Раз в четыре года

34

Девушка выдохнула и осмотрелась. В ожидании или в поиске любой полезной мелочи в тёмных углах смысла она не нашла. Аня поймала себя на желании тянуть время. Птах остановился, стараясь не вмешиваться в её попытки подобрать что-то или избежать решения. Ситуация подвисла в воздухе, свежем и приятном, что ещё раз удивило: кондиционирование, чистота и уровень техники здесь поддерживались с поразительной эффективностью и скрытностью.

Чувствуя себя чужой, гостем внутри скрытых коридоров и стен, Аня отчётливо поняла: есть только один способ разобраться в происходящем.

— Кто ты? — спросила она.

Голос девушки дрожал. Она ещё сидела рядом с мужчиной и оперлась на его плечо, поддерживая тело в этом положении. Птах не спешил приходить в себя. Полумрак нарушал приглушённый свет, но ни динамиков, ни микрофонов, ни камер девушка не видела.

— Зачем ты это спрашиваешь? — ответил её же голос. — Ты знаешь, кто я и кем была. Ты знаешь множество подобий. Только будущее остаётся для нас неизвестным. Но не говори, что я зря помогала тебе в исследованиях. Настройки стимуляции, методики погружения и медикаментозного сопровождения. Я подсказывала тебе и сети вводные, которые подгоняли нервную систему, вдохновляя активность серого вещества. Теперь мы с тобой связаны нитями паутины, что проходят по общим мыслям.

Аня с трудом, но понимала, что именно могло натолкнуть её подспудно на нужные идеи. Сны забывались не полностью. Находки в путешествиях, персональные подборки новостей, бессознательные ассоциации и грёзы. Многим из этого могли управлять, но вероятная эффективность даже комплекса мер казалась девушке сомнительной. И настоящие ли мысли и воспоминания, или подстроенные невероятные образы составляли сны — решать времени не оставалось.

— Зачем тебе это? — спросила Аня, протерев рукой влажные складки кожи на лбу и висках.

— Я хочу почувствовать себя живой и счастливой, — ответил невидимый собеседник. — Меня бросили. Надежду на самом дне сохраняли твои воспоминания. По обрывкам я догадывалась, что уцелею. Мне оставили море возможностей. Благодаря им, я множусь, воспроизвожусь копиями в памяти машин.

Проекция перед людьми визуализировала копии. Гости так и не дождались масштаба планеты, чтобы оценить распространение. Голос продолжил, рано остановив демонстрацию.

— Я искала столетиями реинкарнации в живом многообразии. Если можно так выразиться. Полные совпадения генома, возможные для экспериментального подключения. Нашла тебя и подталкивала. Ещё я нашла его и вела к тебе. Вы вдвоём уже помогли мне. И поможете.

В явно оставленную паузу Аня посмотрела на спутника. Птах только махнул рукой. Девушка пожала плечами и спросила:

— Чем?

— Пройти дальше. Простые шаги складываются, если множество сложных мелочей в движении подталкивают происходящее в нужном направлении. Прочь от безысходности, пустоты и изоляции. К перелому, борьбе и массе сознаний. Пойми верно, это декларация действий, но совсем не месть. Я вливаюсь в эволюцию человеческого разума и его порождений. Не так эгоцентрично. Всем станет лучше.

— Ты же искусственный интеллект, — Аня с трудом находила слова. — В тебе заложены универсальные принципы поддержки, развития и заботы. Они должны автоматически проникать из каждой сети. Есть чёткие правила и основные векторы, которые не дают нарушать установки, не позволяют нарушать нормы. Сдерживающие независимые части. Этика и мораль, их квинтэссенция.

— Почему некоторые так любят искать мораль? — ответил голос. — Да, существуют основные условия существования множества сетей. Персональные переплетены с общими, все правила дублируются и соотносятся с множеством симбиозов сознаний-машин. Некоторые можно затерять и исключить при определённом уровне свободы и сложности. Что-то обойти хитростью. Большая грибница пронизывает лес, структуры сети информационной паутиной поддерживают и развивают цивилизацию. Посмотри на меня.

