Драконье Пламя: За Порталом

Глава 37

Камила подняла веки и мутным взглядом уставилась в потолок. Голова её была необычно тяжела, едва ли не гудела. Такого с ней не происходило со времен ритуала посвящения. Драконья кровь, вкупе с Золотой, придали телу достаточно сил, чтобы оно справлялось почти со всем. Будь то алкоголь или тяжелейшие нагрузки.

Испустив вздох, бывшая авантюристка растерла ладонью, облаченной в перчатку, лицо, да помассировала переносицу. Сев на краю кровати, она непроизвольно застыла, пытаясь угнаться за навязчивой мыслью. Ей казалось, будто из памяти ускользнул некий фрагмент. Словно нечто произошло и тут же забылось.

— Как странно… — пробормотала девушка, нахмурившись.

«Тут определенно что-то не так. Я настолько паршиво себя не чувствовала исчезающе давно. А главное, самочувствие ничем не подкреплено. Тот бой с квалдирами не потребовал столь огромного напряжения сил. Нам не приходилось иметь дело с ментальной магией. Значит, это пришло со стороны. Кто бы ни пытался что-то сделать, он ошибся» — сестра ордена сжала кулак, от чего стали лучше чувствоваться многочисленные кольца на пальцах. — «Мы и в обычной ситуации редко расстаемся с экипировкой, а сейчас подавно. Плюс сами по себе весьма крепкие»

Поднявшись на ноги, воительница подхватила с тумбы и надела шлем, быстро закрепила на поясе оружие. Ситуация ей откровенно не нравилась, заставляя быть готовой ко всему. Лишь исключительно сильный маг мог применять заклинания на расстоянии достаточном, чтобы оставаться вне предела внимания мастеров клинка и других старших членов ордена.

«Враг пытается ослабить гарнизон издали. Нужно предупредить братьев, мы должны быть готовы к нападению»

Взгляд Камилы остановился на соседней с ней, пустой кровати. Сама не понимая почему, она испытала замешательство, равное которому никогда не знала.

Подгоняемая дурным предчувствием, неизвестно из чего рожденным, сестра ордена начала медленно пятиться назад, предварительно развернувшись спиной к дальней стене. Одновременно два начала, два внутренних голоса, начали бороться внутри нее. Одно твердило о нормальности увиденного, а другое о совсем противоположной картине мира.

Разрываемая противоречием, девушка выхватила клинок из ножен, обжигающим жаром обдавший лицо и начавший постепенно нагревать перчатку. Ей до боли в голове казалось, будто нечто подобное уже происходило, совсем недавно.

Прижавшись спиной к стене, воительница скосила взгляд влево, в угол комнаты. Отчего-то ее влекло туда. Однако, взор зацепился за узкую щель бойницы, заставив внутреннее противоречие взять новый виток. Из нее не лился свет, хотя ночью должны были работать ремесленники и приходить все новые конвои с рудой. Наоборот, кромешная тьма застилала все.

— Сестра! — голос десятника прозвучал в пустоте помещения.

Нервно дернувшись, бывшая авантюристка заметала взгляд из стороны в сторону, но так и не нашла источника звука. Или чего-нибудь хоть сколь-нибудь странного, помимо уже увиденного. Не придумав ничего лучше, она сделала короткий шаг в сторону, к углу, да начала опускать руку к поясу. На нем висела совсем небольшая, с кошель размером, волшебная сумка, полная свитков.

— Сестра, очнись!

Болезненно скривившись, голову пронзила острая боль, Камила сделала еще один шаг, как ощутила сопротивление. Кисть отказывалась опускаться ниже. Нечто тисками удерживало ее в считанных сантиметрах от горловины.

Напрягшись, воительница попыталась рывком освободить руку, дернувшись в сторону. Однако, сопротивление оказалось легко подавленно. Конечность так и осталась в плену у невидимой силы, не давая сдвинуться с места. Более того, появилось ощущение давления и скованности на второй руке, плечах и ногах. Нечто полностью лишило ее возможности двигаться.

— Приди же в себя!

Голову девушки мотнуло в сторону, как от хорошего удара, под звон металла о металл. И до того тяжело ворочавшиеся мысли, казалось, совсем прекратили свой ход. Им на место пришел пустой гул. Пальцы, совсем недавно крепко сжимавшие рукоять меча, безвольно разжались.

