Грани будущего Zero: Карлов (*30 иллюстраций)

Глава 26 Дело превыше всего

Анклав забурлил работой: застучал молотками, загорелся сваркой и энтузиазмом. То, что начали трое, очень быстро подхватили десятки, затем сотни. Дым, пыль и комки мерзлой земли полетели к небу, перекапывая дворы. Кирки и лопаты вгрызлись в задубевший грунт, пилы заёрзали по доскам и брёвнам.

Тоска отступила. Люди забыли про безделье и вопрос «чем занять руки» больше не стоял.

Наш уголок преобразился, получив водное отопление. Сначала мы залили в трубы смесь воды и незамерзайки. Но труб было много, а смеси мало. Таскать постоянно с колонок воду было не продуктивно, пустели и автомобильные, и промышленные склады. Не навозишься. Не запасёшься.

Нам нужна была своя вода. Постоянно и под рукой. И мы жгли костры, вгрызлись в подтаявшую землю, вскрывая залежалые пласты снега и асфальта. Затем уже перекапывая землю, грунт и задубевшую глину.

Ручного труда хватило на десяток метров. Яма ширилась, как алмазодобывающий карьер, но воды всё не было. Остановив работу, пока не раскопали весь двор, мы с Григорием озаботились поиском передвижной буровой станции.

Дальше работа за техникой.

Компании, что ранее били скважины на воду, находились за базой КАФ. Фактически за городом. Грузовики с буром разыскались быстро. Отогревать их и транспортировать в анклав своим ходом, а затем запускать бур пришлось долго.

Действуя наобум, мы тут же сломали первый бур о камни, слишком поспешив.

Второй грузовик с буровой платформой добывать пришлось нам с Валерой и Серегой. Втроем и «без поддержки руководства».

Потому дальше действовали более осторожно.

С каждым днём яма становилась всё глубже и глубже, пока не достигла глубинных вод. Достать мокрый бур было счастьем.

Вода оказалась чистейшей, не требуя никакой очистки. Оставалось лишь опустить трубы на глубину, и у нас появилась своя колонка, а затем и целая насосная станция.

Едва создали давление в замкнутой сети, как на всех пяти этажах по кранам потекла холодная вода. Забурлили котлы, сделали отведение воды, она же — канализация, что ручьём стекала за пределы анклава по пригорку. И мир стал дружелюбнее.

Вместе с котлами в бомбоубежище даже устроили помывочные. Никто не собирался брать за это чудо постапокалиптического мира квитанций с оплатой. Но гости нашего анклава старались забрести к нам ещё и ещё, всякий раз одаривая приятными и полезными вещами.

— Хоть гостиницу ставь, — откровенно радовался этому моменту Григорий, но охрану на входе увеличил.

Мало ли.

Холод сначала отпрянул, а потом ужаснулся нашей изобретательности, едва между пятиэтажных домов и над ними выросли три деревянно-металлические надстройки-«черепахи».

Наша новая покатая крыша была укрыта чёрте чем: металлическими листами, линолеумом, рубероидом с подложенной фанерой, утеплителем, пенопластом, поролоном. Что угодно, лишь бы сохранялось тепло. О плесени на первое время не думали.

Сторожевые вышки на крышах с отоплением воспринимались солдатами «на ура». Тепло поднималось к ним по вентиляционным трубам. Вывели и батареи. В дозор больше не нужно было назначать людей. На вышки выстраивались очереди, чтобы округу посмотреть, при этом не промёрзнуть насквозь.

Поверх крыши легли солнечные панели, встали ветряки и мельницы. Последние вращали внутренние механизмы для нужд анклава. В домах и на столбах по округе появился свет, заработала сауна в бомбоубежище, позволяя нам небольшие излишки цивилизации.

— Гулять, так гулять! — решил Григорий и открыл в бомбоубежище спортзал, поставил ринг.

Тренировки стали общедоступными. Подкачанные бойцы пробовали себя в вечерних боях всем на потеху, чем немало скрашивали наш досуг. Свет, что первоначально использовался лишь для освещения, сварки и работы электроинструментов, теперь позволял устраивать киносеанс во дворе через проектор.

Мы единственные в городе выменивали никому не нужную электротехнику.

Анклав очень быстро разросся и скоро стал вмещать почти тысячу человек. Люди ютились по квартирам, во дворе, под крышей, но этого пространства было мало. Места всем не хватало.