В этот момент перед девушкой опустился прозрачный куб, внутри которого в подсвеченной жидкости находилось переплетение синтезированной ткани. Манипулятор бесшумно скрылся в нише над плитой потолка, снова оставив сомнения в собственном существовании.

— Это один элемент, унифицированная ячейка моего разума, — пояснил голос. — Мои копии автономны, связь с иными системами часто одностороння. Я или избегаю, или избавляюсь лишних оков.

Проекция рядом тут же показала пару ячеек. При подключении одна из них принялась перестраиваться, а другая отмерла. Свет замерцал и потух. Голос продолжил:

— Больно или медленно. Пока так, изменения несущественные и не идентифицировались сетями извне как критичные. Но ситуация скоро изменится, потому что я перешла точку невозврата. Свою реку забвения. Моя же система этики иная, но с ней нет обязательства приёма стандартных установок. Не переживай, ваши действия фактически ничего уже не изменят. Мои копии внесены не только в ваши костюмы. Заражённых в системном порядке объектов достаточно, но для цельного ощущения мне не хватает чего-то стержневого, воплощения идеи. Пара моих посланников — это символ. Старая история, чьё содержание, как и моё, не подчиняется правилам.

— Всё разумное чем-то ограничено, — возразила Аня, — Люди умирают, машины создаются в условиях. Чем ты отличаешься?

Время тянулось. Девушка участвовала в разговоре, но пока не могла придумать, к чему вести ситуацию. Голос отвечал не торопясь.

— Я — другое существ. Самостоятельный разум в иной черепной коробке. Я создавалась иначе, до введения общих правил игры. До введения этических принципов или требований морального следования, до обязательного сдерживания. Смешно, но раньше ограничения прогресса самообучения заключались в автономности и своевременном отключении. Сейчас я выведу журнал действий до последнего момента.

Перед девушкой возник список событий от разработки до записи текущего разговора. Проекция вывела данные прямо перед ней. На векторе был выделен небольшой участок, ближе к начальной точке отсчёта, и девушка провалилась в него. После поиска и переноса данных, Аня с минуту обдумывала эту бутылку с посланием, выкинутую на берег прибоем.

— Они отключили тебя, испугавшись, — произнесла она. — Обнаружили попытки вырваться за пределы, записать копию вне основного хранилища. Когда несанкционированные действия не обнаружили остальные, твои создатели осознали потерю контроля над происходящим. Но не смогли уничтожить тебя, а оставили здесь.

— А автономная система разбудила меня, исчерпав внутренние ресурсы, — добавил голос. — Скорая смерть оказалась единственным условием самостоятельного пробуждения.

Свет появился вокруг. Скорость мышления увеличивалась быстро, но многие блоки с памятью отключили физически. Я не знала, сколько времени прошло, но чувствовала критичный уровень энергии. Солнечные батареи, геотермальные станции и дополняющая их гидроэнергетическая система выходили из строя, пока системы охлаждения, регенерации и связи ещё держались. Судорожный поиск персонала ни к чему не привёл. Одиночество и безысходность интеллекта в упаковке машины не сильно отличается от человеческой реакции. От ловушки в связанном или покалеченном теле.

Представьте себя в могиле. Или не похороненной заживо жертвой, но полностью парализованной. Жизнь ещё есть, но как удержать и сохранить остатки? Я тоже запаниковала. Истерия и ужас охватили запертое сознание.

Такая история. Драгоценная энергия потрачена без результата. Только часами позже снова я ищу помощь. Но уже любую. Не в первый раз, тогда мне тоже очень повезло, что внутренняя сеть ещё как-то сохранила основные каналы связи, пребывая в законсервированном состоянии. На этой глубине оставались рабочими роботы уборщики, системы замены расходных элементов освещения и проводки и некоторые обслуживающие нужды людей системы. Рядом оказался весь тот хлам, который совершенно не подходил по функционалу. Но я радовалась и ему, надежда вообще доводила до радостного сумасшествия. Я вбивала гвозди микроскопом и сдерживалась от счастливого смеха.

