Марица. Исток

Глава 9 Нападения

Недели, последовавшие за балом, пролетели в лихорадочном темпе. Отчёты по Вербесу, бесконечные совещания с геомантами, расшифровка данных, приходящих от разведки из Мекеша и Феорильи. Никто, ни геоманты, ни маги, ни агенты Патринии не нашли ничего странного, но я чувствовала, как воздух в королевстве сгущался, словно перед грозой. Хотя, не могла отрицать и того, что просто стала параноиком.

Истер больше не жаловался на кошмары, а королева была весьма недовольна тем, что на балу я потратила время на работу и потанцевала лишь с Демитром и парочкой престарелых лордов, которые явно не годились мне в мужья. А я не могла забыть его взгляд во время танца, то, как уверенно и тепло лежала его рука на моей талии.

Еще не давали покоя видения, порожденные мыслями Демитра. Одни были полны нежности, другие весьма… пикантные. Он явно не подумал о том, что каждое его решение, заправить прядь моих волос за ухо или оставить обжигающий поцелуй на шее, проносилось видением в моей голове. Единственным спасением от этих мыслей была работа.

Кажется, он снова в меня влюбился! Кажется…я снова в него влюбляюсь! Нет, все, стоп! Не думать, не думать, не думать! Королева будет в восторге, от подколок Истера мне не спастись, а вот король… король может и казнить своего генерала.

Нужно сосредоточится на том, чтобы обновить защитные чары в кабинете Его Величества. Я прошлась вдоль стен, касаясь кончиками пальцев резных дубовых панелей, ощущая знакомую, почти осязаемую пульсацию магии, вплетённой в саму структуру дерева и камня. Защиты здесь были мощными, многослойными, выстроенными поколениями королевских магов. Но и они требовали постоянного поддержания, подпитки.

Работа успокаивала. Монотонный ритм заклинания, знакомое ощущение силы, льющейся сквозь меня, действовало лучше любого снотворного. Я двигалась по периметру комнаты, углубляясь в трансовое состояние, почти не думая, действуя на чистом инстинкте.

— Новое платье? — голос, тихий и спокойный, прозвучал совсем рядом.

Я вздрогнула, потеряв концентрацию. Силовой поток дрогнул и рассыпался искрами. Я обернулась.

Ледарс стоял у камина, оперевшись локтем о каменную полку. Он смотрел на меня не как король на подчинённого, а как отец на дочь — с лёгкой, почти незаметной улыбкой в уголках глаз.

— Простите, я отвлеклась, — пробормотала я, чувствуя, как глупая краска заливает щёки.

— Ничего. Чары подождут. А вот ответ — нет. — Он сделал глоток из стоявшей рядом на столе хрустальной рюмки. — Так что же? — настаивал он, и в его голосе зазвучала мягкая, но настойчивая нота. — Это уже третье за неделю, присланное тебе Веранией. Не то, что она, несомненно, предпочла бы на тебе видеть, но подобранно со вкусом.

Я опустила взгляд на складки платья — глубокого зеленого оттенка с серебряной нитью по подолу, напоминающей звёздную дорожку. Простое, элегантное, и чертовски дорогое. Да, я сама его надела без всякого приказа.

— Старые, — он усмехнулся, коротко и сухо, — состояли из практичной шерсти и льна, купленных тобой же в ремесленном квартале. А это… — он ленивым жестом обвёл воздух передо мной, — это шелк с аукциона. Синие — позавчера. Бордовое — вчера. И вот это. Изумрудное. Ты внезапно озаботилась своим видом, дочь моя. После бала.

Он отставил рюмку и скрестил руки на груди, и его взгляд, тёплый до этого, стал пристальным, изучающим. В нём читалось не осуждение, а любопытство. И тревога.

— И это совпало с возвращением в столицу определённого генерала, — продолжил он. — Генерала, который, судя по тому, как он смотрел на тебя во время того вальса, явно не забыл, что пять лет назад просил твоей руки. И, если верить сплетням, которые доносят до меня даже сквозь стены этого кабинета, он снова начинает что-то чувствовать.

