Раз в четыре года

33

Сначала Анне казалось, что отсутствие окон и тишина с непривычки навалятся на чувства. Или окончание приключений прибавится к ним и беды начнут давить скопом. Последняя ниточка из недавнего прошлого уже была передана в надежные руки. Когда путешествие закончилось, ничего особенного не произошло, а случилась только обычная бессонница. Девушка смотрела в потолок третий час, усталая и немного растерянная. В конце концов включила тусклый ночник и выдохнула, принимая странное состояние полудрёмы.

Комната оказалась минималистичной и уютной. Никакой техники, никакой связи и никаких неудобств. Приятная ткань, горячий душ и удобная кровать. Анна до сих пор с трудом осознавала, насколько безопасно и спокойно находиться здесь. Тело занимали тёплые волны, мысли затихали и приближались к обрыву беспамятства. Она прошла ещё одну дорогу, отчего-то особенно сожалея о сухом остатке. Но всё, что оставалось: засыпать, отпуская мысли и продолжая жить.

Ни Птах, ни Аня не удивились спокойному поведению встреченных людей. Немного потерянных в своих рабочих робах, зачастую великоватых и сидящих балдахином на стройных жилистых телах. Глаза провожали гостей без особого любопытства или интереса, словно прислуга отеля наблюдала за странными постояльцами. Когда пара проследовала к воротам, охраны они не нашли.

Войдя в открытые двери, спутники оказались в прилично освещенном пустом и чистом холле. На каменном полу снизу выныривали засыпанные снаружи рельсы. Потолок и стены, выбитые и оставленные без покрытия, играли тенями и гранями от встроенного света: лампы максимально подчёркивали рельеф поверхностей. Вскоре все люди, встретившие путников снаружи, обогнули пару и направились к дверям в противоположном конце зала. Двери лифта открылись и спустя минуту только его гул, сменивший топот и шарканье местных жителей, нарушал тишину. Наконец и этот шум затих.

— Вот не думаю, что есть смысл оставаться здесь, — сказал Птах. — Мы можем обнаружить технические помещения или другой лифт. Но и тот будет уходить вниз.

— Согласна, лучше идти, — кивнула в ответ Аня, подходя к выступающим из породы дверям. — Только я хочу спускаться по лестнице. Предлагаю поискать её рядом.

За выступающей шахтой лифта нашлось несколько дверей. Пара из них оставалась закрытой, но уже за третьей обнаружился проход вниз. Деревянные поручни и ступени, покрытые белой пылью, скрывались в темноте. Довольно просторные пролёты врезались в породу и шли винтом на глубину. Переглянувшись, пара путников принялась спускаться под скрип досок.

— Похоже, что продвижение на собственных двоих здесь не в чести, — сказал Птах, спустя пару минут. — Освещение нужно брать с собой, а от сумрака и скрипа кажется, что время длится на порядок дольше.

Аня кивнула и остановилась на очередном пролёте. Увлечённый спуском, Птах уже успел отвернуться и остановился несколькими ступенями ниже. Девушка провела по стене рукой, всматриваясь в освещённый шлемом участок камня. Затем лицо подёрнула ухмылка. Аня стряхнула с себя задумчивость, обернулась и поспешила догнать молодого человека.

— С тобой всё в порядке? — спросил Птах у спутницы, когда та сбежала на пару ступеней ниже. — Есть руны или знаки, начертанные на стенах и поведавшие тебе тайны? В какую древность и атавизм мы погружается?

— Можешь иронизировать сколь угодно долго. — улыбнулась ответ Аня. — Мы спускаемся в будущее, между прочим. Хотя меня не отпускает стойкое ощущение дежавю. Это соляная шахта. На лестнице отмечались года выработки глубины. Мы уже минули средние века и вошли в восемнадцатый век. Думаю, большая часть спуска позади. Ещё пара веков промышленной добычи — и вся глубина муравейника. Несоизмеримо, но факт — это удобное, здоровое и безопасное убежище. Группа живёт здесь, не слишком заметно, может прорыла ещё несколько проходов. Но место облагорожено очень давно.

— Знать не хочу, насколько мы не заблуждались или ошибались, — сказал Птах, останавливая девушку рукой. — Рад, что мы не спустились до самого конца. Снизу доносится звук падающих капель, а значит ступени уходят в ледяную воду, накрытую темнотой.

