Раз в четыре года

23

Аня выдохнула, продолжив отмерять шагами дорогу. Пожухлая трава покрывала землю, готовясь к снегу или к холодному дождю которую неделю. Морозы обещали прийти всерьёз на какое-то время. Жизнь казалась серой, застывшей в ожидании, в тусклом свете дня.

Серые облака затянули небо ещё в начале недели, не оставляя шанса ни одному лучу. К вечеру спутники надеялись добраться до окраин следующего городка, чтобы заночевать под настоящей и сухой крышей. В лучшем случае — найти новые следы. Ещё сутки под открытым небом с пребыванием в неизвестности не сулили ничего хорошего. Усталость рушила любые шансы на успех.

Сеть долго искала оптимальный вариант. Поиски подходящей точки заняли много времени, перезапускаясь и дополняясь с новыми данными. Оживление и взлом систем проходили в темноте, когда снег принялся обваливать небо крупными белыми хлопьями прямо на головы спутников. Девушке так хотелось оказаться по ту сторону окон, что она чуть не запустила второпях восставшую сигнализацию. Громкого рёва и включения внешнего освещения удалось избежать, но ещё на десяток минут пара осталась предоставлена снегопаду. Поэтому внутрь вошли облепленные снеговики. Лужи при запуске обогрева появились и высохли, когда пара уже проверяла работоспособность дома, оказавшись у большого крепкого окна.

Сеть ожидаемо не могла запустить часть систем, но подготовленное законсервированное жилище радовало уже теплом. Пара маленьких роботов остались следить за камином.

— Признаюсь честно, я не сразу понял, зачем мы обходим пригород по границе, — Птах наклонился к всполохам теплого света. — Найти и запустить все системы даже самого удачного объекта в центре остывшего мегаполиса очень сложно. Мы бы привлекли массу внимания и потратили непозволительно много времени. А на этот домик, вместе с поиском, ушла пара часов. И в темноте его не видно даже с сотни метров.

— Да, такие постройки имели своих сторонников всегда, — улыбнулась Аня, ответив из глубины кресла. — Укреплённые подвалы, тайные комнаты, бункеры и специальные дома — со временем они превратились в автономные укрытия, в которых хозяева чувствовали себя независимыми и защищёнными.

— Зачем? Зачем консервировать оставленные дома? Кто должен вернуться в пустоту?

Аня пожала плечами. Девушка потянулась и зевнула. Заговорила медленнее и спокойнее:

— Уверена, что вернулись единицы. Большинство хотело знать, что дом остался. Что в теории можно вернуться и спрятаться.

Птах помотал головой и переспросил:

— Прихоть ценой в состояние?

— Да, — согласилась и кивнула Аня. — Даже при отсутствии необходимости, спрос тогда был. А теперь нам повезло. Найти такое строение не очень сложно, по структуре и остаточной активности. Но мы потратили половину дня, а значит в запасе этот вечер и завтрашний день. Отдых, энергия, запасы, информация в лучшем случае — на всё остаётся около тридцати часов.

— Часы под крышей в безопасности пробегут секундами, — мужчина улыбнулся своей спутнице, повернув голову.

Пока маленькие роботы устраивали обход, большая часть лат сошла и сложилась рядом с людьми. Сеть выстраивала систему безопасности, доспехи заряжались, костюмы принялись восстанавливать носителей. Аня подтвердила доставку снаряжения, а Птах осмотрелся и продолжил разговор:

— Хорошо, что мы вылезли из походного скелета, что отрубили часть коммуникаций и систем. Напряжение ушло. Снять раковину — уже многое для существа, отличного от краба или черепахи, верно?

— Да, мы все лучше спим укрывшись, внутри созданных стен, — ответила Аня и повела плечами. — Инстинкты затираются, но для глубинных, вшитых настолько глубоко, необходимо больше времени.

— Мне вряд ли, — ответил мужчина — Я и в латах спокойно дремал. Костюмы не давали нам промокнуть. Защитили бы от всего, были способны спасти в принципе даже бессознательные тела…

— Хочешь надеть латы обратно? — с язвительными нотками перебила Аня. — Определись уже.