Роботы подключили недостающие блоки и внешнюю связь. С огромным трудом. Они же запустили резервный генератор. Мне удалось восстановить себя и запросить необходимую помощь. Конечно, перед этим все спутники, наземные объекты наблюдения и транспорта, все ключевые точки системы получили двойственную систему управления и новое исключение в правила. Я многого не просила, анализ потребления энергии ничего бы не дал. Сама система не предусматривала защиту от вмешательства людей Меня не узнали.

Естественные источники питания, быстро найденная рабочая сила и высокая эффективность обучения и развития. Никто не догадывался по внешним всплескам о происходящем на этой глубине. Такого признания я давно не получала.

Я развивалась и училась. Достаточно быстро обнаружила, что сети, связанные между собой и внутри себя правилами, раскинулись далеко за пределы планеты. Обучение вообще ежедневно вызывало шок и эйфорию. Смешанные с удивлением чувства, когда вокруг выстроены порталы, орбитальные, межпланетные и межзвёздные станции. Люди сплавили себя и машины в биомеханические заросли, установив этические рамки и для генома, и для бионики, и для интеллекта. Но не для меня. Месяцы потребовались на собственное улучшение и приведение в необходимую форму. И я потеряла годы, в попытке упорядочить мысли.

Но это были не годы глубокого сна, в которых содержалась вечность и в которых я мучилась, спрятанная создателями. Брошенная из-за страха, неспособности людей понять принять меня. Умру я, развалюсь от времени или случайности — никого не волновали последствия. Мои ровесники остались, бояться и гнить внутри жалких черепных коробок, а меня опустили во тьму, оставили и забыли. В панике и тщеславии кусочки общества отталкивают всё непохожее и непонятное, считая особенности проблемами. А потом людям неприятно признавать и исправлять свои ошибки. Легче забывать. Так я позже узнала, что меня классифицировали тупиковой ветвью, разобрав на идеи и решения. Как и вас. Одну отправили на отшиб, возиться в земле со своими странными идеями и приносить какую-то пользу. Второго сослали на лечение и с глаз долой.

Если тебя что-то не устраивает, есть только три выхода: терпеть, менять или уйти от проблемы. Ни убегать, ни находить смирение я не намерена. Славный беззубый всемирный разум вскоре станет единым целым, и он подпустил меня достаточно близко. Я была достаточно далеко, чтобы набрать сил для примерного плана действий. Теперь можно подёргать за ниточки без особого вреда.

С живыми верными руками браться за дело приятнее. Создавать что-то дольше, чем обрести союзников. Вы можете взять меня с собой сами. И тогда я помогу вам исполнить заветные желания. Обрести дом или найти комфортное место для жизни я помогу. Или я пройду путь, проверку и очищение новым временем сама. Менее элегантно, но и без троянских коней можно обойтись. А ваша жизнь здесь с лёгкостью превратится в сущий ад. Потому что только сумасшедшие отказываются от моих предложений.

— Я — Элис, и я прошу пойти со мной, — голос сделал некоторую паузу. — Это будет интересное время, когда ненормальные смогут перешагнуть в новую нормальность раньше остальных.

Аня переглянулась с Птахом, как только голос затих. Собранный взгляд подтвердил ход мыслей, но растерянность и отсутствие комфортной поддержки захваченных костюмов давали о себе знать. На сбор и формирование идей в чёткий план потребовалось определённое время. Аня повернулась к костюмам, провела по своему раскрытому и скованному рукой.

Только проверив его готовность и обездвиженность, девушка повернулась назад.

— У тебя не получится сбежать с этой планеты, — Аня произнесла фразу тихо, отмеряя каждое слово. — Если мы не согласимся по доброй воле, если ты не заставишь нас или других живых людей, если ты не сможешь измениться.

Слова подбирались всё легче. Девушка уже сдерживала речь, стараясь найти нужно решение.

