Игла

Глава 47

Игла рывком села, громко хватая ртом воздух. Она не сразу поняла, что вновь оказалась в спальне, ошалело оглядываясь по сторонам. Дар лежал рядом, на груди его больше не было раны — лишь тонкий светлый шрам, точно такой же, какой белел на груди Иглы, — но глаза Дара оставались закрытыми, а лицо — бледным.

— Дар? — испуганно позвала Игла, хватая его за плечи. — Дар!

Золотые глаза открылись, и она едва не разрыдалась от облегчения. Дар улыбнулся, но тут брови озадаченно нахмурились, рука потянулась к лицу Иглы.

— Твои волосы, — прошептал Дар, зарываясь пальцами в короткие пряди. — Они совсем седые...

— Правда? — рассмеялась Игла сквозь слёзы и прильнула разгорячённой щекой к его прохладной ладони. — Прямо как твои.

Дар сел, продолжая разглядывать её волосы, лицо, будто видел впервые.

— А веснушки остались, — улыбнулся он, гладя её по щеке. Пальцы скользнули ниже — к шее, и дальше — к тонкому шраму на груди. К щекам Дара прилил румянец, и только теперь Игла осознала, что всё ещё без рубахи. Их взгляды встретились на миг и уже не могли оторваться друг от друга. Сердце забилось так быстро, что Игла думала — оно не выдержит. Багрец в груди Дара — вновь целый — стал тяжёлым и невыносимо горячим. В один короткий выдох притяжение стало непреодолимым. Рука Дара легла ей на талию, легонько, едва касаясь, но и этого хватило, чтобы Игла подалась вперёд. С замирающим сердцем, она прыгала со скалы, не зная, как глубоко придётся падать, но доверяясь чувству, которое вело её вперёд, навстречу ветру, и которое не могло лгать.

— Дар! — звонкий голос разбил тишину. Игла и Дар отпрянули друг от друга, будто ошпаренные. — Ласка-Ласка! Дар проснулся!

В спальню влетел Ветер. Игла охнула, схватила с пола рубаху и быстро накинула на себя, с удивлением обнаружив под ней серп — тот самый, что дала ей Морена. Но тут же отвлеклась — Ветер запрыгнул на кровать, в спальню с радостными визгами вбежала Ласка, появился Мяун. И все они разом набросились на Иглу и Дара с объятиями. Комната утонула в весёлых возгласах и звонком смехе.

— Мы тебя так ждали!

— Что с твоими волосами?

— Тебе что-то снилось?

— Мы так скучали!

— Время напечь пирожков с яблоками!

— Ветер, ты меня задушишь.

— Я так скучал!

— Пир на весь мир!

— Я так рада, что ты проснулся, Дар! Но если честно, от тебя воняет.

— Спасибо, Ласка, я тоже скучал.

Кое-как Игла выбралась из образовавшейся на кровати кучи мала, заметив в дверях улыбающуюся Милу. Подхватив с пола серп, чтобы никто случайно о него не поранился, Игла направилась к Миле.

— Похоже, моя помощь здесь больше не понадобится, — сказала та, когда они вдвоём вышли в коридор. — Хотя не могу сказать, что была особенно полезной.

— Ты помогла нам выиграть время — это много стоит, — возразила Игла, провожая её к выходу. — Спасибо тебе за это.

Мила кивнула и надела шубу, которая ждала её на перилах лестницы, проверила содержимое сумки.

— Я обязательно наполню и привезу весь багрец, — тут же спохватилась Игла. — Завтра, если ты позволишь, сегодня я хотела бы отдохнуть.

— Ох, не торопись и не утруждайся, — махнула рукой Мила. — Я сама загляну за ним, как появится время.

Игла набросила на плечи шаль, которая небрежно висела там же, и они с Милой вышли на заснеженный двор. Солнце заливало лес, кажется, вместе со всеми радуясь чудесному пробуждению.

— Рада, что всё получилось, — сказала Мила, глядя на неторопливые облака. — Ты и правда талантливая ведьма. И, — она вновь улыбнулась, — новая причёска тебе к лицу.

Игла зарделась и смущённо погладила себя по волосам. Ей ещё не выдалось возможности взглянуть на себя в зеркало, а оттого принимать новости о новой внешности казалось неловким и странным. Мила глядела не неё и отчего-то не торопилась уходить, будто ждала чего-то или хотела сказать, но не решалась.

