Раз в четыре года

36

Искусственный свет и комфортная прохлада в кабине заставляли мир по ту сторону серого стекла казаться иллюзорным. Не помогали наступившие солнечные дни, потепление и плавность хода. За кабиной плавно перемещались конечности вездехода, но на смещения плоскости внутри они не влияли. Комфортный ход несущественно замедлял продвижение. Утро отметилось солнцем и плюсовой температурой. Погода вселяла вместе с теплом приятное настроение. Но приближение к северному морю не сулило особенных улучшений.

— Прошу тебя, попробуй успокоиться, — сказал Птах, вытягивая девушку из собственных размышлений. — Думал, раз спать не получается, может весенний пейзаж сможет тебя занять. Но не похоже, чтобы тающий снег смывал и дурные мысли.

— А что меня выдало? — улыбнулась в ответ Аня, стараясь перевести тему. — Без костюмов нет ощущения связанности, защищённости и комфорта. Но эта машина компенсирует львиную долю проблем.

— Мне кажется, ты всё равно нервничаешь…

— Нет, я хочу побыстрее начать разбираться с проблемами, — перебила его девушка. — Если с Дарьей всё в порядке, мы сможем собрать людей без привлечения повышенного внимания, безопасно. Может всего за пару недель. К этому времени потеплеет. Все прогнозы благоприятные, верно?

Птах кивнул головой, стараясь взглядом указать на интересующий его предмет. Аня проследила направление за мгновение. Понимая, что рука ещё секунду назад теребила деревянный крест, девушка быстро убрала вещь к остаткам разношёрстных сокровищ.

— Мне нравится трогать фактуру дерева пальцами, пытаться разгадать назначение вырезанных линий, — пояснила она. — Достаточно успокаивает. Направляет мысли по нужному руслу. Тут целая история: кто-то не так давно вложил в этот символ время и старания. А теперь они раскрываются в виде ощущений. Я собираю артефакты, но не знаю, чем один предмет лучше схожего. Дерево приятно смесью природного и человеческого, добавленного в обработке.

— Может в этом чувстве есть рациональность, — согласился мужчина. — То, что возвращает нас на землю.

— Простые чувства?

— Наверно. Здоровое восприятие. Оно не соглашается с подменой реальности, с новыми формами общения в отрыве от тела. Мы боимся, животным непониманием, страхом. Боимся телепортов, не понимая воссоздание жизни по ту сторону. Мы боимся переноса в цифру по аналогичным причинам. Мы не хотим ощущений на расстоянии, воссозданных или переданных напрямую в мозг. Сложно точно сказать почему.

— Может мы не успеваем развиваться? — отозвалась Аня. — Привычные чувства сильнее воссозданных. Мне приятнее обнять тебя и высказаться вслух.

— Мы — не все вокруг, — высказал сомнения Птах.

— Большинству хочется личностного пространства и ощущения реальности. Поэтому мы слушаем не мысли, а голоса. Прикосновения и зрительный контакт, ощущения остаются на месте.

— Но соприкасаться напрямую в мыслях приятнее, — ответил Птах. — Мне с тобой так точно. Я чувствую то же тепло, что и голосе, и в объятиях. Мы уже привыкли. При передаче данных напрямую в мозг мы же не встречаемся с защитными реакциями, вроде тошноты, психических травм и атрофии тела.

— Тут столько спорных теорий, — ответила девушка, разводя руками. — Мы не можем уйти в состояние мозга в колбе, потому что на текущем уровне развития подмена реальности приведёт к прекращению вида. Мы не готовы стать принципиально новым видом, потому барьеры позволяют сохранить тело. Оно нужно. Не уверена, насколько. Но пока мой разум не даёт телу выпить вредной шипучки или спорит по достаточность сладкого, хотя иногда тело иррационально. Мне нужно что-то трогать и чувствовать физически, чтобы жить.

— Постой, я запутался, — Птах затряс головой так, что слегка обросшие волосы пару раз пронеслись над лбом. — Массовое самоубийство может скрываться в уходе от реальности? Тело создало защитные системы? Нарушишь их и получишь социальные и психологические проблемы, так? Уверена, что этому есть логическое, научное объяснение? Подтверждающие исследования?

— С контрольной группой в виде второй цивилизации людей? — улыбнулась Аня. — Ты издеваешься? Кому нужны результаты, которые очевидны и не продаются?

Птах пожал плечами и ответил:

— Странным. Стремящимся к новому. Отщепенцы есть с разных сторон.

— Я не уверена даже, какую роль играем мы в обществе: отмирающих рудиментов, капсул времени или запасных вариантов. Со стороны легко найти смысл в хаотичных событиях, если есть желание. Сравнить есть с чем. Человечество победило большую часть зависимостей. Но их воздействие так или иначе проходило через тело. На людях эксперименты не ставились, но мыши срастались с подсоединённой напрямую к мозгу кнопкой, генерирующей счастье. Сигнал стимулировал клетки мозга и всегда приводил к эйфории, настолько важной для мышки, что та радовалась до смерти, забывая о жизни. Но люди, подсоединившие к животному эту адскую кнопку, в большинстве своём не такие. Мы действительно верим в это.