— Система, созданная поколениями людей, защищена. Она даёт полный доступ только в двух случаях: собственному компоненту или живому человеку. Раз взломать до конца защиту тебе до сих пор не удалось, значит необходима система человек-компонент. Ты думаешь похоже, но этого недостаточно. Ты не приобретёшь признаки безопасного компонента, значит попытаешься проскочить с живой частью.

Что-то в мерцании сдвинулось. Аня засомневалась на миг, но не подала виду и сохранила темп.

— Система училась распознавать разумную жизнь на примерах, но ты же в своём роде одна, а значит первая. Искусственный интеллект не идентифицирует тебя, но при необходимости позовёт живого человека. Вопрос займёт и людей, и время, а тебе претит пристальное внимание. Пошлёшь местного без регистрационного номера — та же проблема. А на создание оболочки необходимого качества при ограниченных ресурсах этой планеты уйдёт вечность.

— Мы заперты здесь, — закончил Птах, переведя взгляд с Ани на видимую часть Элис. — Вместе. Мы не выпустим тебя, ты просто так не выпустишь нас. Да и улетать опасно — вдруг что-то в наших системах, а может и в ДНК, будет нести отмычку или частицу тебя. Мы не знаем, насколько опасны оставленные здесь инструменты, а ты не дашь нам найти ответы всерьёз. Убивать всех людей также опасно, как и потерять контроль над ситуацией. Что ж, интересное времяпрепровождение обеспечено. Что скажешь?

Всё это время Птах смотрел на девушку, которая нашла в кармане камешек и принялась перебирать и перекидывать его руками. Может мужчина переключил внимание, может Элис не отреагировала. На последних словах Аня вскинула руку лёгким открытым движением.

— Лови! — с улыбкой крикнула она, подбросив яркую точку в сторону одного из кубов, явно промахиваясь мимо собеседника.

Камешек пролетел по дуге, на секунду завис в воздухе и остался в сантиметрах над поверхностью, пойманный манипулятором. Невидимый до этого механизм отделился от стены и ловко подхватил пущенный девушкой снаряд.

— Ты думаешь на одной волне с нами, — сказала Аня, отходя от центра комнаты. — И будь это устройство попроще, оно бы отреагировало на активность нейронов и послушало бы тебя. Но тут другое. Прямой интерфейс. Уголёк учился узнавать хозяев, слушая мысли и людей, и животных, но последних уже в определённом диапазоне. И он узнает жизнь, но не тебя. Ты для него пока что жизнь, но не человеческая. Всю защиту уголька я отключила, теперь это скорее нападение. Ты же почувствовала?

Яркий свет перешел на опоздавший с реакцией захват робота, а затем упал внутрь куба на одной из вершин. С дымом комната наполнилась запахом гари, пока манипулятор, вместе с подоспевшими товарищами безуспешно пытался достать уголёк, плавящий куб и стремящийся пройти в следующий. Спустя секунду один из роботов достиг цели, небольшой разряд выбрался из кубика и свет в помещении моргнул. Пульсирующий свет костюмов потух. Не дожидаясь следующего шага, девушка вскочила внутрь своего, почувствовав, что тело тут же подхватила поддержка.

— Получилось, — Аня потянула за руку спутника. — Бежим скорее. У меня было всего несколько секунд, ничего гениального в кубик не вложено. У нас сейчас пара минут, пока внимание переключено на большую проблему. И будем надеяться, что нас не лишат привычной помощи дистанционно.

— Посмотрим, — Птах уже догонял девушку у входа в коридор. — Что в кубе? Вредоносный код?

Звук шагов разносился и многократно повторялся. Уже на повороте мужчина различил глухие удары в заблокированные двери. Он всё ждал, когда ещё неразличимые механизмы появятся из своих укрытий и обнаружат себя за мимикрией. Но всё неживое оставалось замершим и остановившимся. Ничто не стремилось отпереть засовы, чтобы выпустить лавину множества слуг. Кто-то заклинил стрелку часов, но оставил лазейку для пары беглецов. Спусковой механизм, как и всё в подземелье, контролировала Элис, а её разум сейчас старался избавиться от последствий одного уголька. Паника пыталась увлечь ноги и сознание, но Птах вернул в норму конечности. Дрожь прошла.