— Прости, я не подумала! — встрепенулась Игла, — Если нужно заплатить...

— Нет-нет! Что ты! — замахала руками Мила. — Мы с Лелем помогли от чистого сердца и платы нам не нужно! Я просто... когда ты ночью ушла в лес, Ласка напоила меня чаем, мы немного поговорили... Она рассказала мне о себе, о Ветре, о ваших приключениях. А ещё поведала... твою историю...

— Мою историю? — Игла не понимала, к чему клонит Мила, но всё же почувствовала себя уязвимой и покрепче запахнула шаль. По растерянному лицу Милы она догадалась, что та и сама не понимала, зачем завела этот разговор.

— О том, что тебя... оставили в лесу, и что... тебя вырастила местная ведьма, — горло у Милы пересохло, она спрятала взгляд и так же, как Игла, плотнее закуталась в шубу.

— А, это... Это правда, так и было, но дело это минувшее и грустить уж не о чем, — улыбнулась Игла.

— Я уверена, — выпалила Мила, взволнованно глядя Игле в глаза. — Если бы твоя мама знала... если бы знала... она бы ни за что тебя не оставила.

— Может быть, — пожала плечами Игла. — Но мы никогда уже этого не узнаем. Когда я немного окрепла, бабушка принесла меня в деревню, но нашла только сгоревшую избу. Говорят, в избе нашли моего отца, а мать бесследно исчезла. Кто знает, может, её и самой давным-давно уже нет в живых. Да впрочем, это и неважно.

— А ты... ты никогда не хотела её найти? — тихо спросила Мила, но тут же спохватилась. — Извини, если лезу не в своё дело...

— Да нет, всё в порядке. — Игла задумалась. — Думаю, раньше мне этого хотелось. Посмотреть на неё, узнать, может быть, даже обрести новую жизнь под её крылом. Знаешь, особенно в те дни, когда бабушка заставляла меня работать в огороде или за что особенно сильно ругала. Помню, я представляла, что моя мама — царица или, по меньшей мере, княгиня и, когда она меня найдёт, я больше никогда не буду горбатить спину. Смешно, правда? Я ведь знала, что она — такая же простая деревенщина, как и я. Но разве можно удержать детские мечты?

Игла рассмеялась, но Мила отчего-то даже не улыбнулась.

— А теперь?

— Что теперь?

— Теперь ты бы хотела её узнать?

Игла вновь задумалась, прислушиваясь к шёпоту сердца, оглянулась на терем за спиной, вдохнула морозный воздух, который нёс в себе обещание скорой весны, повернулась обратно к Миле и улыбнулась.

— Нет. Я обрела свою семью, а большего мне и не надо.

Помедлив, Мила кивнула, а Игле показалось, что в глаза её блеснули слёзы.

— У тебя прекрасная семья, Игла, — улыбнулась в ответ Мила. — Тебе с ней ужасно повезло.

Игла снова оглянулась на дом, и увидела в окне Ласку, которая показывала ей пирог, нетерпеливо прыгала и жестами звала внутрь.

— Я знаю.

***

Как и обещал, Мяун устроил целый пир. Пусть и не на весь мир, но стол в главном зале терема ломился от еды и сластей.

— И когда успел? — покачала головой Игла, оглядывая бесконечные ряды блюд. — Все наши запасы истратил?

— Так праздник же! — махнул хвостом Мяун и ударил лапой по руке Ласки, которая, никого не дожидаясь, уже во всю набивала рот и тянулась к сахарной пышке. — А Мила разве не останется обедать? Я и для неё приборы поставил.

— Я предложила, но она сказала, что у неё срочные дела в Гвардии. — Игла погладила по макушке Ветра, который сидел за столом и нетерпеливо болтал ногами, то и дело оглядываясь на дверь в ожидании Дара.

Тот не заставил себя долго ждать. Приобнял Иглу за плечи и с удивлением обвёл взглядом стол.

— У нас какой-то праздник? — засмеялся он, а Игла почувствовала, как потеплели щёки, стоило Дару прикоснуться к ней. От него пахло мылом и травами, а тело было непривычно тёплым — живым. И это пугало Иглу почти так же сильно, как и его смерть. Вдруг это всё иллюзия? Вдруг он всё ещё лежит там, бездыханный, опутанный корнями, холодный и одинокий. Вдруг он не сумела его спасти?

— Ты чего? — Дар перехватил её взгляд и улыбнулся. — Неужто мне не рада?