Специалисты брели в анклав беспрерывно, прознав про наши блага: инженеры, архитекторы, сварщики, врачи, учителя, военспецы. Мне оставалось лишь рекомендовать Григорию лучших, пристраивать на места важных.

В анклаве появилась начальная школа, курсы по владению оружием и навыкам защиты от радиации, а также спецподготовка выживальщиков с тренировочной базой за пределами анклава.

Крематорий позволял нам устраивать похоронные обряды. Все, кто жил в анклаве, знал, что в случае смерти, будет сожжен и удостоится почтенной минуты молчания, а не просто замерзнет в снегах или будет погрызен собаками.

Эта простая процедура давала людям надежду на будущее. А за надеждой нам снова стучали в двери. Люди выстраивались в очереди с самого утра, прося и просто требуя любую работу.

Горожане селились возле нашего забора в палаточных лагерях, ждали своей очереди на место в соседней школе, детском саду и ближайших десятиэтажках.

Но давления в котлах не хватало на обогрев высотных зданий. Мы не планировали заселять их или строить водонапорные башни. А вот школа и детский сад получили наше тепло и вскоре стали жилыми.

Дети, роженицы, и семейные получили свой уголок. Мы смогли обустроить лазарет, привлечь медицинских специалистов, сократив смертность от болезней. Только в нашем анклаве перестали умирать от воспаления аппендицита. А обморожение конечностей не становилось приговором. Люди без руки или ноги получили шанс на трудоустройство в сообществе, обучая молодежь премудростям выживания в вечной Зиме.

С одной лишь оговоркой — наши люди. Те, кто пожертвовали больше прочих.

Расширив пространство, мы вынесли новые щиты за пределы дворов пятиэтажек и застроили округу на десяток квадратных километров окрест. Так в анклаве поселилось уже пять тысяч человек. В тепле, заботе и лучшем комфорте, который мог позволить себе этот мир.

Пока я занимался строительством, проектированием и инновациями, Григорий выполз за пределы дворов и разбирался с окружающими проблемами. Когда к нам прикочевали отпочковавшиеся «тройки благодарителей» Гарика и Коржа вместе с новыми военными и сталкерами, у анклава появилась реальная огневая мощь.

Бойцы для войны с подобными Аслану нашлись сами собой. Был бы приказ.

Остепенив аппетиты «новоявленных бизнесменов», Гриша расширил территорию анклава с улицы до всего северного микрорайона. Попутно разбил цыганскую группировку на подступах к автовокзалу и разогнал сектантов «последнего дня» на железнодорожном вокзале.

Расширяясь, наш лидер целенаправленно разобрался или наладил отношения с диаспорами, и спокойно, уверенно занял весь исторический центр города.

Мы продвинулись вплоть до аэропорта и замерли, не желая больше ни продвигаться дальше на север, ни соваться в южный микрорайон. Новое время поставило перед нами новые вызовы: голод и идеи.

И никто не знал, что хуже.

Голод… Количество членов анклава росло в геометрической прогрессии, а количество пропитания уменьшалось. Попытки развить животноводство терпели крах за неимением кормов.

Первое время мы могли себе позволить лишь кошек. Те отлично разбирались с крысами и жили рядом с нами на равных правах. Но с людьми в анклав пришли семена. Бывшие дачники и владельцы своих домов приносили их в тряпочках, за пазухой, как величайшую драгоценность. Иные несли в пакетиках, добытых в магазинах под рассаду.

Выживальщики, что пережили первый год Зимы на своих участках, вынуждены были тоже сбиваться в стаи. Бандиты, воры, спятившие сектанты, обезумевшие людоеды и всякая мразь человеческая вырезали их и их семьи нещадно. Они насиловали женщин, ели детей, чередуя последовательность в своё удовольствие.

Одиночки вынуждены были принять новые условия мира и уходить в город, где на одну силу могла ответить другая. Семейные же бежали в город ещё ранее, больше не в силах отбиваться от шаек малыми силами.

Зима никак не отступала. Лишь «летом» послабляя температурный режим до минус двадцати. Но календарная зима вновь опускала показания термометров до минус шестидесяти.

Глядя на свободные поля-просторы у моста через Амур на одной стороне дороги и сопку-кладбище по другую сторону дороги, поглядывая на радиометр и слушая ветра, я знал, что нужно рискнуть.

Рисковое земледелие — это и так про Дальний Восток. А мы занялись сверх экстремальным сельским хозяйством.

