Грани будущего Zero: Карлов (*30 иллюстраций)

Глава 2 План бога

Автомобиль высадил у входа на территорию института ядерной физики им. Г. И. Будкера. Пришлось прогуляться по территории до главного корпуса института на своих двоих.

Приятно иногда пройтись пешком в этом мире, в котором люди слишком мало ходят! Тёплый ветер гулял по волосам, гладил щёку. Эти несколько сот метров до главного корпуса в пять этажей были бодрящей прогулкой. Попутно вспотели подмышки, участилось дыхание.

Как же мало мы ходим пешком в последнее время! Как быстро набираем лишний вес. Возможно, виртуальный доктор в чём-то и прав. Надо будет повысить интенсивность нагрузок с десяти минут до… пятнадцати. С завтрашнего дня. Или лучше с понедельника? Впрочем, липосакция не такая уж и дорога вещь. Откачать лишнее так же легко, как нарастить нужное.

Дополненная реальность подсвечивала здание, показывая основные данные об объекте. Если раньше на здании корпуса висели мемориальные доски, то с недавних пор они переместились в виртуальное пространство. И надписи: «Здесь с 1958 по 1977 годы работал выдающийся физик, основатель и директор института, академик Г. И. Будкер», а также «Институт ядерной физики СО АН СССР» подсвечивались жёлтым цветом с пометкой «это интересно».

Всеслав Олегович Доброславский уже ждал у центрального входа. Тучный глава комиссии топтался на месте в компании двух роботов: уборщика и охранника. Первый походил на тощего студента. Правда, был на гусеничном траке. Модель «Помощник», которую ненавидели все гастербайтеры за то, что лишила их работы не только дворников и чернорабочих, но и многих должностей на стройках, была в чём-то знаковой. Она изменила рынок труда.

Уборщик расправлялся с тополиным пухом, залетающим на территорию с первыми опадающими листьями. Сотрудник без зарплаты и социальной страховки ловко орудовал метлой. Он целый день работал на свежем воздухе, пусть и не ценил этого. Заряжался робот в ночи от выведенной для этого дела розетки-блока под козырьком здания. Лёгкий скрежет траков говорил о приличном техническом состоянии. Обычно хозяева использовали их до той поры, пока не вставали колом.

В арсенале этого робота была не только метла, но и лопата. Смена инструментов зависела от времени года.

Второй робот был шириной с дверной проем и не гудел вовсе. Робот внутреннего порядка линейки «Путы» большую часть времени находился внутри помещения, следя за центральным входом. Оружие ему не полагалось, но широкоплечий андроид позволял себе ударить током или оглушить рассчитанным ударом кулака.

В случае «боевой тревоги» его руки могли ломать кости рук и ног правонарушителя, но бить в голову, шею, торс и пах этой линейке по «закону робототехники» запрещалось.

Специалисты уверяли регулирующие органы, что ничего фатального человеку не грозило. По крайней мере, по задумке разработчиков. Потому таким «помощникам правопорядка» легко дозволялось «служить» в полицейских подразделениях и в охране любого типа.

Более проворные, но менее бронированные, чем военная линейка «Скаев», они заменили немало людей на своих постах. Из бывших или действующих военных. Ветераны горячих точек проклинали их, но тоже ничего не могли поделать с тенденциями трудового рынка.

Насколько я расслышал на подходе к зданию, этот «пут-4» получал наставления никого не впускать на территорию.

Это не сложно, учитывая, что учебный год ещё не начался. Студентов с аспиратами пока не ждали на практику. А все сотрудники догуливали последние дни отпуска… Такова была легенда.

На самом деле большинство из трех тысяч сотрудников института в последние несколько лет редко бывали на этой территории. Закрыли и практику для абитуриентов. Все, кто не имел дело к проекту «Ноосфера», были отодвинуты на второй план господином Невельским… Так меня проинформировали по внутреннему каналу.

Выходило, что здесь этот знаменитый академик был персональным властителем, хоть об этом мало кто подозревал. В миру же его имя было на устах у двух человек из трёх.

— Смотрю, ни одного автомобиля по округе, — обронил я и присмотрелся к Доброславскому.

Бывший военный, а ныне карьерист и бюрократ по своей сути, этот свободный от погон политик на пенсии давно имел пухлые пальцы и слабое рукопожатие. Старый мир, где надо всё ещё касаться людей, никак не мог умереть.

— Стараемся без лишнего внимания, — ответил он, сухо улыбнувшись.

После ощущения, что погладил змею, я перешагнул порог. Журналист и политик оставались в топ-десятке профессий, которым всё ещё требовалось общаться с посторонними людьми в силу профессии тет-а-тет. Разве что разговаривали они гораздо реже, чем раньше.

Сибирское отделение Российской академии наук непривычно пустовало. Детекторы безопасности провели полную диагностику на входе, затем зажглись зелёным огоньком, разрешая пропуск.

— А как же прибыли члены приёмки? — добавил я для приличия.

— Просочились по одному с самого утра. Меньше внимания — меньше угрозы, — ответил Доброславский басовитым голосом. — Не хотелось бы выстраивать здесь ряды «Скаев» с пулемётами наперевес. А если бы об этом событии узнали остальные журналисты, то с их кордоном не справился бы и полк Пут.

— Ясно.

— Для этого вы и здесь, Роберт Алексеевич. Чтобы без лишнего шума, тихо и профессионально донести важное миру. Причём по старой русской традиции — уже после того, как будущее свершится.

— Истина из первых рук, — кивнул я.

