Игла

Глава 43

Чернобог. Старший брат Дара. Гонимый всеми и отовсюду. Вечный скиталец без лица и имени. Тот, перед кем трепещут в страхе и люди, и нечисть.

— Как его найти? — спросила Игла, сжимая в пальцах юбку. От мысли о чудовище, с которым ей предстояло столкнуться, мурашки шли по коже. Но одно утешало: Дар сказал, что Чернобог никогда не причинял ему зла. Может, и теперь он не будет изменять себе?

— Не знаю, — повела плечами Славна. — В отличие от нас, у него никогда не было дома, а если и был, я о нём не слышала.

— Но Забава же его как-то нашла, чтобы отдать сердце, — сказала Василиса, и Славна перевела на неё полный презрения взгляд.

— Так у неё и спрашивайте.

Славна замолчала, откинулась на спинку стула и тяжело вздохнула, а потом снова заговорила таким тоном, как будто переступала через себя, делая Игле поистине царское одолжение:

— Говорят, Чернобок приходит к тому, кто знает, как его позвать.

— Но ты, разумеется, не знаешь, — дёрнула бровью Василиса.

— Откуда мне знать? За всю свою жизнь я не испытала ни желания, ни нужды увидеть его. Зачем мне знаться с оборванцем, который скитается по миру и собирает в свои ряды таких же оборванцев?

— Чернокнижники! — воскликнула Игла, поворачиваясь к Василисе. — Он собирает в свои ряды чернокнижников. Уж они-то должны знать, как найти своего бога.

Василиса с сожалением покачала головой.

— Я повидала не одного чернокнижника. И ни один Чернобога не встречал.

— Может быть, они бы не стали делиться таким? — спросила Игла. — За поклонение Чернобогу люди сотни лет подвергались гонениям, их даже казнили...

— Это было давно, больше Гвардия таким не занимается, — строго ответила Василиса. — Многие чернокнижники даже служат под моим началом, и они выдающиеся воины, чародеи и целители. Лель носит на груди руну Чернобога. И поверь, если бы он знал, как найти Чернобога, знала бы и я. Этот ответ тебе придётся отыскать самой.

***

— Нам нужно найти Чернобога, — первое, что сорвалось с уст Иглы, едва она переступила порог терема.

Её встретил Мяун, запрыгнул на плечо, хвостом помогая стряхнуть снег с полушубка и платка. За окном разыгралась настоящая метель.

— Ещё одно дитя Морены? — мурлыкнул он, стаскивая с Иглы шарф.

— Да, Славна сказала, что сердце у него.

— Чернобог! Можно было и самим догадаться, — воскликнула выбежавшая на лестницу Ласка. — Погоди, когда ты успела поболтать со Славной?

Игла уже, скинув валенки, бежала в сторону библиотеки и торопливо рассказывала обо всём случившемся. Ласка с Мяуном следовали за ней по пятам.

— Нам нужны все книги о Чернобоге, чернокнижниках и детях Морены, которые только сможете найти, — сказала Игла, оглядывая бесконечные книжные полки. — Нужно найти способ найти того, кого найти нельзя.

Мяун тут же вскочил на приставную лестницу, оставленную у ближайшего стеллажа и принялся читать корешки. Ласка приступать к поискам не торопилась.

— Думаешь, ответа в книгах, которые мы отвоевали у Забавы, не найти? Теперь, когда мы знаем, что искать?

— Я обязательно просмотрю их снова. Прямо сейчас. — Игла села за письменный стол. — Но будет лучше, если мы не станем терять время и попробуем сразу поискать ещё где-то. К слову, где Ветер? Он тоже может помочь.

— Ветер с Даром, — ответила Ласка, направляясь к дальнему шкафу с книгами. — Рассказывает ему сказки или что-то вроде. Говорит, его мама так делала, когда он болел.

У Иглы кольнуло сердце, но она ничего не сказала, только кивнула и придвинула к себе книгу заклинаний. Хорошо, что Дар не один. Страницы зашуршали под сухими пальцами. Половину заклинаний Игла уже выучила наизусть — так часто их перечитывала, — и совершенно точно не встречала ни одного упоминания Чернобога. Но ведь эта Забава. Её игра. И сама она знала, как найти своего брата. Она, наверняка, что-то придумала. Возможно, что-то иносказательное...