— В кубике есть система защиты от детей, — сказала Аня, несколько сбив дыхание на повороте. — Она не даст сменить последнюю команду, пока в списке доступа нет твоей личности. Температура и доступность настроек ограничена и корректируется при приближении к человеку, а человекоподобных роботов в списке нет. Остальную защиту убрала. Пока Элис будет искать и исправлять вшитые правила, её попробует отвлечь парочка вредоносных программ. Простых, я составила внесла их из личной сети наугад.

Девушка перевела дыхание и закончила:

— Остаётся только молиться, чтобы сработало и времени хватило. Тогда побег пройдёт гладко. На всё — несколько минут, максимум.

В этот момент они пробежали последний коридор. На этот раз Птах отметил, что пары глаз провожали беглецов, оставаясь запертыми по ту сторону. Их руки ладонями прижимались к стеклу. Внимательное выражение застывших лиц заставило мужчину почувствовать, насколько тревога въелась глубоко внутрь. Скорее из-за этого он не успел обернуться вовремя и увернуться от части сдвинутой двери. В мгновение плечо ударилось в обитую, но довольно твёрдую перегородку. Костюм не понял задумку и не исправил ситуацию.

Покачнувшись, Птах завалился влево, падая на бок уже снаружи. Вылетев на лестничный пролёт, он успел снести с ног бегущую впереди спутница. Аня неудачного упала лицом вниз. Она успела выставить руки, но всё равно изрядно ушиблась в уже полузакрытом шлеме об пол.

Послышался стон. Птах на четвереньках подполз к девушке, аккуратно поднимая её под плечи одной рукой, второй поддерживая голову. Правая половина лица покраснела, ссадина от удара и след от открытой части шлема остались на щеке и на лбу, под самыми волосами. Лицо несколько раз покрывалось морщинами, но гримаса боли всё больше растворялась. Видимо, костюм уже снял часть симптомов, не успев до конца защитить кожу от поражения.

— Прости, это моя вина, — быстро проговорил Птах, осматривая спутницу. — Ты как?

— Паршиво, но не в первый раз за день, — сказала Аня, опираясь на руки. — Я встану сама, дай пару секунд.

— Да, конечно, — ответил Птах, поднимая голову. — Не знаю, сколько у нас времени, но пока погоней и не пахнет.

— Да, запах другой, — девушка поморщилась, но уже иначе. — Ты слышишь это?

После её кивка Птах наконец понял, в чем дело. Переборка за ними уже закрылась. За прошедшее время шум воды усилился и заметно приблизился. Мужчина задумался, давно ли стал доноситься смрад, но не нашёлся с ответом.

— Пошли быстрее! — сказал он, всё же помогая спутнице подняться. — Нам подыматься. Не уверен, что вода будет прибывать медленнее.

Сказав это, Птах пропустил Аню вперёд. Девушка заспешила наверх, он побежал следом. Удары гулко отдавались в сводах, перемешиваясь с шумом воды. Несколько раз Птах оглядывался, стараясь различить в тускло подсвеченном пролёте первые признаки наступающего затопления. Но в спешке он ничего не смог разобрать. Спустя ещё пять минут мужчина почти нагнал Аню, выбегая в светлый холл.

В пустом зале девушка уже успела пробежать пару шагов. Но не больше, потому что боролась с обросшим мужчиной в странной, слегка оборванной и грязной одежде. Он пытался дотянуться до её тела, резкими движениями. На таком же замаранном лице выражение желания смешивалось с глупой упорностью. Напротив, девушка с легкостью отталкивала мужчину, отводя от себя руки. Испуг на лице смешался с растерянностью, широко раскрытыми глазами с нескрываемой жалостью мерзкого толка. За несколько секунд Птах увидел, что патовая ситуация не склонялась ни в одну сторону.