— Верим в судьбу, чувствуем, боремся со страхами, — кивнул мужчина в ответ. — Может и какой-то другой мир и смысл есть. Пока мы их не нашли. А нам не скажут какие они, чтобы мы не спешили. Искали радости вокруг себя, создавали хорошие чувства и мысли…

— Если серьёзно, такие разговоры ведут наедине, — перебила Аня. — Мы приходим и уходим отсюда одиноким. Пока больших ответов у меня нет. Только чувства и мысли.

Аня сняла фильтр и оставила стекло прозрачным. Потёрла руками лицо и зажмурилась.

— Я хочу собрать людей. Потому что это наш общий дом. Может, придётся разбираться самой. Но мы можем найти способ отослать тебя назад, чтобы оставить запасной вариант. Что ты думаешь?

— Я хочу остаться с тобой. Здесь. Навсегда или надолго.

Птах перевёл взгляд на солнце, на небо, на деревья, щуря глаза.

— В каком смысле? — Аня повернулась к нему, осматривая грустное выражение лица, сжатые губы и морщинки около уголков губ и глаз.

— Смысл в том, чтобы остаться здесь вместе, — мужчина повернулся к девушке, словно перебирая слова в голове. — Найти себя. Остальное — только временные решения. Пока не знаю, как, но мы явно сможем объявить карантин. Нечто аналоговое подойдёт. Затем вместе найдём выход. Не оставим щели, чтобы Элис не смогла в неё пролезть.

— Я не думаю, что это необходимо, — сказала Аня, неохотно смещая тему. — Но опасность вероятна. Современные системы, связанные сети из машин и людей, уже нечто совершенно иное. Мы прошли другую ветвь эволюции, способны на другое. Понимаешь, она изначально получила иное мышление, а затем десятилетия обучала себя сама по тем же векторам. Мы никогда не узнаем, как думает эта ветвь эволюции, на что она действительно способна. Кроме как от самой Элис.

— Может подноготную и не понадобится узнавать, — Птах не сводил взгляда с Ани, вылавливая её встревоженный взгляд. — Главное, не дать ей еще сильнее пустить корни вокруг и в нас, в частности. Это спокойное и счастливое место, в котором ты рассказываешь сказки. Здесь меня не смазывают в единый слой, не уносит течение, но я и не отстаю от мира. Пускай даже зубастая опасность есть на планете, которую остальные определили за границы собственной истории. Пусть зарывается глубже, не поможет. Я буду счастливым репатриантом, если ты позволишь мне остаться. Мы со всем справимся.

— Уберечь мир, остаться с принцессой и бороться со злом… — Аня задумалась и ухмыльнулась в ответ. — Основная мысль ясна, но звучит она не слишком правдоподобно.

— Да, потому что сказки на самом деле довольно страшные, — Птах стёр улыбку с лица и добавил. — Элис либо уже знает, либо скоро будет в курсе наших планов. Ей хочется живых носителей. Это вопрос выживания.

Над парой путников пролетели птицы. Аня посмотрела им вслед, сжала губы и спросила:

— Тогда прогоним плохой вариант?

Собеседник кивнул и принялся отвечать, дела паузы на размышление.

— Значит, нас выжмут. Ну, попробуют выгнать. Твоих товарищей захотят смешать в кровавом месиве, не брезгуя затереть остатки в пыль и пепел. Если все проиграют, нам не дадут дышать, свободно смотреть и идти своей дорогой. Прятаться не получится. Эта система научена ненависти и страху. С ней можно только бороться.

— Ты переменчив, то ли как луна, то ли как настроение ведущих новостной подборки: новая фаза, новая тема, новые эмоции, — сказала девушка и добавила с улыбкой. — Но я рада, что мы уходим от бегства и паранойи, пусть и в такую передрягу. Будем искать конструктив в сопротивлении. Звучит. Значит, в хорошем варианте мы сможем справиться вместе, верно?

— Мы точно может попробовать. Но вместе — очень растяжимое понятие.

Птах опустил взгляд на руки, задумался и добавил:

— Нам нужно не меньше дюжины человек и удобный способ оповещения.

— Вот поэтому мы и направляемся к Дарье. — сказала Аня. — Подожди, пусть лучше она тебе всё сама объяснит. Кроме прочего, она наш негласный лидер, так скажем. В общем, сам увидишь.

Через десяток минут вездеход вошёл в зону осадков. Дождь и мокрый снег падали с серого неба, нависшего над головой. Кабина плавно лавировала в рядах деревьев, принимая на себя часть потока. Струйки воды рисовали на стекле дорожки, оставляя следы и капли за собой.

Негромкий стук успокаивал, в то время как восемь конечностей уверенно удерживали баланс, опираясь на мокрую землю, преодолевая упавшие стволы и корни деревьев, выбирая за доли секунды необходимые точки опоры. Движение растворялось музыкой, негромкой и ритмичной.