ещё сказать, но заметил Марину совсем рядом и губы растянулись в улыбке:

— Привет!

— Здравствуй! — тихо проговорила она, уставившись на цветы. Марина поставила наземь тяжёлую сумку и приняла букет. Её лицо засияло и смущённые глаза встретились взглядом с Минусом.

— Пойду я, не буду мешать влюбленным, — раздался язвительный голос девушки. — А ты тихая-тихая и тут… — добавила она, обращаясь к Марине, удивлённо качая головой. — Недотрога, а такого парня враз окрутила! Или ты по мелочам не размениваешься⁈

— Ты иди, Алла, нечего тут хвостом вертеть! — ответила Марина беззлобно, но веско. — Спасибо, что присмотрела, — и она кивнула головой на корзину.

— Пойду, — девушка с наигранной грустью пожала плечами. — Везёт же людям, — она усмехнулась. — А у твоего парня друга приятного нету случаем⁈ — и Алла кокетливо улыбнулась Серёге.

— Приятных нету, — Минус пожал плечами. — Но как появятся, про тебя не забуду. А сейчас извини, нам поговорить надо.

— Не мешаю-не мешаю, — Алла замахала ручками. — Желаю хорошо провести время! — и она, усмехнувшись, зашагала по рядам прочь.

— Язва, — спокойно сказала Марина. — Такая молодая, а жизнь чужая покою не даёт.

— Знакомая твоя?

— Соседка, на первом этаже комнату снимает. Ты меня тогда подвёз, так всё выпытывала, как да что. Только я лишнего не брякну. Сказала, что знакомый и больше ничего. Она и так и этак. Я отшучиваюсь, а сама думаю, что не приедешь ты больше. Расстроилась… — Марина махнула рукой. — А ты приехал! — и она улыбнулась.

— Куда пойдём? — прошептал Минус. — А то на нас половина рынка глядит.

— Ко мне нельзя, — тихо произнесла она. — Девочки скоро придут домой.

Марина так посмотрела на него, что Минус ни про какое кафе и думать не собирался. Он негромко проговорил:

— У меня квартира есть. Поедем туда⁈

— Поедем, — она кивнула головой.

К дому на Владимирской Минус едва довёл «фиат» без происшествий. Марина улыбалась, сидя рядом, и Серёга смотрел только на неё. Он открыл дверь в подъезд и заперев её за собой, не выдержал близости Марины и принялся целовать её.

— Потерпи, — она смущённо отстранилась на мгновение. — Давай хоть в квартиру зайдём. Соседи увидят!

— Не увидят, — Минус снова поцеловал её. — Обе на площадке — мои. Но ты права, пойдём, пойдём скорее.

Близость этой женщины кружила голову. Каждое прикосновение Марины отдавалось мучительной тягой к ней. Минус спутал ключи, целуя манящую женщину, и едва не сломал один из них в замке. Опомнившись, он мигом отпрянул и отворил дверь, пропуская Марину внутрь. Серёга захлопнул задвижку и подхватив женщину на руки, понёс в спальню. Она прошептала смущённо:

— Не торопись. Я никуда не убегу.

Цепкие пальцы Марины ловко расстёгивали пуговицы на костюме Минуса. Сброшенный пиджак полетел в сторону и лежащий в кармане люгер глухо звякнул о пол. Нежные руки скользнули вниз, лаская и одновременно снимая бельё. Серёга чудом сдержался, чтобы не разорвать её платье и рывком потащил его вверх, всё же оторвав несколько крючков на спине.

Голой она была ещё красивее и Минус притянул её к себе, целуя и лаская. Тело Марины подалось навстречу и ощущая её страсть, Серёга потерял контроль. Он чувствовал только её, отдающуюся целиком и полностью. Оторваться от этой женщины было невозможно. Они исступлённо двигались навстречу друг другу, стоны Марина уже не сдерживала совсем и слыша её голос, Минус ещё больше тянулся к ней. Какие-то звуки слетали с её губ, словно обрывки слов, хоть понять их Серёга вовсе не мог. Марина так задрожала, смыкая ноги, что Минус почувствовал одновременно с ней. Страсть к Марине оказалась сильнее разума.

Она распахнула глаза, тяжело дыша и затуманенным взглядом уставилась на Серёгу. Её губы ткнулись в него, не имея сил даже на поцелуй. Минус тихо произнёс:

— Прости. Я не хотел в тебя…

— Это было так… — только и проговорила она заплетающимся языком. — Всё хорошо, — Марина прижалась к нему. — Не переживай. Как же мне сладко… — она пьяно улыбнулась. — Я сильно кричала?

— Нормально, — Серёга усмехнулся. — Здесь соседи далеко, не станут завидовать.

Она смутилась на мгновение, но тут же глаза засветились страстью:

— А есть чему завидовать! — Марина сияюще улыбнулась. — У меня никогда не было так! Ничего не замечала, всё как в тумане. Только тебя чувствовала внутри. Голова будто улетела куда-то. Мне очень хорошо… — и она принялась целовать Минуса.

— Мне тоже, — Серёга посмотрел в её глаза. — Ты необыкновенная женщина! Ты так действуешь на меня… — Минус покачал головой. — Какая ты… У меня слов нет, чтобы выразить то, что я чувствую, — добавил он, улыбнувшись.

— Я вижу, — Марина улыбнулась.– Мне слов лишних не нужно. Ты на меня так смотришь, что во мне всё сразу к тебе просится. Никакого стыда не остаётся!

Минус усмехнулся, обнимая её. Близость с этой женщиной вернула ему хорошее настроение. Он уже совсем по-другому думал о предстоящем деле. Серёга потянулся за пиджаком, разыскивая карманные часы.