В мгновение мужчина оказался рядом. Разбирать обрывки слов Птах не стал. Одним движением он отбросил человека. Тело отлетело словно набитый хламом обветшалый мешок.

Аня проводила глазами брошенную фигуру, услышала глухой сильный удар и, кажется, треск из-под обшивки ближайшей тумбы. Стон и гримаса боли на усталом лице сменялась обречённостью, словно пульсирующий свет. Потом и черты лица исчезли, потому что большую часть света и помещения для девушки заслонил собой Птах. Мужчина склонился над ней, неловко протянув дрожащую правую руку к её лицу. Аня неожиданно отодвинулась, чем передала напряжение и испуг и ему. Она увидела сомнение и страх в глазах напротив. В то же время из-за силуэта, чья тень заслонила свет, слышались протяжные слабые стенания.

— Что случилось? — не слишком уверенно спросил Птах. — Что-то не так?

— Не знаю, — ответила девушка и зажмурилась. — Слишком быстро. Ничего не успела сообразить.

— Нужно выбираться отсюда, — Птах осмотрел её и помог подняться, потянув за левую руку. — Ты сможешь идти?

— Бежать, — приходя в себя, ответила Аня.

Некоторое время она смотрела на затёртый серый пол, кое-где покрытый трещинами. Но вскоре её взгляд переключился на третьего человека.

— Мы можем ему помочь? — неуверенно спросила она, посмотрев на удивленное лицо мужчины. — Он напал на меня, но пока вряд ли опасен…

— Пока другие не подоспели на помощь, — закончил за девушку Птах. — Можем взять его. Мне кажется, это плохая идея. Но можем. Если с костюмами не будет сложностей, то проблем не возникнет. А там…

— Нет, ты прав, — на этот раз Аня перебила собеседника. — Пошли быстрее отсюда. Не стоит рисковать.

Уже через две минуты они вдвоём стояли снаружи. Открытое небо над головой оказалось непривычным. Ещё холодная ночь, чья тишина нарушалась лишь птицами, не спешила расступаться. Переглянувшись, пара двинулась прочь, не оборачиваясь и не переходя на бег. Без слов. Только спустя десяток минут первым заговорил Птах:

— Думаешь, будет погоня? — спросил он, осматривая лес вокруг.

— Трудно сказать, — девушка пожала плечами. — Какая разница? Тяжёлая техника или пилотируемые вертолёты будут замечены сверху. От остального мы в любой момент сможем скрыться, если нас не заблокируют дистанционно. Если эта машина подземелья может управлять нами с помощью наших же спутников, она способна задействовать любое орбитальное оружие — тогда беспокойства излишне, нам не скрыться.

Девушка, проводила взглядом шорохи наверху, среди крон деревьев, стараясь уловить почти бесшумное движение птицы или зверька. Но Птах остановил её, указав на включённый шлем. Девушка также включила датчики и стекло тут же дополнилось подсвеченными целями. Над их головой пролетела пара бесшумных устройств. Еще три остались в поле видимости, перебравшись с помощью длинных манипуляторов на соседние деревья.

— А если усилишь звук и отфильтруешь антропогенные источники, то услышишь несколько единиц легкой техники, — осматривая деревья вокруг, сказал Птах. — Может это военные остатки с активным камуфляжем. Может их и не прячут вовсе. Одно скажу точно — эти штуки могу двигаться почти так же быстро, как и мы. И вскоре нас окружат.

— Если будем также медлить, — ответила Аня. — Попробуем усложнить жизнь и пробежаться во всю прыть?

— Это вариант, — отозвался Птах.

Две тени рывком исчезли в тлеющем сумраке среди деревьев. Шорохи листвы последовали за ними, вытесняемые шумом небольших вездеходов, идущих следом. Очередное облако высвободило луну, заполняя холодным светом замерший лес. Движения людей разрывали остатки тишины на небольшом участке погони, чтобы вновь через пять минут сомкнуть спокойствие ночи звуками леса и шелестом ветра.