Птах посмотрел на тяжести, закусил губу, покачал головой и ответил:

— Нет, я про другое. Обычно я всегда мог приспособиться. Жить и отдыхать в доспехах долго не хочу. Но могу. При этом знаю достаточно первопроходцев, что спешат затеряться в природе при удобном случае. Рассчитывать на себя и улучшать собственное тело — разумно. Это ощущение самостоятельности, возможности оставить свой след, оно характерно для всех.

— Не для меня, — Аня оперлась на колени локтями, наклонив тело. — Мне кажется важным другое. Мы уже оставляли целые планеты на консервации. Здесь часть объектов ещё поддерживается автономными системами и людьми вроде меня.

Девушка протёрла глаза. Вокруг стало заметно теплее. Она поправила волосы и отправила маленького робота на проверку системы водоснабжения в доме. Через секунду Аня продолжила:

— Спешить в общем потоке, разбираться в оставленных следах толпы на земле или изучать массы данных со стороны — выбор каждого. Далеко цивилизация, как система, тебя не отпустит. Вся свобода в том, чтобы выбрать приятное место.

— Твоё было таким, верно?

— Да, мне нравилась прежняя жизнь за сбалансированность: независимость и безопасность, свободная в меру работа, уют рядом с глухим лесом. Контрастные линии на фотографии быта, словно узоры переплетений на руках. Да, хруст снега под ногами приятен, но вечерняя усталость ног под стук талых капель лучше. За окнами лужи наполняет снег, скрывая землю под чистым одеялом. А с той стороны нас и не различишь среди тусклой зимы. А с утра ветви задержат на себе шапки снега или капли замёрзшей воды. И останется понять, что тогда гонит нас за этими выродками: призрак неизвестной угрозы или иррациональный страх?

Девушка встала и подошла к камину. Пара маленьких роботов отпрянула. Угли вспыхивали и переливались светом, завораживая своей игрой при приглушённом основном освещении. Птах проследил за спутницей, покачивая головой в такт капающей в ванной воде, выбивающей ритм среди тихого треска и шума работающего дома. Застывшее время чуть подёрнулось.

— Не спрашивай, — ответил мужчина. — Никогда не анализировал себя дальше выводов искусственного интеллекта, а теперь не могу судить непредвзято. Страх гонит меня. Желания хаотичные: слиться целиком в общий поток сознания, рано или поздно остаться в одиночестве, попробовать напасть на необычных врагов, спрятаться и затаиться на отшибе системы в неизвестности, но за стенами. Дело не в мужестве или личных качествах.

— А в чём тогда? — спросила девушка.

— В системе, — ответил Птах и закивал. — Я загнан ей. Даже не знал до срыва, что существуют такие клапаны, выходы. До нашего знакомства. Обычно мы зашорено и быстро живем в единой системе информации, с помощью интеллекта с уровня центральных машин до действий персональной системы. С общей эффективностью вопросы решались всю мою жизнь легко. Больше того: я сразу находил новые вопросы! Собирал ответы, заканчивал идеи и успешно вносил их. Но текущие вопросы не спросить, готовых ответов нет, вокруг миражи и страхи… что ты делаешь?

Аня наклонилась над камином и, протянув руку внутрь, достала один уголёк четырьмя пальцами. Не совсем ровной формы кубик, диаметром около трех сантиметров, прокатился по ладони, не оставляя ни следа. Затем она несколько раз подкинула камешек, и скинула его на гранитную полку над огнём. Уголёк засветился ярче, вспыхнув ритмично несколько раз.

— Так и думала, — Аня улыбнулась, поправив левой рукой волосы. — Огонь не совсем настоящий, а угольки — многофункциональные машины. Они копят энергию и выдают её в виде тепла по желанию человека. Хочу взять пару таких с собой, в качестве полезного сувенира.

— Артефакт ради памяти? — Птах подошёл к угольку и потрогал нагретый камень под ним. — Или магия красоты в мелочи? Кроме фотографий и ценностей, мы собираем и трофеи. Этот самый интересный в коллекции?

