Позывной «Минус»

Глава 34

Что, любишь пистолеты⁈ — спросил Серёга.

— Да, — и мальчишка закивал нестриженной головой.

— А ты стрелял из него когда?

— Нет.

— А хотел бы?

— Конечно, — пацан глядел на Минуса с недоверием.

— Можно устроить, — произнёс Серёга. — Это ведь люгер! — добавил он, извлекая пистолет из кобуры. — Гляди!

Мальчишка проглотил слюну. Его глаза с вожделением уставились на оружие.

— Ты Андрея Ющинского знал?

— Да.

— Он был тут в тот день, когда его убили⁈

Мальчишка неохотно кивнул, бросив быстрый взгляд на паренька, занятого беседой с Голубевым.

— Ясно, — тихо произнёс Минус. — Тогда, если хочешь пострелять, то залезай в машину на заднее сиденье и ложись, чтобы никто не видел. Потом, отъедем немного и дам пострелять, если расскажешь про тот день. Согласен?

Мальчишку не надо было спрашивать. Он скользнул за автомобиль, с трудом отворил дверцу, и исчез из виду как раз вовремя. Голубеву надоел бесполезный разговор и он, махнув рукою, направился к «фиату»:

— Какую-то чушь несёт! — зло произнёс он — Не зря мать говорила, что у него с головой проблемы.

— А мне так не кажется, — усмехнулся Минус. — Вполне он нормальный. Врёт только.

— Да зачем?

— Сам подумай. Кто-то научил, что нельзя говорить, а что нужно. Может, его матери жиды деньги занесли.

— Нет, — Голубев убеждённо ответил. — Она женщина простая, но понимание имеет. В «союз» сама вступить решила, без мужнего одобрения. Правильная женщина.

— А давно она в «союзе»? — спросил Минус, как бы между прочим.

— Да вот как беда случилась, так и вступила. Лучше бы раньше, но ведь многие так живут. Пока не столкнутся с жидовским произволом и не собираются к нам.

Минус наигранно кивнул:

— А кем работает она?

— Муж работает, как и должно быть в хорошей семье. Она за детьми глядит. У неё трое их, а четвертого Господь прибрал, — Голубев перекрестился.

Тут «фиат» подскочил на ухабе и с заднего сиденья донёсся приглушённый вскрик. Голубев недоуменно обернулся:

— Это ещё кто? — произнёс он удивлённо.

Минус остановил автомобиль и повернувшись, незаметно подмигнул растерянному мальчику:

— Что, бездельник, покататься решил⁈ — произнёс он сурово. — Сядь и сиди смирно! И чтобы не звука!

Тот часто-часто закивал головой и усевшись на сиденье, повернулся к окну.

— Не было печали! — фыркнул Минус. — Ладно, давай я тебя отвезу, а потом закину назад этого охламона! И злиться на него не получается. Автомобиль всё-таки. Конечно, хочется прокатиться. Может быть, как вырастет, тоже шофёром станет.

Голубев согласно кивнул. Разговор перешёл на машины, потом на лошадей и так незаметно добрались к редакции. Минус протянул руку, прощаясь с Голубевым:

— Я тогда завтра заеду, а ты подумай, что делать станем. Ведь время не ждёт.

Тот охотно согласился. Минус подождал, пока он отойдёт и обратился к мальчишке:

— Значит так. Едем обратно, но не к самому дому, а то тебя расспрашивать начнут. Ведь сам понимаешь, что нельзя таким мальцам из боевого оружия палить. Мне из-за тебя на работе влететь может. Сейчас отъедем за город и постреляем. А пока давай рассказывай, когда Андрея видел и что он говорил.

— Дак в тот день, как пропал он, — торопясь заговорил паренёк. — Он у меня пороху просил, да только истратил я весь. Тогда он к Женьке пошёл.

— За порохом?

— Да.

— А зачем ему порох? Что он делать собирался⁈

— Из ружья стрелить, — ответил мальчишка. — Для чего же ещё?

— У него ружьё было?

— Да.

— Настоящее или поджиг? Самопал, в смысле.

— Самопал. А вы полицейский?

— Конечно, — Минус кивнул. — А потом ты видел, как он от Женьки уходил?

— Нет, — паренёк замотал головой. — Они по улице немного погуляли и в дом зашли. А больше я Андрея не видел. Правда, что из него кровь выпили⁈ — спросил мальчишка с ужасом.

— Правда. И ещё из многих выпьют, если не найдём их. Так что давай рассказывай. Как тебя зовут?

— Максим.

— А чем занимается мама Женьки? Самогон гонит⁈

— Нет, — Максим облизал губы, волнуясь. — Она вещи краденые скупает. Только меня не выдавайте! — он с мольбой посмотрел на Серёгу.