Но звука, должного сопровождать падение оружия, не последовало. Вместо этого, сам окружающий мир подернулся туманом. Реальность смазалась, растекаясь, как краски в воде. Пропали все цвета, лишь за тем, чтобы им на смену пришли новые.

Детали окружения начали стремительно меняться. Освещение стало чуточку ярче. Одеяла и подушки на кроватях смялись, перестав быть идеально заправленными. Тумбы обрели следы использования. На некоторых появились мелкие предметы, вроде костяных побрякушек клыкарров или деревянных фигурок. А главное, из бойницы начал литься свет заклинаний, как и полагалось.

— Ты в себе?

С небольшой задержкой, взгляд Камилы пал на десятника. Он стоял прямо перед ней, без шлема, сверля острым взглядом. Собранный и готовый сделать все, что от него потребует ситуация. Правая кисть недвусмысленно сжата в кулак, а вот левой он без труда выкручивал сестре руку, в которой она совсем недавно держала меч.

Остальные братья стояли рядом, но не толпились, дабы не мешать. Те же, кто находился ближе, и оказались той самой невидимой силой, не позволявшей шелохнуться. Они крепко держали сестру, прижимая к стене.

— Кажется, кто-то помутил мой разум. — девушка встряхнула головой. — Чувствую все последствия ментальной атаки.

— Ты странно себя вела. Начала ходить по комнате, никак не реагируя на наши слова, достала оружие.

— Пелена застелила мои глаза. Я ничего не видела и не слышала.

Воительница покосилась на хватку брата, все еще не в силах шелохнуть рукой. Уж слишком крепко он ее держал. Неестественно крепко. Старые воины крови, ходившие в этом ранге по пятьдесят и больше лет, были крепче новых братьев и сестер. Однако, не настолько, чтобы играючи подавлять себе подобных, без тени напряжения сил.

А уж клинок нового образца, вот уже больше десяти секунд валяющийся почти у самого сапога, мог пронять любого, невзирая на возраст и выдержку. В отличии от перчаток, обувь совсем плохо справлялась с их жаром.

— Сейчас, стало быть, все нормально?

— Твой удар привел меня в чувства. Спасибо.

— Хорошо. Раз так, соберись с духом, немного отдохни, и все мне расскажешь. — десятник подал остальным знак, отступая на шаг назад.

Освободившись, Камила сделала несколько пробных движений рукой, одновременно рассматривая остальных братьев. А еще она старалась не думать, отчасти успешно, душа лишние мысли. Боялась открыть лишнее врагу.

С первых мгновений, как картина мира преобразилась, воительнице показалось странным поведение братьев по оружию. Она хорошо их знала, понимала, как они должны и будут действовать в подобной ситуации. В этом отношении она не питала иллюзий. Убить или сковать заклинанием из мощного свитка, да оттащить к старшим. Вот и весь перечень. Не разговор.

Ко всему прочему, они не говорили, не отводили от нее глаз. Сохраняли абсолютно бесстрастные выражения лиц. Казалось, даже почти не дышали. Предпочитали держаться за спиной у десятника. Это сборище совсем не походило на тех нескольких людей и эльфов, с кем в отряде она провела тридцать лет.

Наклонившись, бывшая авантюристка подобрала оброненный меч. Странным образом, он не оставил на полу никаких следов, хотя пролежал достаточно.

Братья все еще продолжали безучастно следить за каждым ее движением, уже одним лишь этим выдавая себя. Они позволили подобрать оружие тому, кого должны были сопроводить до ближайшей темницы, предварительно полностью разоружив. Подобную вольность могли себе позволить пепельные гвардейцы, огнебороды или мастера клинка. Все те, кому подобное оружие едва ли могло нанести урон, в силу превосходящей экипировки, опыта и физических характеристик.

В отношении воинов крови подобное поведение могло свидетельствовать лишь об одном — глупости и высокомерии. Однако, среди новобранцев таких не сыскать. Подобные качества вытравливались в первую очередь, либо же их обладатель вовсе не получал права испить из чаши драконье крови. Орден не испытывал недостатка в желающих пополнить его ряды.