Я заставила себя рассмеяться. Вроде, вышло правдоподобно.

— Нет, Ваше Величество. Дело в том, что Ее Величество решила, что мой гардероб — это личное оскорбление королевскому вкусу. И завербовала себе сообщницу.

Ледарс поднял бровь, явно заинтересованный.

— О?

— Сила. Они сговорились. Тогда, после моего спаринга с Истером, я вернулась в покои и обнаружила, что весь мой сундук с платьями — теми, что я сама покупала, — пуст. На все мои вопросы горничная делала большие глаза и говорила, что «все вещи давно нуждались в стирке и отданы прачкам». — Я подошла к окну и провела пальцами по холодному стеклу, обновляя магическую метку слежения, вплетенную в раму. Чары дрожали, ослабевшие от недавней грозы. — Я, конечно, спустилась в прачечную. Старшая прачка поклялась мне всеми богами, что никаких моих вещей не видела и в помине. Так что, мне совершенно нечего надеть, за исключением даров от Ее Величества.

Отец тихо хрипло рассмеялся, звук был похож на отдаленный гром.

— Верания всегда достигает своих целей окольными путями, если ей не подчинились с первого раза. Ты что, сдалась?

Я обернулась к нему, разводя руками в красивом, но абсолютно бесполезном жесте, который так ловко переняла у придворных дам.

— Сдалась! Я поняла, что против такого напора не устоять. Они выиграли эту битву. Остается только надеяться, что королева не решит «обновить» таким же образом и мое оружие. Представляю, что она подберет к моему клинку — может, ножны, усыпанные жемчугом? Или гарду, покрытую позолотой? Чтобы враги ослепли от блеска, прежде чем я успею их достать.

Ледарс покачал головой, но во взгляде у него читалось явное веселье.

— Не дай ей такой идеи. Кстати, у нас новый распределитель корреспонденции, и мне случайно доставили твою. Прости, я не глядя, вскрыл ее. — Он повернулся к столу и взял два лежащих рядом конверта. — Одно — из твоей деревни. От Маса. Другое — от леди Варц. С печатью Тайной канцелярии. Решай сама, с какой новости начать.

Сердце ёкнуло. Письмо от Маса было толстым, потрёпанным, заляпанным дорожной грязью — настоящее, живое, пахнущее домом. Конверт Патринии — тонкий, из плотной, качественной бумаги, с чётким, почти безэмоциональным почерком. Я молча указала на письмо из деревни.

Ледарс кивнул и протянул его мне.

— Читай. Взрослая женщина, сама разберёшься, что с этим делать. Но если кратко — Дафне выходит замуж. И вся деревня приглашает тебя на свадьбу. Настоятельно приглашает.

Я разорвала сургуч и пробежалась глазами по размашистым, знакомым буквам. Мас и правда сообщал о свадьбе! Он подробно расписывал меню, сетовал, что яблок в этом году мало, и трижды подчеркнул, что я обязана приехать, благословить брак Дафне и Себара.

Я чувствовала, как по лицу расползается глупая, широкая улыбка. Настоящая. Первая за долгие дни.

— Вижу, новость порадовала, — констатировал Ледарс. Его собственное лицо смягчилось. — Свадьба через месяц. Я велел подготовить карету и эскорт. Поезжай.

— Но работа… Вербес… отчёты… — попыталась я возразить, хотя всё внутри уже пело от предвкушения увидеть родные холмы, старую кузницу Маса и его самого, сияющего, как медный таз.

— Работа подождёт. Наше королевство простояло тысячу лет, и за неделю без твоего присмотра не рухнет. А вот ты — нет. — Он отхлебнул из рюмки и посмотрел на меня поверх края. — За все пять лет я по пальцам могу пересчитать дни, что ты брала для себя. Поезжай. Развейся. Подыши деревенским воздухом. Потанцуй на свадьбе. Это приказ короля. К тому же… — он покрутил в руках бокал. — Тебе нужно окончательно решить вопрос с вашим старым домом. Он не должен пустовать, ему следует быть обжитым. Я понимаю, что ты не хочешь терять последнее, что осталось от Адорда и Лисарии. Но думаю они были бы рады, если в их доме вновь зазвучали детские голоса. И потом, наверное, это не последняя вещь. Ты говорила, что перед побегом из деревни закопала часть вещей в лесу.

