Игла

Глава 50

— Просыпайся, или, думаешь, раз приехал в гости, можно весь день в постели валяться? Уже между прочим полдень.

Тяжёлые шторы шумно разъехались в стороны, и Дар поморщился от яркого света, ударившего в лицо. Прикрыв глаза ладонью, он сел, пытаясь разглядеть залитую солнцем высокую фигуру. Она подошла ближе, позволяя разглядеть себя. Прекрасная женщина с белой косой, короной уложенной вокруг головы. Расшитая красным белая рубаха, поверх которой — богатое платье, подчёркивающее царскую стать его хозяйки.

— Мама? — удивлённо моргнул Дар, а Морена села на край кровати и по-доброму усмехнулась.

— А ты кого ожидал увидеть? Царицу Вольскую? Али невесту свою?

Дар нахмурился, потирая лоб.

— Нет, я... Странный сон мне приснился...

— А я говорила, что наедаться перед сном не нужно. Но кто же мать слушает, правда? — Морена похлопала его по ноге. — Давай, вставай. Ты обещал с нами пообедать.

— С вами? — голова у Дара раскалывалась, будто накануне он выпил целую бутыль вина. Но разве он пил? Как ни старался, вспомнить ничего не мог.

— Со мной и отцом твоим. Он же завтра в поход отбывает с дружиной, надо его уважить, долго ещё не увидитесь. Ты ведь поэтому приехал, проводить его и невесту свою представить.

— Невесту?..

— Ты не заболел? — Морена нахмурилась и положила ладонь на его лоб. — Холодный... Или вчера напился так, что память отшибло?

— Я не пью...

— Каждый сын для своей матери не пьёт, не сквернословит и усердно молится богам. — Она встала с постели и улыбнулась, сложив руки на груди. — Но что мне думать, если ты вдруг сам не свой? Давай, умывайся, одевайся, не заставляй нас с отцом долго ждать.

Она быстро чмокнула его в щёку и покинула комнату прежде, чем Дар успел что-то сказать.

— Что же это... — Дар оглянулся по сторонам. Просторная спальня в залитом солнце тереме, пустая не обжитая, должно быть, оставленная для гостей. Нет, не должно быть, он точно знал, что так и было. Но откуда? Разве и вправду так было? Может, мама права, и он вчера и правда напился до беспамятства? Голова снова затрещала. Дар провёл ладонью по лицу и тут заметил на безымянном пальце золотое колечко с созвездием Златеи. В памяти вспыхнул образ девушки. Туманный, нечёткий. Всё, что успел ухватить Дар: короткие серебряные волосы, потрёпанный передник и яркие зелёные глаза. Это и есть его невеста? Но как же. Разве можно во всём Вольском царстве сыскать девушку без кос? Такую засмеют, застыдят и уж точно не стать ей невесткой царского воеводы. Раз не уберегла своих кос, не убережёт и счастья. Но почему же тогда, в груди его затрепетало, едва внутреннего взора коснулся ускользающий образ? Дар приложил ладонь к груди: сердце билось быстро и сильно. Удивительно, ему казалось, что уже тысячу лет он не слышал и не чувствовал его. Да что же с ним сегодня такое!

В спальню вбежали служанки с тазами для умывания и сменной одеждой, закружили его в радостном щебетании, и больше у Дара думать неполучалось.

Отец и мать ждали его в малой столовой, где обычно проводили скромные семейные обеды и ужины. Уютный светлый зал с расписным камином и деревянной мебелью. На столе всегда лежала кружевная скатерть, которую мама связала собственными руками. Отец сидел во главе стола, от чём-то мило беседовал с мамой, поглаживая густую когда-то тёмную, а теперь уже почти седую бороду.

— А вот и он! — раскинул руки отец, заметив вошедшего Дара. — А я уж думал, беседовать с невестой придётся без жениха. Отчего к слову она у нас ночевать не осталась?

— Она остановилась у своего дяди, — ответил Дар, занимая своё место за столом. — Сказала, что на юге невесте нельзя оставаться в доме жениха до свадьбы, а у вас в Даргороде слишком свободные нравы.

— «У вас»? — хмыкнул отец. — Ну, да ладно, раз уж попросил её руки без нашего ведома, расскажи хоть кто она такая.

— Дочь купца, — ответила за Дара мама. — Их род и в Даргороде известен, торгуют заморскими тканями и драгоценными камнями. Говорят, сам царь с ними дела ведёт. Хорошая партия.

