Позывной «Минус»

Глава 58

— Чего говорить-то? — спросил Вадик, поглядев на Минуса.

— Проверка паспортного режима! Это проще всего звучать будет. А там, как выйдет. Только гляди, чтобы под пулю не подставился! Я пистолет наготове держать буду, но лучше, чтобы стрелять не понадобилось!

— Это ясно, — Вадим пожал плечами. — Но мы ведь не знаем, даже сколько их.

— Понятно, что не знаем, — Серёга усмехнулся. — Может там вообще, старуха какая-то окажется, как ты говорил.

Вадик вытаращил единственный открытый глаз и неловко поправил саблю на поясе. Он медленно шагал по уже сумеречной улице, широко расправив плечи. Минус тяжело вздохнул, но лучшего варианта на роль городового, в любом случае не наблюдалось.

Остановившись перед сто тридцать третьим номером, Вадим забарабанил тяжёлой рукой по калитке. Серёга положил руку на люгер в боковом кармане пиджака. В домике горел тусклый свет, очевидно, керосиновая лампа. Во дворике раздались шаги и негромкий голос произнёс:

— Кто?

— Полиция! — проговорил Вадик хмуро. — Проверка паспортного режима!

— С чего это по ночам? — голос засомневался. — Утром приходите.

— Вы может будете за нас решать, как нам работу делать⁈ — вмешался Минус. — Коли жаловаться хотите, так будьте добры завтра к околоточному надзирателю, а покуда мы здесь стоим, то живо отворяйте!

Человек нехотя повернул замок и уставился на визитёров с подозрением, но тут Вадик шагнул вперёд:

— Ваши документы⁈ — пробасил он.

— В доме, — неохотно ответил мужчина. Он был среднего роста, худощавый и явно еврейской национальности. — Сейчас принесу.

— Да уж мы пройдём! — Вадим кивнул головой на вход. — И без отлагательств!

— С чего в такое время-то? — произнёс испытывающе еврей. — Случилось чего⁈

— Случилось, — неохотно ответил Серёга. — Только вопросы мы задаём! Вам ясно⁈

— Ясно, — человек недобро покосился. — Пройдёмте.

В маленькой комнате еврей протянул руку к ящику письменного стола и натолкнулся на взгляд Минуса:

— Очень медленно, — произнёс Серёга. — А то будет, как на Пушкинской. Те тоже поначалу думали, что с ними шутить станут.

Услышав про Пушкинскую, человек зло посмотрел на Минуса, но промолчал. Он осторожно, двумя пальцами, достал паспортную книжку.

— Бережинский Владимир Николаевич, — пробубнил Вадик, взяв паспорт в руки. — Год рождения одна тысяча восемьсот восемьдесят седьмой.

— Регистрация⁈ — проговорил Серёга.

— Здесь, — неуверенно произнёс Вадим.

— Дай, погляжу, — Минус протянул руку. Он бросил беглый взгляд на еврея. Тому никак нельзя было дать двадцать четыре года, скорее тридцать, как минимум. Печать на бланке была смазана на какую-то долю и Серёга уверился, что паспорт на самом деле поддельный. Минус ещё раз взглянул на человека и положил в нагрудный карман паспортную книжку:

— С нами поедешь, — проговорил Серёга. — Кто ж тебе такую книжицу устроил?

Еврей разинул рот, пытаясь протестовать, но Вадик уже завёл ему руки за спину, связывая верёвкой. Минус указал Вадиму головой на стул и тот усадил на него растерявшегося человека.

— Рассказывай! — Серёга усмехнулся. — Твоё настоящее имя! Живо!

Еврей молчал. Минус кивнул Вадику и тот ударил сидящего кулаком по голове. Человек упал на пол. Вадик приподнял его и снова усадил на стул.

— Вспомнил⁈ — Серёга вопросительно посмотрел на него. — Или добавить? Ты не думай, у нас времени много.

— За такие методы допроса отвечать придётся! — выдохнул еврей.

— Тебе тогда уже всё равно будет, — Минус улыбнулся. — Оружие или какие-то запрещённые к обороту предметы, в доме есть?

— Револьвер в кармане пиджака, — еврей неохотно кивнул на висящую одежду. — А больше ничего.

Вадик достал из кармана потёртый «бульдог» и положил на стол.

— Про разрешение спрашивать не буду, — усмехнулся Серёга. — Давай, рассказывай, как тебя зовут. Всё равно ведь скажешь, только к тому времени без зубов останешься. Смысл упираться⁈

— Я министру юстиции жалобу напишу! — заговорил связанный. — Вы ответите за угрозы!