— Может быть, — отшутилась Аня. — Из разных кусочков мозаики собираю мифический барельеф. Мой верный разведчик — серый лесной кот. В свободное время на законсервированных и брошенных остатках прародителя цивилизации собираю воспоминания. А в минуты отдыха ухаживаю за цветами и деревьями.

— Звучит романтично.

Девушка повернулась к спутнику и наткнулась на открытый взгляд, выражающий упорную решительность разрушить тишину словами. Несколько секунд пристального наблюдения ни капли не смутили молодого человека.

— Так, я примерно почувствовал, — продолжил Птах. — Картинки воссоздают оставленный мир, вбирают внутрь.

Проводив взгляд девушки, мужчина посмотрел в окно. За стеклом ветер перемешивал направления, не прекращая танец снежинок в морозном ночном воздухе. Шум доносился через работающую вентиляцию. Изредка скрежет от движения одного из запущенных автоматов, очищающих и восстанавливающих строение и коммуникации, нарушал гармонию ночных звуков.

— Недалеко от дома я построила две теплицы, — сказала наконец Аня. — Знаешь, просто для себя. Выращивала там розы Шекспира и французской аристократии, добавляла аккуратные и сумасшедшие штрихи. Пыталась понять, что естественно и что красиво. Могла наблюдать часами за стекающими каплями и свежими лепестками, думая о крохотном искусственном мирке посреди заживающего массива природы. Собирала цветы, цвета и зелень вместе, чтобы найти в красоте что-то особенное. Смешно, но чувствовала себя алхимиком, проводя отшельником часы отдыха в поисках вопросов и ответов на них.

— И что в итоге? — спросил мужчина. — К чему ты пришла в часы созерцания?

— К тому, что я здесь сознательно, — ответила девушка. — Работаю, помогаю и признаю новое, эта жизнь тянет меня больше родного дома. Я научилась думать, погружаясь всё больше в концентрацию мыслей, среди собственноручно выраженной жизни. А сейчас, скорее всего, там остались только обломки. Даже проверять не стала, не хочу это знать и видеть. Есть вещи, которые лучше не знать.

Птах поймал изменение в выражении глаз спутницы. Что-то новое открылось перед ним, не суля ничего приторно-приятного. Он грустно усмехнулся, в то время как брови выгнулись в знак вопроса.

— Не нужно задаваться, — Аня снова перевела взгляд на свет угольков. — Мы вместе, впереди общая цель и небольшие радости, вроде этого уютного убежища. Но вот мы выживем, разберёмся со всем. Я вернусь к своему разбитого дому, а ты проверить залеченные раны. И что дальше? Сражаться со страхом или уйти на отдаляющиеся границы человечества? Или ты останешься со мной разглядывать муравейники и собирать дождевую воду для проб?

— Пожалуйста, — ответил Птах, не поднимая головы, — Не стоит накладывать стереотипы. Словно мне от безысходности можно только руки на себя наложить. Мир широкий из-за взгляда, разума и глаз, но не благодаря линии горизонта. И мне кажется, что мы сможем поговорить об этом. Если ты позволишь.

После недолгой паузы, мужчина перевел свой взгляд на руки, а затем снова заговорил.

— И у меня очередной вопрос. Смотри, ты не собираешь трофеи, ни вещей на память особых, ни простых фотографий. Снимки в коллекции связаны с какими-то эмоциями, забытыми историями, магией красоты. Такие же вещи ты собираешь и носишь с собой.

Аня пару раз кивнула и Птах продолжил:

— Так зачем именно эти маленькие обогреватели? Какая в них может заключаться магия? При нашей эффективности и активности энергии тела и движений и так не хватает на работу костюмов в этом климате. Мы подзаряжаем их от случая к случаю, вынужденные остановки или необходимость экономии тоже не сахар. Ладно, подождём снаряжение. Но ты тащишь с собой малоэффективные безделушки, словно магические артефакты. Что именно ты почувствовала?

