Грани будущего Zero: Карлов (*30 иллюстраций)

Глава 9 Замена и калибровка

В голове стояла пустота. Облученный пожарник стоял перед глазами. Сожаление наполнило глаза влагой. Вроде бы совсем не знакомы, а вроде теряешь кого-то родного. Совместная погоня по лесу сблизила, проникла к человеку.

Сколько хороших людей померло одномоментно вчера? Сколько умрут в ближайшее время? Источник этой неприятности сидел рядом, храпел, а у меня не хватало духу оборвать его жизнь. Полный загадок и знаний, академик манил как молодую монашку секс. Познала так мало, а была так юна. Как мой разум.

Я мало что понимал из последнего разговора. Просто поехал на север по дороге второстепенного значения 04к-307, как гласил придорожный знак. Как же мне не хватало дополненной реальности, чтобы подбирать маршрут без сомнений. Хватило бы и простого проектора на лобовом стекле. Мы слишком доверяли подсказкам гаджетов, и слишком мало — себе.

Село Талое едва не сбило с верного направления: здесь был перекресток с тремя дорогами. Но я помнил наказ академика не ехать на юг, чтобы не греться в теплых радиационных ветрах. А дорога на северо-запад была настолько плохого качества, что подводила к факту — долго не продлится.

Оставалось лишь продолжать ехать на северо-восток. И очень скоро проскочил почти безлюдное село Борск и выехал к главной дороге Р-409, которая и вела от Красноярска на север в сторону Лесосибирска.

Новая трасса областного значения была на порядок лучше: плотный асфальт, яркие разметки, указатели, вывески. Здесь же, словно дополненной реальностью были дорисованы брошенные фуры без топлива, разбитые автомобили по кюветам.

Камеры фото-видео-фиксации и скоростные радары на солнечных панелях, то ли отображающие скорость транспорта, то ли передающие Ное наше местоположение, казались промежутком между тем, старым миром и новым. Вот они ловят правонарушителей, а вот прописывают теги над нашими головами для целеуказания беспилотным летательным аппаратам, чтобы серия кассетных мини-бомб прервала человеческие жизни.

Я долго предполагал увидеть дроны наблюдения над трассой, но тёмно-серое небо было пустым. Разрядились? Логично. Где ей теперь заряжать свои игрушки? Низкие, плотные тучи позволяют работать солнечным батареям едва-едва.

Храпящий учёный на соседнем сиденье окончательно сбил восприятие прошлого мира. Если раньше единственным желанием было не попасть в ситуацию антихайпа, когда над тобой смеются во всех социальных сетях, активно комментируя и лайкая по видео-хостингам твои нелепые сообщения или глупые поступки, то теперь понятие «осуждение обществом» сместилось до десятых-двадцатых позиций.

Фактически, теперь имело значение лишь то, что скажет человек рядом. А этот человек безмятежно спал и плямкал губами, как будто посасывал кусок сала.

Вот что значит персональная вселенная рядом. Постигай — не хочу.

А ещё появился Шура… Появился, чтобы исчезнуть.

За сколько часов он выспится и отправится в путь? Доберётся ли? Село, расположенное выше по течению реки, даёт ему фору. Но и скорость пожарного танка не более сорока километров в час по трассе. А запас хода остановит его хотя бы на одну заправку. Хватит ли сил вновь самому заправиться?

Не зная карты, я предположил, что он пересечёт Енисей по ближайшему мосту и поедет по бездорожью напрямую, срезая путь к деревне. Там и увидимся, дожидаясь друг друга.

Или его безмятежный сон на полянке означает, что сегодня мы провозимся до конца дня? Тогда от нашей скорости автомобиля в сто километров в час останется мало преимуществ. Нагонит. Но что расстояние? Главное — время. А пожарнику оно отпущено в гораздо меньшей степени, чем нам.

День перевалил за полдень, когда дождь пошёл стеной. Проехав село Шила, и оставив чуть в стороне от дороги некий безликий Бартат, я посмотрел на датчики шин. Передние колеса немилосердно спускались. Автоматическая подкачка работала, но, похоже, диаметр дырок был больше, чем скорость подкачки.

Последствия езды по лесу давали о себе знать: напоролся на острые спилы. Или дело было в погоне от робота? А может, стёкла на дороге сыграли роль ещё раньше? Колёсам пришлось не сладко, остановился. Тянуть до шино-монтажа смысла нет. Во-первых, они все стояли без света. Во-вторых, в них давно работали роботизированные комплексы вместо смуглых людей. И дело даже не в народности — то просто рабочая грязь.

В лучшем случае, они разряжены. В худшем — новое столкновение с обезумевшими механизмами обеспечено волей верховного искусственного интеллекта.