— Думаешь? — Минус скептически посмотрел на него. — Мы ведь тебя в участок не доставили. Документы не оформили. С чего ты решил, что вообще сможешь писать что-то⁈ У меня полномочия особые. Дело государственной важности. Таких, как ты, даже считать не станут! Сдох или нет! Если говорить не начнёшь, я пальцы отрежу все по порядку, чтобы точно писать не мог! И не думай, что я шучу!

Серёга достал из рукава короткий нож с узким лезвием, тускло сверкнувшим при свете керосиновой лампы. Еврей растерянно уставился на него. Минус шагнул вперёд:

— Кляп ему, чтобы не кричал! — произнёс он, обращаясь к Вадику.

Еврей зашатался на стуле, стараясь уклониться, но поняв, что ему и вправду собираются отрезать палец, заговорил торопясь:

— Кособурд Ноах Рафаилович, год рождения одна тысяча восемьсот восемьдесят второй.

— Вот! А то вздумал шутки шутить! — Серёга усмехнулся. — Надо будет, я тебе и глаза достану по одному, а не то, что пальцы! Побудь на улице, — сказал он Вадику. — Нам по душам потолковать нужно.

Вадим, как и заранее договаривались, вышел во двор. Минус кивнул на еврея:

— Так что рассказать решил, Ноах? Зачем ты здесь⁈

— Связной я, — неохотно произнёс еврей. — Сведения должен передавать.

— Кому?

— Кто придёт, псевдонимом своим назовется и пароль скажет.

— Какой пароль?

— Вереск.

— И давно ты здесь⁈

— В начале июля из Варшавы приехал, — проговорил он негромко. — Там указания получил.

— И кто приходил?

— Трое, — еврей задумался. — Первым мужчина пришёл. Молотком назвался. Я ему конверт передал, как было условлено. Что в конверте — не знаю. Потом человек приехал. Добрым представился. Документы какие-то для Молотка оставил. Да только он за ними так и не явился. И парень ещё приходил несколько раз. Каштановым назвался. Нервный он, хоть и изображает спокойствие. Позавчера последний раз приходил. Угрожал ему кто-то. Просил, чтобы я записку передал.

— Кому?

— Фее. Прозвище у неё такое. Шестой дом на Межигорской.

— Пароль?

— Вильно, — еврей вздохнул.

— А парню этому, Каштановому, что ты передавал?

— На словах только, — Ноах закусил губу. — Сказал, что Американец двадцать седьмого в Киеве будет. Тогда и встречу ему назначит.

— Кто это такой?

— Из наших он, — еврей ответил неохотно. — Газету в Европе издаёт.

— А Американец почему?

— Не знаю, — Ноах пожал плечами. — Слышал, что будто жить там мечтает. Но я не знаком с ним.

— Документы те, что для Молотка оставили, где?

— В другой комнате. Там чемодан. У него двойное дно.

Минус осторожно приоткрыл дверь, не сводя глаз с сидящего Ноаха. Он увидел сразу за дверью в углу грубый затертый чемодан и подтащив его на свет, вытряхнул из него бельё. Приглядевшись ко дну, Серёга ткнул ножом и прорезав дыру, вытащил свёрнутые бумажные листы.

— Эти? — произнёс Минус, глядя на еврея.

— Да, — кивнул тот головой. — Они самые.

Внезапно, в калитку раздался негромкий стук молоточка и Минус замер на мгновение. Он перевёл взгляд на Ноаха, но тот сделал удивлённое лицо:

— Не знаю, — проговорил он. — Никого не ждал.

— К воротам пойдём, — ответил Серёга. — Только не вздумай предупредить!

— Хорошо, — еврей кивнул, неуклюже приподнимаясь со стула.

Минус развязал ему руки и ткнул в спину люгером. Они вышли наружу и Серёга подал знак Вадику отойти в тень забора.

— Кто? — спросил Ноах тихонько.

— Свои, — раздался голос. — Вереск.

Еврей с сомнением посмотрел на Минуса, но тот подал знак открывать. Ноах приотворил калитку, как вдруг сдавленно охнул и пошатнулся. Невысокий крепкий человек ещё раз ударил его в грудь ножом, но встретился глазами с Серёгой и опешив на мгновение, бросился назад.

Минус задержался, переступая через упавшего Ноаха. Парень уже изо всех сил бежал по улице. Минус прицелился из люгера, раздумывая, стрелять или нет. Но поднимать шум не захотелось. Вадик ткнулся в спину:

— За ним?