— Ясно, — Минус кивнул. — Не выдам, конечно. Но и ты молчать будешь, что из пистолета стрелял.

Максим закивал головой.

— Рассказывай ещё про маму Женьки. Что интересного вспомнишь, так говори.

— Да ничего, — паренёк пожал плечами. — Обыск у них недавно был.

— Обыск⁈ А до того, как Андрея убили или после?

— До, — уверенно ответил Максим. — Когда четверых задержали, а потом пришли с обыском. Говорят, два револьвера нашли! — и парнишка печально вздохнул, очевидно сожалея, что он не нашёл ни одного.

— А кого задержали? Ты знаешь их?

— Нет, — Максим развёл руками. — Только одного знаю. Матроса. Его все знают.

— Прям таки и все! — Минус демонстративно фыркнул. — Я вот не знаю. С кем он держался вместе?

— Я не знаю их. Один рыжий такой, — и он изобразил волнистые волосы. — А другой худой и высокий очень. Того Борисом зовут. Они вещи носили часто.

— А как найти их?

Максим пожал плечами, но потом заговорил:

— Я Бориса как-то утром видел. Он от Юльки Тихоновой выходил. Раненько так. Ночевал у неё, наверное, — паренёк усмехнулся.

— Где она живёт?

— Недалеко от нас. В шестом доме. Маленький такой и калитка перекосилась. Вы должны были видеть его, как проезжали. А так торгует она. На рынке нашем. Пирожки продает.

— Она одна там с пирожками?

— Нет, — Максим вытаращил глаза. — Много там разных.

— Как выглядит?

— Чернявенькая такая, — паренёк жестами изобразил волосы до плеч.

— А ещё? Примет никаких особенных нет?

— Есть! — вдруг радостно выдал Максим. — Титьки у неё, во!

— На себе не показывай, — усмехнулся Минус. — Нашёл примету. Ладно. А тебе Андрей больше ничего не говорил? Может, ты забыл что?

— Нет, — Максим пожал плечами. — Ничего. Пороху только просил.

У лесочка Минус остановил «фиат», показывая Максиму жестами, чтобы выходил. Углубившись в заросли, Серёга выбрал большое дерево в десяти шагах от себя:

— Так, целься спокойно, — произнёс он, осторожно протягивая пареньку заряженный люгер. — Видишь, это предохранитель. Сдвигай его. А теперь огонь!

Максим дрожащей рукой нажал на спуск пистолета, зажатого в ладонях. Выстрел грохнул и на коре дерева появилось белое пятно.

— Ещё!

Паренёк послушался и выстрелил снова. Потом ещё раз за разом. Когда патроны закончились, он с сожалением протянул люгер Минусу:

— Как здорово! — произнёс он. — Я было думал, что вы обманете, — добавил он с опаской покосившись на Серёгу.

— Так иди в полицию, когда вырастешь, — заявил Минус. — Тогда тоже станешь такой носить.

— А примут? — спросил Максим неуверенно. — У меня батька на каторге сгинул.

— Примут, — уверенно ответил Серёга, — обязательно примут. Только чтобы с этого дня ничего противозаконного! Гляди у меня! А то я за тебя не поручусь!

— А вы поручитесь? — Максим с надеждой посмотрел ему в лицо.

— Да, поручусь, — хмуро кивнул Минус. Он решил навестить семью этого пацана после того, как найдёт убийцу. — Ты с кем живёшь? С мамой?

— С мамкой и с сестрёнкой, — торопясь заговорил Максим.

— Она хоть вещи не скупает⁈

— Нет, — паренёк даже обиделся. — Она на железнодорожной станции работает.

— Понятно. Значит, всё нормально. Но смотри, чтобы без глупостей! Ты понял⁈

Максим закивал головой.

— Тогда поехали. Я тебя довезу немного, а потом сам пойдёшь. Нельзя, чтобы нас вместе видели. И молчи, что стрелял, а то уши оторву! Ясно⁈

— Ясно.

Минус скептически усмехнулся, но промолчал. Хорошо, если парень выдержит какое-то время, чтобы не похвастаться. В таком возрасте редко кто держит язык за зубами. Серёга завёл двигатель и «фиат» направился в сторону Лукьяновки.

На другой день Минус вместе с Голубевым съездил в Софиевский собор, где в беседе с дьяконом не узнал ничего интересного. Мальчик был способный, неглупый и на этом всё. Близких друзей в училище он завести не успел. На предложение Голубева разыскать евреев, живущих неподалёку от места пропажи Андрея, Серёга ответил согласием, но потратив добрых полдня, таковых не отыскалось. В этом районе евреи селились неохотно.

— Значит, работают где-то здесь, — уверенно заявил Голубев. — Надо по предприятиям наведаться. Только ещё наших взять, чтобы быстрее дело шло. Найдём этих извергов!

