Игла

Глава 35

Игла очутилась в просторной зале, залитого лунным светом терема. Все вокруг блестело и переливалось, щёлкали неизвестные механизмы, виноградными гроздьями спускались с потолка ниточки и ленточки, с нанизанными на них камешками, стекляшками, перьями и бусинами. По полу были разбросаны горы игрушек от обычных соломенных куколок и деревянных лошадок-качалок до невиданных прежде созданий, изображавших нарумяненных и улыбающихся людей так точно, что жуть брала. И все они были поломаны.

— Промахнулась с комнатой, ну, да ладно, — беспечно бросила Забава и легонько пнула, убирая с дороги, металлическую шкатулку с фигурками лошадок. Та зазвенела, покатившись к подножию игрушечной горы. — В этом тереме Морена меня заперла, когда мне было пять. Притаскивала мне игрушки со всех миров и исчезала прежде, чем я успевала ей хоть слово сказать. — Она подняла с пола оторванную голову куклы, покрутила в пальцах и отбросила в стороны. — Так что, не верю всему, что Кощей наболтал тебе про неё.

— Он ничего мне о ней не рассказывал, — осторожно ответила Игла, на всякий случай отступая подальше от Баяна, но тут же споткнулась о деревянного медведя без двух лап и едва не упала. Забава обернулась с удивлением, застывшим на лице.

— Взаправду? Он же её обожает, свою идеальную мамашу.

Игла оглядывалась по сторонам, пока они пробирались через горы брошенных игрушек.

— И ты... жила здесь совсем одна? — спросила она, надеясь разговорами сгладить страх, не отпускавший её с того момента, как она увидела Забаву и Баяна впервые.

— С прислугой и учителями. — Забава махнула в сторону тех самых странных, пугающе человекоподобных кукол в цветных платьях. Игла непонимающе покосилась на них, но спросить не решилась, что-то подсказывало, что ответ ей не понравится. — Потом, лет в двенадцать меня забрали в Храм Мудрости.

— Храм Мудрости? — Игла разглядела гримасу отвращения на лице Забавы при упоминании этого места. — Что это? Там тоже было плохо?

Забава снисходительно взглянув на Иглу.

— Любопытство кошку сгубило. Слышала такую поговорку?

— Хорошо, что я не кошка, — невозмутимо ответила Игла, а Забава рассмеялась и снисходительный взгляд превратился в игривый прищур, похоже, ответ ей понравился.

— По задумке волхвов, в Храме Мудрости людям полагалось учить нас человечности, а ещё — быть хорошими правителями. На деле же они издевались над нами, пороли, заставляли писать до тех пор, пока не сотрутся пальцы, или колдовать до тех пор, пока мы не начинали блевать кровью от истощения. Они ненавидели нас и боялись.

— Их сложно в этом винить, — пробасил Баян. — Если вспомнить, почему ты изначально попала в этот терем.

Забава бросила на него колкий взгляд, недовольная тем, что он затронул эту тему, но Баян этого не заметил, он перехватил вопросительный взгляд Иглы и с весёлой улыбкой пояснил:

— Когда ей было пять, она убила волхва и троих нянек, потому что не хотела учиться. Была как зверёныш. С ней никто не мог совладать, поэтому волхвы решили на время заключить её в тереме, чтобы она не навредила кому-то ещё. Они хотели, чтобы она начала подчиняться. Этого она никогда не умела.

— Я просто хотела играть! Я была ребёнком! — зашипела Забава. — И пока вы со Славной и Чернобогом развлекались, я осталась совершенно одна.

— Ты знаешь, что нам тоже было несладко, — покачал головой Баян, но Забаву это не утешило.

— Вы были вместе! — повторила она ядовито. — А я — одна.

— А Кощей? — спросила Игла, и при упоминании его имени Забаву передёрнуло.