Отец ответить ничего не успел. В столовую вошла служанка, поклонилась и сообщила о том, что ко двору прибыла долгожданная невеста. А в следующее мгновение в зал вошла красивая девушка с длинной пепельно-русой косой до пояса и тёплыми карими глазами. Светлое, расшитое серебром платье, подчёркивало тонкий девичий стан, на мягких щеках горел румянец. Дар, удивлённо выдохнул, и в груди его разлилось горькое, болезненно нежное чувство.

— Ласка...

***

— Мне сегодня приснился странный сон. — Игла нежилась в объятиях Светозара, он лениво водил пальцами по её руке.

— Да? Какой?

Игла нахмурилась.

— Не помню... Кажется, я что-то искала. Или кого-то...Долго-долго...

Светозар улыбнулся и привстал, подперев рукой, голову.

— И как? Нашла?

Игла покачала головой, поправляя упавшую с плеча ночнушку.

— Не успела — проснулась. Но это... как будто, это было что-то важное.

— Это был просто сон, — Светозар клюнул её в висок и спрыгнул с печи. — Пойдём, а то если дети выйдут к завтраку, а в тарелках пусто, начнётся великий плач.

Пока Светозар топил печь, Игла подоила корову, расставила посуду и нарезала хлеб. Как только печь нагрелась — поставила вариться кашу. Когда запах каши разлился по всей избе из комнате детей послышалась возня — проснулись. Светозар отправился их умывать, а Игла проверив, кашу, щедро добавила в неё масла, чтобы запах стал ещё слаще и, хорошенько перемешав, принялась разливать её по тарелкам. Опрокинув в последний черпак, Игла замерла. Взгляд её упал на колечко, которое поблескивало в лучах утреннего солнца. Какое красивое. Игла залюбовалась бликами в удивительно чистоты камнях. И откуда такое? Оно ведь должно стоить больше, чем вся их лесная избушка.

— Любуешься? — Светозар обнял её сзади и положил голову на плечо. — Знаю, красивое.

— Это... ты мне подарил? — то ли спросила, то ли засомневалась Игла.

— Не помнишь? Заказал у нашего кузнеца, подарил тебе, когда мы у реки сидели, — ответил он и добавил с обидой в голосе. — Лет-то не так уж и много прошло, а ты уже забыла.

Игле стало стыдно, но вопрос всё равно сорвался губ.

— И кузнец сделал такую тонкую работу? Он же только подковы и куёт.

Светозар отпрянул, нахмурился, глядя на неё исподлобья.

— Я не понимаю, чего ты вопросы странные задаёшь? Как будто я в чём провинился. Не нравится кольцо, не носи.

— Нет, нравится! Очень нравится! — Игла прижала руку с кольцом к груди. — Просто... прости. Я наверно, ещё не проснулась.

Светозар ничего не ответил, а в комнату вбежали дети. Рыжеволосая девочка не старше восьми вела за руку беловолосого мальчика лет трёх. При виде них у Иглы сжалось сердце.

— Мамочка! — мальчик бросился к ней обниматься. Игла с готовностью подхватила его на руки и прижала к себе.

— Иди ко мне, Вихо, как ты спал? — спросила она заглядывая в его зелёные глаза с золотыми крапинками.

— Мне снились жар-птицы! — замахал руками он. — Как на ярмарке!

— На ярмарке были крашеные петухи, а не жар-птицы! — вмешалась девочка и тоже подбежала, чтобы обнять Иглу. — А ты всему веришь, глупый.

— Нежа, не обзывай брата, — Игла погладила её по волосам. — Ты в его возрасте тоже много во что верила.

— Но теперь я выросла! — гордо сказала Нежа.

— И чтобы вырасти ещё, надо есть кашу. — Светозар взял её под мышки и усадил за стол.

— Но я хочу пышек! — закапризничала Нежа, глядя как Светозар добавляет в её кашу грушевое варенье. — Ты обещала пышек!

Игла тоже села за стол, а Вихо устроился у неё на коленях.

— Пышки я обещала завтра, — спокойно сказала она. — Отец сегодня сходит в деревню, купит сахару.

— Если ты не будешь кашу, я свою доем и твою съем! — объявил Вихо, ухватился за ложку и быстро принялся есть. Нежа, посмотрев на него, тут же забыла про пышки и набросилась на свою тарелку, не желая уступать брату ни кусочка. Игла со Светозаром переглянулись.

— Не торопитесь так, — сказал тот. — Всем каши хватит.