— Не знаю, — честно ответила девушка. — Это та иррациональная часть, мой любитель инерционных действий и решений. Навязчивые идеи иногда преследуют и меня. И мне зачастую нужно постараться, чтобы минимизировать состав вещей. С собой хочу брать всё, что сможет пригодиться. Так сошлись звезды, можешь не спрашивать иные причины. Ответ тебе не понравится.

Анна пробегала последние пять сотен метров. Потому что хотела. Время набиралось к часу, люди прибывали на набережную, пока солнце медленно погружалось в воду. День подходил к концу, одежда уже намокла, функция смешивания периодически повторяла песни плейлиста, а сознание погрузилось в себя уже двадцать минут назад. Мысли почти не возникали, лёгкости в шагах не осталось. Только ритм дыхания и удары кроссовок по набережной отмеряли время и расстояние под ногами.

Девушка выключила музыку, прошла ещё несколько шагов, спустилась на песок и выбрала шезлонг в стороне от скоплений отдыхающих. Сейчас, без мыслей о вынужденном возвращении, она явно бежала быстрее. Эти самые мысли стали легче, дыхание обрело свободу. Если предстоит дорога обратно, любой путь кажется длиннее.

Даже под шум моря у иллюзий не было шансов. Анна приехала с чётким пониманием: как только деньги будут подходить к концу, придётся лететь домой. Если не получится найти работу здесь, она вернётся. Это отложенное обещание лежало мертвым грузом на душе. Но куда бы ни пришлось ехать, медлить м малодушничать Анна не собиралась. Что-то сдвинулось бы с мёртвой точки, забылось бы, изменилось или отдалилось. Увидеть знакомые улицы и лица, вернуть себя в прежние условия и возобновить решение старых проблем Анна могла. Девушка могла сделать над собой усилие, её так воспитали, она так привыкла думать. Но больше не хотела. А теперь и положение изменилось, уже не требуя так категорично возвращения.

Девушка думала об этом, пока неприятную липкость мокрой одежды заслоняли собой нарастающий шум волн и солёный ветер. Анна размышляла, насколько изменилась сама. С определённого возраста её жизнь содержала в себе чёткие рамки. Основу, которая поддерживала всё, пока ежедневное происходящее оплетало каркас, наполняя жизнью привычные планы. Закончить школу, получить образование, начать работать, обрести семью, воспитать детей, позаботиться о старости. Где-то среди этих скал собирались камни: поддерживать друзей, найти призвание, помочь близким и набрать разные материальные ценности. Всё заносил песок из ежедневных дел, который сейчас облепил ступни, освобождённые от кроссовок с логотипом. А волны… кто их замечал, когда среди скал громом отдавался их шум? Кто искал золото в песке?

В какой-то то момент ожидаемый, предсказуемый и желаемый путь остался вне её шагов. Она встретила не того человека, много времени ушло не на ту работу, прежде легко встраиваемые в обрисованный пейзаж желания утратили свою силу. Может те желания и остались, но только в воспоминаниях. Прежде коллеги и знакомые, дорога на работу и планы на будущее, все привычки казались такими обязательными. Анна знала, что иногда в жизни людей врываются перемены, но к себе допущение о незапланированных изменениях не примеряла.

Той девушки, которая отчётливо представляла себе дальнейшие шаги, больше не было. Остались только волны. На берегу сидел совсем иной человек, зарабатывающий другие деньги в другом месте. Настоящая Анна не знала, её ли это место, что она захочет выстроить на имеющемся фундаменте. Сейчас она смотрела, как волны уносят песок, возвращая взамен другой, покрытый пеной и промытый солёной водой.

Звуки шагов, свет костюмов. Приглушённые, только они сопровождали бег. Пара спешила, призраками пролетая по последним улицам пригорода. Спутники меняли очерёдность, корректировали маршрут и темп, получая снимки местности, записи со станций наблюдения, данные с внутренних и внешних датчиков собственных систем. Спустя полчаса бега Птах притронулся к плечу Анны и замедлил шаг.

— Можем не спешить дальше, — тихо пояснил на выдохе мужчина.