Игла остановилась, так и не перелистнув страницу, когда взгляд упал на очередное название очередного заклинания. «Песня Скитальца». Может ли?.. У Чернобога нет терема, нет дома — так сказала Славна. Это бог, который бродит по миру, собирая сторонников, — так говорят о нём в народе. Чем не скиталец? Может ли это быть совпадением? Опыт игры с Забавой подсказывал, что нет. На всякий случай Игла ещё раз пролистала книгу, на этот раз пытаясь отыскать что-то ещё, связанное с путешествиями, скитаниями или древними богами, но ничего не нашла. Только одна единственная песня. Значит, это то, что она ищет. По крайней мере, Игла очень на это надеялась, но радоваться и делиться находкой не торопилась. Пусть ребята не оставляют поиски и не теряют время, если она ошиблась.

Игла несколько раз перечитала текст. Похоже на заклинание призыва: есть и слова с просьбой откликнуться на зов, и просьбы отнестись к поющему благосклонно, и что-то про притяжение крови, смешанной с вересковым мёдом... Кровь и мёд? Игла нахмурилась. Значит, одного заклинания будет недостаточно. И для этого ей наверняка пригодится раздобытый травник! Игла схватила вторую книгу и торопливо зашелестела страницами. Рецепт от головной боли, от бессонницы, от несчастной любви, приворотное зелье... рецепт верескового мёда для уставшего путника!

— Мяун! — Игла вскочила на ноги. — Мне нужны вересковый мёд, чёрная соль... — Она осеклась и села обратно в кресло. — А дальше... что-то странное...

— Что там? — Ласка тут же выглянула из-за стеллаже, а Мяун запрыгнул на стол и вместе с Иглой вгляделся в книгу.

— Пепел солнца, крик мертворождённого, слёзы луны... — перечислила Игла.

— Должно быть, это иносказание, — промурлыкал Мяун и обернул лапы хвостом. — Я часто такое встречал в книгах хо... Белогора. Раньше в рецептах так делали, писали, к примеру, «глаз тритона» имея в виду обыкновенные семена горчицы. «Слёзы луны» звучит вполне понятно — наверняка это ночной дождь.

— Замечательно, — всплеснула руками Ласка. — Но сейчас зима! Где мы возьмём дождь?

— Надеюсь, снег тоже подойдёт, — протянула Игла. — Чем не слёзы, просто очень холодные. — Она оглянулась и посмотрела в затянутое инеем окно. — Метель и не думает заканчиваться, попробуем набрать снега, как солнце сядет. — Она повернулась к Мяуну. — Может тогда солнце быть ноготками? Эти цветы часто используют как символ солнца на праздниках.

— Похоже на то! — воскликнул Мяун и указал на строчку ниже. — Тут указано «измельчите рыжие лепестки солнца», значит, речь и правда о цветке. И указан цвет, значит, к примеру, жёлтый подсолнух уже не подходит. Я видел вдоволь сушёных ноготков в наших закромах. Что у нас ещё?

— Крик нерождённого, — пробормотала Игла, понимая, что уже слышала эти слова. Жуткие слова, которые всегда её пугали. — Это особая смесь из чёрной полыни.

— Но почему она так называется? — спросила Ласка. — Это же просто полынь.

— Полынь, медовуха и ещё кое-что. К бабушке приходили за этой настойкой деревенские женщины, не желавшие или не способные вынести выпавшее на их долю бремя.

— О... — протянула Ласка. — А Чернобога это варево не убьёт?

— Если убьёт, будут надеяться, что его сердце подойдёт Дару, — пожала плечами Игла и подивилась, как жестоко прозвучали её слова. Прежде не то, что сказать, даже подумать о таком она не могла. Не желая сражаться ещё и с этой болью, Игла встала из-за стола и вместе с Мяуном отправилась готовить зелье — за ворожбой Игла обычно ни о чём не думала.