— Тебе пора? — жалобно спросила Марина.

— Нет, — произнёс он, поглядев на циферблат. — Мне к семнадцати часам нужно быть на Пушкинской. А тебе когда домой надо прийти?

— После двух я обычно прихожу, пока доберусь пешим ходом с корзинкою своей. Тяжеленька она и туда и обратно. Я ведь с рынка продукты домой тащу. Муку там, картошку, я на месяц заранее покупать стараюсь, если денег хватает, чтобы повозкой довезти враз. А остальное каждый день носить приходится. Устали руки мои, Семён. Ох, как устали! Как вьючная лошадь уж совсем становлюсь. Ладно, чего жалиться! Всё хорошо, не волнуйся. Привычная я.

Минус поглядел на Марину, взяв её маленькую ладошку в руку. Тонкие, словно детские пальцы, были загрубелыми и потрескавшимися. Сразу видно сколько труда приходится им проделывать каждый день. Готовка, стирка, уборка… Минус вспомнил как эти пальчики ласкали его с невыразимой нежностью и сердце сжалось. Он посмотрел на её бесхитростное лицо, которое вовсе не выпрашивало помощи. Марина улыбалась и Серёга не мог отвести от неё взгляда. В разговоре она была простой и даже несколько грубой, но в постели Марина оказалась необыкновенной. По крайней мере, для него.

— Долго ещё, Сусанин⁈ — раздался Либин голос за спиной. — Или ты потерялся⁈ — и она тихо засмеялась.

— Шагайте молча, девушка. Не отвлекайтесь по пустякам. Берегите дыхание.

— Ты тогда от скуки заснёшь на ходу! Забредем куда-нибудь не туда. Нет, мы правильно идём, Сеня⁈ Ты там гляди, не заплутай в трёх соснах!

Минус обвёл глазами окружающий лес и усмехнулся:

— В трёх не заблужусь, а здесь, кто знает… — и увидев, как испуганно изменилось её лицо, рассмеялся.

— Свинья! — фыркнула Либа, хоть и не сердилась. — И не жди от меня ничего хорошего. Вырядилась из-за него, как полная дурочка, а он ещё пугает!

— А по-моему тебе идёт.

— Очень, — она произнесла ядовито. — Особенно эта шикарная куртка! В такой ещё предки по Иерусалиму шастали! А мужские брюки! Ты видел хоть раз, чтобы женщина так одевалась⁈

— Как ты любишь говорить, то женщина, а это ты! Так что всё в порядке.

Огромный комок земли ударил Минуса между лопаток и Серёга обернулся, глядя на довольное Либино лицо.

— Получил⁈ — она улыбнулась. — Может, добавить⁈

Минус шагнул к ней и поцеловал смеющиеся губы.

— Вот видишь, а ты меня брать не хотел! — она тихо засмеялась. — И это ещё один довод в мою пользу!

— Боюсь я за тебя, неужели не понятно⁈ Ведь это совсем не шутки, Либочка! Я себя скотиной чувствую, что разрешил тебе быть со мной! Понимаешь⁈ Я своё малодушие простить не могу! Ведь знаю, что нельзя, а всё равно потащил с собой!

— Можно, — холодно проговорила она. — Не дури, Сеня! Мы ведь дома всё обсудили. Я тоже не могу ходить из угла в угол и не находить себе места! Когда ты уходишь, я всё время боюсь, что ты больше не вернёшься! Ты можешь это понять или нет⁈ Ты представляешь, как страшно тебя ждать⁈ Да лучше в любом деле с тобой рядом быть, чем так изводить себя!

Минус скептически скривился, но промолчал.

— И не делай такое лицо! — она фыркнула. — Ты знаешь, что я права! Думаешь, лучше бы ты с собой кого-то из мужчин потащил⁈ Нет, Сеня, не лучше! — ответила она за него. — Кому ты можешь доверять⁈ Никому! Тогда, в Одессе, этот Сашка мог просто тебя убить и смыться с деньгами! Что, не так⁈ Так! Он хорошим оказался, а здесь кого брать⁈ Чтобы больше на напарника глядеть, а не вокруг⁈ Какой-нибудь дурак из помощников и убьёт тебя! Видела я этого Вадика! Да у него лицо, как будто вчера прямиком из жёлтого дома!

— Не дурак он, просто у него морда такая.

— Да плевать, какая у него морда! — Либа вспыхнула. — Ты ему можешь верить⁈ Нет! Вот и всё! А теперь скажи, чем он лучше меня⁈ Ну, чем⁈ Тем, что у него в брюках что-то болтается⁈ Да я стрелять умею лучше кого другого! Нет, ну скажи, чем этот Вадик полезнее меня⁈ Я знать хочу!

— Его не жалко, если убьют, — ответил Минус хмуро, — и это перевешивает для меня всё остальное.

Либа умолкла на минуту, глядя ему в глаза и потом тихонько заговорила:

— Я понимаю тебя, но и ты меня пойми! Я не могу всё время бояться! Когда меня нет рядом с тобой, я всегда думаю о том, чтобы ты вернулся живой! Это очень страшно! Я наревелась ещё в Одессе! Я должна быть рядом, если у тебя трудности. Быть может, я смогу хоть чем-то тебе помочь.

— Я не могу делать своё дело и глядеть, чтобы тебя не уложили, понимаешь⁈ Я могу не справиться! Знаешь, как боюсь за тебя⁈

— Знаю, — Либа кивнула головой. — У тебя на лице написано. Но так даже лучше! Не полезешь сломя голову куда не надо! Подумаешь обо мне и будешь осторожен! Видишь, одни плюсы!