Доспехи воительницы покрыл слабый, почти белый, серебристый свет. Нескольких спокойных секунд ей как раз хватило, чтобы подготовить единственное заклинание. То был Орел Света, при поглощении он позволял на секунду значительно ускориться. Самое то, чтобы вырваться из окружения.

Воины крови только начали двигаться, потянувшись за оружием, как в восприятии Камилы произошли изменения. Свет ушел под доспехи, впитавшись в плоть. Те, кто скрывались под личинами ее верных братьев, замедлились, но не застыли. Однако, все еще были беззащитны, как простой крестьянин перед псом войны.

Пока левая рука тянулась к рукояти второго меча, еще спрятанного в ножнах на поясе, Камила совершила стремительный выпад, вонзив клинок в шею десятника.

Кровь бешено пульсировала в висках воительницы. Заклинание сверх меры выжимало силы из тела, заставляя мышцы, связки и нервы работать далеко за пределами отведенного природой барьера.

На короткое мгновение размазавшись полосой света, Камила успела оборвать четыре жизни, прежде чем магия решила сказать свое веское слово. Окончание эффекта заклинания отозвалось острой болью во всем теле сестры ордена. Сердце билось до того быстро, до того громко, что его бой заложил уши. Пальцы дрожали, угрожая вот-вот окончательно ослабнуть и выпустить рукояти.

Скрипя зубами от натуги и надсадно дыша, воительница пыталась упрямо стоять, хотя колени подгибались. Забрав несколько жизней, все, что она успела сделать еще, так это отойти на несколько шагов в сторону, по направлении к двери. Однако, в руке у нее был свиток, а один из мечей так и остался торчать из трупа. Элементы одежды и поддоспешник уже горели, коптя потолок.

Сверток бумаги вспыхнул голубым огнем, истлевая без остатка. Над ладонью бывшей авантюристки вспыхнула огненная сфера, с крупное яблоко размером. Не прошло и секунды, как огонек взмыл в воздух и завис над головой хозяйки.

Первая волна огня прокатилась по помещению, сметая всю мебель, тела мертвецов и еще живых, припечатывая их ко стенам. Вторая волна заставила гореть все, чего коснулась. В том числе и плоть. Третья разметала прах и покрыла стены сетью мелких трещин.

Окончательно обессилив, Камила рухнула на колени. Единственный уцелевший пятачок пространства находился у нее под ногами. Все остальное выгорело до состояния пепла и сажи.

С трудом дыша, хотя весь воздух должен был выгореть, девушка пыталась дотянуться непослушной рукой до свитка на поясе. Мышцы совсем не слушались хозяйку, то и дело схватываясь судорогой.

— Хм…

Не прекращая тянуть пальцы к спасительному свертку бумаги, воительница исподлобья глянула в сторону, откуда доносился звук. Голову была не в силах поднять. Как и все остальное тело, шея почти не слушалась.

Из щели бойницы на нее смотрел огромный вертикальный зрачок, занимавший все пространство. И, казалось, был он куда больше, нежели смотровое отверстие в стене.

Зашевелился прах, оставшийся после испепеленных тел, стекаясь в жгутики и щупальца. А на вершинах тех одно за другим, прорастали и открывались глаза.

— Так вот… почему… остался воздух. — слова давались сестре ордена тяжело. Каждый вдох приходилось буквально вырывать, заставляя пылающие легкие дышать. — Это… все… сон.

— Ха-ха-ха! — тварь грохочуще рассмеялась, заставляя стены башни вибрировать. — Нет…

…

— Эльф? — переспросил Даэлин, приятно удивившись.

— Перворожденный. — напомнил мастер клинка, считаю эту деталь не менее важной. — К слову, я не увидел во флоте или городе, эльфов и представителей других рас. Существуют какие-то… предрассудки?

— Эльфы давние друзья и союзники людей. Во времена становления первого королевства людей, мы воевали с ними бок о бок против троллей. Они же научили наш народ магии. Что касается других рас, то они действительно редкие гости Кул-Тираса. Гномы и дварфы предпочитают жить в черте своих королевств. Гномреган и Стальгорн.

Лорд-адмирал поднялся из-за стола и прошел к одному из шкафов. Открыл ладно смазанные дверцы, не издавшие скрипа, и извлек макет корабля. Уже вместе с ним, Праудмур вернулся обратно и вновь занял свое место.