— Найдём, — Минус согласно кивнул. — Только я бы вот того пацана, что заврался, взял и наизнанку вывернул. Он точно знает, что случилось. Может, запугали его или купили. С чего это он сказки плетёт? Никакой он не дурачок.

— С матерью его потолковать нужно, — ответил Голубев. — Вот пятнадцатого на собрании и узнаем, что к чему. Тогда завтра я с нашими поговорю, а четырнадцатого прочешем тут всё.

— Хорошо, — произнёс Серёга, думая о том, с каким идиотом приходится работать. И ведь не убедить никак, а ссориться резона нет. Нужно знать, чем «союз» занимается. — Тогда до четырнадцатого. Я к тебе с утра заеду. Часов в девять. Нормально будет?

— Нормально. Мы их обязательно найдём!

Минус высадил Голубева у редакции и с облегчением вздохнул. Он устал от его общества. Завтра самому нужно заняться розыском.

По Лукьяновскому рынку Минус прошёл дважды, обойдя его кругом. Теперь не вызывало сомнений, что искомая Юлька — это та женщина, что торгует у самого входа. Чернявенькой её можно было назвать с очень большой натяжкой. Волосы, аккуратно собранные, были русые, но вот особые приметы виднелись даже из-под запахнутого пальтишка. Минус даже удивился, как такая роскошная грудь сочетается с худой невысокой женщиной. Судя по фигуре, свой товар она и не пробовала.

Серёга бросил беглый взгляд на её лицо. Лет тридцать — тридцать пять, серые глаза смотрят уверенно и бойко. На щеке маленький шрам. Минус подошёл к ней.

— Горячие, — улыбнулась ему женщина. — С мясом, с капустой, с грибами. Какие хотите?

— Да никакие, — усмехнулся Серёга, — я бы хотел познакомиться с такой очаровательной девушкой, — и с видом фокусника, извлёк из внутреннего кармана букетик ландышей, протягивая его женщине.

Она замерла на мгновение и цепкий оценивающий взгляд скользнул по Минусу. Женщина негромко проговорила:

— Не знакомлюсь. Я здесь работаю.

— Ладно, — Серёга усмехнулся, — ну если работаете, так и хорошо. Продайте мне эту корзинку, чтобы завершить рабочий день и составьте мне компанию. Разрешите пригласить вас в кафе. Здесь рядом неплохое есть. «Каштан».

Женщина засомневалась на минуту, поправив волосы. Но тут взгляд Серёги мимовольно опустился на её грудь и лицо женщины помрачнело вмиг:

— Я тебе эту корзинку не продам. Я её прямо счас тебе на голову надену, если не уберешься! — женщина говорила негромко, но жёстко. — Купить меня решил⁈ Я не потаскуха желтобилетная! Уходи, а то я тебе твой дорогущий костюмчик испорчу вместе с лицом!

Маленькие ручки женщины сжались в кулачки и несмотря на их миниатюрность, Серёга понял, что бить ими женщине приходилось. Он спокойно проговорил:

— Я не собирался тебя покупать. Это ты сама придумала. Извини, я не хотел тебя обидеть. Я просто пригласил тебя в кафе. Не знаю, почему ты так сердишься.

— Потому! — женщина фыркнула, но уже спокойнее. — Явился тут и подкатывает! Тебе годков сколько, парень? Позабавиться решил⁈ Думаешь, раз я на рынке торгую, то меня тоже купить можно⁈

— Да с чего ты взяла, что я тебя покупаю⁈ — Минус разозлился. — Я тебе что, переспать за деньги предложил⁈ Чего ты сердишься⁈ Ну увидел тебя, понравилась ты мне, что в этом плохого? Ведь я ничего неприличного тебе не предлагал. Ты обиделась, что в кафе позвал, а как нужно было попытаться с тобой познакомиться? Извини, но я тебя не хотел огорчить. Я просто хотел пообщаться с красивой девушкой.

— Пообщаться! — женщина усмехнулась. — А кто на мои груди таращился⁈

— А как на них не смотреть? — Минус улыбнулся и развел руками. — Ведь глаза сами тянутся. Но только я не из-за них подошёл. Я издалека твой взгляд увидел. Бойкий такой. Лицо мне твоё понравилось. А уже как рядом оказался, так на грудь пялился, конечно. Но ты сама понимаешь, на неё только памятник не посмотрит. Зачем же так сердиться? Ведь я по-хорошему подошёл. Думал, что отошьешь меня, но не мог не попытаться. Мне просто хотелось посидеть с тобой, кофе попить, хоть немного побыть рядом. Ты очень красивая. Не обижайся, пожалуйста.

Женщина молча смотрела на него, потом тихо произнесла:

— Лет тебе сколько?

— Двадцать четыре.

— Врёшь!