Травы шипели, огонь выл, бурлило тёмное варево. Мяун помешивал зелье в котле, пока Игла перетирала в ступке полынь. Кухня наполнилась её горечью и терпким ароматом гречишного мёда. Игла бросала полынь в котёл, повторяя короткий заговор из книги: «Во тьму — имя, в ночь — дыхание, в огонь — мёд». Зелье всколыхнулось, задымило, пламя вспыхнуло под котлом, и Мяун отскочил, выгнул спину и зашипел.

— Чёрные чары, — прорычал он, опуская уши. — Недобрые.

Игла коснулась его макушки, успокаивая. Она тоже это чувствовала. Волосы на затылке шевелились, руки и плечи покрылись мурашками страха.

— Иных у нас нет, — ответила она, стараясь успокоить не столько Мяуна, сколько саму себя. Погладив его по взъерошенной спине, Игла взяла со стола нож, склянку и, убрав их в карман передника, отправилась за последним ингредиентом. «Родная кровь» — единственный элемент, который действительно позволит вызвать Чернобога. То, что в каком-то смысле принадлежало ему самому. Кровь, которая текла в жилах его родного брата.

Игла помедлила, перед тем как зайти в комнату Дара и снова увидеть его — беззащитного, умирающего, — но всё же собралась с духом и переступила порог.

Дар всё так же лежал в постели. В той же, в которой Игла выхаживала его, когда встретила впервые. В кресле, где прежде дремала она, свернулся калачиком Ветер в обнимку с книгой сказок. Игла осторожно тронула его за плечо. Ветер нехотя приоткрыл левый глаз.

— Иди в постель, — шепнула она. — Я с ним посижу.

Посопротивлявшись немного, Ветер всё же сдался и всё так же в обнимку с книгой поплёлся в свою комнату. Игла же присела на край кровати и осторожно накрыла ладонь Дара своей. Магия багреца стала такой слабой, что Игле пришлось как следует сосредоточиться, прежде чем она сумела почувствовать её. Прикрыв глаза, Игла направила свою силу к Дару. Рука его тут же потеплела, щёки порозовели и, кажется, даже багрец засиял ярче. Но стоило Игле остановиться — румянец схлынул с щёк, а пальцы вновь стали ледяными.

— Пожалуйста, Дар, потерпи, не уходи, — прошептала Игла. — Мы почти у цели.

Она раскрыла его ладонь, достала из кармана нож и сделала аккуратный надрез. Кровь побежала по коже, но ни один мускул на лице Дара не дрогнул. Закусив губу, Игла подставила склянку. Кровь собиралась медленно, была густой и тёмной — ещё один дурной знак. Закупорив склянку, Игла коснулась раны и чарами заставила её затянуться. Порез сомкнулся, но не исчез полностью, оставив после себя тонкий розовый шрам. На идеальном теле Дара никогда не оставалось шрамов. Никогда прежде. Трясущейся рукой Игла убрала склянку обратно в карман передника.

— Вечер добрый, — послышался приятный женский голос. Игла обернулась.

В дверях стояла женщина, показавшаяся смутно знакомой. А потом Иглу осенило. Это её она видела подле царя на ярмарке.

— Меня зовут Мила. Я сестра Леля. — Женщина вошла в спальню и вежливо поклонилась. — В гарнизон привезли раненых гвардейцев, поэтому Лель не смог прибыть сам, как обещал, и попросил меня его подменить.

Игла встала с кровати и тоже представилась. Вблизи Мила оказалась ещё красивее. Большие зелёные глаза, россыпь веснушек на румяных от мороза щеках. Когда Мила улыбалась, вокруг её глаз собиралась тонкая сеточка морщин. В рыжих, похожих на пламя волосах вилась первая седая прядь, почти такая же как у самой Иглы. Если на ярмарке Мила была одета как царица, то сегодня пришла в простом зелёном платье без вышивки и светлой рубахе, рукава которой закатала до локтей, подойдя к кровати.

— Он не приходил в себя? — спросила она, осторожно ощупывая шею Дара.

— Нет, а ты... наверно, это глупый вопрос, но ты тоже целительница? Я думала...

— Что я просто подружка царя? — улыбнулась Мила, опускаясь ниже и ощупывая плечи и руки Дара. — Я не так талантлива как Лель и магии у меня нет, но кое-что умею. Скажем так, я самая прилежная ученица своего брата. Подай, пожалуйста, сумку, я оставила её у двери.