— Да, сейчас я чувствую себя беспутной весталкой, — оглядываясь, сказала Аня. — Домашний очаг не уберегла, спуталась с юношей и спускаюсь в каменные своды. Малоприятное положение, скажу я тебе. Давай, выберемся и пройдём дальше, поактивнее.

Они оказались на расширенном пролёте, с которого уже и Аня услышала шум капающей воды. Девушка не представляла, что именно должно встретиться им до попадания в ледяную гладь. Она задержалась, смотря как Птах ощупывает стены, повторяя за ней увиденные движения. С сомнением Аня направилась к спуску, но не успела дойти и до первой ступени.

— Подожди, — негромко сказал Птах. — Пожалуйста, дай мне секунду. Здесь что-то не так.

Он опустился на колени, теперь освещая и прощупывая пол и примыкающий низ стены. Пантомима в сумраке казалась совсем неприятной, словно молодой человек окончательно потерял что-то ценное.

— Обычно отметки оставляли на уровне человеческих глаз, — растерянно сказала девушка, подходя ближе. — Какой смысл оставлять что-то в ногах, на этой глубине. Белая пыль и холодные камни.

— Не совсем так, — покачал головой Птах, не отрываясь от поисков. — Не в знаках тут дело. Эта стена на ощупь другая, однородная и более гладкая что ли. Не уверен, но мне она кажется теплее пола или соседней. За ней мы можем найти проход, если получится открыть.

— Должно быть что-то простое, — поддержала Аня и присоединилась к поискам. — Вряд ли обитатели запирают все двери. От кого им защищаться в несколько уровней? Нас они явно не хотят останавливать. Есть догадки, что требуется для открытия?

— На какой из вопросов мне отвечать? — усмехнулся Птах. — Внутрь дверь пока не сдвигается. Я проверяю выступы, на всякий случай. Чёрт, пару секунд назад показалось, что стена поддаётся. Но никак не могу повторить, не запомнил положение обеих рук.

— Давай я помогу. — девушка наклонилась рядом, начав напирать на выступы стены рядом с руками Птаха. — Сил много не должно потребоваться. Но вместе мы быстрее отыщем способ открыть проход.

Спустя несколько секунд шум сдвигаемой панели перекрыл и движения, и шум дыхания. Спутники переглянулись, увидев свет, стремившийся из щели. Из неё вырывались клубы пара, расходившиеся в холодной темноте. Но пласт тишины снова накрыл всю площадку, так как изнутри не донеслось ни звука. Птах аккуратно приблизился к проёму и заглянул за панель.

— Сдвигаем дверь до конца, — сказал он, спустя пару минут, успев наступить девушке на ногу. — Прости, свет внутри тусклый, но глаза всё равно никак не справятся с перепадами освещения. Не хочу одевать шлем. Похоже, что движения по ту сторону нет. Нужно пробираться дальше, поможешь?

Вскоре дверь начала с шумом и скрежетом исчезать в стене. Перепачканные пылью, преимущественно белой, спутники не успели заметить, как оказались внутри равномерно освещенного тёплым, чуть желтоватым светом, в меру просторного коридора. Основной проход шёл от занавешенной арки, упираясь в сдвинутую стену, длинной около тридцати метров. Рядом виделись двери лифта. По бокам, немного углубляясь в собственные проёмы, светились двери. Каждая комната отделялась идентичной стеклянной преградой, за которыми суетились местные жители.

На вторжение названных гостей никто из обитателей подземелья не спешил обращать внимание. Даже когда те прошли вперёд и оказались в центре прохода, как на ладони. Жизнь за стеклом, как закупоренная бутылка, существовала сама по себе. Птах осмотрелся, переглянулся с девушкой и понял, что она думает о том же. Их видели, но местные не проявляли внешне никакого интереса к вновь прибывшим. Множество взглядов прошло по гостям, но ни один не задержался, ни одно лицо не изменило собственного выражения и ни одного движения в их сторону не было сделано.

Пришедшие задержались в этом положении, несколько растерявшись. Переводили взгляды от одной двери к другой, пробегая глазами по частицам жизней по ту сторону стёкол. В самой ближней комнате мужчина пил воду из стеклянного стакана, опираясь на выдвинутый из стены столик. Достаточно грузный, в рубашке и брюках серого цвета, он поднял стакан, допил его содержимое и протёр след от конденсата, скопившийся на поверхности, свободной рукой. В соседней комнате женщина с выцветшими тёмными волосами с сединой быстрыми движениями замысловато расставляла предметы на полках. Пара тряпок лежала рядом, одна ещё мелькала в руках. Оставшимся кусочком ткани хозяйка протирала содержимое полок, издалека напоминавшее большей частью посуду и небольшие фигурки. Непримечательные и тёмные, они выстраивались в строгие чистые ряды, то ли на обозрение, то ли для собственного успокоения. Перестановки сопровождались беззвучными движениями губ, которые передавали ощущение упоения происходящим.