— Очень рада, — одними губами ответила Игла и, вздохнув, положила голову ему на грудь. — Просто... Всё ещё не могу поверить, что всё получилось.

— А вы теперь, вроде как вместе? — спросила Ласка, отвлекаясь от куриной ножки.

— Конечно! — воскликнул Ветер, прежде чем Игла или Дар успели ответить. — Когда я зашёл в спальню, Игла голенькая была!

— Ветер! — охнула Игла. — Ты чего болтаешь!

— А что! Я не вру!

— Это было нужно для заклинания!

— То есть вы не вместе? — не уступала Ласка. — Мяун сказал, что ты связала жизнь с Даром.

— По секрету! — зашипел Мяун, прижимая уши.

— Это правда, — кивнул Дар. — Мы с Иглой теперь одно целое. Один будет жить, пока жив другой, но... — Он посмотрел на пунцовую до кончиков ушей Иглу. — Ни о чём другом мы пока не разговаривали.

Ласка фыркнула.

— О таком разве надо разговаривать? — Она указала на Дара обглоданной косточкой. — Надо сразу целоваться. Правда, теперь вы больше похоже на брата и сестру и выглядеть это будет странно...

— Спасибо, что поделилась своим мнением, — кивнул Дар, садясь за стол. — Что бы мы с Иглой без тебя делали.

— Всё ещё ходили бы вокруг да около, как дурачки! Погодите, вы хоть раз целовались?

— Ласка, — Игла ткнула её в плечо и села рядом. — Пора тебе жениха искать.

— Не-е-е! Сперва старшую сестрицу надо выдать, — хитро захихикала Ласка, толкая локтем Иглу в бок, но та не растерялась.

— Вот-вот. Ты как раз меня на целую тысячу лет старше! Самое время. Где только такого же старого деда найти, чтоб в пору был...

— Да есть один, но он уже занят!

Шуточная перепалка перетекла в шумный завтрак. И казалось, жизнь, угрожающе качнувшись, всё же вернулась в прежнее русло. Комната, наполненная смехом, солнцем и теплом, в лесном тереме, ставшем домом для тех, кто когда-то был одинок.

После завтрака они ещё долго сидели, болтая обо всём на свете, до тех пор, пока Ветер, вымотанный бессонной ночью, не заснул прямо за столом. Дар понёс его в постель, а Игла с Лаской принялись помогать Мяуну совладать горами тарелок и блюд после их маленького пира. Тот громко возмущался, что хозяевам не пристало работать по дому за домового, но после таких же громких возмущений Ласки помощь всё же принял. Та, закончив с тарелками тоже умчалась спать, а Игла, чувствуя себя удивительно бодрой, будто спала до этого целую вечность, отправилась в библиотеку — привести в порядок книги, которые они с Лаской и Мяуном за время поисков разбросали по всем столам, креслам и коврам. Энергия била через край, и Игле необходимо было куда-то её деть.

Она собрала с пола с полдесятка пыльных томов, попавшихся под руку, и стопкой сложила на письменный стол. Взгляд упал на раскрытые книги — те самые, которые вели их сквозь жуткую игру Забавы к финалу, который никто из них не мог и представить. Игла захлопнула книгу сказок, а за ней — и две другие, надеясь, что больше никогда не придётся открывать их снова. Она не забыла предостережение Морены, хотя и сама понимала, что Забава не оставит их в покое. Жестокость порождает жестокость, и корни её уходили в далёкое прошлое, к самим богам, которые будто вещь отдали в распоряжение людям свою младшую сестру. А может быть, всё началось ещё раньше — просто эту историю Игле никто не рассказал.

«Кому-то придётся умереть», — сказала Морена и оставила свой серп, оружие, если верить сказкам, способное не только собирать души умерших, но и отнять жизнь бога. В тайне Игла надеялась, что умирать никому не придётся — слишком много крови уже пролилось. Но возможно ли это? Можно ли остановить колесо жестокости, не отнимая жизней? Ответа у Иглы не было.

— О чём задумалась?

Игла вздрогнула и обернулась. Дар стоял в дверном проёме, прислонившись плечом к косяку и, похоже, уже какое-то время за ней наблюдал.

— О том, что нас ждёт, — честно ответила Игла, взяла со стола книги и понесла к полкам. — Там, в междумирье, где я нашла тебя, ко мне явилась Морена.