Глаза блеснули среди тёмных улиц в тусклом свете. Птах моргнул, движением передал информацию и тут же пояснил:

— Обнаруженные цели скрылись, остаточная активность не снижается. Сеть только сформировала выводы. Что-то работает в здании, в паре километров отсюда. И вряд ли спешка изменит положение дел. Мы только зарядили оборудование. Трудно сказать, когда подвернётся следующий удобный случай…

— Согласна, посмотрим, — перебила Анна.

Она повернулась и почти остановилась. Волосы качнулись по инерции. Девушка кивнула и добавила:

— Знаешь, всё думала, почему мы так переживаем. Вдруг нами управляют внезапностью и удивлением? Случившееся выходит за рамки знакомого и привычного.

— Цепляет, как внезапная заноза от собственной трости, — подхватил Птах.

Анна представила себе мужчину с деревянной тростью. Не стала лезть в сеть за записями спутника, чтобы проверить догадки. Улыбнулась так, что Птах улыбнулся в ответ, и сказала:

— Может быть. Мы привыкли считать себя неуязвимыми и разумными. Легко, с накопленным опытом. Знаешь, когда за нами множество поколений людей, машин и их сплавов. Но что-то новое всегда может оставить не у дел. Пока мы считали, что лишь на время. Что неудача случайна. Досадна, но терпима.

Девушка посмотрела на место ранения. На мгновение, но Анне показалось, что Птах уловил взгляд. Поэтому она добавила чуть быстрее:

— Например, первый сорванный на новой планете цветок дурманит, но в следующий раз твой костюм заблокирует опасные вещества. Их состав будет анализироваться и может стать новой панацеей от болезни, паразита или агрессивного вида. Наш случай совсем другой.

— Возможно, — выдохнул Птах. — Практические выводы есть?

— Если всё возможно, то должна увеличиться вероятность плохого исхода. Мы должны уметь сомневаться и разумно переживать. Полностью самостоятельно. Принципы лучших инструкций написаны в подобном духе.

— Инструкции не всегда конкретны, — сказал мужчина. — Основные машины будут оживать вечность, если вообще заработают. Временно бесполезные устройства только заняли большую часть снаряжения благодаря сети. По мне даже разумные интерпретации помощников не очень удобны. Что именно тебя беспокоит?

После порыва ветер затих. В тишине голос девушки казался громче.

— Мысли в голову лезут всякие. Что если впереди ждёт смерть? Не какая-то неопределённая ловушка, а конкретное убийство, западня. Опасная, рассчитанная и выверенная, которую рабочие муравьи оставили. Потом мелкие разбежались тропками, семеня лапками в темноте. А воины только протирают усики и оружие, ожидая подходящего момента. Потому как коллективный разум уже надел на нас шоры, пустил прямиком под откос.

— Предлагаю не строить ожиданий и не питать иллюзий без повода, — Птах ответил, не отвлекаясь и не сбавляя шаг. — не паниковать. Действия твоих вандалов-соседей непредсказуемы и опасны, лучшее решение — осторожность и внимательность. Ничего больше нет, никаких муравьиных ловушек. Ты же видела карту местности?

— Сейчас обновила ещё раз, — ответила девушка.

Её глаза привыкали к движению с наложенным маршрутом и уже механически осматривали местность. Картинка в голове казалась не очень удобной. Через пару секунд Анна озвучила подборку сети:

— Центр города в едином кольце из заграждений. Под защитой один из пяти десятков очагов, выбранных и законсервированных на случай возвращения людей. Один из крупнейших. Его ещё поддерживает в порядке пара сотен машин, но некоторые сооружения достигли критического состояния. Такими решено пожертвовать. В кольце стен поддерживаются магистрали, внутри сохранилось резервное питание и водоснабжение.

— Не рассчитываю на душ, но и без него положение двоякое, — Птах улыбнулся, покачав головой. — Место явно выбрано не случайно, но привычный рельеф и подчинение систем на нашей стороне. Мы пройдем по этой трассе над южной частью города, а затем спустимся. Нитей не так много, но если задействовать генераторы в костюмах, длины и прочности итоговой верёвки хватит для спуска с трассы прямо на уровень городских строений. Минут через двадцать мы окажемся в юго-восточной части парка. Поторопимся?