Датчики радиации молчали. Дул сильный северо-западный ветер. Надоедливый дождь казался прохладным. Не желая мочить зимний наряд, я переоделся в просушенный летний наряд, натянул перчатки и потянулся за домкратом.

За работой не замёрзнешь.

Мокрая крыша казалась вымытой от радиоактивной пыли. Не хотелось даже думать, что сам дождь сейчас выпадает радиоактивными осадками. Будь так, писк радиометра давно бы оповестил об угрозе.

Глядя на чёрное небо, я понимал, что все, что мы знаем о последствиях ядерной катастрофы, лишь догадки. Природа на огромной территории Российской Федерации вела себя по-разному, не желая в один момент становиться мёртвой пустыней для всех живущих на этих просторах. Мы же не Лихтенштейн, где события на одной улице влияли на весь город.

Процесс вымирания не стал единомоментным на радость Нои, а растянулся на неопределённый срок. Всё, что оставалось делать — это выживать, перемещаясь из одной удобной локации в другую. Мы не могли себе позволить поразить себя невидимой смерти, скорым холодам или остаткам человечества.

Кстати, о человечестве… Проезжая поселки, мне порой казалось, что люди вообще не догадываются ни о каком Конце Света. И я даже понимал почему. В малых глухих населенных пунктах были не редкими отключения света. Энергетическим компания было не выгодно тянуть новые провода туда, где проживало мало людей. А вместе со светом терялось связь и теле-радио-вещание, что и делало невозможным получение новой информации.

Меньше знаешь — крепче спишь.

Стоило поддомкратить автомобиль, и начать откручивать колеса, как проснулся академик. Вылез, с помятым лицом посмотрел на датчик, спокойно умылся под дождём, переоделся в летнее и потянулся за шинами на багажнике. Быстро отвязав две из четырех запасных шин, достал фомку и вклинился в процесс.

— Карлов, ну что вы её тискаете? Действуйте решительнее!

Очень скоро дождь стал тёплым, а затем и приятным. В то же время начался самый настоящий танец с бубнами у колёс.

Процесс снятия резины с литых дисков оказался не из лёгких. И если снять с горем пополам их удалось довольно быстро, то надевать резину на диск не подготовленным людям оказалось не просто. То, на что у роботов в шиномонтажке уходило десять секунд, а у людей-шиномонтажников около минуты по заверениям академика, у нас, мало знакомых с процессом, отняло больше часа.

Стоило утихнуть ветру, как нас атаковали полчища комаров. Прямо под дождем ненасытные комары собирали нашу кровь, прокалывая кожу длинными хоботками. С занятыми руками часто оставалось лишь наблюдать, как надуваются и багровеют их тельца, увеличиваясь в размерах втрое-вчетверо.

Это природное иглоукалывание бесило. Но можно либо все бросить, либо терпеть. Третьего не дано.

— Даже гнус сбит с толку насчёт того, что происходит с природой. Но всё же решил добрать свое, — обронил я, как юный биолог-натуралист, решив терпеть пытку.

— Ничего необычного. Самки делают запасы, понимая, что впасть в спячку придётся в этом году гораздо раньше, — добавил учёный. — Природа умнее нас. Каждое столетие летом выпадает снег там, где его не должно быть. В глобальном смысле — ничего нового.

Извозившись в грязи, промокшие до костей, искусанные за лицо, шею и руки, мы походили на заблудившихся туристов, что вышли из леса спустя несколько дней блужданий. Мой словесный запас брани при этом умножился. Как увеличился опыт в переобувании автомобиля. А у академика образовалась рана на руке, которую пришлось перебинтовывать. Отскочившая от плотной резины и мокрых перчаток фомка распорола кожу.

Собственно, после этого я и узнал много новых слов и выражений, которые никогда ранее не использовались в журналистике. Жаргонизмы, анахронизмы и даже неологизмы.

Учёные ругаются по высоконаучному.

— Не калибруйте мои слова, Карлов! — то и дело заявлял он.

Каста браманов, чёрт бы их побрал! Люди «головы», мудрецы и гении.

Но дело было сделано. Автомобиль вновь вернулся на трассу. Передние шипованные всесезонные колеса смотрелись куда лучше подстёртой летней резины, которая осталась лежать у обочины. Теперь её не переработать. Да и где в этих краях был ближайший завод по переработке мусора? В том же Новосибирске? Или под Красноярском? Не очень-то мы за собой мусор убирали. Археологам оставили немало могильников и свалок. Пусть копаются.

Переодевшись в сухую зимнюю одежду, мы пообедали из личных скоропортящихся припасов и продолжили путь. Чуть в стороне от дороги остался посёлок Большая Мурта, а подъезжая к поселку Малый Кантат, завязался новый разговор.