— Не догоним, — проговорил Серёга торопливо. — Он здорово бегать умеет. А стрелять не хочу. Патрули кругом. Мы лучше с тобой сейчас ещё по одному адресу съездим.

Вадим молча кивнул. Минус сунул за пазуху бумажный свёрток и они зашагали по улице.

У шестого номера на Межигорской ярко горели газовые фонари и Вадик остановил лошадей задолго до него. Это был старинный одноэтажный дом, богато украшенный лепниной. Минус с Вадимом двинулись по улице. Поравнявшись со входом, Серёга хотел постучать, но дверь вдруг легко шевельнулась от сквозняка и Минус сразу достал люгер, осознав, что она не заперта вовсе.

— Ты за мной! — проговорил он тихонько, обращаясь к Вадику. — Если кто с оружием — сразу стреляй в него!

Тот молча кивнул, доставая наган из кобуры. Минус рывком распахнул двери, вбегая в коридор, в котором не оказалось никого. Из него вело сразу несколько дверей и Серёга, на миг замявшись, дёрнул крайнюю слева, но за этой дверью оказалась какая-то пустая кладовая. Минус шагнул, собираясь открыть следующую, как вдруг впереди раздался какой-то шум, находящиеся в конце коридора двустворчатые резные двери медленно приоткрылись, и оттуда вышел человек в полицейском мундире.

В его руках не было ничего. Он удивился, заметив вошедших, и обалдело уставился на них.

— Руки! — проговорил Серёга. — Руки поднял! Быстро!

— Ты чего⁈ — произнёс тот, переведя удивлённый взгляд на Вадика. — Вы кто вообще, такие⁈

— Руки! — повторил Минус, сближаясь. — Живо! Дернешься — стрелять буду!

Полицейский нехотя поднял руки.

— Кто ещё в доме⁈ — спросил Серёга, не сводя с него глаз.

— Напарник мой, — нехотя проговорил тот. — На осмотр мы выехали. Самоубийство тут.

При слове самоубийство, его лицо едва заметно дрогнуло и Минус всё понял.

— В сторону! — произнёс Серёга. — Лицом к стене! Кто там второй — выходи без оружия!

Полицейский медленно шагнул к стене.

— Кто второй — выходи! — повторил Минус. — Быстрее!

Из комнаты раздался недовольный голос:

— Это что тут за самоуправство! Представится сначала нужно! Ты кто такой⁈

— Выходи! А потом уже говорить станем. У меня полномочия особые.

Из-за двери раздалось презрительное фырканье, но всё же она медленно приоткрылась, и рослый мужчина в мундире с серебряным прибором вышел в коридор. На единственном просвете погон желтели три звёздочки коллежского секретаря. Усы этого полицейского торчали в стороны так, что Минус только подивился тому, скольких трудов стоило их уложить.

— Ты кто такой⁈ — полицейский спросил Серёгу, с подозрением глядя на Вадика. — А что это за ряженый с тобой? У нас таких городовых нету! — и он потянулся к кобуре.

— Руки! — крикнул Минус. — Не вздумай дёрнуться!

Но полицейский рванулся в сторону, пытаясь выхватить револьвер из кобуры. Серёга выстрелил трижды и усатый рухнул мешком на пол, забрызгав кровью стены. Первый полицейский замер на месте, разинув рот. Минус навёл на него люгер:

— Женщина где⁈ Фея, которая!

— Мёртвая, — ответил тот неохотно. — В петле.

— Зачем повесили её⁈

— Мы⁈ — полицейский попытался возмутиться, но натолкнувшись взглядом на пистолетное дуло, проговорил негромко:

— Поручение такое. От Николай Николаевича. Мы её должны были успокоить, а Воротынцев жида какого-то на Лыбедской.

— Зачем⁈

— Не знаю, — полицейский покачал головой. — Сказано так было и всё тут.

— Молотка как найти?

— Не знаю, — лицо полицейского выражало искреннее недоумение. — Я о таком не слышал. Он из уголовных⁈

— Вряд ли, — Минус покачал головой. — Знакомый он с Кулябко вашим. Невысокий такой, глаза серые. Запоминающийся почему-то человек, хоть вроде и неприметный.

— Не видывал у нас такого. Николай Николаевич завсегда вне отделения с сотрудниками встречается. А псевдоним такой не слышал. Аленский к нему всё приходит. Парень из жидвы. Студентик в очках.

