Позывной «Минус»

Глава 49

— У тебя на этой машине номера нету, — сказала Марина. — Она не твоя?

— Моя. Купил по случаю, только на учёт не ставил в управе. Если сегодня получится, то спалим мы её у старого кладбища или ещё где-нибудь, а потом к моему «фиату» дойдём. Это чудо вражеской техники и так уже давно меня выручает. Пора от него избавиться.

— Жалко, — Марина потрогала рукой приборную панель. — Красивая машина, лучше, чем твоя чёрная.

— Новую купим, если живые будем. Нечего из-за железа переживать.

Мимо припаркованного «грегуара» проезжала тройка и Минус принялся целовать Марину, скрывая лица.

— Ты поосторожнее, а то не сдержусь, — она тихонько засмеялась. — Со мною так шутить опасно!

— Я знаю! — Серёга усмехнулся. — Тогда будем в окошко глядеть и за руки держаться, как на первом свидании.

— Ой! — Марина фыркнула, смеясь. — Лучше уж целоваться станем!

Минус ещё шутил и смеялся, но сам не сводил глаз с парадного входа в гостиницу. Он был уверен, что полицейскому сообщат о Кунцевиче, который выехал на задержание. Красовский точно не усидит в номере. Куда бы он не поехал, прямиком на Ново-Госпитальную или же в жандармское управление, выйти должен будет здесь. То, что Красовский внутри, было точно. Не более пятнадцати минут назад Серёга позвонил ему из маленькой табачной лавки и убедившись, что полицейский у аппарата, повесил трубку.

Марина прижалась к Минусу и он обхватил её рукой, целуя. Серёга снова бросил взгляд на вход в «Русь» и сердце учащенно забилось. Красовский появился на ступенях гостиницы. Он махнул рукой одному из «лихачей», дежурящих у входа в ожидании пассажиров, и зашагал к открытому экипажу.

— Как поеду, пригнешься, — прошептал Минус. — Чтобы тебя видно не было. Там, в конце улицы, городовой на посту. Как минуем его и выедем в сторону Набережной, я Колю и сработаю. В любом случае он через Набережную поедет. Так короче и удобнее.

Марина молча кивнула. Улыбка мигом слетела с её лица, сразу ставшего серьёзным и холодным. Она тихонько проговорила:

— Я думала, что ты не прямиком на ходу… Извозчик-то тебя запомнить может.

— Вряд ли, — усмехнулся Серёга. — Поглядишь. Не бойся, Мариночка, справлюсь я. За это не переживай.

Высокий фаэтон, запряжённый парой вороных лошадей, тронулся с места, но не в сторону Набережной, а прямиком к ним навстречу. Минус разглядел Красовского, с интересом уставившегося на припаркованный автомобиль. Серёга отвернулся вправо и наклонил голову Марины к себе между ног.

Цокот копыт раздался за спиной и с экипажа донёсся негромкий смешок. Минус подождал пока фаэтон достаточно удалится и отпустил Марину. Та поднялась, поправляя растрепавшиеся волосы:

— Чего удумал! — сверкнула она глазами, улыбаясь, но Минус уже не слушал. Он выскочил наружу и крутанул рукоятку. «Грегуар» завёлся и Серёга, вывернув руль, развернулся на месте, глядя на движущийся вдалеке экипаж.

— В сторону Лукьяновки поехали, — негромко произнёс Минус. — Ничего, так даже лучше. Там посты только на Глубочинском шоссе и возле городских казарм. Держись, Маринка! За площадью я догоню его и после сверну к Чёрному Яру. Давай, девочка, пригнись и не бойся!

«Грегуар» покатил вперёд, миновав на пересечении с Константиновской конный патруль. Впереди медленно двигался тяжело загруженный ломовик и Серёга едва обогнал его на примыкании Кирилловской.

Фаэтон повернул на площадь. «Грегуар» поравнялся с ним и Минус поднял люгер, целясь в пассажира через открытое окно. Красовский узнал его. На миг опешив, полицейский рванул рукой кобуру с револьвером, но было поздно.