На противоположной стороне пара занималась любовью. Механические быстрые движения двух голых тел на полу отдавались тактом в покачивании волос. Лица женщины не было видно, мужчина склонил голову над ней. Руки до локтей оказались испещрены шрамами, а худые тела выставляли напоказ каждое движение мышц. Но особого здоровья и красоты тела не обретали. Неухоженная кожа, рутинные механические повторения и сутулые тела вызывали отторжение происходящего.

Пару дверей спустя к двери прислонилась голая спина. Человек сидел на полу, монотонно ударяя в дверь затылком, медленно опуская и поднимая голову. Глухой тихий стук не отдавался и стихал в шорохах вентиляции. Птах зашагал к двери, бесшумно двигаясь по резиновому покрытию пола. Девушка начала поднимать руку, но в последний момент не решилась задержать его. Через секунду, когда до двери оставалась пара шагов, вокруг, почти синхронно, раздались металлические щелчки. Из стен одновременно вышли задвижки, по три на каждую дверь. Они заблокировали проходы за мгновения и звуки стихли вновь. Запертые жители, не замечая произошедшего, продолжили собственные занятия. Только пара людей прислонилась рядом у стены. Тела обмякли и замерли, в то время как стук головы об дверь продолжал отбивать ритм своим чередом.

Ещё три коридора перед ними не принесли особых перемен и новостей. Первый они покинули молча, перейдя через соединяющую арку, чья конструкция не подразумевала дверей. Во втором в двух больших комнатах по обе стороны спали дети. Две группы разного возраста лежали на одинаковых кроватях, накрытые на вид легкими одеялами. Одежда отличалась оттенками, но в целом казалась светлее, хоть местами помялась и испачкалась. Аня задержалась в середине коридора, заметив боковым зрением девочку, лет семи, не больше. Та лежала лицом к двойной прозрачной и запертой двери с большими открытыми глазами. Чёрные волосы оставляли открытой большую часть лица, но уловить детский взгляд у девушки не получилось. Растерявшись, та почувствовала себя призраком, не понимая, на ней ли остановился фокус, смотрит ли девочка сквозь неё. Аня стояла в коридоре, пока не услышала голос Птаха.

— Следующий коридор технический. В нём пара запертых ответвлений, на каждом замки двух типов: механика и электроника. Оба можем обойти, потратим достаточно времени. Но по их направлению могу предположить, что ходы радиальные. А нам, скорее всего, в центр.

— Тогда чего мы ждём? — Аня почти выдавила из себя улыбку. — Двери закрыты, все дороги ведут в одно место. Но я советую переключить костюм. Как бы то ни было, лучше быть наготове.

Костюмы перешли в активный режим. Шлемы закрыли головы, оружие и системы защиты включилась на полную мощность незамедлительно. И три следующих коридора оказались сумрачными. Выбирать из боковых проходов не приходилось: коридоры соединялись пересечениями, но только на одной двери в каждом не горели красные лампы. Лабиринт оставался непонятным, но масштабы подземных сооружений не могли не впечатлять.

— Что-то явно доделывали в последние десятки лет, — Птах потрогал стены и повернулся к спутнице. — Стены лестничных проемов обрабатывались вручную. Пара первых обитаемых помещений — достаточно давняя. Может отстроена в начало межпланетных перелётов. Уровень обработки и используемой техники намного выше. Что скажешь?

— Мне кажется, антураж — работа последних дней. А в остальном — согласна, — ответила девушка, кивнув головой. — Но мне не нравится приглушенный свет. Это как на представлении — всё внимание зритель собирает в себе, пока свет приглушён. И только сцена с самим происходящим должна возникнуть с минуты на минуту.

— Тогда я пойду первым, — усмехнулся Птах, ускоряя шаг. — Никакой солидарности, этика, нетерпение и глупость — мне себя не жаль, хочу быстрее взглянуть в лицо хозяину этой страны Оз. В любом свете.

