Откуда вам это известно, Кан Мёнджин?

Глава 39

Комната встретила тишиной и сумраком, который не могли разогнать ни воображаемые свечи, ни отблески далёких звёзд Сомнии, что иногда просачивались сквозь неплотно сомкнутые границы этого кармана реальности. Большие, во весь рост, зеркала по стенам оставались непроницаемо-тёмными, сливаясь с мраком так, что казались не более чем декоративными вставками — участками стены, покрытыми чёрным лаком. Они пока не хотели отражать ничего, кроме тьмы — и моей воли, удерживающей их на месте.

Я уселся перед рабочим столом. Простая функциональная мебель, такая же, какая была в первом по-настоящему моём доме — я купил его, когда только сдал экзамен на специалиста.

В родном мире создание собственного домена в Сомнии казалось естественным шагом, почти игрой. Сейчас же, в этой чужой, «непричёсанной» Сомнии, всё давалось с усилием, словно попытки настроить оркестр, где каждый инструмент фальшивил на свой лад. Да, в прошлый раз я начал создавать домен только на этапе специалиста, а сейчас я всего лишь адепт, но опыт ведь никуда не делся — всё должно быть намного проще.

На столе передо мной лежало маленькое зеркальце, не больше ладони. Его поверхность не отражала ни моего лица, ни комнаты. Вместо этого по ней непрерывно текли, сплетались и расходились тонкие разноцветные линии — мой личный способ воспринимать и анализировать потоки идей, что бурлили за пределами этого хрупкого убежища. А в прошлой жизни… Эх… Нет, хватит уже цепляться за старое, только зря расстраиваюсь. Это маленькое зеркало — артефакт, собранный из крупиц моего понимания и воли. По уровню сложности он где-то рядом с тем ноутбуком, с которым я развлекался не так давно во сне Элеоноры — он, кстати, сейчас лежит на полке. И скорее всего, так и останется там лежать — эксперимент в целом удался, но мне всё-таки привычнее работать с зеркалами.

Я прикрыл глаза. Нужно было «попробовать на вкус» то, что сегодня принесла Сомния. Осторожно, ментальным усилием, я позволил одному из потоков, что настойчиво бился о границу домена, просочиться внутрь и направил его к маленькому зеркалу. Разноцветные линии на его поверхности задрожали, разом утратили свои цвета и слились в единый мутно-зелёный пучок, с неприятными жёлтыми вкраплениями. Запахло чем-то кислым, как будто забродившими фруктами. Я поморщился. Это была идея страха, смешанная с мелкой бытовой завистью, — чьи-то чужие неинтересные переживания. Не годится. Я аккуратно «вытолкнул» этот поток обратно, запечатав брешь.

Следующий «образец» был интереснее. Линии окрасились в глубокий синий, с редкими серебристыми искрами. Повеяло холодом, как от зимнего неба. В голове возник довольно сложный образ, в котором угадывался запах старых книг и озона перед грозой. Это была концепция чистого отвлечённого познания, любопытства исследователя. Хороший ингредиент. Я мысленно «зафиксировал» его структуру, сохраняя слепок в шкафчике, что стоял рядом со столом, — моём маленьком хранилище «специй» и «нот».

В теории можно было бы запечатлеть подобное и в эфирном теле, но для мага это всё равно что сделать татуировку для сиюминутной заметки. Сама по себе концепция — сокровище, но, будучи вплавленной в твою суть… Это ведь чужеродный элемент, который потом, уже после завершения работы, придётся мучительно вычищать. С воспоминаниями в целом то же самое — вот зачем мне вплетённые в собственное эфирное тело многие месяцы жизни фактически незнакомых людей?

Эх, поскорее бы уже наладить нормальный доступ к домену.

Работа по настройке больших зеркал-стен напоминала игру на сложном многострунном инструменте. Каждое из них должно было резонировать на определённой частоте — идеи стабильности, порядка, знания. Маленькое зеркало на столе служило камертоном и одновременно смычком. Я выбирал из шкафчика подходящий слепок — например, ту самую идею чистого познания — и, используя настольное зеркальце, пытался «проиграть» эту мелодию на одном из больших тёмных инструментов на стене.