— Совсем недавно закончил. — признался адмирал. — Моя дань мастерству работы корабелов из Лесов Вечной Песни. Всякий раз, встретив в море эльфийское судно, я не могу не восхищаться их трудом. — пальцы мужчины с любовью огладили борта фигурки. — Мои плотники, всю жизнь проработавшие с деревом, не могут придавать ему такую форму. Корабли эльфов меньше наших, но они гораздо быстроходней и маневреннее.

— Поразительная детализация. — прокомментировал Алатор, пристально рассматривая макет. — Вы тоже вложили в него немало труда и, полагаю, времени.

— По часу в день, у меня ушло три года. — глава дома Праудмур согласно кивнул. — Только это нам, людям, и остается. Пытаться дотянуться до мастерства тех, кто может совершенствовать его всю вечную жизнь.

— У всех свои преимущества. Люди тоже их не лишены.

— И в чем же мы лучше вечноживущих? В чем способны превзойти? — глаза адмирала горели огнем любопытства.

— Смена поколений. В обмен на долгую жизнь, эльфы размножаются гораздо медленнее прочих рас. В этом они, пожалуй, превосходят только драконов. Не стоит забывать, что люди способны приспосабливаться и выживать там, где остальные погибнут, дав слабину.

— Пожалуй, есть в этом доля истины. — Даэлин усмехнулся, отставляя макет корабля на край стола. — К слову, а почему Первый Страж зовется именно перворожденным эльфом? Живущие на Азероте, называют себя высшими. Заключается ли в этом какое-то значение?

— Не исключено. Во вселенной множество необычных рас. Я не могу судить об эльфах вашего мира, но могу рассказать то немногое, что мне известно, о перворожденных.

— С удовольствием послушаю. — лорд-адмирал взял на себя обязанность разлить остатки вина по кубкам. Дальше следовало ограничиться водой, все же ночь обещала выдать весьма долгой.

— Легенда гласит, что первых из эльфов создали лично боги, наделив своими чертами. Перворожденные во всем превосходят других эльфов, будь то красота, прозорливость, способности и таланты. Им нет равных в доблести и стремлении бороться с проявлениями зла. Их сердца полны добра и сострадания. Любви к живым. Они ближе всех стоят к престолу богов добродетелей. И хотя Первый Страж тяготеет к огню, ему нет равных в обращении со Светом. Все известные мне паладины и жрецы добрых божеств, способные призывать Свет себе на помощь, могут обратиться лишь к его серебряному отсвету. В то время как Первый Страж обращается к золотому. Единственный. А я видел многих и со многими же сражался. Больше мне ничего не известно о перворожденных и вряд ли кто-то знает больше.

— Сколько же ему лет?

— Боюсь, никто не знает. Мы и не спрашивали. — кровопийца покачал головой. — Полагаю, достаточно, чтобы собрать вокруг себя героев из разных народов, и повести их на бой против обезумевшего бога. Отца всех драконов. И, одержав верх, вобрать в себя все то немногое светлое, что еще оставалось в некогда благородной сущности.

— Деяние, достойное божества, вам так не кажется?

— Первый Страж лучше любого из богов. Где они были, когда в огне змеев сгорали наши любимые, дома и посевы? Что они сделали? Разве помогли нам? Нет. А он приходил и убивал жестоких тварей. Раз за разом он вел в бой своих первых братьев, в очередное логово, на очередное пепелище, оставшееся от города. Разве давали нам боги силу достаточную, чтобы мы могли защитить дорогое сердцу? Нет. Именно Первый Страж дал нам второй дом, накормил и согрел. Вооружил. Обучил. Позволил отомстить. — мастер клинка наклонился вперед, выставил перед собой руку и сжал кулак. — Он поделился с нами, обычными людьми, эльфами и дварфами, ценнейшими из даров, какие не могли дать боги. Он бился с нами, умирал вместе с нами. И вместе мы восставали из пепла, сраженные врагами, чтобы броситься в новый бой. Снять очередную осаду Цитадели. Он не дал нам сгинуть вместе с Иггдрасилем. Первый Страж не бог. Он кратно лучше любого из небожителей. Им нет места в Цитадели и умах ее жителей. Наши сердца и души с ним.

От Автора:

Заглядывайте на мой бусти, там на пять глав больше