— Да, закопала. Вы намекаете, что мне стоит подарить дом Дафне?

— Почему бы и нет. Решать все равно тебе. Теперь другая новость, — Ледарс стал серьёзен и протянул мне второй конверт. — От Патринии. Касается твоего друга. Паргуса.

Лёгкое настроение мгновенно испарилось. Я быстро вскрыла конверт. Записка была короткой, без церемоний, выведенным твёрдым, быстрым почерком главы Тайной канцелярии.

'Марица.

Паргуса доставили в столичный госпиталь. Ночью он в состоянии помрачения напал на нескольких агентов в штаб-квартире. Сопротивлялся, как одержимый, ранил двоих. Его удалось обезвредить только усыпляющим.

Симптомы… напоминают безумие демонов. Но не совсем. Будь осторожна.

П. В.'

Кровь стыла в жилах. Паргус. Весёлый, неунывающий Паргус, который всего пару недель назад с красным от смеха лицом показывал, как он тушил свои усы. Который хвастался, как хвалит его леди Варц, намереваясь чуть позже рассмотреть его на должность своего заместителя. Теперь он в госпитале, а Патриния пишет о «помрачении» и «безумии демонов».

— Что случилось? — голос Ледарса стал жёстким, деловым. Он видел моё лицо.

— Паргус… — я сглотнула комок в горле. — Он напал на своих. Его отправили в госпиталь. Леди Варц пишет, что это похоже на одержимость.

— Поедешь к нему?

— Конечно, — ответила я без колебаний, сжимая в руке зловещую записку.

Дорога до столичного госпиталя промелькнула в тревожном тумане. Я почти не помнила, как миновала знакомые повороты, как стражники почтительно расступились, пропуская меня. Паргуса поместили в отдельную палату в глубине лечебницы. У двери стоял невозмутимый агент Тайной канцелярии, кивнувший мне в знак признания. Войдя, я увидела его — сидящим на кровати, сгорбленного. Он смотрел в стену пустым, потерянным взглядом.

— Паргус? — тихо позвала я, подходя ближе.

Он вздрогнул и медленно повернул ко мне голову. В его глазах не было ни безумия, ни одержимости — лишь глубокая, всепоглощающая растерянность.

— Марица? — его голос был хриплым, чужим. — Это… это правда? То, что они говорят? Я напал на своих?

— Они говорят, ты оказал яростное сопротивление, — осторожно подтвердила я, садясь на край кровати. — Но ты жив. И они живы. Это главное.

Он сжал свои перевязанные кулаки, и по его крепким, всегда таким уверенным рукам пробежала дрожь.

— Я ничего не помню, Марица. Ни-че-го. Одно мгновение — я сверял отчёт у себя в кабинете. Следующее — я здесь, а мне говорят, что я чуть не перерезал горло Рену и Лайси. Своим же ребятам… — он закрыл лицо руками, и его плечи затряслись. — Это оно, да? То самое… безумие демонов?

В его голосе звучала такая горечь, такое отчаяние, что у меня сжалось сердце. Я положила руку на его плечо, ощущая под пальцами напряжённые мышцы.

— Нет, — сказала я твёрдо, гораздо твёрже, чем чувствовала сама. — Это не демоническое безумие. Оно выглядит иначе. Ты бы не задавал вопросов. Ты бы уже не был собой. Это что-то другое.

Он поднял на меня взгляд, полный немой мольбы.

— Но что?

— Я не знаю. Но я узнаю, — пообещала я. — Клянусь тебе. Мы во всём разберёмся. Ты не один.