Линии на маленьком зеркале становились тоньше, выстраивались в сложный узор. Я направлял их на одно из больших зеркал, и по его тёмной поверхности пробегала едва заметная рябь, словно от капель дождя. На мгновение казалось, что смутные очертания внутри зеркала стали чуть чётче, темнота — чуть глубже, словно зеркало пыталось «впитать» новую настройку. Но эффект был слабым, недолгим. Струны этого «оркестра» были слишком грубыми, а «инструменты» — расстроенными дикой природой местной Сомнии.

Приходилось повторять это снова и снова, меняя оттенки идей, варьируя силу воздействия в поисках единственно верного резонанса, который заставит эти глухие зеркала наконец-то «зазвучать» — отразить не просто темноту, а упорядоченную мысль, стать настоящими хранителями идей, как им и полагалось.

Это была кропотливая работа. На уровне адепта, которым я сейчас формально являлся, создание полноценного домена считалось почти невозможным. И это я говорю о своём прошлом мире, где Сомния была поприветливей. Но я не был обычным адептом. И упрямства мне всегда хватало.

Время в Сомнии текло не совсем стабильно. Иногда казалось, что прошли часы, а на самом деле по ту сторону промелькнули лишь мгновения. Иногда наоборот — короткая сконцентрированная работа здесь отнимала столько сил, сколько за целый день не скопить. Я продолжал свою методичную настройку зеркал, одного за другим, слой за слоем вплетая в их тёмную структуру нити выбранных идей. Зелёные, синие, серебристые линии в маленьком зеркале сменяли друг друга, отражая мои попытки гармонизировать пространство. Шкафчик пополнялся новыми слепками концепций, и редкие, едва заметные проблески упорядоченности начинали появляться на поверхности больших зеркал. Не отражение, нет, до этого было ещё далеко. Скорее, намёк на глубину, словно матовое стекло, за которым угадывался какой-то скрытый узор.

Я не знал, сколько реального времени прошло, но усталость начала накапливаться, размывая концентрацию. Сомния, даже в таком относительно защищённом уголке, требовала постоянного ментального усилия. Пора было возвращаться. Последним усилием воли я стабилизировал текущее состояние домена, закрывая его от внешних влияний, и позволил своему сознанию скользнуть обратно сквозь тонкую грань между мирами.

Резкий вдох, и я снова ощутил своё тело. Тёплое, живое, но немного… тяжёлое. Непривычное после эфирной лёгкости Сомнии. И ещё — незнакомое ощущение чьей-то близости. Я открыл глаза.

Первое, что я увидел, — это прядь тёмных волос, рассыпавшаяся по белой подушке. Потом — плавный изгиб плеча и спины. Ханби. Она спала, отвернувшись от меня.

Я лежал неподвижно, давая себе привыкнуть к реальности. За окном занимался рассвет, окрашивая комнату в мягкие жемчужные тона. Понедельник. Как незаметно пролетели выходные… Вчерашний день на покерном турнире промелькнул почти мгновенно. Я не стал затягивать отборочные игры, решив не тратить время. Просто и без лишних затей выиграл все этапы в своей группе, ушло на это суммарно часа три. Никаких новых интересных встреч на этот раз не случилось, да и настроение было другим. Хотелось просто закончить с этим и провести остаток дня с Ханби.

Она тихонько засопела во сне, что-то неразборчиво пробормотав, и чуть подвинулась, обнажая гладкое плечо. Я осторожно, боясь разбудить, провёл кончиками пальцев по её коже. Она снова что-то промурлыкала, не просыпаясь.

Вот сейчас и было то самое время для маленькой шалости. Я чуть приподнялся на локте, приблизился к её уху, ощущая аромат её волос — что-то цветочное, с лёгкой ноткой ванили, — и очень тихо, почти на грани слышимости, прошептал:

— Пора на работу…

Ханби вздрогнула всем телом, словно от разряда тока. Сон мгновенно слетел с неё. Она резко повернулась, её глаза широко распахнулись, пытаясь сфокусироваться в утреннем полумраке. Секунду она просто смотрела на меня, непонимающе хлопая ресницами.

— М-м? Что?.. — её голос был сонным, немного хриплым. — Работа?

Она зевнула, прикрыв рот ладошкой, и попыталась сесть, но тут же снова упала на подушку, моргая. Наконец её взгляд сфокусировался на мне, и в нём появилось осознание. А затем — лёгкое недовольство.