Целые снопы пламени вырывались из ствола люгера. Родной бутылочный патрон давал ярчайшую вспышку, в отличии от девятки. Не имея возможности оценить попадания, Минус выстрелил шесть раз подряд, целясь Красовскому в грудь. Полицейский разом обмяк и сполз с высокого сиденья прямо на брусчатку мостовой.

Серёга увидел застывшее в ужасе лицо извозчика, глядящее на него через лобовое стекло. Минус крутанул руль и два оставшихся патрона достались кучеру, нелепо раскинувшему руки и повалившемуся вперёд. «Грегуар» рванулся и сворачивая вправо, Минус услышал длинный полицейский свисток.

— Городовой! — проговорил Серёга, глядя на лицо Марины, ошалевшее от пальбы. — Не бойся, девочка! Уйдём!

Автомобиль швырнуло на ухабах. Минус свернул в Чёрный Яр, моля бога, чтобы выдержали колёса. Кладбище старообрядцев осталось справа и Серёга съехал в поле:

— Едем в сторону шоссе, пока не застрянем. Потом подожжём. Поднимайся, Маринка! Ты и так головой ударилась.

— Шишку набила, — проговорила она, щупая затылок. — Хоть и ждала, что ты стрелять примешься, но всё одно дернулась! Ты убил его⁈ — добавила она, помедлив.

— Да, — кивнул Минус. — И его и возницу. Видел он меня, нельзя было оставить. Я надеюсь, что ты в полицию не пойдёшь⁈ — усмехнулся Серёга неуверенно.

— С чего вдруг⁈ — Марина нахмурилась. — Ты мне помог, а я стану подлости чинить⁈ Другие бы бабы за такого мужчину, как Николай, зубами уцепились, а мне не нужно! Зачем он мне⁈ Чтоб перед соседками да знакомыми нос задирать, а потом ночами в подушку плакать⁈ Ишь, удумал, угрозами меня принудить! Я бы его ещё в квартире у себя убила, кабы силенок хватило! Глядит на меня с ухмылочкой своей и говорит, будто я вещь какая! Если б ты знал, сколько терпения нужно было, чтобы спокойно разговаривать! Я ведь глядела на него, а про тебя думала.

— Умница ты, — улыбнулся Минус. — Видишь, как мы хорошо справились⁈

— Зауважала я тебя крепко, — Марина покачала головой. — Боялась я, что отступишься ты перед ним. Ведь поглядишь на тебя, так хлопчик совсем! Куда тебе тягаться с Николаем! Ан, нет! — нервно засмеялась она. — И не дрогнул ни капельки! Хороший мой! — Марина прикоснулась к нему. — Любо мне с тобою!

— Даже после того, как узнала, какой я?

— А какой ты⁈ — Марина возмущённо фыркнула. — Нечего тут передо мною на себя наговаривать! Хочешь знать, что я думаю⁈ От сердца скажу, как есть!

— Хочу, — Минус уставился на неё.

— Горжусь я тобою! Вот, что на душе у меня сейчас! Я не святая, чтобы над убиенными рыдать! Меня оборонил и этого достаточно.

«Грегуар» остановили в поле. Вдали, за пригорком, находилось Глубочинское шоссе. Минус откинул сиденье, открывая доступ к бензобаку. Он слил шлангом топливо в ведро и щедрой рукой полил автомобиль:

— Прощай, железный друг! — печально усмехнулся Серёга. — Пора тебе в страну вечного девяносто пятого!

Он подождал пока Марина отойдет в сторону и швырнул сразу несколько зажжённых спичек. Пламя вспыхнуло и загудело, взметнувшись ввысь. Минус подбежал к Марине:

— Пойдём через шоссе. Здесь фонарей нету. Потом мимо нового кладбища и прямиком ко мне домой выйдем.

— Куда ж ты со мною⁈ — она усмехнулась.