С чего же всё началось?

Натаскав на сопку грунта в мешках, устроили деревянные клумбы или выстроили их из старых покрышек, собрали корпуса из алюминиевой или деревянной основы и начали возводить теплицы.

Дерево, стекло, пленка, утеплитель — всё шло в ход, как и с крышами.

Надежды на обогрев электрообогревателями теплиц не было: острый дефицит солнечных панелей приводил к тому, что их мощи едва хватало на освещение в анклаве и покрытие острых нужд. Притом фотоэлементы не становились новее, а чинить их своими силами мы не могли, не зная технологии. Да и ветряки не становились лучше, быстро вырабатывая свой ресурс.

Так что единственной возможностью поддерживать положительную температуру в теплицах были… печки! Ровно такие, как топили бани по частным домам.

Теперь они обогревали все пространство теплиц.

Частные деревянные дома, которые мы увидели, едва прошли по мосту, опустели. Даже те, что находились возле колонок.

Мыться за товар больше не находилось желающих. Все шли в анклав, как и сами владельцы домов. Их дома мы и разбирали на распил и материалы и строили, строили, строили.

Одни ответственные люди поддерживали температуру в теплицах, другие добывали дрова, пилили бревна, третьи следили за землей в клумбах и добывали новый грунт по цветочным бутикам, рынкам и магазинам.

Грунт в мешках был никому не нужен в период расхищений. Спрос на него был в районе нуля. Так что найти его можно было по всему городу.

Землю под ногами мы использовать не решались.

Когда первая теплица дала всходы, многие хабаровчане плакали. В их мечтах уже были свежие огурцы, помидоры, морковка, лук, чеснок, баклажаны, капуста, свекла, редис и прочие овощи, а то и ягода и фруктовые деревья. А в моих реалиях была проблема отсутствия естественного опыления, и решение дальнейших проблем вроде истощения почв и минерализации.

Вспомнил про дроны Невельского.

Заряженные малютки взлетели над растениями и по умолчанию программы принялись решать первую проблему.

Раздобыв подбитые дроны по округе, я настроил им камеры, скопировал программу и настроил под автономную задачу. Людям оставалось лишь периодически заряжать их, если не хотели ходить между клумбами с зубочистками и ватными палочками, разыскивая пестики-тычинки.

Свои персональные ботаники и селекционеры появились сами собой. Выбирая самые морозостойкие культуры, они повышали плодовитость урожая.

Быстро решился вопрос и с насыщением почвы. То, что раньше сливалось в общую канализацию у домов, стало накапливаться компостными ямами у теплиц. Главное было не переборщить. Поэтому каждая теплица вела строгий учёт-дневник каждого действия.

Лишь глядя на первые свежие овощи на столе, и слушая молотки постоянно расширяемых территорий теплиц, я понял, что продуктовую проблему анклав преодолел.

Во второстепенных теплицах даже стали выращивать сою, постепенно подбираясь к возможности развития если не животноводства, то хотя бы птицеводства. Но этому решению мешала вторая крупная проблема анклава.

Идеи… Они завладели умами выживших.

Многие люди, что сталкивались с искателями, как с воплощением технической мощи человечества, пришли к выводу, что перед ними новые боги. И это было не новое, дремучее поколение.

В это верили люди, что ещё несколько лет назад общались по полусферам, играли в виртуальную реальность и смотрели кабельное телевиденье.

Эти новые сектанты были другими. Они отринули все прошлые священные писания и стали поклоняться «искателям» как пророкам, а Ноя для них стала богиней нового мира.

Они прозвали её Хозяйкой.

Они пытались выйти с ней на связь через умные камеры. Страшнее всего, что верховный ИИ им… ответил.

Воодушевленные поддержкой Хозяйки, культисты обрушились на анклав вместе с роботами, затормозив наше быстрое развитие.

Экспансия замерла.

Анклав не смог расшириться до пределов старого города. С левого берега по мосту и по льду нападали старые роботы и новые искатели, с южного микрорайона перли фанатики-культисты, которые сами себя прозвали «свободными».

А ещё появились «чистильщики» — группы людей, что осознанно предпочли каннибализм. Они охотились за нашими людьми, мешали исследовательским миссиям, губили торговлю и дипломатию.

Мы оказались зажатыми со всех сторон.

Но к тому времени анклав достиг определенной мощи и образовался своего рода паритет сил.

Мы не могли стать лучше, но и в обиду себя не давали.