Раз в четыре года

29

Свод леса почти сходился над головами путников. Магистраль, заполненная снегом и скрытая от ветра, уже почти заросла. Пролегал бы их маршрут несколько севернее, дороги бы остались непроходимыми. Местность южнее заметно деформировалась, стерев большую часть антропогенных следов, даже самых прочных. Но здесь пройти удавалось, пусть и с трудом.

О слишком удобном расположении маршрута уже не раз задумывались оба человека, но не обсуждали его между собой. По этике последнего времени они говорили вслух, не отслеживали запросы и потоки информации друг у друга, не считая критичных ситуаций. И не выпускали беспокойство наружу.

— Смотри, мы идём по открытой для обзора дороге, совсем не срываясь, — собрался с мыслями Птах. — При этом мы понимаем, что несмотря на весь арсенал новейших технологий местные что-то ловко достают из рукава. Могут ранить или убить нас. Скажем, при большом желании. Ты не думаешь, что глупо испытывать судьбу? Может отправим роботов?

— Это они испытывают, — уверенно ответила Аня, не оборачиваясь, — и судьбу, и моё терпение. Машины могут наломать дров или упустить суть. А я никому не позволю врываться в мой дом, крушить мои деревья, пытаться причинить мне вред и убегать бесконечно. Их сила — иллюзия трюков. Мне так кажется. И если кто-то из нас захочет остановить преступления — это не составит особого труда. Дело в решении.

— Насилие по отношению к слабым не делает чести, — заметил Птах. — Вряд ли жестокое решение — хорошее решение. Их внутренние дела не сильно тебя касались до нападения. Теперь же совсем непонятно, что заставило людей, оставшихся жить на планете, напасть сейчас. Сложно. Здесь очень много места, мы очень опасная цель. Мы до сих по не знаем причин, не понимаем сути и можем попасть в большую переделку. В ловушку, в лучшем случае.

Мужчина посмотрел на спутницу, улыбаясь, но так и не дождался продолжения беседы. Птах беспокоился от чрезмерной уверенности спутницы, пока на деле сомнения подтачивали изнутри обоих. Ему пришла мысль, что каждое потрясение стряхивает с девушки мягкость и человечность.

Аня знала, что не отвечала на вопросы. И хорошо понимала, что себе может признаться, но точно не собирается разрождаться переживаниями публично, вслух. К её большому облегчению, Птах словно почувствовал это, быстро переменив тему.

— Почему ты раньше не рассказала мне о Тесее? — спросил он, догоняя девушку. — Я же видел кота. Не думал, что тебе нравятся сюрпризы.

— Ты меня не спрашивал, — сказала Аня, посмотрев на укоряющее лицо спутника. — Ладно, поставь себя на моё место. Ты явно сбежал от проблем, ищешь различные эмоциональные зацепки здесь. Остро реагируешь на них. И я не привыкла сразу с кем-то делиться и пугать гостей. Так что, были причины.

— А теперь посмотри моими глазами, отложим грёзы в сторону, — ответил мужчина и поймал мимолётное удивление на лице собеседницы. — Ты красивая брюнетка, приятная и умная. Тебе нравится жить в собственно мире. Не хочется знать или рассказывать, от кого и чего, зачем ты здесь. Но факт налицо. Ты закрываешься сама. Ты выбрала довольно странный способ обрести душевное равновесие, осторожный способ общения. И по спирали уходишь в работу и сны. И кот у тебя то ли монстр Франкенштейна, то ли робот-убийца.

Девушка улыбнулась, глядя в открытое лицо молодого человека. Он только пожал плечами в ответ на услышанное молчание. С соседней сосны через дорогу перелетел ворон. Оба человека проводили птицу взглядом, а когда шум крыльев затих, оба повернули головы немного правее.

— Ты прав, две странности нашли друг друга. — сказала Аня. — Для этого потребовалась целая планета. Но, похоже, что мы нашли и ещё что-то интересное.

— Да, этот снова дым от их костра, — согласился Птах. — Судя по всему, чуть в стороне от дороги. Не имеет смысла приближаться, но завтра обязательно осмотрим пепелище. Пусть они заметут следы. Вдруг снова что-то оставят, как ты думаешь?

— Всё может быть, — кивнула Аня и зашагала вперёд. — Мы достаточно близко и знаем направление. Прошагаем ещё пару часов и поищем место для ночёвки. Ок?

Впереди стояла пара строений, огороженных проржавевшей рабицей. Защита местами прохудилась и почти целиком вросла в окружавший её кустарник. Башня, упавшая по всей видимости достаточно давно, завалила правую часть забора и смяла часть одного из строений. Крыша основательно провалилась, ржавые листы жести торчали в разные стороны. Окна треснули и местами исчезли под скопившейся грязью. Но вокруг зданий площадка оставалась достаточно ровной. Скорее всего, она была залита бетоном, как и съезд, ведущий с дороги к этому месту.

Обменявшись взглядами, оба человека подошли к уцелевшему зданию из красного кирпича, покрытого трещинами и сколами. Его заваленные окна оставались тёмными и серыми. Трещины не довели их до полного разрушения, сохраняя постройку закрытой.

— Дверь придётся вскрывать. Если получится, сможем потом подпереть изнутри, — сказал Птах, осмотрев вход и подымаясь с колен. — Защита никакая, но всё заблокировано после отключения питания. А часть систем, аварийных в том числе, погребена в соседних руинах.