— Машину взять надо. Или, знаешь, можем пешком пройти. Сейчас не поздно, за моим переулком в такое время людей гуляет полным-полно. Пройдём через Подвальную прямиком до Владимирской. В лавку зайдём какую. А то у полиции если есть приказ машины останавливать, так начнут все подряд. Они «грегуар» от «фиата» в жизни не отличат!

— Пойдём, — согласно кивнула Марина. — Только жене своей ты что говорить станешь?

— Позвоню я ей от тебя, — ответил Серёга. — А там погляжу, как пойдёт.

— На ночь мыслишь со мной остаться? — она задумалась. — Я бы тоже хотела, но лучше не надо. Нечего тебе зазря подозрения накликать. Доведёшь меня и домой вернёшься. Если всё спокойно выйдет. Увидим, что патрулей много, тогда заночуешь.

Минус молча кивнул. Марина не выдержала и заговорила:

— Не сердись! У нас завтра целый день впереди! Он не хуже ночи будет! Обещаю! — она улыбнулась. — И риску для тебя никакого!

— Права ты, — Серёга кивнул головой. — Знаю, что так умнее получается, а всё равно по-своему поступить хочется. Хорошо, завтра, так завтра.

Они быстро пересекли шоссе и углубились в рощицу. Перед тем, как выйти к новому кладбищу, Минус постоял в тишине какое-то время:

— Не слышно ничего, — прошептал он. — Аллеей тогда пойдём, слева у ограды. Там акации растут, тень густая.

Уже прошли полпути, как с территории кладбища донёсся собачий лай, всё приближающийся к ограждению.

— Долбаные животные! — фыркнул Серёга. — Пойдём скорее, эта дрянь не заткнется, пока не уйдём. И стрелять их нельзя, слышно будет.

Какое-то время лай сопровождал идущих и тут Минус насторожился:

— Кони! Кони, бля! Точно! Слышишь⁈

— Слышу! — прошептала она. — Патрульные, наверное. Некому больше здесь ошиваться.

За собачьим лаем было не разобраться, насколько далеко находится патруль. Минус на мгновение задумался:

— Некуда тут свернуть. Поля кругом. Увидят они. Значит так, иди вперёд по аллее. Можешь даже бежать. Собаки за тобой должны увязаться.

— А ты⁈ — выдохнула она. — Как же ты⁈

— Трое их, не больше, — проговорил Серёга. — А то и вовсе двое. Подожду я их. — он кивнул на кусты терновника. — Иначе не уйдём! От лошадей не убежать. Иди, Маринка! Беги! Я догоню, если всё получится! Быстро отсюда! — добавил он, увидев, как она заупрямилась. — Собак уведешь! А то они меня по их лаю найдут!

Она замотала головой, но послушалась. Топот лошадей уже явственно приближался и у Минуса похолодело внутри. Он порадовался, что не сбросил второй люгер, и приготовившись к встрече, шагнул в заросли кустарника.

Лай собак постепенно удалялся, только одна маленькая шавка всё тявкала за оградой напротив Серёги. Минусу так надоел этот звук, что он едва сдерживался, чтобы не выпалить из пистолета в проклятое животное.

На узкой дорожке в неверном лунном свете показались четверо всадников. Лошади неторопливо приближались и стало возможным различить говор:

— Точно, Прохор Игнатьевич, — раздался взволнованный голос. — Бродит тут кто-то! Слышите, как псы разоряются⁈

— Лис здесь полно! — нехотя произнёс человек постарше. — Эти дурнобрехи каждую ночь такие концерты устраивают! Кому тут быть⁈ Здесь грабить некого! Не ходит никто!

— Так ведь о стрельбе докладывали, Прохор Игнатьевич!

— И что⁈ — лениво ответил тот. — Это тебе по молодости невтерпёж! Ты вот думаешь, тем, кто пальбу на площади устроил, захотелось по кладбищу пройтись? Машина у них была. Небось уже из города улепетнули! Нет здесь никого!

Минус сжал зубы. Если бы не собаки, то можно было просто переждать патруль в зарослях, но не повезло. Теперь отступать некуда, конники нагонят Марину. Серёга собирался с духом, зажав в обеих руках по люгеру. Совсем рядом фыркнула лошадь и Минус решился.