— Это… не те три слова, — пробормотала она, нахмурившись, — которые я хотела бы услышать утром.

Я усмехнулся.

— А какие тогда? Может… «Кофе почти готов»?

Ханби посмотрела на меня с укоризной.

— Нет.

— Хорошо. Тогда… «Завтрак ждёт тебя»?

Она фыркнула, но в её глазах уже плясали смешинки.

— И снова мимо.

— Ладно, сдаюсь, — я развёл руками. — У меня кончились варианты из трёх слов, которые не звучали бы как объявление тревоги.

Ханби рассмеялась. Она всё-таки села, потянулась и откинула одеяло.

Девушка была совсем без одежды. Она поднялась с кровати, её силуэт на мгновение замер на фоне светлеющего окна, а затем она направилась в ванную комнату. Быстро стало очевидно, что не только я тут люблю пошутить: её походка была такой, что взгляд было не оторвать.

Ну… я и не отрывал.

Уже на пороге ванной она с усмешкой обернулась и, показав язык, вошла внутрь. Вскоре из-за двери послышался шум воды.

Я откинулся на подушки, заложив руки за голову, и с улыбкой посмотрел в потолок. Когда мы приехали к ней в субботу вечером, после первого дня турнира, усталые, она была полна решимости. Я почти не помню, когда в последний раз я вот так наслаждался обычными радостями — это было задолго до того, как я стал специалистом. Без ментальных игр и скрытых смыслов, без попыток манипуляции, искусной фальши… В общем, без большей части того, с чем мне приходилось раньше мириться, только искренний взаимный интерес. И вторая ночь, что только что прошла, мне понравилась не меньше первой.

Ну что ж, раз уж я так неосторожно брякнул про кофе и завтрак, пора исполнять. Я поднялся с кровати, потянулся, ощущая приятную гибкость мышц, и направился на кухню. Решив, что не только Ханби позволено играть с нервами партнера, я не стал утруждать себя поисками одежды. Трусы и… да, фартук. Кажется, я видел его вчера на крючке у плиты. Отлично.

Кухня у Ханби была небольшой, но уютной. Я быстро нашёл всё необходимое. Кофемолка, кофеварка, свежие яйца в холодильнике, овощи, немного бекона. План завтрака родился мгновенно: омлет с травами и овощами, хрустящий бекон и, конечно, свежесваренный кофе.

Я засыпал зерна в кофемолку, заранее зная оптимальную степень помола для кофеварки и этой конкретной партии зёрен — чуть крупнее обычного, чтобы избежать излишней горечи. Пока кофемолка тихо жужжала, я занялся овощами. Нож двигался с абсолютной точностью. Перец, помидоры, немного зелёного лука — всё превращалось в ровные одинаковые кубики и колечки. Ясновидение позволяло мне чувствовать структуру каждого продукта, его плотность, содержание влаги, а предвидение подсказывало идеальный момент, чтобы добавить тот или иной ингредиент на сковороду.

На плите уже шкворчал бекон, наполняя кухню дразнящим ароматом. Я отложил его на бумажное полотенце, поскольку знал, что Ханби не любит слишком жирное. На той же сковороде я приготовил омлет. Взбитые яйца, заранее подготовленные овощи и свежие травы превращались в аппетитное блюдо — нежную, воздушную массу, которая медленно схватывалась на слабом огне.

В этот момент я услышал тихие шаги. Ханби вышла из ванной. Теперь на ней был махровый халат, волосы влажно блестели. Она остановилась в дверях кухни, и её взгляд скользнул по мне. Секунду она молчала, а потом на её губах появилась озорная улыбка.

— Мёнджин-а, — протянула она, медленно подходя ближе, — а ты всегда завтрак в таком… э-э-э… профессиональном облачении готовишь?

Я пожал плечами, продолжая следить за омлетом.

— Зависит от дня недели.

Она подошла сзади, её руки легко легли мне на плечи, потом скользнули ниже, обнимая за талию. Я почувствовал её тёплое дыхание у себя на спине.

— М-м-м, — промурлыкала она, прижимаясь щекой к моей лопатке. Её пальцы начали исследовать мой живот. — А я всё никак не могу привыкнуть… Какой приятный сюрприз скрывается под твоими вечно строгими костюмами.

Дразня, она провела ладонью по моему прессу.