***

Родители влюбились в Ласку с первого взгляда. Она умела подать себя, говорила уважительно и вела себя учтиво. Но Дар знал, что наедине с ним она была совершенно другой: бойкой, громкой, вечно бунтующей. За это он и любил её, но... не так, как должен. Дар смотрел на неё, прекрасную, улыбчивую, и чувствовал, как разливается в груди бесконечная нежность, но не та, которую жених должен испытывать к своей невесте. Она казалась ему милым ребёнком, доброй сестрицей. Но почему? Раньше ведь было иначе? Было? Он ведь почему-то попросил её руки... Да, он хорошо это помнил. Он позвал её на встречу ночью, на горбатый мост над быстрой рекой. Долго ждал её, мял в руках цветок льнянки — её любимой — и уже думал, что она не придёт, что она его бросила и знать больше его не хочет. Но она пришла.

Голова загудела, Дара затошнило, и он, извинившись, встал из-за стола и почти бегом покинул терем. Вывалился на крыльцо и прислонился к перилам, едва не перевалившись через них. Ссутулился, хватая ртом воздух, сжал перила так сильно, что побелели пальцы.

— Свадьба — это всегда страшно.

Дар вздрогнул, и обернулся. На крыльцо вышла Морена и, прислонившись к резной колонне, встала рядом с сыном.

— Когда я выходила замуж за твоего отца, думала умру от ужаса, но он окружил меня любовью и нежностью. А потом у нас родился ты — единственный и любимый сын, — она прищурилась, предаваясь воспоминаниям. Перевела взгляд на Дара и нежно улыбнулась. — Мы сделали всё, чтобы воспитать тебя хорошим человеком, и ты вырос замечательным. — Она коснулась его щеки. — Я хочу, чтобы ты знал: мы с отцом желаем тебе счастья и примем любой твой выбор. — Морена легонько толкнула его в грудь и засмеялась. — Даже если ты приведёшь в дом хромую козу.

— Боги, мам, — Дар усмехнулся, качая головой.

— Ласка хорошенькая, — продолжила Морена, как ни в чём не бывало. — Любит тебя, это видно. А сомнения — это нормально. Они есть у всех. Главное, сделать выбор, и со временем он станет правильным.

Дар перевёл взгляд на кольцо с сияющим в лучах солнца созвездием. Перед глазами вновь мелькнул мутный образ и почти сразу исчез.

— Почему-то мне кажется, что я уже сделал выбор... И почему-то мне кажется, что... это где-то очень далеко.

— Рваться в небо — это храбро, но не стоит забывать о почве под ногами, — сказала Морена, повернулась спиной к солнцу и присела на перила. Внимательно посмотрела на Дара, и он впервые заметил насколько она постарела. Он помнил её совсем другой. — У тебя здесь любящая семья, верная спутница, дом, в котором ты всегда можешь преклонить голову, спокойная, размеренная жизнь и ясное будущее. Разве не этого ты всегда хотел? Не к этому стремился?

— Я мечтал о семье, — тихо сказал Дар, разглядывая колечко. — О доме. Но... почему мне кажется, что всё это у меня уже есть?

Морена засмеялась.

— Конечно, есть. Мы все здесь. Всегда были. Почему ты говоришь так, будто у тебя где-то припрятана другая семья? Ты точно не заболел?

Дар вздохнул, облокотился на перила и закрыл лицо руками.

— Я не знаю... не знаю...

***

Весь день Иглы прошёл в хлопотах. Приходили деревенские женщины, спрашивали травы от кашля, от головной боли, просили заговорить захворавшего телёнка и благословить урожай. Светозар чинил прохудившуюся крышу, дети играли во дворе, то и дело прибегали к Игле показать удивительные находки: то улитку, то камень, то удивительным образом изъеденный гусеницами лист. Когда Светозар собрался в деревню, Нежа напросилась с ним. Когда они ушли, Игла села за пряжу и наблюдала за Вихо. Он сидел у её ног и старательно плёл из соломы лошадку. Та больше напоминала растопыренное чудище, но Игла всё равно искренне хвалила старания сына. А ещё любовалась им: белые волосы переливались серебром, золото в глазах напоминало о чём-то далёком и очень нежном. Игла невольно вновь бросила взгляд на колечко, и вздрогнула. Перед глазами возник образ. Мужчина с длинными белыми волосами и нечеловеческими глазами — сияющими, точно расплавленное золото. Голова закружилась, Игла испуганно затрясла ею, старательно прогоняя наваждение. Посмотрела на Вихо, узнавая в нём чужие черты, и быстро отвернулась, изо всех сил сосредоточившись на веретене.

Светозар с Нежей вернулись под вечер. Дети порезвились ещё немного, поужинали, и Игла уложила их спать. Убаюкала сказками и материнской лаской, долго смотрела на них спящих, прежде чем вернуться в светлицу.

— Ты сегодня какая-то задумчивая, — сказал Светозар, когда они пили мятный отвар, закусывая пряниками, которые в благодарность за помощь принесли деревенские. — Молчаливая.