— Так между чем мы должны выбирать в Лесосибирске? — напомнил я. — И почему, собственно, он, а не таинственное Рыбное?

— Как между чем? Между лодкой и катером, конечно, — отозвался академик, дербаня повязку на руке. Обрабатывать не стал, наскоро замотал бинтом. И без того спирта в организме хватает. — В городе проще найти то и другое, чем в селе. На рыбацкой шхуне мы далеко не уплывём. Они часто дырявые, да и моторы еле дышат. Одна поломка и грести веслами столько, что руки станут длиннее ног.

— Но почему лодка или катер? Я думал, мы сделаем плот… для автомобиля.

Невельской прикусил губу, словно я наступил в коровью лепешку, а он не знал, как мне тактичнее об этом сказать.

Наконец, выдал тираду:

— Вы в своём уме, Карлов? Это должна быть целая баржа, чтобы перевезти автомобиль. К тому же плыть необходимо против течения. Это должны быть мощные моторы, а значит, огромный расход топлива. К тому же температура воздуха падает. Лёд в этом году на реках встанет рано. На воде будет очень холодно. У нас очень мало времени, чтобы добраться до Байкала до того, как на носу повиснут сосульки. Вывод простой — автомобилем придётся пожертвовать. Уверен, вы брали его в лизинг.

— Вообще-то совсем недавно выплатил кредит, — погрустнел я.

— В любом случае, нам придётся поменять его на какое-нибудь плавучее средство. — ответил академик, достал пакет с чипсами и принялся хрустеть. — Будете? Отвлекает от дороги, сбивает сонливость.

— Нет, — раздосадовано ответил я. — А почему мы выбираем именно между лодкой и катером?

— Дело всего в семи параметрах, — отозвался учёный с ехидцей в голосе. — Предположим, мы возьмем лодку. Одиночный мотор не жрёт много топлива. Скорость порядка сорока километров в час. Плывем против течения, значит, скинем в худшем случае примерно до тридцати километров в час. Несмотря на то, что таким образом длину реки в тысяча восемьсот километров мы преодолеем лишь спустя шестьдесят часов пути, что с учётом ночёвок и временных стоянок составит порядка шести-семи дней… Это все же плюсы. Из минусов — полное отсутствие обогрева, возможная поломка мотора. Я ведь даже не знаю, двухтактный он или четырёхтактный будет. Но самое главное — низкая грузоподъемность.

— Да нам вроде много и не надо, — прикинул я.

— Думаете? — победно усмехнулся академик. — Ну, так давайте подумаем вместе. Надёжная лодка готова взять на свой борт до четырёхсот пятидесяти килограмм. Предположим, мы возьмем бочку топлива на двести литров. Это уже порядка двухсот килограмм плюс-минус. И мы с вами. Это на глаз ещё сто пятьдесят килограмм на двоих. В лучшем случае остается сто килограмм для полезного груза. Костюмы радиационной защиты каждый не менее, чем по двадцать килограмм. Плюс экзосклет, а лучше полный комплект «ратника-12». Это ещё тридцать-сорок килограмм на один комплект. Оружие, патроны, провизия, лекарства, аккумуляторы… мы потонем ещё до того, как нагрузим лодку. К тому же вы понимаете, что двести литров топлива не хватит и на день пути.

За раздумьями подъехали к селу Большой Кантат. Здесь ярким факелом горела заправочная станция, а рядом с ней собралась толпа людей с канистрами, вёдрами, ружьями и топорами. Не считая пары ружей, походило на средневековую инквизицию при сожжении еретиков. А ведь без света мы и так уже скатились в Средневековье. Осталось только упасть до Каменного века и начать всё по новой.

— Ну вот, не всякий грабеж проходит без последствий, — протянул академик.

К счастью, толпа не перегородила дорогу, так что проскочили, не сбавляя скорости. Невельской повернулся ко мне:

— Это ещё что. Вот вы переживаете за автомобиль. А стоит включить голову, как можно представить, что вскоре люди в попытке выжить начнут купировать дороги. Возводить баррикады, бросать цепи, шипы, рыть траншеи, рвы, да что угодно, лишь бы заполучить любой проезжающий груз. Остановись и отдай всё или они станут дырявить колеса, стрелять по корпусу или сразу в лицо. К чему им свидетели? Всякий стремится убрать то, за что ночью перед сном стыдно.

— Не уговаривайте меня, Игорь Данилович, — прервал я. — Если надо поменять автомобиль, я готов. Просто жаль, что мы не сможем продолжить на нём путь за Байкалом. Ехать ещё о-го-го. Но вернёмся к нашему разговору. Разве расход топлива на катере меньше, чем у лодки? Сколько они вообще жрут «на сотку»?