— Ты ведь специально это делаешь? — снова промурлыкала она. — Сначала прячешься, а потом…

Очень хорошо, что всё произошло именно сейчас, а не, скажем, неделю назад. Потому что на тот момент я был кожа да кости. И как бы я объяснил Ханби своё превращение в жилистого парня с кубиками пресса всего за несколько дней? Пришлось бы поддерживать прежнее телосложение долгое время, искусственно тормозя подпитку мышц, чтобы не вызвать подозрений. И ходить этаким эктоморфом, который никогда ничего тяжелее рюкзака с тетрадями не поднимал. Теперь же главное — не сильно заморачиваться с тренировками, а то Ханби точно что-то заподозрит. Вот если растянуть процесс на месяц-два — то всё будет нормально и почти незаметно. А пока можно повышать силу и выносливость без увеличения мышечной массы, текущей будет достаточно.

Я продолжал колдовать над плитой, делая вид, что полностью поглощён процессом, хотя её прикосновения вызывали мурашки. Ханби затихла, продолжая обнимать меня. Она просто стояла, прижавшись, и наблюдала за моими движениями. Я не видел её глаз, но прекрасно знал, что в них сейчас плескалось. Не так уж сложно удивить самыми обыденными вещами, просто за счёт непрерывного, хирургически точного движения рук. Можно назвать это лёгким гипнозом.

Омлет был готов — золотистого цвета, пышный, ароматный. Я аккуратно переложил его на тарелки, рядом уложил полоски хрустящего бекона. Кофе в кофеварке тоже подошёл — пенка поднялась как раз вовремя.

Когда всё было готово — две тарелки с завтраком, две чашки ароматного кофе, — я наконец повернулся к Ханби. На её лице играла нежная улыбка. Я наклонился и впился в её губы поцелуем — долгим, неторопливым. Она ответила сразу, её руки крепче обвили мою талию.

Не разрывая поцелуя, я взял тарелки со стола — одну, затем вторую. Она что-то невнятно промычала мне в губы. Я оторвался от её губ и поставил тарелки и чашки с кофе на маленький кухонный столик.

— Завтрак подан.

Я попытался мягко высвободиться из её объятий, намереваясь накинуть халат, предусмотрительно оставленный на спинке кухонного стула. Но Ханби только крепче обхватила меня, прижавшись ещё плотнее.

— М-м-м, нет уж. Мне так больше нравится.

— Чего не сделаешь ради любви, — я вздохнул, изображая смирение. Девушка закивала.

Пришлось садиться за стол так же, как был: в трусах и фартуке. Забавно всё-таки: Каэльзан Валь’Терас, Ловец Эха, иерофант Зазеркалья, в таком вот виде. Это было что-то за гранью любой фантастики. Я хохотнул, представив лицо Элеоноры, если бы она увидела своего наставника в подобном «облачении» во время урока в Сомнии. А если бы кто-то из старых знакомых узнал? Из тех, кто помнил меня как фигуру, внушающую трепет или, по крайней мере, глубокое уважение? Да это была бы шутка на века. Но сейчас мне было просто весело.

Мы приступили к завтраку. Омлет был действительно идеальным — нежным, воздушным, с правильным балансом вкусов. Кофе — крепким и ароматным. Ханби ела с удовольствием, время от времени бросая на меня смешливые взгляды.

— Я сегодня на машине, — сказал я, отпивая кофе. — Могу подвезти тебя до офиса. А потом поеду по своим делам.

— Ого, господин технический директор изволит прогуливать работу? Непорядок, — Ханби приподняла бровь, отпивая кофе.

Я поднёс палец к губам.

— Т-с-с-с… Это совершенно секретная операция по внедрению здравого смысла. О ней нельзя говорить вслух.

Ханби рассмеялась, но очень быстро её лицо приняло укоризненное выражение.

— Мёнджин-а, так, а что у тебя там за дела такие?

Ну… её легко понять: раньше я действительно отделывался туманными намёками, не желая вдаваться в подробности, пока отношения с Ханби были только на стадии зарождения. Но сейчас-то какие препятствия? Тем более скрывать тут особо было нечего. Это ж не магия какая-то…

— Еду к Чхве Минхо, — сказал я просто. — Ещё помнишь такого?

Ханби замерла с чашкой кофе на полпути ко рту. Удивление на её лице было настолько искренним, что я не удержался от смешка.