— А? — Игла заморгала, выныривая из своих мыслей.

— Вот-вот, — улыбнулся Светозар. — Где витаешь?

— Нигде... — сперва попыталась отмахнуться она, но потом, взглянув в участливые глаза Светозара, всё же решила поделиться своими переживаниями. — У меня странное ощущение, что что-то... не так.

Светозар удивлённо приподнял брови.

— Не так?

— Будто... — Игла замолчала, не решаясь произнести мучившие её мысли вслух. Её сковали стыд и болезненное чувство вины. — Впрочем, не бери в голову. Наверно, я просто устала. — Она нервно засмеялась. — Мне даже привиделось что-то странное.

Светозар накрыл её ладонь своей и только теперь Игла поняла, что всё это время барабанила пальцами по столу.

— Что тебе привиделось? — обеспокоенно спросил он. — Может быть, я смогу успокоить твоё сердце?

В груди у Иглы потеплело, она сжала руку Светозара, в благодарность за его поддержку, так необходимую ей сейчас.

— Это прозвучит странно, но я увидела мужчину. С белыми волосами и золотыми глазами. И весь день не могу выкинуть его из головы, не знаю откуда я...

Игла замолчала, заметив, как изменилось лицо Светозара. Улыбка исчезла, челюсти напряглись, а в глазах появилось что-то тёмное: боль и... злость.

— Мы же договорились не вспоминать об этом, — напряжённо сказал он. — Ты обещала.

Игла испуганно отпрянула.

— Я не понимаю... Что я обещала?

— Правда? Ты будешь делать вид, что забыла, о чём я тебя просил?

Сердце забилось быстрее. Светозар смотрел на неё так, будто она резала его по живому.

— Почему ты так жестока? — прошептал он, сжимая её руку. — Я простил тебя, когда застал вас в нашем доме. Я ушёл из Гвардии, чтобы быть рядом, чтобы ты не чувствовала себя одинокой. Я принял мальчика — его чёртову копию, — как своего, не сказал тебе ни слова, ни разу не упрекнул. — Светозар стиснул зубы и в глазах его заблестели слёзы. — И единственное — единственное! — о чём я тебя просил, никогда больше не вспоминать о... нём.

Он быстро вытер лицо ладонью, встал из-за стола и выскочил из избы. А Игла не могла пошевелиться, перед её глазами мелькали картины, быстро сменяя друг друга. Кто он был? Путник, путешествующий через их деревню? Он что-то искал... Игла вспомнила его горячие объятия, поцелуи. Она сама привела его в дом, Нежа ночевала у бабушки с дедушкой, а она... Игла зажмурилась, ужас захлестнул её и она зажала рот ладонями, чтобы не закричать. Эти золотые глаза, нечеловеческие глаза. Она предала Светозара. Она даже не помнила имени того мужчины, только... В памяти мелькнула залитая солнцем библиотека, Игла лежала на столе и стонала, пока золотые глаза с неприкрытым обожанием наблюдали за ней. Пока он, делал всё, о чём она только смела подумать...

Игла вскочила на ноги, едва не опрокинув стол. Схватилась за него, тяжело дыша. Что это было? Она не знала этого места. Не было в деревне никакой библиотеки, а больше сама Игла нигде не бывала. Она мотнула головой. Это наваждение. Ужасное наваждение. Она здесь, сейчас. Со своей семьёй. Вот, что важно.

Немного совладав с собой, Игла вышла из избы. Светозар сидел на ступеньках крыльца и смотрел на луну.

— Прости меня, — Игла села рядом. Ей хотелось прикоснуться к нему, но она боялась. — Я не хотела тебя обидеть.

Светозар вздохнул и перевел на неё блестящие карие глаза.

— Я не понимаю, чего тебе не хватает? У тебя есть дом, семья, о которых ты так мечтала. Дети тебя обожают, деревенские любят, мои родители считают тебя дочерью. Но тебе всё мало! — Он ударил кулаком по ступеньке и закрыл лицо руками. — Ты всё рвёшься куда-то, где тебя никто не ждёт.

Игла, сгорая от стыда, осторожно приобняла Светозара и положила голову ему на плечо.

— Я здесь, с вами, — прошептала она, закрывая глаза. — И никуда не уйду.

***

Образ белоголовой девушки преследовал его, будто морок. Каждый раз, когда Дар закрывал глаза, каждый раз, когда ложился спать — он видел её. И каждый раз его сердце сжималось от боли, ему казалось, что он умрёт, если не найдёт её, если не прикоснётся, не узнает её имя. Каждую ночь он бежал за ней, но она исчезала, стоило хоть немного приблизиться. Дар не мог понять, кто она, но всё больше убеждался: она важна. Он должен её найти.