Он кивнул, слабая надежда медленно возвращалась в его глаза. Я провела в палате ещё несколько минут, убедившись, что с ним всё в порядке — физически, по крайней мере.

Выйдя из госпиталя, я не поехала сразу во дворец. В голове крутились обрывки мыслей: Вербес, Мекеш, Феорилья, а теперь вот Паргус. Слишком много «совпадений», которых я не понимала. И когда я чего-то не понимала — искала ответы в рукописях. История — это спираль. И скорее всего кто-то, умнее чем я, когда-то уже дал ответ на мои вопросы. Осталось лишь найти их.

Библиотека встретила меня вечерней тишиной, нарушаемой лишь шелестом страниц да мерным гулом магических сфер, плывущих под сводами. Воздух, густой от запаха старого пергамента, заклинательной пыли и древесной смолы, казалось, сам был напитан знаниями.

Я прошла прямо вглубь, к указателю с надписью «Исторические хроники и редкие аномалии». Полки здесь вздымались до самого потолка, и чтобы добраться до верхних ярусов, приходилось пользоваться передвижными лестницами-платформами, которые послушно скользили вдоль стеллажей по малейшему мысленному приказу.

Мой запрос был расплывчат: «Совпадение климатических и магических катастроф», «Взаимосвязь аномальных явлений в разных регионах», «Исторические случаи массовых помрачений рассудка». Духи-библиотекари, похожие на ожившие свитки с бледными огоньками глаз, приносили стопки фолиантов и рукописей. Я погрузилась в чтение, отгородившись от мира высоким баррикадом из книг.

Часы текли, незаметно растворяясь в перелистывании пожелтевших страниц. Я сравнивала даты великих засух и наводнений прошлого, выискивала упоминания о «гневных духах», насылающих безумие на воинов, о «пении камней», предвещающих беду. Информации было много, но она была разрозненной, как кусочки мозаики, потерявшие свои края. Всё словно бы касалось чего-то важного, но общего знаменателя, той самой точки схождения, я не находила.

Синие огни в Вербесе упоминались в старых отчётах геомантов как редкие феномены, связанные с выбросами глубинной энергии. Ливни в Мекеше за последние сто лет случались с цикличностью, но нынешние были в разы сильнее. Засухи в Феорилье… о них писали много, но всегда как о естественных бедствиях.

А о случаях, подобных тому, что произошёл с Паргусом, и вовсе говорилось намёками, сквозь зубы: «внезапная ярость лучших из стражей», «помутнение разума у испытанных магов». Никаких выводов, только констатация фактов. Словно кто-то намеренно вымарывал самые важные детали.

Голова гудела от напряжения и обилия имён, дат и теорий. Я откинулась на спинку деревянного стула, закрыла глаза, пытаясь уложить в голове хоть что-то. Но получалась лишь каша из обрывков. Ответа не было. Только тревожное ощущение, что я смотрю на огромную карту, где отмечены все точки, но не вижу линий, которые их соединяют.

Скрип колесиков заставил меня вздрогнуть. Рядом остановилась одна из летающих платформ, а с неё спрыгнул седовласый библиотекарь, которого я видел утром.

— Тэба Лантерис? — произнёс он, и его голос, тихий и глубокий, идеально подходил для здешней атмосферы. — Уже вечер. Наши залы скоро закроются для посетителей.

Я взглянула в высокое витражное окно. За свинцовыми переплётами давно уже лежала густая ночная синева, подёрнутая дымкой городских огней. Время и правда подошло к восьми.

— Да, конечно, мастер Гаррик, — я с сожалением провела рукой по стопке ещё не прочитанных книг. — Я… пожалуй, отложу эти труды до завтра.

— Они никуда не денутся, — он мягко улыбнулся. — Знания терпеливы. Они ждали столетия, подождут ещё одну ночь.

Я поблагодарила его, собрала свои заметки — испещрённые беглым почерком листки — и направилась к выходу. Усталость накатывала тяжёлой, вязкой волной, смешиваясь с разочарованием. Я так надеялась найти хоть какую-то зацепку, хоть намёк для Паргуса, для себя, для всех нас.