— Правда, — Минус сделал обиженное лицо. — На, читай документ, если не веришь! — и он достал права из кармана.

Женщина медленно читала. Серёга понял, что она плохо знает даже простую грамоту, но как видно, в цифрах она разобралась.

— Не врёшь, — сказала она удивлённо и протянула ему права. — Так ты шоффэр? В таксо работаешь?

— Нет, — Минус кивнул, — у меня своя машина. А раньше да, работал немного.

— Женат?

Серёга оценивающе поглядел на неё, но решил не врать:

— Да.

— Ясно, — женщина немного нахмурилась. — А дети есть?

— Дочка. А у тебя?

— Трое, — ответила она, усмехнувшись. — Сынок и две девочки.

Минус улыбнулся, с удивлением и недоверием глядя на её фигуру. Она уловила этот взгляд и произнесла с вызовом:

— Думаешь, вру⁈ Нет. Бог телом наградил. Троих родила и только живот обвис чуток.

— Не видно, — хитро улыбнулся Минус.

— И не увидишь, — усмехнувшись, произнесла женщина. — Ну что, Семён Петрович, ты меня приглашал. Если не забоялся, то пойдём.

— Пойдём, только не называй так. Просто Сенькой можно.

Она улыбнулась:

— Меня Мариной зовут.

Минус чудом сдержался. «Долбаный мальчик, — подумал он. — Я бы тебя за ноги подвесил! Приметы он особые нашёл!». Серёга спокойно ждал, пока Марина закроет свою корзину и испытывал жгучее желание прекратить знакомство, но посмотрев на женщину, всё же не решился так поступить. «Ладно, посидим в кафешке и отвезу её домой, — подумал он. — Нужно тогда хоть от неё узнать что-то про эту Юльку, ну её нах! А вообще, брать надо того пацана и колоть, пока не сломается или мамашу его! Как они мне все дороги!».

Минус так глянул на женщину, что она вздрогнула:

— Не сердись! — сказала она. — Я не стану больше тебя мытарить. Прости меня, Семён.

— Всё нормально, — Минус натянуто улыбнулся. — Куда пойдём? Если не хочешь в «Каштан», то сама выбери куда.

— Куда скажешь, — Марина сменила гнев на милость. — Мне без разницы. Я нигде не была.

Апрель выдался тёплым и изящные ореховые столики вот уже несколько дней занимали длинную крытую террасу. Минус выбрал угловой и глядя на улыбающееся лицо Марины, заговорил:

— Расскажи что-нибудь о себе.

— Да чего рассказывать? — она пожала плечами. — Вдовая я. Муж-то мой, Степан Николаевич, в седьмом годе погиб. Вот с тех пор и мыкаюсь с ребятишками. Поначалу-то тяжко было. Пенсии мне, как вдове не полагается. Работать могу, а стало быть от ворот поворот. Сослуживцы его мне копейкой сбросились да от управы на погребение выделили. Осталася одинешенька, а детки-то на меня глядят. Страшно мне стало, а как не прокормлю⁈ Ох и набоялася тогда…

— А кем твой муж работал?

— Городовым служил. Убили его. Оружие отняли. Так и не нашли душегубцев. Да, хоть и бы и сыскали, — она махнула рукой, — Степу-то не воротить уже.

Минус печально кивнул.

— А потом помыкалась. Куда только не устраивалась, да всё одно и тоже. Женщина-то я видная, вот и начинают руки распускать. В мануфактуру устроилась, бакалейную, так хозяин ейный, Иван Сергеевич, чуть не снасильничал меня. Веришь али нет, графином я ему по голове угодила и сбежала. Перед самым Рождеством дело было. Бегу по улице зареванная, шубейка моя старенькая-то в лавке осталась и деньги мои за неделю пропали так. Не пошла я назавтра забирать. Испугалась здорово. Одной-то страшно идти.

— А к мужа сослуживцам не пробовала обращаться, чтобы они забрали?

— Нет, — она помотала головой. — Не ладила я с ними. Как Стёпу схоронили, так заглядывать ко мне стали, но только женатые они все и я их в укорот сразу. Так и перестали захаживать.

— А на рынок как пришла?

— Ногами, — она усмехнулась. — Бабушка Фрося была, соседка, она всю жизнь здесь провела. Царствие небесное. Она и надоумила. Завсегда, говорит, на прожитье станет. Товар такой, что покупают в любое время. Готовить-то я умела. Поначалу тоже с людьми трудно было, а потом притерлась. Хотя несладко выходило. Проклятие моё, — внезапно добавила она, кивнув головой на грудь, — другие бы бабы пользовались, а я так не могу. Гадко мне. У нас ведь многие вдовы в желтобилетницы пошли. А я не смогла. Как детей-то ростить, если мать потаскуха⁈ Как им в глаза смотреть?