— Его долго с нами не было, — ответил Баян. На его лице Игла не увидела презрения или ненависти, в отличие от Забавы, Баян не слишком переживал о младшем брате. — Нас Морена отдавала волхвам совсем маленькими, лет в пять-шесть или около того. А его отдавать не хотела, прятала в Нави до тех пор, пока боги сами не явились и не отобрали его. Сколько ему тогда было? — Он задумчиво покосился на Забаву. — Девять? Десять? — Баян усмехнулся. — Помню, три дня ревел как младенец, бился в двери и окна, грыз руки волхвам и звал мамочку.

— До его тупой головы никак не доходило, что его любимая мамочка больше за ним не придёт, — улыбнулась Забава и в её словах было столько злорадства, что сочувствие, которое невольно испытала Игла к её истории, растворилось без следа. Они — брошенные дети — были обижены на мать, и делали больно Дару, надеясь сделать больно ей. Но мать не останавливала их, не сердилась, не обращала на них внимания, и это злило их ещё сильнее. Интересно, знала ли Морена, что происходит? Хотела помочь Дару и попросту не могла, или вычеркнула его из жизни так же, как и остальных?

Наконец они добрались до резных дверей зала и вышли в длинный, тёмный, залитый лунным светом коридор. Бледные лучи серебряными лезвиями прорезались сквозь узкие окна-бойницы. Пахло морем и тяжёлой влагой. Игла остановилась у окна, но увидела только бескрайнюю черноту, посреди которой сияла белизной полная луна.

— Зачем я здесь? — спросила Игла, оглядываясь.

Забава тоже подошла к окну и прислонилась плечом к стене.

— Я же сказала, хочу сделать игру веселее.

Такой ответ Иглу не устроил. Она хотела знать настоящую причину.

— Если думаешь, что Кощей расстроился, то ошибаешься. Мы не настолько близки. Можно сказать, совсем не близки, — выпалила она с замирающим сердцем. — И книга. Мы нашли твой подземный город. Книга у Кощея, и он найдёт способ её прочитать и без моей помощи. Я ему не нужна.

Забава облизала губы, широко улыбаясь, — сказанное вселило в неё такую неподдельную радость, будто именно этих слов она и ждала. Это застало Иглу врасплох, — мысль о том, что она, сама того не зная, действовала чётко по чужому плану, вызывала неприятные мурашки. Обнадёживало лишь то, что Забава, судя по всему, не собиралась Иглу убивать. По крайней мере пока. Но что тогда было у неё на уме?

— Баян, — проворковала Забава, нежно погладив брата по широкой груди. — Проводи, пожалуйста, нашу гостью к её ненаглядному, пусть убедится, что с ним всё в порядке, насколько может быть в порядке мертвец, разумеется. Потом, не забудь проводить в предоставленные ей покои. Как закончишь, — Она обошла его, продолжая вести рукой по телу. — жду тебя в нашей спальне.

Забава оглянулась, снова улыбнулась Игле и, качая бёдрами, направилась прочь по коридору.

— Пойдём, — Баян заслонил вид собой и указал в противоположную сторону. — Нам туда.

Коридор казался бесконечным, тяжелые шаги Баяна за спиной звучали неотвратимой угрозой, и в груди у Иглы тревожно билось сердце. Забава обмолвилась, что со Светозаром всё в порядке, но Иглу это не успокоило, напротив, заставило волноваться ещё сильнее. Забава что-то задумала, задумала в очередной раз сделать Дару больно и просто украсть для этого Иглу казалось недостаточным. Не для женщины, которая ради собственной прихоти построила и бросила умирать город. Не для женщины, которая с ребяческим весельем вырвала сердце собственного брата. Но угадать мысли Забавы Игла, как ни старалась, не могла, поэтому продолжала молча идти по коридору туда, куда указывал Баян.

Коридор дважды повернул, и они остановились у высокой дубовой двери. Баян толкнул дверь — она оказалась не заперта, — открывая вид на просторную спальню. Из открытого окна струился ветер, тревожа прозрачный балдахин на широкой кровати. Обнажённый Светозар лежал на животе поперёк кровати и мирно спал в беспорядочном ворохе шёлковых простыней. На прикроватном столике стояли два кубка, рядом лежала пустая бутылка из-под вина. Одежда валялась на полу, сброшенная будто в спешке. Сердце у Иглы оборвалось, в голове застучала одна единственная мысль: «Что происходит?» Совсем не так она представляла пленённого Светозара.