Главный зал был почти пуст. Гасли светящиеся сферы, погружая бесконечные ряды книг в таинственный полумрак. Только где-то вдалеке скрипела пером одинокая студентка, засидевшаяся так же, как и я.

Массивные дубовые двери бесшумно распахнулись передо мной, впуская прохладный ночной воздух. Я сделала глубокий вдох, стараясь смыть с себя книжную пыль и чувство беспомощности.

И замерла.

Площадь перед библиотекой была пустынна. Ни экипажа, ни моего кучера, которого я ждала к восьми. Лишь пара стражников лениво прохаживалась у дальних фонарей.

Ветер крутил под ногами опавшие листья, и где-то вдали прокричала ночная птица. Я обернулась к библиотекарю, который уже собирался запереть двери.

— Извините, мастер Гаррик, вы не видели моего экипажа? Должен был подъехать.

Старик нахмурился, вглядываясь в темноту.

— Не припоминаю, тэба. Возможно, задержался. Позвольте, я вызову вам наемный экипаж. Мы работаем с некоторыми извозчиками.

Он скрылся внутри, а я осталась стоять на холодных мраморных ступенях, кутаясь в плащ. Тревога, приглушённая часами исследований, снова подползла к горлу. Слишком много странностей за один день.

— Тэбор занят, везет пару выпивших студентов. — из дверей библиотеки вышел мистер Гаррик. — Обещали направить карету с другим кучером. Она будет темная. Хорошего вечера, тэба.

Мистер Гаррик ушел, и вскоре из темноты выплыла карета. Тёмная, без опознавательных знаков, запряжённая парой крупных гнедых лошадей. Она подкатила почти бесшумно. Кучер, закутанный в плащ с низко надвинутым капюшоном, лишь кивнул в мою сторону. Я, не раздумывая, шагнула к дверце.

— Во дворец, — бросила я, усаживаясь в мягкие, пахнувшие кожей и дымом кресла.

Кучер ничего не ответил, лишь щёлкнул вожжами. Карета тронулась с места, её ход был удивительно плавным и быстрым.

Я откинулась на подушку, закрыла глаза, пытаясь упорядочить обрывки мыслей. Общая картина не складывалась Я снова порылась в сумке, достала свои заметки, попыталась вчитаться при тусклом свете уличных фонарей, мелькавших за окном.

Прошло несколько минут, прежде чем я оторвалась от свитков и взглянула в окно.

И похолодела.

Мы ехали не в сторону освещённого огнями холма, где стоял дворец. Тёмные силуэты домов становились ниже, улицы — уже и грязнее. Воздух, проникавший в щели, пах не цветущими парками и дымом каминов, а стоячей водой, дешёвым углем и чем-то кислым, прогорклым.

Это была не дорога во дворец. Это была дорога на окраину, в трущобы у реки.

— Эй! — крикнула я, стуча кулаком в перегородку. — Куда мы едем? Остановитесь немедленно!

Кучер обернулся. Из-под капюшона мелькнула ухмылка, и в тусклом свете я увидела незнакомое лицо со шрамом через глаз.

— Скоро приедем, госпожа, — прокричал он сквозь ветер, и его голос прозвучал грубо и насмешливо.

Сердце упало, застучав где-то в пятках. Ловушка.

Мысли завертелись, сплетаясь в единый клубок страха и ярости. Выпрыгнуть? На такой скорости — верная смерть или увечье. Остаться — стать игрушкой в руках незнакомцев. Воздух в карете внезапно показался спёртым, густым, как сироп. Я вжалась в сиденье, пальцы впились в бархат обивки, выискивая глазами хоть что-то, что могло бы стать оружием. Пусто. Только мои заметки, рассыпавшиеся по полу.

Карета резко затормозила, едва не швырнув меня вперед. Мы стояли на глухой, темной улице, застроенной покосившимися домами с забитыми окнами. В воздухе висела тяжёлая смесь запахов гнилой воды, мочи и дешёвого перегара.