Игла постаралась подавить захлестнувшее её раздражение. Лель — лучший целитель во всём Вольском Царстве — послал вместо себя сестру-недоучку? Вот так, будто жизнь Дара ничего не значит. Будто... Она медленно выдохнула и исполнила просьбу Милы. Тяжёлая кожаная сумка, казалось, была набита камнями. К удивлению Иглы, так и вышло. Когда Мила открыла сумку, комната окрасилась в алый свет.

— Это все наши запасы багреца, — сказала Мила, раскладывая камни по кровати вокруг тела так, чтобы они соприкасались друг с другом. — Я подумала, что если сделать из них что-то вроде защитного круга, этот багрец будет подпитывать тот, который в груди Кощея. Это добавит ему сил и выиграет нам немного времени. Поможешь?

Игла взяла камни и принялась выкладывать их с другой стороны. Раздражение не исчезло, но немного утихло, мысль показалась ей здравой. И как она сама об этом не догадалась? Правда, у них столько багреца и в помине не было. Гвардейские же запасы поражали. Когда Мила положила последний камень, замкнув круг, все они полыхнули, и Дара окутало прозрачным розово-алым коконом.

— Работает! — радостно воскликнула Мила.

— Спасибо, — сказала Игла.

— Только никому не говори, — шепнула Мила. — Василиса будет в ярости, если узнает, что я обнесла хранилище.

— Ты... его украла?

— Одолжила, — оскорблённо поправила её Мила и улыбнулась. — Когда Кощею полегчает, мы с Лелем заново наполним камни магией и вернём в хранилище.

Что ж, удача с ними — Мила дала им немного времени. Игла оглянулась на дверь.

— Если тебе нужно бежать, беги. Я присмотрю за ним, — считала её жест Мила. — Всё будет хорошо.

Игла замерла, не решаясь уйти. Оставлять Дара с незнакомкой, пусть и с сестрой Леля ей казалось неправильным, но... что-то было в ней... что-то знакомое и необъяснимо понятное, что-то, что заставило нутро Иглы довериться. Она кивнула.

— Спасибо, — повторила Игла и бросив на Дара последний взгляд, выбежала из спальни.

***

Игла шла по глубокому снегу, будто сокровище, прижимая к груди сумку, в которой нела всё, что понадобится для ритуала. Вызывать Чернобога в тереме она не решилась — не стоит пускать в дом того, от кого не знаешь, чего ожидать. Особенно, если это дитя Морены. Ждать утра Игла не стала, выдвинулась ночью, как только закончила с зельем. Благо, метель улеглась, хотя снегопад и не прекратился. Чаща, которую Игла неплохо изучила за долгие месяцы, провожала её тишиной и заботливо подбрасывая хворост, который Игла собирала по пути.

К моменту, когда Игла добралась до нужной поляны, она уже почти выбилась из сил, но держалась. У неё не было другого выбора. Остановившись посреди поляны, Игла сложила хворост у ног и простёрла перед собой руки. Вспыхнуло пламя и подаренная Даром сила, которая теперь жила в Игле так же явно, как её собственная. Снег растаял, побежал ручьями во все стороны, и чернота обнажённой земли покрылась короткой зелёной травой. Игла выдохнула, позволяя остаткам пламени согреть её продрогшее тело и поджечь собранный хворост. Когда костёр уверенно заплясал, освещая поляну, Игла достала из сумки чёрную соль и кругом высыпала её вокруг костра, так, чтобы внутри мог спокойно встать человек. Сама она встала за пределами круга, но близко к костру и вынула бутыль с зельем. Книгу с заклинаниями она тоже взяла с собой, но доставать не стала: прочитала песню столько раз, что уже выучила наизусть. Медленно выдохнув, Игла начала читать.

Ты, кто шагает по лунной тропе,Ты, кто дороги сплетает во тьме,Скиталец без рода, без дома, без сна —Прийди, вслед за дымом чужого костра.

Здесь вереска мёд смешан с кровью родной,

Зовёт он усталого брата домой,Откликнись, кто спит в подземных ключах,Кто дышит в беззвёздных и мёртвых ночах.