— Эй! Просыпайся, пьянчуга! — Баян прошёл в комнату и пнул босую ногу Светозара, которая свисала с кровати. Тот испуганно поднялся на локтях, окинул взглядом комнату и, заметив Иглу, замер. А потом вскочил, будто ужаленный, спрыгнул с кровати и, подхватив с пола штаны, принялся быстро натягивать.

— Игла! Как ты... — выпалил он, задыхаясь от спешки. — Что происходит?

— Как видишь, всё с ним хорошо. — Баян двумя пальцами ткнул его в затылок, тычок показался несильным, но Светозар, запутавшись в штанах, чуть не упал и ударился плечом о столбик кровати.

— Не трогай его! — воскликнула Игла, подбегая ближе, но тут остановилась, ошарашенная осознанием. — Ты... можешь его трогать?

Баян глухо рассмеялся.

— Сестрица постаралась. Иначе, как ей с ним веселиться? — Он многозначительно кивнул на постель. Игла проследила за его взглядом, потом вновь посмотрела на Светозара, который уже натягивал рубаху. Она всё ещё не понимая происходящее, мысли отказывались шевелиться, прятались, будто улитки в панцири, Игла вязла в их мерзкой слизи, не желая больше ни прикасаться, ни смотреть.

— Игла! — Светозар подлетел ней и заключил в крепкие, тёплые объятия. От него пахло вином и потом. Чужим потом. — Как ты? Они что-то с тобой сделали? — Он обеспокоенно ощупал её плечи, будто искал невидимые раны на её теле.

— Со мной всё в порядке, — деревянным голосом ответила Игла, отстраняясь. — Я думала... — она сглотнула ком в горле и заставила себя улыбнуться. — Я рада, что ты цел.

В глазах Светозара промелькнула вина, которую Игла хорошо знала с самого детства. Вот оно? Это задумала Забава? Сделать ей больно вот так? Что ж, у неё получилось — сердце Иглы рвалось на части, но она изо всех сил сохраняла лицо. Не собиралась радовать Забаву своей болью. Сейчас это ни к чему. Они со Светозаром разберутся позже, когда выберутся отсюда. Когда она сможет мыслить трезво.

— Игла? — Светозар продолжал гладить её плечи. — Ты дрожишь.

— Я просто очень боялась за тебя, — тихо ответила она, отступая, чтобы разорвать прикосновение. Прикосновение, о котором она мечтала, по которому скучала больше года, но которое теперь причиняло боль. Она его заставила — была первая мысль, но виноватый вид Светозара говорил совсем о другом. Нет. Не думай об этом. Не сейчас. Сейчас вам нужно выбраться отсюда. Вместе.

— И что теперь? — Светозар накинулся на Баяна, будто злой пёс. — Довольны? Тащить сюда Иглу было низко даже для вас. Отпустите нас немедленно.

Баяна его злость не впечатлила, он только усмехнулся в густую бороду, глядя на него сверху вниз. Хотя Светозар был высок и широк в плечах, на фоне Баяна выглядел маленьким и почти хрупким.

— Гляньте-ка, при девице, так сразу и осмелел? — пробасил Баян. — Лиса не перегрызла горло, так петух решил покрасоваться?

Он толкнул Светозара в плечо, и тот отлетел на кровать будто пушинка.

— Прекрати! — воскликнула Игла, вставая между ними. — Он ничего тебе не сделал. Зачем ты так?

— Щенок должен знать своё место, — пожал плечами Баян и с презрением посмотрел на Светозара. — И не разевать пасть на того, кто сильнее. Это Забава с ним церемонилась, я — не стану. Это и тебя касается. — Он ткнул навершием топора в грудь Иглы, легонько, насколько мог, но у той всё равно перехватило дыхание. — Не лезь. — Он снова усмехнулся, на этот раз странно, будто знал больше, чем говорил. — Не была бы такой сердобольной, не угодила бы в западню.