— Ты меня вообще слушаешь? — Ласка толкнула его в бок, и Дар удивлённо моргнув обнаружил её, сидящей на своей постели. Но тут же вспомнил: мама уехала на царский приём, и Ласка пришла его навестить — без лишних глаз и ушей. Без лишних условностей.

— Да, прости, — Дар потёр переносицу. — Я плохо спал этой ночью.

— Плохо спал? — Ласка прищурилась. — Как же так, если я ночевала у дядюшки?

Дар не понял, к чему она клонит, и поэтому ляпнул:

— Не знаю.

Ласка засмеялась и обвила его шею руками.

— С кем ты тут без меня развлекался?

— Что? Ни с кем. Я не...

Ласка вдруг запрыгнула к нему на колени и подалась вперёд, чтобы поцеловать, но Дар неожиданно для себя уклонился.

— Ты чего! — Он быстро ссадил её с себя. — Ты же ещё ребенок!

— Ребенок? — Ласка обиженно фыркнула. — Ты дурак? Мы ровесники.

— Мы не ровесники... не такие... — Дар нахмурился, сам с трудом понимая, о чём толкует. — Ты осталась ребёнком, а я нет...

— Это игра такая? — с сомнением спросила Ласка, кривя губы. — Или ты сошёл с ума?

— Ты случайно не знаешь одну девушку... — Дар пропустил её слова мимо ушей. — У неё короткие седые волосы и зелёные глаза.

— Серьёзно? Ты решил со своей невестой о других девицах поболтать?

— Так знаешь или нет?

— Нет! Боги, да что с тобой такое?

— Я сам не знаю, — Дар встал и схватил с сундука кафтан. — Но я знаю, что нам надо расстаться.

— Чего! — Ласка вскочила вслед за ним. — У нас свадьба на носу!

— Я знаю, и я очень тебя люблю, но не так.

— Не так?!

— Как сестру, как... я не знаю. — Он заметался под её ошарашенным взглядом, торопливо набросил на плечи кафтан. — Мне очень жаль, Ласка, правда. Ты моя семья — я чувствую это. Но жениться нам совершенно точно нельзя — это я тоже чувствую.

Он развернулся, чтобы уйти.

— Подожди! — воскликнула Ласка и в голосе её дрожали слёзы. — Не бросай меня! Пожалуйста, не бросай!

— Прости, мне нужно найти кое-кого... Я обязан её найти.

Дар распахнул дверь и уже собирался выйти, но тут голос Ласки изменился.

— Ты её не найдёшь, — холодно сказала она. — Её нет.

Дар медленно развернулся. На лице Ласки не было ни слёз, ни страха, ни сожаления. Она смотрела на Дара со злой обидой.

— Ты знаешь, кто она, — выдохнул он. — Скажи мне.

— Её здесь нет, никогда не было и никогда не будет. — Ласка скрестила руки на груди. — Можешь обойти хоть весь свет — не отыщешь. Она — морок, наваждение из жизни, которой никогда не было, из мира, где тебя никто не ждёт. Из мира, полного боли, страха и отчаяния.

Дар сглотнул. Голова вновь загудела, виски заломило.

— А ты... кто ты...

В глазах Ласки вновь заблестели слёзы, на лицо вернулась прежнее выражение страха и мольбы.

— Я Ласка! Твоя Ласка. — Она прижала ладони к груди и шагнула к нему навстречу, но Дар сделал шаг назад, и лицо её исказилось от душевной боли. — Если ты останешься, то спасёшь меня.

Дар вздрогнул. Перед глазами возник сгоревший дотла терем, и Ласка, лежащая на снегу, вся в крови, она смотрела в небо невидящим взглядом.

— Ты умерла... — прошептал Дар.

— Я жива! Здесь я жива! — Она упала на колени и обняла себя за плечи, дрожа.

— Ты... другая... — Дар попятился, память болью впивалась в череп, образы сменяли друг друга, жуткие образы из другого мира. Сердце сжалось. — Ласка умерла... Ты — умерла.

— Ты бросил меня! — заплакала Ласка и ударила себя в грудь. — Ты бросил меня в ларце, ты бросил меня остывать на снегу. Так хотя бы теперь... — Она вскинула голову. — Хотя бы теперь меня не бросай! Не дай мне умереть! Не уходи.

— Я не могу, — покачал головой Дар, сжал кольцо на безымянном пальце. Оно звало его куда-то, тянуло за дверь.