Всадники миновали кусты. Серёга вышел на тропинку за ними. Под ногами треснула веточка и один из конных обернулся. Выстрелы разорвали тишину. Замыкающий четвёрку охнул, получив сразу две пули в спину, лошадь дернулась и всадник вывалился из седла. Минус выпалил в другого, который уже обернулся, поднимая карабин. Пули угодили в грудь, человек молча выронил оружие и попытавшись схватиться за поводья, не удержался в седле.

Минус стрелял только из люгера, зажатого в правой руке. Целиться сразу из обоих было неудобно. Ещё четыре выстрела грянули один за другим и полный невысокий человек, никак не успевающий извлечь из кобуры наган, повалился наземь.

У оставшегося в живых полицейского карабина не было вовсе, но он успел вытащить древний «смит-и-вессон». Серёга метнулся в сторону, одновременно беспорядочно стреляя из второго люгера. Попасть во всадника ему не удалось, но несколько пуль угодили в лошадь. Конь заржал и забился, сбрасывая седока. Минус ткнул люгер в карман и потянулся за запасным магазином.

Патрульный, упавший на землю, к счастью, оказался недостаточно сообразительным. Он не попытался залечь, а рывком поднялся во весь рост. Теперь его фигура стала отчётливо видимой и успевший перезарядиться Минус, влепил в полицейского весь магазин разом.

Серёга, торопясь, сменил магазины в обоих пистолетах. Он осторожно подошёл к упавшим, но только один ещё шевелился. Минус выстрелил ему в голову, потом подобрал карабин и что есть духу принялся бежать по неровной тропинке.

Услышав грохот выстрелов, собаки умолкли, то ли сбежав в глубину кладбища, то ли просто затаившись. Серёга бежал так, как не бегал уже давно. Он запыхался совсем, миновав кладбищенскую ограду. Впереди виднелось какое-то полуразрушенное помещение и там, в его тени, Минус наконец увидел Марину.

— Бежим отсюда, — проговорил он пересохшим ртом. — Как можно скорее бежим!

— Ловко ты! — покачала она головой удивлённо. — Ведь один ты стрелял. Слушала я. Только пистолет слышно было. Замерла я здесь и молюсь, чтобы ты живой остался! И верить хочется и жду каждую секунду, что карабины палить начнут! Пауза потом и снова ты. Сколько их было-то, двое⁈

— Четверо! — выдохнул Минус. — Бежим! По дороге говорить станем!

— Четверо! — Марина разинула рот. — Боженька помог, — прошептала она тихонько.

Серёга уже не слушал её. Схватив Марину за руку, он потащил её рядом с собой, пока она, опомнившись, не вырвалась:

— Быстрее так, коли за руки не держаться!

Они перебежали пустырь, на котором Минус углядел громадную лужу. Он обтер карабин и швырнул в неё.

— Пистолеты оставить придётся! — тихо произнёс он. — Без них идти нельзя!

— Куда мы теперь⁈ — прошептала Марина.

— Прямиком на Кадетскую выйдем, — проговорил Серёга. — Всё нормально будет. Как окажемся на ней, за ручку пойдём. Кто на нас подумает⁈ Там парочек хватает. А потом по Святославской. Все магазины на ней открыты, прохожих много. Не бойся, Марина, доберёмся!

— Теперь не боюсь, — выдохнула она. — Бог тебя сберёг.

Кадетская светилась огнями и Марина, улыбаясь, брела рядышком с Серёгой, взяв его под руку. Чем дальше по улице, тем больше становилось экипажей и прохожих. На Святославской и вовсе было не протолкнуться. Минус купил у цветочницы букетик тюльпанов. Теперь Марина шагала ещё медленнее. Навстречу уже несколько раз попадались полицейские патрули, но ни один из них не обращал внимания на влюбленную пару.