— Господин Карлов, вы меня поражаете своим гуманитарным подходом, — вздохнул учёный. — Расход топлива лодочного мотора и расход топлива автомобиля измеряются по-разному. У автомобиля, именно в литрах на сотню километров, а у лодочных моторов в литрах за единицу времени. И расход в обоих случаях напрямую зависит от мощности мотора. Новейшие лодочные моторы, из-за внедрения новых технологий, могут расходовать несколько меньше топлива, чем более старые, с той же мощностью, но эта разница не так заметна на дальних расстояниях.

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил я, подустав слушать нотации.

— А как я отвечу? — удивился академик. — Нужны конкретные данные. Двухтактный это или четырехтактный мотор, к примеру, как я уже сказал.

— А в чём разница?

— Четырехтактные моторы расходуют меньше топлива, но при этом и чаще ломаются и починить их сложнее. А когда будут коченеть руки над холодной водой, это существенное условие. Так что подобное мышление подводит нас к идее, что катер лучше лодки, потому что там не редко установлены сразу два мотора. Что даёт двойной запас надежности. И два мотора, суммарной мощностью, к примеру, в триста восемьдесят лошадиных сил разгонят катер уже до идеальных ста десяти километров в час. Или ста километров в час против течения, но это уже фантастические показатели. В любом случае, время нашего путешествия сократится вдвое-втрое. А фактор времени играет ключевую роль в нашем мероприятии. Зима, знаете ли близко.

— Игорь Данилович, вы всё ещё не ответили на мой вопрос, — робко улыбнулся я и добавил. — Я просто пытаюсь понять, сколько бочек топлива нам нужно взять на катер, чтобы проплыть тысяча восемьсот километров против течения. Я уже понял, что в катере теплее, чем в лодке, он быстрее в три раза и надежнее, а также там значительно выше грузоподъемность. Но…

Академик приоткрыл окно, выбросил опустевшую пачку чипсов (от природы всё равно мало что останется вскоре, можно свинячить вволю, оставляя «цивилизованные артефакты» для потомков), потянулся за тонизирующим напитком в банке, с шипением открыл и погрозил пальцем.

— Я понимаю, Карлов, что вы умнее, чем пытаетесь казаться. Но рассчитать точно расход топлива сложно. Ведь на него влияет очень большое количество факторов. Помимо течения, это встречный или попутный ветер, размеры и формы судна, вес лодки, состояние корпуса, даже качество и состояние воды. Если ответить на ваш вопрос навскидку, то на всю дорогу вверх по течению нам понадобится с десяток бочек дизеля.

— И опять ключевой фактор для нас в грузоподъемности, — улыбнулся я как студент на экзамене, рассчитывающий на «тройку». — То есть мы не можем позволить себе взять на судно десяток двухсотлитровых бочек с топливом. Иначе катер потонет так же как гипотетическая лодка. Не говоря уже о том, что нам неоткуда взять тонну топлива. Так что оба варианта — полный провал. Нам не подняться вверх по реке при заданных условиях… Что и требовалось доказать.

— И именно поэтому нам нужен пожарный танк под Рыбным, — направил академик. — Проплыв сотню-другую километров до него от Лесосибирска мы рассчитываем расход топлива и загрузимся под завязку в месте встречи. А для того, чтобы проплыть это расстояние у нас как раз и лежит бочка дизеля. Проблема лишь в том, чтобы достать моторного масла.

— А как вы могли рассчитать всё сразу? — не понял я. — Бензиновые моторы популярнее дизельных. Выпросив у вояк дизель вместо бензина, вы уже обрекли автомобиль на обмен. Да?

Он промолчал.

— Учитывая, что у нас в салоне осталась последняя канистра с бензином, я склонен полагать, что других вариантов вы уже просто не рассматривали.

Академик вновь положил ноги на панель. На этот раз ботинки были грязные, но теперь я на это не обращал внимания.

— Знаете, Карлов, а с Шурой было бы проще подняться по реке. Он не задаёт вопросы. Он ищет решения. К тому же не обделен опытом. И из местных.

— Но у него нет автомобиля на обмен, да? — усмехнулся я, не давая забыть о «главной особенности».

— Зато у него есть целый пожарный танк, — спокойно ответил академик и тихо добавил. — Правда, с ним я скорее спился бы, чем достиг Владивостока. Таков уж типаж. Так что нелёгкая определила мне в помощники вас, господин-зануда. Умного, расчётливого сукина сына. Мне остается лишь подвести вас к выводу, что порой надо просто делать. Универсального варианта в дальней дороге не существует. Мы можем только предполагать развитие сценария.

— Но ведь предполагать и верить это путь гуманитариев, — напомнил я.

Замолчали. Невельской нахохлился. Поддел.