Игла не ответила, продолжая решительно смотреть на Баяна, заслоняя собой Светозара. Пусть она и выглядела глупо, отступать не собиралась. Если придётся, будет царапаться и кусаться, но не отступит. Баяна её решимость забавляла, но нападать он не торопился.

— Ладно. — Он стукнул древком топора об пол, разгоняя напряжение. — Ещё наболтаетесь. Идём, покажу тебе твою спальню. Идём, — повторил он, заметив нерешительность Иглы. — Никуда твой щенок не денется. Ему тут нравится, да, малыш? Наверно, только жаль, ночевать сегодня придётся одному.

Светозар посмотрел на Баяна исподлобья, но смолчал. Игла не хотела уходить и оставлять его одного, но поймав её взгляд, Светозар кивнул.

— Иди, всё будет хорошо.

— Не переживай так, твоя комната прямо напротив. Рукой подать, — неожиданно поддержал его Баян и хохотнул. — Позовёт — примчишься, щенок и глазом не успеет моргнуть. Как видишь, он тут не под замком сидит.

Ещё раз в нерешительности оглянувшись — сердце было не на месте, — Игла всё же пошла за Баяном, который уже ждал её у выхода. Он не обманул, в один шаг пересёк коридор и открыл точно такую же дубовую дверь, как та, что вела в покои Светозара. Игла замялась на пороге, но всё же переступила порог спальни. Она была похожа на предыдущую: окно, широкая кровать с балдахином прикроватный столик и платяной шкаф. На полу — пыльный ковёр. За окном — луна и шум моря.

Игла прошла вглубь комнаты, размышляя, какие вопросы задать Баяну перед тем, как он уйдёт. Попытаться выведать хоть что-то, а потом — тут же вернуться к Светозару и попытаться сбежать. Если, конечно, её тут не запрут. Игла покосилась на открытое окно — в случае чего, возможно, получится выбраться через него.

Игла вздрогнула, услышав, как закрылась дверь. Баян так быстро ушёл? Она даже не успела ничего спр...

Она обернулась. Баян стоял у дверей. Встретившись с Иглой взглядом он сально ухмыльнулся и неторопливо отставил топор в сторону, прислонив к стене. Сердце пустилось вскачь, Игла попятилась.

— Тебя ждёт Забава, — выпалила она единственное, что пришло в голову.

Он кивнул и сделал шаг навстречу.

— После того, как я закончу.

— Закончишь что? — дрожащим голосом спросила Игла, продолжая пятиться.

Ухмылка снова исказила его лицо.

— Не делай вид, что ещё не догадалась. Забава хочет повеселиться.

Игла наткнулась спиной на шкаф и выставила перед собой руку. Мысли с бешеной скоростью носились в голове, пытаясь отыскать хотя бы один путь к спасению.

— А ты делаешь всё, что скажет Забава? — она попыталась добавить в голос издёвки, но не вышло — он слишком дрожал от страха.

— Как правило, — Баяна её вопрос не смутил. — Она моя сестра, моя царица и госпожа. И я сделаю всё, чтобы она была счастлива. Отнять у Кощея то, чем он дорожит, сделать непригодным и грязным, — о, это сделает Забаву счастливой.

— Я же сказала, что не нужна ему, — Игла продолжала держать руку перед собой, будто так и вправду могла её защитить от неумолимо надвигающейся горы. — Мы даже цели разные преследуем, мы...

— Мне всё равно, что ты думаешь и во что веришь, курочка. — Баян остановился, почти уперевшись грудью в ладонь Иглы. — После того, как я с тобой наиграюсь, Кощей не сможет даже смотреть на тебя, а значит, не сможет закончить игру, которую подготовила для него Забава. Вообще, ты должна быть благодарна. Сперва она хотела тебя просто убить и вернуть Кощею по частям, но я уговорил её пойти другим — более весёлым — путём.

— Что значит, он не сможет закончить игру? — спросила Игла, но Баян не ответил. Он молча придвинулся вплотную, Игла вжалась в дверцу шкафа, упершись руками в могучую грудь Баяна. Надо что-то придумать. Надо что-то сделать. Надо выбраться.