Минус заметил, как возле чайной сразу трое патрульных проверяют документы у проходящих мужчин. Свернуть было некуда и Серёга спокойно повёл Марину. Один из полицейских, молодой парень, с неулыбчивым веснушчатым лицом, было шагнул к Минусу, но усатый чернявый мужчина в двубортном кителе что-то проговорил негромко, усмехнувшись, и парень направился к проходящему бородатому человеку в тёмном сюртуке. Марина совершенно игнорировала полицейских, шепча на ухо Серёге всякие глупости и тихонько смеясь.

Наконец-то они вышли на Владимирскую улицу и Минус с облегчением вздохнул. Здесь патрулей было меньше и к идущей с цветами парочке не подошёл ни один из полицейских. У ювелирной лавки стояла крепкая фигура городового, но он только бросил взгляд на грудь Марины, как встретился глазами с Серёгой и тут же с напускным вниманием принялся разглядывать витрину.

Поравнявшись со своим подъездом, Минус молча посмотрел на Марину. Та проговорила тихонько:

— Зайдём. Хватит нам бродить. Душа каждый раз в пятки уходит, как патруль на пути встречается. Я Оксане позвоню от тебя. Велела я ей завсегда трубку поднимать, как меня нету. Коли ладно всё у них, то не пойдём дальше. Отмыкай двери, Семён!

Минус молча кивнул. Пройти обратно к Нагорному без сопровождения Марины нечего было и думать. Он открыл дверь, пропуская Марину вперёд. Оказавшись в квартире, Минус дождался пока Марина договорит с дочерью и приложив палец к губам, принялся звонить домой.

Анин голос дрожал. Она была рада, но Серёга чувствовал, как она волнуется:

— У нас всё хорошо. Николай заходил недавно.

— Какой Николай⁈ — Минус опешил.

— Знакомый наш, Морозов. Сожалел, что тебя не застал, но Либа с Беллой так заболтали его, что он не в обиде. Он ведь предупредить зашёл. Казармы по тревоге подняли, революционеров каких-то ищут. Подполковника убили на Подоле и патрульных у нового кладбища. Говорит, что в городе скрываться могут, — голос её задрожал ещё сильнее.

— А я-то думаю, с чего такие облавы на улицах! — наигранно произнёс Минус. — Не буду я, Анечка, сейчас домой возвращаться. Я на Владимирской и заночую. А то полицейским нужно поймать кого-то. Не стану я рисковать, хоть и не революционер совсем! — Серёга засмеялся. — Я завтра с утра приду. Ты только не переживай. Всё нормально у меня. Правда, — добавил он серьёзно.

— Хорошо, — ответила она уже спокойнее. — Главное, что ты там и никуда не пойдешь. Ведь не пойдёшь?

— Никуда, — согласился Минус. — Даже за продуктами не стану идти. Ну, его. Спать завалюсь, а утром уже к тебе. Ты не переживай, малышка! Спокойной ночи! Отдыхай.

— Ты тоже, — раздался нежный голос. — И приходи завтра как сможешь, но сейчас не надо. Я тебя прошу!

— Не пойду. Обещаю. Ложись спать, Анечка! Всё нормально.

Минус повесил трубку и встретился взглядом с Мариной.

— Хорошая жена у тебя, — проговорила она тихонько. — Слышно мне было, о чём разговаривали вы. Голос у неё приятный такой, ласковый.

— Хорошая, — согласился Серёга. — Очень хорошая.

— Иди ко мне, — Марина протянула руки. — Перестань мучить себя. Я ведь тебя у неё не отымаю. Не может у нас с тобою ничего серьёзного выйти, хоть и прикипела я к тебе всем сердцем.

Минус шагнул к ней. Расстаться с этой женщиной он не мог. Серёга отогнал мысли и улыбаясь, кивнул головой на спальню.

— Нет, — она усмехнулась. — Сначала в ванную пойдём. Ты давеча в машине от меня хотел кой-чего, — её глаза блеснули. — Согласная я.

На порозовевшем от смущения лице белой полоской выделялся маленький шрам. Марина сделала несколько движений, словно пританцовывая, и хитро улыбаясь, поманила Минуса за собой.