— Чхве Минхо? А какая причина? — ободрённая тем, что в этот раз я не стал мяться и ссылаться на какую-то тайну, Ханби тут же воспользовалась возможностью.

— Он попросил меня о консультации, — пояснил я, возвращаясь к своему завтраку. — Его компания, «МоноТекстиль», сейчас на перепутье. Старые методы работы уже не так эффективны, нужно искать новые пути развития, выходить на другие рынки, может быть даже менять ассортимент. Вот он и хочет, чтобы я посмотрел на его производство свежим взглядом, оценил потенциал и дал какие-то рекомендации. Куда двигаться дальше, чтобы не просто оставаться на плаву, а расти.

Ханби молча смотрела на меня несколько секунд, переваривая информацию. Видно было, что она всё ещё в замешательстве. Даже больше того: мой ответ ещё сильнее запутал её.

Я невольно покачал головой. Это ж сколько ещё предстоит работы, чтобы показать, с кем она имеет дело? Сейчас её даже такие, по сути, мелочи удивляют: то покер, то взлёт по карьерной лестнице, то обычная консультация. Серьёзно, так и до проблем недалеко — она просто не поймёт, в каких ситуациях ко мне вообще стоит обращаться (сюжетная утечка: в любых).

— Ханби, я уже успел себя зарекомендовать перед этим человеком. Для него это, по сути, всего лишь эксперимент.

Шестерёнки в её голове вновь закрутились, и вдруг она воскликнула:

— Так вот о каком деле, где замешаны чиновники, ты говорил!

Я с улыбкой кивнул. Сейчас она такой забавный горделивый воробушек…

— Догадалась, всё верно. Можешь в газетах покопаться, если хочешь узнать подробности.

— А сам рассказать, значит, не хочешь?

Воробушек взъерошился и выпустил коготки. Я ткнул пальцем в её милый носик:

— Эй, ты же у меня лучший аналитик в городе. Посмотри на это как на интересный кейс. Вся нужная информация есть в открытом доступе, для тебя это будет лёгкая разминка.

Фыркнув, Ханби скрестила руки на совсем не маленькой груди… Кхм… О чём это я?

— Ханби-я, мне совершенно не сложно объяснить всё в подробностях, мне-то это ничего не будет стоить. А вот тебе это будет стоить просто великолепной практики в самостоятельном поиске информации.

Девушка взглянула на меня настороженно.

— Понимаешь, моя работа на Чхве Минхо и то, что я делаю в «Сонхо Групп», — это, по сути, проекты одного типа. Я прихожу, решаю конкретную задачу и ухожу. Я ведь уже говорил, что в «MetaSpace» я ненадолго.

Некоторое время девушка просто молчала, а затем озвучила очевидное:

— Это ведь ты организовал мой переход в «Metaspace Solutions».

Я пожал плечами. Думается, что она обо всём догадалась ещё в тот момент, как встретила меня в новом офисе.

— Я прекрасно знаю твои возможности, Ханби-я, и не стал бы взваливать на тебя груз, который ты не смогла бы вынести. А ещё знаю, где находился потолок возможностей в «Сонхо Групп». И ты к тому моменту, когда произошёл твой переход в «Metaspace», уже в него упёрлась: тебе бы пришлось потратить очень много лет, просто чтобы занять младшую руководящую должность. И дело тут совсем не в тебе, Ханби, просто сейчас «Сонхо Групп» переживает не самые лёгкие времена, — я допил остатки кофе и с некоторым сожалением поставил пустую чашку на стол. Кофе из Каннына действительно был превосходным. — Если тебе совсем уж не понравится на новом месте работы, то мне вполне под силу вернуть тебя обратно, но спешить с этим не советую. Хотя бы просто потому, что, пока я на своей должности, у тебя будет больше возможностей. Дай этой компании шанс. Обещаю, что, когда немного освоишься, мне удастся озадачить тебя чем-то интересным.

Воспользовавшись задумчивостью Ханби, я поднялся и наконец-то облачился в халат. Девушка разочарованно поджала губы, мол, ну чего это я.

А затем внезапно спросила:

— Скажи, а кто тебя вообще нанял?

Ну, в этом тоже нет никакого секрета.

— Вице-президент «Сонхо Групп» — Сон Чаён.