— Здесь я могу жить! — Ласка протянула к нему руки. — Здесь мы все можем жить счастливо! Прошу тебя!

— Но она — там... — Дар покачал головой, не до конца понимая, кто такая — она.

— И она тоже счастлива! Вы оба получили то, о чём мечтали. Но если ты уйдёшь, я умру. Ты убьёшь меня. Я не хочу. Я не хочу умирать.

Дар подошёл к ней, упал на колени и взял в ладони её заплаканное лицо.

— Прости меня, прости. Но ты не она. Ты не моя Ласка. Не наша Ласка, — горячо зашептал он, нежно целуя её в лоб. — И я должен идти. Я должен найти её. Должен ей помочь.

Ласка оттолкнула его.

— Ты даже не помнишь её лицо! — закричала она. — Не знаешь её имени! А я здесь! Я с тобой!

— Я знаю, что нужен ей.

Дар поднялся на ноги и направился к двери.

— Ты нужен мне! — крик превратился в рыдания. — Не бросай меня! Дар! Я не хочу умирать! Умоляю! Не уходи! Дар!

Сердце рвалось на части, боль от вины и невозможности что-то изменить, грызла кости, но Дар не позволил себе ни остаться, ни оглянуться.

— Прощай, Ласка, — прошептал он и вышел за дверь.

Дар шумно втянул ртом воздух и распахнул глаза. Всё болело, туловище, руки и ноги оплетали чёрные влажные стебли, в кожу глубоко впились длинные шипы. Дар был подвешен на стене, увитый стеблями так плотно, что едва мог пошевелиться. На противоположной стене, раскинув руки, так же в коконе из стеблей висела Игла.

— Игла! Нет! — Дар рванулся, не щадя себя, разрывая одежду и кожу, призвал когти, и высвободив руку, принялся разрывать путы ловушки.

Дурманящая лоза — Вьюн-Наява — хищник, обитающий на болотах в самых тёмных уголках Вольского Царства. Её крупные жёлтые словно солнце цветы, отравляли путников своей пыльцой, а когда те, засыпали, лозы, будто змеи опутывали его, утаскивали в болото, пронзали шипами и медленно высасывали кровь и жизнь, пока несчастный видел самый счастливый сон в своей жизни. Должно быть, Забава разбросала везде пыльцу. И пока они поднимались, надышались ею достаточно, чтобы потерять сознание. Так легко попались!

Дар наконец вырвался из пут и бросился к Игле. Сдёрнул с пояса серп, ударил по лозе и та, заметалась от боли, будто стая змей, и рассыпалась прахом. Дар подхватил Иглу и осторожно уложил её на пол. Быстро избавился серпом от лозы, что до этого удерживала его, и вернулся к Игле.

— Очнись, — он легко похлопал её по щекам, хотя и знал, что это не поможет. Тот, кто попал под дурман Вьюн-Наявы, либо выберется сам до того, как жизнь окончательно покинет его, либо останется в своих грёзах навсегда. — Игла, прошу тебя. Проснись. — Дар поцеловал кольцо на её пальце, наклонился к её уху и прошептал так, чтобы услышала только она. — Златея.

***

— Златея!

Игла обернулась на звук, но никого не увидела. Она стояла в одной сорочке, посреди комнаты, освещённой лучиной. Нахмурилась. Она не помнила, как проснулась, как слезла с печи. Она куда-то шла? Игла оглянулась. На печи никого не было. Где Светозар? Сердце обеспокоенно забилось, Игла бросилась прочь из комнаты, ворвалась в комнату детей и застыла на пороге. Светозар сидел у кровати Нежи, гладил её по голове и тихонько напевал колыбельную. На соседней кровати мирно спал Вихо.

— Ты чего? — прошептал Светозар, обеспокоенно глядя на Иглу. Нежа открыла глаза и удивлённо уставилась на мать.

— Нет, просто... мне послышалось... — Игла и сама не могла понять, что именно произошло, и поэтому соврала. — Мне послышалось, что Вихо заплакал и я пришла проверить. Ты же знаешь, ему порой снятся дурные сны. Но, видимо, мне почудилось. Спросонья.

Светозар рассеянно кивнул, кажется, не поверив её лжи. Погладил Нежу.

— Спи, — сказал он ей, поцеловал в лоб, встал и махнул Игле. — Пойдём, пусть отдыхают.

Игла кивнула и позволила ему вывести себя из детской. Светозар тихо закрыл за собой дверь, провёл Иглу в светлицу и усадил за стол.

— Заварю тебе мятного отвара, — сказал он. — Чтобы лучше спалось.