Я — пламя родное, что гаснет к заре.Не тронь и не рань, но ответь, прошу, мне.Пусть шаг твой приблизит границу времён.Приди на мой зов. Таков мой закон.

С последними словами Игла плеснула в костёр зелье. Огонь вспыхнул зеленью, взвился к небу, застилая взор. Игла отпрянула закрываясь рукой от жара. А когда осторожно выглянула из-за предплечья, охнула. За пламенем и дымом вырисовывалась высокая тёмная фигура. Игла попятилась от страха. Чернобог здесь! Он явился на её зов! Огромный, окутанный непроглядной тьмой.

Пламя опало, тьма рассеялась. И тогда Игла увидела перед собой мужчину в длинном тёмном, изрезанном временем плаще. Глубокий капюшон бросал тень на серебряную маску волка, которая скрывала лицо. На маске заключённая в алый круг сияла похожая на куриную лапу руна Чернобога. От неё, будто кровавая дорожка, спускалась к носу красная линия. Ещё две — будто слёзы — застыли под каждым глазом. Глаз самого Чернобога в тени капюшона было не разглядеть, казалось, на Игла смотрят два чёрных провала.

— Ведьма? Ты посмела позвать меня? — низкий, грозный голос Чернобога вывел Иглу из оцепенения. Он посмотрел себе под ноги, увидел соляной круг и из-под маски послышалось что-то вроде смешка. — Ещё и попыталась пленить?

— Я не хотела тебя пленить. Это... просто предосторожность, — пискнула Игла, и голос её прозвучал жалко. — Меня зовут Игла...

— И начать решила со лжи? — ещё один смешок. — Это ведь не твоё имя. В нём нет власти.

— Это не ложь, — Игла заставила себя выпрямиться и не гнуть голову. — Другого имени у меня нет.

Чернобог вздохнул так устало, будто слова Иглы не вызывали в нём ничего кроме скуки.

— И зачем ты меня позвала? Не так много существ в этом мире, знает, как это сделать.

Игла собралась с духом и шагнула ближе к границе круга.

— Я ищу сердце Кощея. Славна сказала, что оно у тебя.

Чернобог замер. А Игла почувствовала нечто странное, будто кто-то вдруг пощекотал её череп изнутри. Она вновь отпрянула.

— Ты в моей голове! Уходи! Так нельзя! — Она зажмурилась, мысленно пытаясь вытолкнуть вторженца. Никогда прежде она с таким не сталкивалась и не знала, что делать, но тут щекотка пропала, а Чернобог вдруг глухо захохотал.

— В твоей рыжей головушке не так интересно, как ты думаешь, лесная ведьма. Я не люблю тратить время на пустую болтовню, а, судя по тому, что я увидел, времени у тебя и так в обрез.

— Ты знаешь, что с Кощеем...

— Теперь знаю и дела мне особо нет. Как и нет дела до игр Забавы. Я-то думал, она дала мне на хранение что-то ценное... — Он вздохнул. — Знал бы, что это очередная её игра, давно бы выбросил ларец. Но... раз уж ты меня позвала...

— Ты отдашь мне ларец? — У Иглы перехватило дыхание. — Так просто? Никаких загадок и испытаний? Никаких сделок?

Снова глухой смешок.

— А Забава тебя знатно потрепала, я гляжу. Нет, ведьма, никаких загадок. Мне они неинтересны. Да и что взять с такой как ты? — Он раскрыл ладонь и в следующий миг на ней появился небольшой, украшенный самоцветами ларец, похожий на тот, который они нашли в убежище Славны. Чернобог протянул руку, и Игла с опаской взяла неожиданно тяжёлый ларец.

С замирающим от волнения сердцем, дрожащей рукой она откинула крышку...

— Здесь ничего нет, — выдохнула Игла. Взвился ввысь порыв ветра и из ларца поднялась серая пыль. Она тут же смешалась с дымом костра и мигом исчезла в ночи.

— Разумеется. Больше нет, — с насмешкой отозвался Чернобог. — Это же просто сердце. Оно давным-давно сгнило и превратилось в прах.