Длинная цепь

«Шлюпка»

Сказка, рассказанная Мёртвым Дикарём Синдри

Разбушевалось море, расподнимало волны свои великие, и набросило их покрывалами на корабль большой, на щепку большую по меркам самого моря бескрайнего, на творение рук человеческих, что возомнили себя выше всего. Рвало и швыряло, топило и метало, заливало и выворачивало море большой кораблик с маленькими человечками. Не сдюжили человечки, погибли все как один, но один не погиб.

Один человек уцелел там, где погибла команда, шлюпка осталась на плаву там, где корабль съело пучинами, ибо есть на душах у нас письмена, и говорит душа наша, что надобно к исполнению, а чего не суждено стать никогда, и нигде, и никем. Кому суждено утонуть — те утонут, а кому суждено плавать — всплывут. И если суждено тебе жить на шлюпке, в компании мёртвого товарища, пить его мёртвую кровь, и рвать зубами его холодную, жёсткую плоть — так и быть тому, такова судьба твоя. Как судьба твоего мёртвого друга — стать домом для мерзости ползучей, что делит с тобой твою трапезу, что сами становятся твоей трапезой, давящей на горло, выжимающей слезы трапезой. Пища, что ломает твой дух через насыщение тела, когда все твоё естество противится, противно тело твоё само себе, и лишь страх смерти, медленной и тяжёлой, давит на другую чашу весов, перевешивает, но не сильно совсем, едва-едва перевешивает.

А когда нет больше сил и возможностей насыщаться плотью мёртвой, приходит судьба насыщаться плотью живой. Не каждому выпадает такая судьба. Не каждый может чувствовать вкус собственной боли, упиваться собственным страданием, вгрызаться в жёсткие мышцы зубами, да кончиками зубов собирать остатки тёплого мяса с костей собственных. Грызть хрящи своих же суставов, грызть собственные кости ради жизни в агонии, точно одичавший и всеми брошенный пёс, не способный порвать свои цепи, не способный убежать. Не каждому судьба дана выжить.

Когда нашли человека в шлюпке, когда спасли его, одной ноги не было у него до колена, а второй ноги не было у него вовсе, и все пальцы его были обглоданы, почти не двигались. Но он выжил. И жил дальше, как может жить только тот, кто жарко любился со смертью в её просторных кроватях, всего себя отдавая этой любви, без остатка. Человек жил. Стал он мужем, стал он отцом, стал он другом и товарищем, работником и командиром, гостем и хозяином, рассказчиком и слушателем, он получил имя, и дом, и деньги, и еду, и вино. И оставался он тем, кто выжил в шлюпке без еды и воды. Тем, кто жил в шлюпке без еды и воды.

А потом человек сел ночью в шлюпку, взял в руки весла, и уплыл в открытое море. Оставил и жену свою, и детей, и четыре стены с крышей, и друзей, и товарищей, и работу свою, и богатства свои.

Человек вернулся домой.