— Спасибо, — Игла потёрла лицо, старательно отгоняя странные ощущения в теле, сердце стучало, а ноги покалывало, будто они хотели куда-то бежать.

— Златея! — прозвучало прямо над ухом.

Игла подпрыгнула и обернулась. Но увидела лишь тёмное окно и звёздная ночь. А когда повернулась обратно, наткнулась на хмурый взгляд Светозара.

— Что с тобой? — холодно спросил он, так и не поставив воду на огонь.

— Ты... тебе что-нибудь говорит слово «златея»?

— Златея? — удивлённо переспросил Светозар, заметно расслабившись, и наконец поставил кипятиться воду. — Да. Это название звезды.

— Звезды? — Игла снова повернулась к окну. Ещё меньше понимая, что происходит.

— Да. Златея — самая яркая звезда на всём небосклоне. Нас в Гвардии учили ориентироваться по ней в походах. Ты без труда её разглядишь, где бы ни был. Ярче светит только луна. Странно, что ты не знаешь. Вроде не такая глупая.

Игла вздрогнула от этого укола. Встала из-за стола и, подхватив оставленную у веретена шаль, направилась к двери.

— Выйду во двор подышать ненадолго. Перед сном полезно.

Светозар ничего не сказал, и она вышла из избы. Вдохнула ночную прохладу и, закутавшись в шаль, спустилась с крыльца, обвила взглядом тёмный лес, который за годы жизни отступал от дома всё дальше, освобождая место для посевов и построек. Отчего-то это расстояние наводило на Иглу тоску. Но сейчас она не поддалась ей, не позволила себе отвлечься. Самая яркая звезда? Игла запрокинула голову, уставившись на сияющую россыпь звёзд. И какая из них самая?.. Вопрос даже не успел сформироваться, а глаз уже отыскал яркую серебристую точку. Она и правда была крупнее и сияла ярче всех своих соседей.

— Златея, — шёпот погладил её по затылку, заставив мурашки разбежаться по шее и плечам. Игла, затаив дыхание, глядела ввысь, ожидая, когда нежный голос, от которого трепетало сердце, позовёт снова. Но голос молчал. А Игла разглядела в небе что-то знакомое. Узор из звёзд, которые окружали Златею.

Игла опустила взгляд на своё колечко. Вот же он! Точно такой же. Узор из мелких камешков, а в центре сияет один — самый крупный.

— Златея? — удивлённо прошептала Игла. Но ведь это кольцо подарил ей Светозар, почему не рассказал, что значат эти камешки? Это ведь так красиво! Почему ничего не сказал сейчас? Игла нахмурилась. — Почему?

И тут она снова увидела его. Мужчина с золотыми глазами надевал ей на палец золотое кольцо.

«Таких колец всего два на всём белом свете. Златея указывает путникам верное направление, поэтому говорят, что тот, кто носит это кольцо всегда отыщет дорогу к тому, кто носит второе».

— Но где же второе? — прошептала Игла.

«У меня», — его улыбка была прекрасней солнца.

— Мы и без всяких чар отыщем друг друга, — слова сами сорвались с губ. Игла задрожала. Она должна найти его. Но кого? Она не знала имени, не могла толком вспомнить лицо. Но это было и неважно. Она обещала его найти.

Сорвавшись с места, Игла бросилась к воротам. За спиной громко хлопнула дверь.

— И куда это ты собралась? — зычный голос Светозара догнал её, и Игла, споткнувшись, едва не упала. Спустившись с крыльца, Светозар повысил голос. — Решила нас бросить?

— Я... — Игла не знала, что сказать. Её тянуло прочь со двора, виски ломило, воспоминания путались, голова шла кругом. — Я должна идти.

— Бросаешь нас ради него? — Светозар махнул рукой в сторону леса. — Бросаешь своих родных детей?

— Мамочка куда-то уходит?

У Иглы оборвалось сердце. На крыльце, под прикрытием полуоткрытой двери стояли Нежа и Вихо. Игла присела на корточки и протянула к ним руки.

— Идите ко мне!

Дети побежали с крыльца, но Светозар остановил их, прижал к себе.

— С ума сошла? Они никуда не пойдут.

— Послушай, Светозар. — Игла встала. — Я не могу сейчас ничего толком объяснить, потому что сама ничего не понимаю, но я должна найти его. Как только я найду, как только всё выясню, я вернусь, я...

— Этого не будет, — покачал головой Светозар. — Если ты уйдёшь, дети умрут. Я умру.

Игла отпрянула от ужаса.

— Что ты такого говоришь? Не смей даже пальцем их трогать!

— Я бы не посмел, — печально сказал Светозар. — Но это всё равно случится. В тот самый миг, как ты выйдешь за ворота.