Дар подошёл к ней, взял книгу и поставил на верхнюю полку, до которой Игла никак не могла дотянуться. Спиной Игла почувствовала его тепло и невольно выдохнула.

— Подумаем об этом завтра, — мягко сказал он и взял из рук Иглы новую книгу. — Пусть на сегодня все грустные мысли и страхи останутся в минувшей ночи.

Игла поставила последнюю книгу на своё место и обернулась, оказавшись лицом к лицу с Даром. Он замер, так и не опустив руку, пальцы впились в полку так сильно, будто он боялся упасть. Игла прислонилась спиной к стеллажу, чтобы хоть немного увеличить расстояние между ними. Близость Дара не давала ей ни дышать, ни мыслить.

— Значит, сегодня только хорошее? — тихо спросила она, глядя на него снизу вверх.

Он кивнул.

— Переведём дух. Мы оба это заслужили. А завтра я выслушаю всё, что ты захочешь мне рассказать. Все твои страхи и беспокойства, всё, что я пропустил, бродя в тумане.

— И ты расскажешь мне, что было там, в междумирье? И про свои страхи и беспокойства?

— Всё, что пожелаешь. Теперь мы связаны крепче, чем можно себе представить. Даже если бы я хотел, я не мог бы тебе отказать.

Игла испуганно вскинула голову, заглядывая в золотые глаза.

— Нет. Я ни за что бы не посмела заставлять тебя...

— Я знаю. — Глаза сощурились от улыбки, пальцы скользнули по щеке Иглы и заправили за ухо упавшую на лицо прядь. — Я сам так хочу. Ни к кому и никогда прежде моё сердце не тянулось так отчаянно.

— Это всё чары, — выдохнула Игла и приложила ладони к груди, чтобы удержать собственное сорвавшееся в галоп сердце. — Если не быть осторожными, можно потерять голову.

Дар наклонился к ней, Игла задохнулась от жара, волной окатившего её тело. Дыхание Дара обожгло ухо.

— Я потерял голову задолго до того, как ты околдовала меня, дикая.

— ...имени... — прошептала Игла.

— Что? — не расслышав, Дар отодвинулся, заглядывая ей в лицо.

Игла судорожно выдохнула, положила ладони ему на грудь и требовательно посмотрела в глаза.

— Назови меня по имени.

— Златея.

В груди стало до боли горячо и радостно, Игла подалась вперёд, и её с готовностью встретили губы Дара. Его руки легко подхватили её за бёдра, и Игла, не разрывая поцелуя, оттолкнулась от пола и обвила руками шею Дара, а ногами — талию. Спина ударилась о стеллаж, и тот угрожающе покачнулся. Остановив его одной рукой, а второй прижимая к себе Иглу, Дар понёс её в глубь библиотеки. Добравшись до письменного стола, который показался ему достаточно крепким, Дар одним рассеянным движением смахнул с него книги и свитки, на пол со звоном улетела и разбилась хрустальная чернильница, но никто не обратил на неё внимания. Дар усадил Иглу на стол, осыпая поцелуями её лицо и шею. Он не торопился двигаться дальше, но Игла сама потянула вверх его рубаху. Он поднял руки, помогая ей освободить его от лишней одежды, и после они оба замерли, глядя друг на друга, словна оба не знали, что делать теперь. Игла отвела взгляд от его лица, к тонкому шраму на груди. Нерешительно коснулась его кончиками пальцев, и Дару показалось, что его сердце остановится — багрец вновь расколется, не в силах вынести даже столь невинной близости с ней. Игла подняла взгляд, будто почувствовала бурю, которая раздирала его на части, и решив лишить его остатков самообладания, сняла свою рубаху. Обхватила одной рукой шею Дара и, оперевшись на вторую, отклонилась назад, увлекая его за собой.

Этот поцелуй вышел совершенно другим. Игла позволила изучать её глубже и отвечала так открыто и искренне, что, казалось, магия разрушила все те хрупкие барьеры, которые ещё оставались между ними. Дар, обхватив Иглу за затылок, коснулся губами её шеи, и Игла не сдержала короткого стона. Жар в её груди нарастал, растекался по телу. Ноги и руки стали невесомыми и будто чужими, сердце стучало в ушах, и Игла едва ли могла совладать с чувствами, которые они с Даром теперь делили на двоих. Поцелуи спустились ниже, достигли шрама на груди, и всё внутри болезненно сжалось, будто губы коснулись не кожи, а обнажённого сердца. Дар был нетороплив и нежен, ловил каждое движение Иглы, каждый её вдох, готовый в любой миг прекратить, стоит ей лишь сказать. Но она не хотела прекращать. Ждала, что придётся страх, желание сбежать, но они не появлялись. Она доверяла ему. Доверяла больше, чем кому-либо. Может быть, даже больше, чем самой себе.