Дверца распахнулась, и в проёме возникла силуэты двух мужчин. Тот самый кучер со шрамом и другой, пониже, с тупым, жадным лицом.

— Ну, вылезай, красотка, — просипел низкий. — Не заставляй себя ждать.

Они были грубы, предсказуемы. Их взгляды, полные алчности и пошлого любопытства, скользили по моему платью, волосам, останавливаясь на жемчужных серёжках — подарке королевы, который я надела сегодня по глупости.

— Серьги снимешь сама, или помочь? — шагнул ко мне ближе тот, что пониже, протягивая грязную руку.

— Платьице тоже не плохое, — добавил кучер, ухмыляясь. — И кошелек. И всё остальное, что при тебе есть. А потом… погуляем.

Мысль о их прикосновениях вызвала такую волну отвращения, что страх мгновенно испарился, сменившись леденящей, чистой яростью. Они видели только аристократку, лёгкую добычу.

— Не подходите, — прозвучал мой голос, ровный и чужой.

— Ой, испугалась! — они оба рассмеялись, обменявшись взглядами.

Второй сделал ещё шаг, его пальцы уже готовы были впиться в моё запястье.

Я не стала тратить время на сложные заклинания. Простой, грубый импульс силы, вырвавшийся из самой глубины истощенного, но всё ещё яростного резерва. Невидимый кулак ударил обоих в грудь.

Они отлетели назад с одновременным «уфф!», споткнулись о мостовую и рухнули в грязь. Я не стала смотреть, что с ними. Подобрав юбки, я выпрыгнула из кареты, едва не падая на скользкие камни.

— Ах ты ведьма! — проревел кучер, уже поднимаясь на ноги. Его лицо исказила злоба. — Я тебя сейчас…

Он рванулся ко мне, его товарищ — следом, сбивая меня с ног. Инстинкт сработал быстрее мысли. Руки сами взметнулись вверх, выстраивая барьер. Щит вспыхнул голубоватым свечением в тот миг, когда их кулаки обрушились на него.

Удар отозвался во всём теле жгучей, глухой болью. Заклинание спасало от прямых ударов, но давление все же оставляло на теле синяки и причиняло, пусть и терпимую, но боль. Они били везде, пытаясь найти брешь. Следующий удар они нанесли уже чем-то металлическим и тяжелым. Щит дрогнул, но выдержал.

Я дрожала от страха и ярости, понимая, что пока держу щит, не могу сотворить новое заклинание. И тогда, родовая магия, как не контролируемый импульс, рванула из меня, сметая всё на своём пути.

Она ударила в нападавших, отшвырнув их, как щепки, к стене противоположного дома. Раздался глухой стук, приглушённый крик, а затем тишина, нарушаемая лишь их хрипами.

Я поднялась, тяжело дыша, чувствуя, как всё тело ноет от перенапряжения. Они шевелись, пытаясь подняться. Ошеломлённые, но живые.

Не дожидаясь, пока они опомнятся, я развернулась и побежала. Не оглядываясь, спотыкаясь о разбросанный хлам. Я бежала прочь из этого тупика, на свет главных улиц, оставляя позади тёмную карету и двух ошалевших от происходящего грабителей.

Сердце колотилось где-то в горле, выбивая сумасшедший, неровный ритм. Тёмные переулки сливались в один сплошной кошмарный лабиринт. Где-то впереди должны были быть огни, люди, безопасность. Но улицы были пустынны и безмолвны, словно вымершие. Лишь ветер гудел в узких проходах между домами, гоняя по мостовой клочья грязной бумаги и шелестя сухими листьями в водосточных желобах.

Где стража? По идее, даже в этом районе должны были патрулировать городские гвардейцы. Но вокруг царила звенящая, неестественная тишина, нарушаемая лишь моим прерывистым дыханием и глухим стуком собственных шагов по булыжнику.

Я оглянулась, пытаясь определитьместность. Если они везли меня в сторону реки, то неподалёку должен был быть гарнизон. Мысль о нём пронзила меня острой, смешанной волной страха и надежды. Если я права, то двигаясь на север, я должна была выйти к воротам гарнизона через несколько поворотов.