— Не говори глупостей!

— Останься с нами и ничего не случится, — пожал плечами он.

Вихо заплакал:

— Мамочка, пожалуйста, не уходи!

Светозар подхватил его на руки, успокаивая. Нежа прижалась к ногам отца, не говорила ни слова, только со страхом смотрела на Иглу.

— Я... — у Иглы разрывалось сердце, но она попятилась. — Я не могу остаться...

— Ты уже убила меня однажды. Хочешь сделать это снова?

— Что ты...

— Мамочка-а-а!

— Тебе плевать на меня, пускай. Но подумай о детях. Обречёшь их на смерть ради мимолётного увлечения?

Игла не знала, что ответить, поэтому сказала единственное, в чём было уверено её сердце:

— Он не увлечение.

— Он разрушил всё, что у нас было!

Игла отшатнулась, споткнулась о собственные ноги и упала, а Светозар подлетел ближе, навис над ней. И перед глазами вдруг вспыхнула жуткая картина: Светозар, светящийся от потустороннего белого света наступает на неё, обезумевший, желающий отнять её жизнь... Как до этого он посягнул на жизнь мужчины с камнем вместо сердца.

— Это всё неправда... — выпалила Игла, не понимая говорит о странных воспоминаниях или том, что окружало её теперь. Она подняла взгляд на Светозара. — Я убила тебя...

— Мамочка, ты меня пугаешь! — плакал Вихо. — Почему ты говоришь так?

— Ты убила меня, — сказал Светозар, не обращая на него никакого внимания. — И теперь решила убить всех нас. Мало тебе моей крови на руках?

— Я должна была тебя остановить... — Воспоминания обрушились на неё подобно лавине. Боль пронзила всё тело, но Игла не позволила себе закричать, чтобы не напугать детей.

— Ты должна была ценить то, что я тебе дал! Ты должна ценить то, что у тебя уже есть!

— Мама, — тихо позвала Нежа, Игла вздрогнула и перевела на неё взгляд. — Ты нас больше не любишь?

Слёзы застелили глаза. Игла встала на колени и принялась гладить Нежу по плечам и лицу.

— Люблю. Конечно, люблю. Вы — это всё, о чём я мечтала. Дом, семья, всё это... — Игла задохнулась, опустила голову и прильнула лбом к груди дочери. — Всё это — просто несбывшаяся мечта одинокой, всеми покинутой девочки, живущей в заколдованном лесу. Боги, прошу, простите меня.

— Пока ты здесь, мы живы. — Нежа успокаивающе погладила его по голове. — Не дай нам умереть, мамочка.

— Простите, — Игла с трудом сдерживала рвущиеся из груди рыдания. — Прошу, простите меня. — Она вскинула голову, коснулась влажной от слёз щеки Нежи. — Но вас нет. Никогда не было. — Она протянула руки к Вихо, и Светозар отпустил его к ней в объятия. Игла притянула к себе и Нежу. — Там, за воротами, меня ждёт семья. Они настоящие, они живы, и я должна их спасти. Простите меня, — она отстранилась и посмотрела в лица детей, которых у неё никогда не было и улыбнулась сквозь слёзы. — Я была счастлива вас узнать.

Поцеловав детей, Игла встала и, укутавшись в шаль, заспешила к воротам. Вихо снова заплакал.

— Ты там никому не нужна, — бросил ей вслед Светозар и слова стрелами впились в спину, но Игла не оглянулась и не замедлила шага.

— Я нужна своей семье, — выпалила она и открыла ворота.

Игла с испуганным криком распахнула глаза и села, тут же оказавшись в чьих-то объятиях. Заметалась, не понимая, где оказалась и что происходит.

— Ты здесь, всё хорошо, я с тобой, — зашептал Дар, сжимая её крепче.

Тьма отступила, превратившись в тёмную пустую комнату. Воспоминания встали на свои места, голос обрёл образ и имя, и Игла позволила себя обмякнуть в родных руках.

— Я вернулась, — прошептала она, глотая слёзы. — Ты звал, и я вернулась.

— Ты молодец, ты большая молодец. — Дар поцеловал её в макушку, шумно вздыхая от облегчения.

— Что это было?

— Вьюн-Наява.

— Боги! — Игла отстранилась, ошарашенно глядя на Дара, с ужасом замечая отметины от шипов на его шее и своих руках. — И мы выжили?

— Выжили. — Дар поднялся на ноги и помог ей встать. — Но Забаве удалось порядочно над задержать.

Игла повернула голову, чтобы проследить за взглядом Дара. Он смотрел в узкое стрельчатое окно, за которым занимался рассвет.