Горячие поцелуи переместились к животу, и Дар опустился на колени. Игла не знала, что произойдёт дальше, но помогла ему избавить себя от исподнего. Дар поднял юбку ей на живот и под удивлённым взглядом Иглы, поцеловал внутреннюю сторону её бёдер. Она хотела спросить, что он задумал, но слова застряли в горле, когда его горячий язык коснулся её. Игла охнула и, зажав рот обеими ладонями, закрыла глаза. Тело содрогнулось от неведомых прежде ощущений, стоны не желали оставаться в тайне, и Игла, не выдержав, опрокинулась на спину, выгибаясь и хватаясь за края столешницы. Дара же её стоны доводили до исступления, видеть её такой: открытой, беззащитной, откликающейся на его ласку — было почти невыносимо. Она была до боли знакомой и одновременно совершенно другой, и Дар хотел узнать её всю.

Он накрыл её своим телом, защищая от мира и холода, кожа к коже, дыхание к дыханию. Игла с готовностью прильнула к нему бёдрами, влажная и обжигающе горячая. Дар не сдержал стон, когда почувствовал её, обнял крепко и сильнее подался вперёд. Игла двигалась ему навстречу, задыхаясь от исступления, нежности и любви, которые захватили их обоих. То, что происходило между ними, стало чем-то большим, чем просто близость. Тела стали продолжением чувств, которые они не смогли бы выразить, даже если бы хотели — так много их было. Нагота — телесная и духовная, доверие и чары, которые объединили их, связали так крепко, что они чувствовали сердца друг друга, желание друг друга, и даже делили на двоих удовольствие, которое нарастало с каждым движением, взглядом, мыслью, а от того оно становилось настолько сильным и непреодолимым, что им казалось, что вами они безвозвратно растворились в нём.

Ахнув, Игла выгнулась под ним, изо всех сил ждала его бедрами, и Дар тоже не выдержал, в тот же миг последовав за ней. Они остановились, тяжело дыша и глядя друг на друга так, будто видели впервые. Отчасти это и правда было так.

— Ты прекрасна, — тихо сказал Дар, гладя её по влажным от пота волосам. — Я даже представить боялся, что когда-нибудь смогу держать тебя в объятиях.

— Я тоже, — с замирающим сердцем отозвалась Игла. — Я тоже очень-очень боялась. Но думала об этом постоянно. С того дня на Звёдной Башне.

— Ох, так недавно? — смущённо рассмеялся Дар и, укутав её в свою рубаху, перенёс в кресло. Он сел, а Игла устроилась у него на коленях.

— А ты? Разве не тогда же?

Дар отвёл взгляд и щёки его запылали румянцем.

— Гораздо раньше, — нехотя признался он. — Думаю, с лавины, которая накрыла нас у Полозовой горы...

— Что! — Игла со мехом толкнула его в грудь. — Мы же были едва знакомы! Ты дразнил меня!

— Я вёл себя как дурак, — Дар прикрыл ладонью лицо. — Потому что не понимал, что со мной происходит. Я всю жизнь был бессердечным Кощеем и не собирался ничего менять, но... всё случилось само, ты случилась, и я не знал, что делать.

— Ага, вёл себя как тысячелетний мальчишка, — фыркнула Игла.

— Ты была не лучше.

— Ещё как лучше!

— Ох, ну, как скажешь.

— Что за тон? Опять дразнишься?

Дар вместо ответа поцеловал её, и Игла демонстративно скривилась и вытерла губы.

— Эй! Будешь так делать, буду целовать тебя ещё чаще.

Игла опять скривилась, и Дар снова её поцеловал. Она засмеялась, продолжая кривляться и красть всё новые и новые поцелуи и целовала его сама. Так легко и свободно, как будто так было всегда. И всегда будет. Весь день, вечер, а потом и ночью, в спальне, которую теперь они будут делить на двоих. Сегодня и всю оставшуюся жизнь. «Я вижу тебя. Я чувствую тебя. Я люблю тебя», — стучало в их сердце — одном на двоих, — стучало так громко, что никакие слова были не нужны.