Девушка улыбнулась, невольно опустив взгляд под ноги. Покрытый мягким амортизирующими покрытием пол, рельефный и составленный из крупных плиток, остался тёмным. Тусклый пурпурный свет медленно пульсировал в ближайшей арке. В проходе уже показался силуэт мужчины и Ане пришлось перейти на бег. Но всё равно, поравнялась с ним девушка уже внутри, входя в небольшой зал.

Посреди помещения лежали источники света, сваленные вместе и пульсирующие в некоторой последовательности. Закономерность сразу бросалась в глаза, но ритм и попадание в единый такт нескольких светящихся кубов завораживали, даже если и выглядели просто. Верхние части оставались открытыми и стояли достаточно прочно. Но какая-то вибрация внутри всей структуры, представляющей собой несколько вершин, собранных из причудливого конструктора, всё равно оставалась. Видимо, скрытая внутри активность снаружи вызывала колебания. Настолько сильные, что узоры на потолке не затихали ни на мгновение.

Аня посмотрела на застывшего в удивлении Птаха. По его лицу мгновенно стало понятно, что мужчина видит подобное впервые. В оторопи он замер, но затем застывшее лицо побледнело и привычные черты лица сложились в гримасу страха. Сквозь прозрачную часть шлема рывки и дрожь смотрелись жутко. Аня захотела подойти, встряхнуть его и спросить, что происходит. Но первое же движение остановило девушку. Костюм не отозвался и застыл вокруг, впервые на её памяти полностью сковал движения и остался неуправляемым. Свет в двух шлемах потух и оба человека остались в пульсирующем полумраке. А затем пульсирующий полумрак разбавил свет костюмов. Всё присутствующее в них освещение начало пульсировать вместе с комнатой. С трудом переглянувшись, спутники один за другим нажали на экстренное снятие амуниции. И спустя пару секунд уже упали, смотря как заблокированные костюмы возвышаются позади беспомощными статуями.

Аня быстро прогнала ощущение потери защиты. В постоянном ношении панциря или раковины она не нуждалась. Неприятное чувство неожиданности перекрыло натренированное умение ориентироваться в новой ситуации. Внезапность происходящего серьезно испортила положение. Птах поднялся на ноги на пару секунд позже, подтвердив это чувство словами:

— Ничего себе представление. Музыки не хватает, это уж точно. Трудно определиться, что я ожидал здесь увидеть. Но люди за стеклом и под землёй, запечатанные двери, вспышки света, похоже, заразные для техники… точно не это. Что будем делать?

— Попробуем найти что-то полезное, — спокойно ответила девушка, осматриваясь. — Теперь мы стали уязвимы. Или явно, или совсем без защиты — сейчас это не так важно.

— А что важно? — спросил Птах, пожав плечами. — Что коридор вёл к этим вспышкам света? Что всю дорогу до мы находили трупы?

— Что здесь раньше находился склад, — сказала Аня, опускаясь на пол. — Здесь пол каменный, на нём остались отметки от демонтированных стеллажей, выбоины от креплений. В углах темно, свет не покрывает всё. Кабели идут по потолку в разные стороны. Может мы сумеем найти здесь что-то полезное? Вдруг предки спрятали здесь артефакт, оружие или знания, которые и охраняют… что случилось?

Девушка осматривалась и увидела, как на собранном выражении лица мужчины отражаются вспышки. Затем он повернулся к костюмам и перевёл взгляд на неё. Аня чувствовала, как он осматривает каждую черту её лица. Наконец, Птах остановился на глазах, продолжая напряжённо обдумывать происходящее. Не дождавшись ответа, девушка снова задала вопрос.

— Скажи мне, что происходит? — смотря на покрытое волнами мерцающего света, спросила она. — Ты не хочешь, чтобы нас услышали? Снаружи какие-то звуки?

— Нет, — сказал Птах, повернувшись к гряде из кубов, наполненных светом. — Думаю, что нас и без того слышат. Эта штука, что стоит перед нами — живая.

— В смысле? — опешила Аня.

— В прямом, — ответил Птах, повернув голову назад и не сводя глаз с мерцания. — Оно выбирает, на что реагировать. Похоже, подаёт сигналы и защищается. Костюмы реагируют на твой голос, меняя частоту вспышек света. Не на мой, не хаотично. Без внешней сети последовательность мне не разложить, но рамка для картины в целом сложилась. Нас привели именно сюда, на пыльный освобождённый склад, для беседы.

Аня откашлялась. Убедилась, что мерцание отреагировало на её голос. Переглянулась с другом и кивнула.

— Да, — сказал Птах и кивнул — Судя по всему, кстати, говорить хотят с тобой!