— На колени, — приказал Баян, но Игла не шелохнулась.

— Мне... — выдавила она, опуская взгляд. — Мне нужно больше места, я не могу...

Баян хмыкнул, от отступил на шаг, давая Игле пространство. Вот оно. Игла сорвалась с места и бросилась к выходу. Но не успела она пробежать и пяти шагов, как Баян настиг её схватил за плечо и отшвырнул прочь от двери. Игла вскрикнула, упала на пол, больно ударившись спиной и затылком о шкаф. Но не успела она опомниться, Баян сгреб её за косу и поволок к кровати. Рывком поднял, так что у Иглы потемнело в глазах от боли, и швырнул на перину легко, будто тряпичную куклу. Игла тут же перекатилась на живот, пытаясь сбежать, но Баян схватил её, перевернул на спину и навалился сверху, такой тяжелый, что Игла потеряла способность дышать. Она попыталась его оттолкнуть, пнуть, но тщетно, с такой силой ей было не совладать. Руки Баяна забрались ей под юбки, до боли сжали бёдра. Отбиваясь из последних сил, Игла, закричала, накрыла рукой правую щёку и глаз Баяна и заставила ладонь вспыхнуть ярким пламенем. Баян взревел от боли, отпрянул, хватаясь за лицо, на котором разгорался алый отпечаток.

Игла, не теряя ни мгновения, спрыгнула с кровати и вновь бросилась к двери, но не тут-то было. Баян, не взирая на боль, вновь догнал её и, схватив её голову, одной рукой с силой ударил о стену. Игла застонала и мешком осела на пол, в ушах звенело, зрение исчезло, но не успела она прийти в себя, её тут же пнули в живот. Игла сжалась на полу и попыталась отползти к выходу. Но сама не поняла, как снова оказалась на кровати.

— Помогите! — закричала она, снова пытаясь добраться до лица Баяна, но тот стальной хваткой зажал её руки над головой. — Светозар! Помоги! Светозар!

Баян помедлил и оглянулся на дверь. Несколько мгновений ничего не происходило. Игла, обливаясь слезами, продолжала кричать. А потом Баян снова повернулся к ней.

— Кажется, курочка, никто тебя не спасёт.

Затрещало, разрываясь платье. Игла закричала ещё громче, так, что заболели лёгкие. И за это получила ещё один удар по лицу.

— Прямо мне в ухо орёшь, дура, — грубо прорычал Баян, но Игла не замолчала. Тогда он перевернул её на живот и уткнул лицом в перину, чтобы заглушить крики. Игла не унималась, царапала руку, сжимавшую её затылок, пиналась, но за каждую попытку вырваться получала всё новые и новые удары.

А потом всё затмила другая боль, резкая, молнией пронзившая всё тело. Баян с утробным рычанием навалился на неё, и Игла захлебнулась криком.

— Лежи смирно, курочка, и скоро всё закончится, — прохрипел ей на ухо Баян, продолжая вдавливать лицом в перину.

Игла больше не звала на помощь, только плакала и иногда вскрикивала от боли.

Баян солгал. Это не заканчивалось. Он брал её снова и снова, будто зверь, неспособный насытиться. Кровать скрипела и билась изголовьем о стену и только этот ритмичный звук не позволял Игле потерять связь с реальностью. Хотя, возможно, было бы лучше, чтобы она этой связи лишилась, погрузилась в темноту, в бесконечное ничто, и перестала чувствовать. Перестала чувствовать чужое тяжёлое дыхание на своём лице, чужие руки на своём теле. Перестала слышать чужие стоны, полные наслаждения и свои собственные стоны, полные боли и отчаяния.

— Ещё разок, курочка, давай, не упрямься. — После небольшой передышки сказал Баян. Когда она не сопротивлялась, он становился почти ласковым. Баян снова перевернул Иглу на живот и снова солгал: — Последний раз, обещаю.

Но в одном Баян не обманул.

Никто Иглу не спас.