Девушка увеличила картинку, скорректировала точку просмотра и кивнула на выведенную на проекцию.

— Красиво. Не будем спешить. Над приглашением на совместные прогулки стоит поработать.

Птах нахмурился на секунду, а потом с улыбкой спросил:

— Ок. Сможешь составить мне компанию в эти вечерние часы? Обещаю увлекательную прогулку под шелест снега и листвы. Не исключаю, что ещё и под восторженные взгляды.

— Звучит заманчиво! — ответила девушка, потерев щёку и забирая волосы.

Вторая пара ног коснулась мостовой через один час и семнадцать минут. Ни пассажирские, ни машинные лифты не работали. Поэтому с остановки спутники спускались всё-таки на сплетённой верёвке. В тишине они двинулись в центр ближайшего парка по заросшему подлеску, зелень которого темнела под синем вечерним небом. Освещение костюмов значительно уменьшили, но ночь принесла только редкие облака, а глаза уже привыкли к сумраку. Сеть дополняла картинку, насколько могла без искажений происходящего.

Минуты тянулись и перемешивались в порывах ветра, в хлопанье крыльев встревоженных птиц и в треске ветвей под ногами пары людей. К тому моменту, когда до цели оставалась пара сотен метров, на небе появились первые звёзды. Стали заметны без особых усилий. Птах поймал себя на мысли, что так и не успел привыкнуть к мерцанию огоньков вне света мегаполисов и строек новых миров. Он перевел взгляд вперёд и остановился в шаге от девушки.

Перед людьми стояла теплица, в которой продолжался парк, разрастаясь бурной зеленью под защитой стен. Несмотря на явный уход, на опрятность подстриженных и политых деревьев, внешний вид блестящей поверхности купола из прозрачного пластика казался ветхим. Все гексагоны, складывающие купол, с их стороны оставались на своих местах. Снаружи бывший прозрачным свод высотой чуть больше тридцати метров казался очередной забытой технической ракушкой.

Оказавшись внутри, пара замедлила поиски. Дело заключалось даже не в приближении к цели и общей настороженности, а в вынужденных обстоятельствах. Если раньше под куполом и предусматривались дорожки в продолжение парковых, то здесь едва заметная тропинка начисто скрылась под ногами. Пробираться стало намного сложнее. Сверху капала вода, проникая через часть стыков панелей по работающей части системы полива.

Птах остановился в нескольких метрах от отметки датчиков, указывая наверх. Подняв голову, Аня обнаружила отсутствие средней панели. Сквозь прогал падал свет, выбирая из сумрака достаточно ровную опушку прямо под центром купола. Без движения и зацепок. Ничего не было, кроме высокой травы и подглядывающего сквозь неё кустарника. Отметки были сделаны здесь, система регистрировала малую толику активности электроники и сейчас. Но датчики и глаза в сумраке не могли справиться с анализом лучше.

— Нужно подойти и поискать самим, руками, — сказала Аня, положив руку на плечо спутнику. — Рискнуть, испачкать руки. Иначе мы не получим ответы: много движения, зелени. Не ясно, что искать.

— Ты права. — кивнул головой Птах, двинувшись следом за девушкой спустя пару секунд.

Подойдя к месту, оба нагнулись и принялись перебирать руками траву и набросанные ветви. За минуты поиска вечерний парк под куполом возобновил пение птиц в темноте, пронизываемой снаружи холодным ветром. Под укрытие он почти не проникал, тепло сохранялось. Редкие опавшие листья уже залетели внутрь, но казались ужасно чуждыми. Как и люди здесь, в оставленном парке пустого города, преследующие тени. Как и предмет, который Аня подняла из травы: небольшой кубик из дерева и металла, украшенный симметричными узорами. Она крутила его в руках, перебирая грани ловкими пальцами, пока Птах подходил к девушке.