— Богров это, наверное, — усмехнулся Серёга. Он приоткрыл дверь в комнату, где увидел тело молодой девушки, повешенное за шею на трубе парового отопления. Её голова безвольно повисла. Маленькое личико, очевидно, было красивым, пока его не изуродовало страшное посмертное выражение.

Минус перевёл взгляд на полицейского и выстрелил из люгера ему в голову.

— Они настоящие⁈ — спросил Вадик с ужасом.

— Такие же, как ты, — соврал Серёга, не сводя с него глаз. — Уходим отсюда!

Вадик спрятал револьвер в карман, и шагнул к наружной двери. Минус немного отстал. Дверь распахнулась и с улицы загрохотали выстрелы. Серёга услышал сразу два пистолета. Вадим как-то неловко ойкнул и рухнул вниз лицом. Минус упал на пол, паля оставшимися патронами наобум. Он пополз назад и перезарядив люгер, приоткрыл дальнюю дверь. Оказавшись в комнате, Серёга мигом распахнул окно. Минус выпрыгнул наружу, к удивлению, оказавшись в соседнем дворе. Маленькая кудлатая собачка залаяла, пытаясь ухватить его за штанину, но Серёга махнул ногой, отгоняя её и подтянувшись на ограде, перевалил ещё в один из дворов. Потом ещё в один, оказавшись на Константиновской. По ней он двинулся как можно быстрее. Здесь было полно гуляющих людей и Минус не мог бежать, только шагал торопливо, чтобы не привлекать лишнего внимания. Он вошёл в магазин купцов Гулиных и прошёл через него насквозь, выходя на Кирилловскую. Тут, возле «Аиста», он остановил «ваньку» на неказистой пролетке и приказал трогать на Трёх-Святительскую, путая след.

Извозчик, получив рубль, на радостях подгонял лошадь. Он попытался затеять разговор с пассажиром и Серёга неохотно отвечал ему. Мимо проскакал конный патруль. За ним ещё один, и Минус покачал головой:

— Что ж у вас в городе-то неспокойно⁈ — произнёс он, удивляясь. — Словно в родном Петербурге оказался.

— Спокойствия нету, — кивнул головой кучер. — Нашего брата и то в покое не оставляют. Документы требуют кажный день! Политических ищут! — мужичок усмехнулся. — Кто ж из них станет извозом пробавляться⁈ Глупость, ей-богу! Слыхивал я от городового, что приказ по числу политических есть! Хошь не хошь, а отыщи! Вот и лютуют! Столичные, те и вовсе, как псы цепные. А вы к нам надолго? — он скосил глаза на Минуса.

— Да, — кивнул тот головой. — Я уж два года у вас на Сахарном заводе работаю, да всё привыкнуть не могу.

— Привыкнуть трудно, — понимающе кивнул извозчик. — Я от земельки как оторвался, так душа не на месте. Вроде и деньги какие-никакие появились, а по семье тоска гложет. Зарок давал, чтобы хоть на Рождество увидеть, так жадность обуяла. Дни-то само что ни на есть, доходные! После на Пасху собирался, да так и не сложилось. Ехать-то мне неблизко! Под самый Новгород-Северский! Деньжата переслать смог, а сам так и не вырвался!

— Съездить надо, — ответил Минус. — Как же они без тебя? Скучают, поди⁈

— Писем уже три штуки получил, — охотно поделился мужичок. — Игнатий мне прочёл их. Он грамоте разумеет.

За разговорами время пролетело незаметно и Серёга указал на доходный дом на Трёх-Святительской:

— Приехали, друг! — проговорил он. — Гляди, чтобы на это Рождество к семье выбрался!

— Обязательно, — мужичок усмехнулся.

Он дождался, пока Минус сойдёт и развернув коня, отправился в обратный путь, махнув на прощание рукой. Серёга постоял немного и свернул на Житомирскую. Добравшись до пересечения с Владимирской, повернул на неё, спускаясь вниз. Пройдя половину улицы, он с облегчением вздохнул, заметив «бенц», припаркованный у входа. Минус завёл двигатель и всё же решился отправиться домой.

Свернув на Подвальную, Серёга спокойно проехал мимо патрулей. «Бенц» не останавливал никто и Минус улыбнулся про себя, радуясь, что оставил на Владимирской именно этот автомобиль. Серая громада производила впечатление на каждого. Серёга, совершенно не опасаясь, свернул на Бульварно-Кудрявскую, заметив суету у охранного отделения. Потом наконец добрался к Нагорному и заперев за собой ворота, немного постоял в тишине, прежде чем идти в дом.