Девушка кивнула в ответ и отвернулась, пока Кам приступал к вскрытию. Шум отозвался в тишине покрытых снегом сосен и голых берёз, которые высились вокруг. Только едва заметный прогал уходящей белой дороги оставлял ощущение, что маленькая опушка — не затерянная точка среди белого моря, накрывшего тёмно-зелёную хвою. Возня и тихий звон почти не потревожили слух. Звуки птиц ещё доносились до слуха людей. Наконец, последним тишину нарушил скрип, сопровождающий отодвигаемое железо.

Аня повернулась и зашла вслед за мужчиной внутрь. Вместе с ними ворвался свежий морозный воздух и снег, ветер сорвал ровный тонкий слой пыли. Всё оборудование было выключено, но визуально оставалось целым. Шкафы с инструментами и электроникой, реликтами давнего прошлого, стояли около стен. На техническое назначение здания также намекало отсутствие какой-либо мебели.

— Уборная на улице, условия походные, — сказал Птах подперев дверь ближайшим шкафом. — Я поищу основные коммуникации. Но стоит рассчитывать точно на крышу и стены.

— Я подготовлю батареи, — ответила девушка. — Насколько возможно. Не критично, но по уюту я уже скучаю. А ты как?

Птах задержался на пару секунд. Задумался, пожал плечами и ответил:

— Да. Я хорошо чувствую причины сожаления. Мы, во всём нашем снаряжение, стимулируем совместную активность нервной и искусственной системы. Так обе сети делаются сильнее и быстрее. Получаем любую запрошенную информацию и считываем возможные ситуации за доли секунды. Жизнь стала яснее, когда сознание дополнилось. Тело обслуживается, защита весомая. Но инстинкты в глубине нас всё ещё пронизывают тела ниточками. Как марионеток, нас ведут к выученному комфорту в спокойствии закрытой двери, в глубоком сне под одеялом. В счастье вне одиночества.

— Ничего страшного в этом нет, — сказала Аня, опускаясь на пол. — Мне лучше под крышей, уютней за стенами и легче не думать об условностях. Но после этого я всё та же. Это не лишние траты. Зачем упускать возможность отдохнуть, если наши друзья держатся на одинаково почтительном расстоянии?

— Кстати, об этих хорошо организованных животных нашего вида! — улыбнулся молодой человек, присаживаясь напротив. — Думаю, что мы уже говорим про исключение, вызвавшее ворох противоречий. Мы считали и знали, что группы подчиняются ряду правил. Иногда они перемешиваются, часто заметают следы и почти всегда передвигаются скрытно. Судя по всему, у основного состава всегда одна чёткая цель. Правда, она становится понятной только в момент реализации. Частями. Ещё мы опаздываем с предотвращением. Такие вводные?

— Да, это рабочая гипотеза по их поведению, — поддержала девушка. — Не только моя, но проверенная нами на практике. Правда, я тоже так думаю: сейчас происходит что-то необычное. Да, скорее исключение из правил.

— Угу, и какое значительное! — с воодушевление продолжил Птах, выводя между ними проекцию местности. — Наши аборигены показывают нам дорогу по определенному вектору, выведу его для наглядности. При этом отклоняются только для выбора проходимых дорог, укрываются в части тоннелей, остатков антропогенного наследия, и в прилегающей растительности. Это картина до сегодняшнего утра. Утром большая часть группы отклонилась и вышла на открытую местность, немного в стороне от дороги. Они развели костёр, обошли эту поляну и поспешили нагнать на стоянке нескольких товарищей, что не отвлекались по пути. Малая скрытность, почти никакого заметания следов, несколько задач за раз. Интересно, да?

Свет от проекции и костюмов выхватывал задумчивые лица. Лучи солнца, желтоватые перед зимним закатом, проникали через щёлки окон. Вой ветра в тишине нарушало только дыхание двух человек. Аня ещё раз проверила, что мониторинг вокруг и система сигнализации включены.

— Ты прав, — согласилась девушка, выдохнув. — Чем больше информации, тем больше шансов разобраться в происходящем. Завтра мы посмотрим, что за достопримечательность посещали местные. А послезавтра нагоним их. Сегодня же предлагаю отоспаться под крышей, пока она нашлась над нашими головами.

— Полностью с тобой согласен, — сказал Птах и потёр глаза рукой, переводя костюм в режим сна. — Последние события, признаю, вселили в меня некоторое беспокойство. Уверен, виноваты не только последствия простуды.

— Кажется, я понимаю тебя, — мечтательно ответила девушка. — Думаю, здесь наложилось множество необычных событий. Сложно описать. Это похоже на шум листвы летом, когда позади нарастает гул из-за сильного порыва ветра. Он становится всё громче и ближе, настигая тебя звуком и прорывом, толчком. Но за мгновение до встречи, ты уже ощущаешь происходящее всем телом.

— Словно тело на уровне инстинктов считывает происходящее, — сказал молодой человек, опустив голову. — Тут мы возвращаемся к настоящим себе, к той животной части, на которую понавешали техники и социальных выкладок.

— Я хочу это воспринимать, как понимание природы, — не согласилась Аня, скрестив ноги на полу. — если гениальные художники считывали законы физики и анатомии человека, почему их потомки не могут считывать современную социологию? Интуиция в гипотезах — один из инструментов, пока не собрана вся информация.

— Можно пофантазировать, не спорю, — сказал Птах, вскинув руки. — Так мы дойдём до предчувствий и догадок. Вот моё пророчество: сегодня мы выспимся, потому как каждый сюрприз этих тварей связан с насильственной смертью ради пока не ясного обряда. Посвящение и открытия тайн подождут нас, но не будет ничего приятного. А значит пророчество отдыха безальтернативно.