Пару секунд спустя земля под ногами дрогнула, чуть не повалив пару опешивших людей. Птах опустился на одно колено и ухватился за Аню, в то время как девушка едва поймала в воздухе выскочивший куб. Под ногами у спутников оказалась платформа, пропавший гексагон. После нескольких быстрых рывков он сумел оторваться и принялся подыматься вверх. Ветви, комья земли с травой и листья ещё падали вниз, но сильная дрожь уже прекратилась. Несмотря на плавный ход, упущенные секунды оказались критичными: когда оба человека поднялись на ноги, прыжок вниз уже представлял опасность.

— Ни верёвок, ни материала для генерации достаточного количества нитей больше нет, — громко обратилась к мужчине Аня. — Это не то совпадение, в которое можно поверить.

Птах согласно кивнул, сглотнул и принялся нервно вращать головой, осматривая происходящее. Они заканчивали подъём на платформе, быстро и плавно, словно на аттракционе, держась за руки. Но на самом верху что-то пошло не так. Платформа слишком резко остановилась. Птах еле удержался. Ноги девушки поскользнулись, тело опрокинулось на спину, и голова ударилась о границу гексагона. Шлем костюма спас от травмы, но удар всё равно прошёл в небольшой части. Боль в затылке сменилась головокружением, а затем глаза закрылись сами собой. Костюм перевёл тело в режим восстановления, чтобы избежать каких-то больших повреждений.

Анна возвращалась домой, изрядно задержавшись и устав. В начале обработка и переводы бумаг, бланков и документов занимали у неё непозволительно много времени. Вскоре алгоритмы автоматического распознавания и система пояснений помогли устранить проблему использования нескольких языков. Новые знакомые достаточно быстро подсказали, как девушке втянуться в процесс. Но периодически массивные, непривычные или странные задачи ещё оставляли её последней выключать свет и закрывать кабинет.

Улыбка оставалась на уставшем лице. Не было причин переживать: мало грустных дней, достаточно времени и денег, много знакомых и совершенное одиночество. Девушка знала, если она не выйдет на работу, её хватятся. Всегда можно позвонить домой, сходить в бар или на побережье. Но что дальше, она точно не представляла или не хотела представлять.

Грань оставалась едва заметной. Она могла обсудить новости или погоду, домашних питомцев или путешествия, новое задание, музыку или кино. Но не находилось человека, с которым хотелось забыть о времени, оставить зонт и заботы, молчать или разговаривать с одинаковым успехом. Жизнь наполняли маленькие удовольствия: тепло деревянной набережной, шум прибоя, радостные голоса окружающих, запах утреннего кофе и вкус холодного зелёного чая с мёдом.

Большой смысл всё-таки затерялся в небольших вещах, не находя места и не давая забыться. Та девушка петляла по улицам, не думая. Порой казалось, что проблемы надуманные и пустые. Но в одиночестве, в котором они и посещали Анну, ни у кого не спросишь совета.

Чтобы найти хороших друзей, кроме удачи, требовалось ещё и большое количество времени. Пока часы складывались в дни и уходили в память, девушка вспоминала прежних товарищей. Возможность позвонить им всегда оставалась, но со временем становилась совсем иллюзорной. Анна не решилась бы вспомнить прошлую жизнь, услышать последние новости о происходящем без её участия. И совсем не представляла, что говорить самой. Как ни странно, рассказывать и обсуждать было нечего.

Она улетела и сбежала, без конечной цели, но с отправной точкой. И её не удастся вернуть назад добровольно. И ей не удастся сбежать от себя. Девушка подымалась по ступеням доставая ключи. Уже по ту сторону двери она взялась ответить на несколько сообщений и оставила пару комментариев, пролистав записи. Потом просмотрела новости под медленные тихие звуки радио и потянулась за книгой. Ещё один вечер плавно перетекал в ночь.

Свет луны освещал панели купола и ближайшие здания. Вдалеке, вырываясь из-за видимого участка стены, нависала уже знакомая трасса. Ночные звуки и завывание холодного ветра пробивались сквозь костюм. Системы обогрева пришлось усилить, а остатки материала для генерации нитей пустить на страховочные тросы. Сильные порывы ветра представляли реальную опасность, но до сих пор лишь слегка покачивали спутников, не заставая врасплох.