Я двинулась на север, и вскоре, свернув за очередной угол, увидела в конце улицы тусклый свет факелов у массивных ворот. Высокий частокол, знакомый штандарт с гербом Ангара. Гарнизон.

Ноги сами понесли меня вперёд. Я выбежала на освещённый пятачок перед воротами, едва не споткнувшись о край мостовой.

— Стой! Кто идет? — раздался резкий окрик часового. Молодой солдат с алебардой наготове шагнул вперёд, его лицо, освещённое колеблющимся пламенем, было напряжённым и настороженным.

Я остановилась, опираясь руками на колени, пытаясь отдышаться. Воздух обжигал лёгкие.

— Тэба… Лантерис… — выдохнула я, с трудом выпрямляясь. — Личный маг короля. Меня… на меня напали. На окраине. Там двое… Они в карете…

Часовой уставился на меня, его взгляд скользнул по моему разорванному плащу, растрёпанным волосам, испуганному лицу. В его глазах читалось недоверие. Какая-то обезумевшая женщина в дорогом платье, требующая впустить её в гарнизон глубокой ночью?

— Тэба Лантерис? — переспросил он, и его голос дрогнул. — Ваша светлость… простите, но… у вас есть какие-то доказательства, что это вы?

Из-за его спины появился ещё один стражник, постарше, с нашивками сержанта. Его взгляд был цепким и опытным.

— В чём дело, Ренар? — его глаза сузились, изучая меня.

— Сержант, эта дама утверждает, что она личный маг короля. Говорит, на неё напали.

Сержант медленно подошёл ближе, и в его глазах мелькнуло узнавание.

— Шеровы когти… — пробормотал он. — Так это правда вы. Что случилось, тэба?

Облегчение, острое и почти болезненное, затопило меня. Я сделала глубокий вдох, пытаясь говорить чётко, несмотря на дрожь в голосе.

— Меня вывезли на окраину, в трущобы у реки. Двое мужчин. Они… они попытались ограбить. Я смогла отбиться, но они ещё там. Тёмная карета, без опознавательных знаков. Кучер со шрамом через глаз. Второй — ниже, с тупым лицом.

Сержант кивнул, его лицо стало жёстким и собранным.

— Ренар, немедленно подними тревогу. Дежурный взвод — построение! — он повернулся ко мне. — Вы ранены, тэба?

— Нет… Нет, я цела. Просто… — я снова почувствовала, как подкашиваются ноги.

Сержант подхватил меня под локоть, его захват был твёрдым и уверенным.

— Проведите тэбу в караульню. Принеси воды. И немедленно разыщите генерала Янга! — скомандовал он другому стражнику. — Доложите ему, что на младшего мага Совета совершено нападение.

— Генерал? Он здесь? — вырвалось у меня.

— Да, тэба. Он сегодня заработался допоздна. Сейчас в своём кабинете.

Меня повели внутрь, в тепло и свет караульного помещения. Кто-то подал деревянную кружку с прохладной водой. Я пила маленькими глотками, чувствуя, как дрожь понемногу отступает, сменяясь леденящей усталостью. Но где-то на окраине города всё ещё были те двое.

Вскоре дверь караульни распахнулась. В проёме, залитый светом факелов из коридора, стоял он.

Демитр.

На нём был простой, слегка помятый мундир, без парадных регалий. Волосы были всклокочены, но его глаза… Его глаза были абсолютно ясными, острыми и собранными. В них горел холодный, яростный огонь.

Он одним взглядом окинул помещение, нашёл меня и замер на секунду, впитывая картину: моё испачканное, порванное платье, растрёпанные волосы, вероятно, бледное, испуганное лицо.

Потом он сделал два резких шага вперёд, и всё его существо напряглось, как у хищника, учуявшего кровь.

— Марица, — его голос прозвучал низко и хрипло, почти как рык. — Что случилось? Кто это сделал?