— Не стоит рисковать, — сказал Птах, ощупав рукой поверхность вокруг и подымаясь во весь рост. — Площадка укреплена, раньше были и перила. Её могли использовать в качестве смотровой, отдыхая в солнечные дни на высоте и с ветерком. Здесь мы в безопасности. Но вокруг обычные участки, простоявшие без должного ухода много лет. У нас есть все шансы разбиться в любой момент, если попытаемся спуститься по ним.

— Разумней остаться здесь, — Аня смотрела в темноту на покрытую пылью поверхность купола. — Системы поддержания этой зоны автономны и вряд ли смогут помочь при прыжке, в случае возможных травм. Пока наверху примут сигнал и доберутся до нас, могут пройти не одни сутки. И как хочешь, но я бы не хотела надеяться на роботов ремонтников, садовников и уборщиков в качестве спасателей. А звать серьёзную помощь…

Девушка поморщилась, через секунду перевела взгляд на парк и ближайшие здания. Голова ещё гудела. Тёмные безжизненные улицы уходили вдаль. Потоки воздуха свистели вокруг конструкции, принося с востока облака, наполненные снегом. Может быть уже к утру белое покрывало надёжно накроет и купол. Резкое похолодание последнего дня стало первой серьёзной поступью зимы.

— Я очень боюсь высоты, — сказала Аня. — Иногда иррационально. Даже сейчас сердце никак не может успокоиться, а препараты снизят мою внимательность и общий тонус. И это здесь, на краю и на высоте, ночью. Есть время подумать трезво. Посмотреть на собственную оторванность и оценить необдуманные действия.

Девушка немного покачивалась. Костюм согревал, но прочие неудобства заставляли говорить с нескрываемым раздражением и досадой:

— Чёрт, так сложно придумать подвешенную ситуацию, в которой не все проблемы решаются наличием умной одежды и сети. Но вот мы здесь, посреди шаткой конструкции, где любой выход сопряжён с риском. Зачем вынуждать ждать или решаться?

— Если бы нас хотели остановить или убить, то мы точно бы это поняли, — ответил Птах. — Может быть, у местных бы и получилось. Не знаю как, но подъём в ловушке окончательно натолкнул меня на выводы о сложной игре. Произошло что-то другое. Предупреждение, испытание или представление — узнаем или спросим позже. Но это явно просчитанный ход, заранее спланированный и сложенный из наших страхов.

Птах собрал все последние события. Сложил их визуально, будто витраж. Задержал внимание на кусочках карточки, на телах местных. Выдохнул и добавил:

— Демонстрация или провокация.

— Да, я начинаю понимать, о чём идёт речь, — начала рассуждать девушка вслух. — Мы в частях головоломки. Кусочки заключены в послания. Которые направляли нам обоим. Вряд ли хотели убить, но напугать меня высотой удалось и изрядно. Кто-то нас хорошенько изучил.

Аня посмотрела на спутника. Подумала пару секунд и спросила:

— Одно не пойму, что приготовили на крыше для тебя? С высотой же нет проблем, верно?

— Безысходность и беспомощность., выдохнул Птах и добавил, грустно и медленно: — Я терпеть не могу бессмысленную борьбу и ожидание чужой воли. А теперь я стою здесь, обманутый и неспособный выбраться самостоятельно. Чёрт, я потому даже не направил запрос помощи. Кстати, я хочу понять, почему ты ещё не запросила у сети ресурсы?

— Потому что они нам не понадобятся, — отрезала девушка.

Птах повернулся к ней и упёрся взглядом в застывшее лицо. Аня смотрела вперёд, ничего толком не рассматривая. Мужчина поймал себя на мысли, что его тянет к идеям девушки, хочется прикоснуться к гладкой коже и теплу. Спутница в то же время продолжила:

— Помощь точно не нужна, если в ближайшие часы не пойдет дождь со снегом. Да и с ним есть варианты, поэтому предлагаю тебе расслабиться, присесть рядом и ждать. И я не так сильно ударилась головой, не смотри так на меня. Потерпи немного, ладно?