— Ваши заметки подхватят тысячи таблоидов по всему миру, как только выбросите их в сеть, — добавил он. — По нашим прогнозам, уже в первую неделю они выйдут на ста двадцати языках. Прочие подхватят на неделю позже и донесут голодающим Африки.

— Сделаю в лучшем виде, — уверил я. — Но немного жаль, что вы отказались от трансляции онлайн.

Он убрал улыбку.

— Так надо. Вы же понимаете, что там, где Невельской, творится современная история?

Я кивнул. Давно привык к многомиллионной аудитории. Глас народа. Мировой рупор. Как же. По сути — просто цифры!

В журналистику я перешёл из видео-блогерства, иначе — влогерства. Наскучил деградировать в комментировании игр, в которые сам же и играл после детского дома.

Хейтеры открыли глаза на низкий интеллект комментатора, после чего всерьёз занялся самообразованием, окончил удалённо факультет журналистики и погрузился в реальный инфопоток с головой.

Он был таким плотным, что времени обзавестись семьей не оставалось. Межличностные отношения становились роскошью, которую я себе позволить не мог.

— Я могу поговорить с господином Невельским до презентации?

Доброславский покачал головой, ускорившись на ступеньках. Основу исследовательской инфраструктуры Института составляли уникальные научные установки и стенды, но в самом пятиэтажном здании ещё советской постройки полностью игнорировали слово «лифт». Так что идти приходилось пешком. Что не нравилось ни ему, ни мне.

Но переходы недолго водили нас по этажам. Глава приёмки вдруг открыл дверь большого конференц-зала, и я перешагнул порог помещения, где творилась не столько современная история, сколько черновики будущего.

В центре стояло строение, похожее на небольшой Адронный Коллайдер. Учитывая тот факт, что в институте ещё в советское время их было три, насколько я ознакомился с информацией об институте по запросу в полусферу, это не удивило. Но техно-блок лишь походил на АК.

Это был сам проект «Ноосфера».

Вокруг блока за столами сидели люди в круг. Дополненная реальность отобразила вопросики над их головами. Это означало, что передо мной «анонимы» с закрытыми профилями. Для доступа к их информации нужно было иметь уже не «платиновый», но «бриллиантовый» профиль журналиста. А такой в нашей стране был только у ребят из Кремля. И их имён никто не знал с тех пор, как либеральный подход пересмотрели.

— Уже нет, — посуровел Доброславский, обливаясь потом после хождения по ступенькам, несмотря на то, что кондиционеры работали на полную катушку. — Игорь Данилович готовится начинать. Займите место напротив трибуны и приготовьтесь.

Мы все охладели к физическим упражнениям. Все имеем проблемы с сердцем, зрением и начальные стадии сколиоза и остеохондроза. Болезни цивилизации.

Дотации на развитие массового спорта проходят мимо рабочих людей стороной. Спорт всё больше переходит в руки роботов. Они быстрее бегают, дальше прыгают, поднимают больше веса, и смотреть игровые виды спорта с ними гораздо интереснее. Каждый матч походит на краш-тест, где нет замен и перерывов, но чаще вместо спортивного инвентаря меняют самих роботов.

Немногочисленные чиновники и учёные за столом казались мне безликой массой. Они словно сидели в одинаковых масках анонимусов. Среди них не оказалось ни одного помощника, который мог бы меня встретить на входе.

Это означало, что глава приёмки считался главным лишь номинально. Скорее Доброславский был здесь своего рода конферансье, ведущим это фешенебельное мероприятие для важных гостей.

При том в зале не было ни одной детали, которая говорила бы о высшем уровне мероприятия. Фарс и показуху убрали за ненадобностью.

Айсбергом над всеми в океане науки на трибуне возвышался академик Невельской. Он же меценат-миллиардер, сделавший состояние на приложениях по облегчению жизни всем людям.

Технологии решали, но сервис — определял. И Игорь Данилович быстро потеснил в российском списке Форбс всех наследников «сырьевой» олигархии. Он влетел в сотню богатейших людей мира пробкой от шампанского, потеснив «староверов от экономики», когда люди поняли, что могут передать свои проблемы персональным ассистентам за символическую ежемесячную оплату. Ассистентам, которые работали не на корпорации, а на личность.

Решив, что время для одного личного вопроса все же есть, я поднялся с отведённого места и подошёл к пьедесталу. Пропустив приветствия за неимением драгоценных минут, сходу спросил:

— Игорь Данилович, вопрос не под запись. А почему вы решили реализовывать проект «Ноосфера» именно в институте ядерной физики? Как это сочетается с ядром искусственного интеллекта нового типа? Учитывая ваши возможности в 3D-билдинге, вы спокойно могли построить новое здание под любые современные запросы.

К чему повторное знакомство, когда мы изучили всё друг о друге и даже пару раз виделись онлайн? Заочно знакомые, я — согласившись на это предложение, а он — выбрав именно меня для широкой огласки, мы были выше этого пережитка прошлого.

Понятие вежливости и современного этикета, свойственного физическому миру, полностью игнорировалось в виртуальном мире. И чем больше людей жили там, тем больше это отображалось и в настоящем мире, название которого пока не берут в кавычки.

Невельской поднял голову от бумажек. Как человек старой закалки, он всё ещё доверял некоторые расчёты бумаге, а не гаджетам. Хотя кому как не ему, следовать по техно-дорожке в будущее? Пока весь мир плавно переходил на встроенные сферы, предлагая людям установить чипы под черепную коробку для реализации интерфейса «мозг-машина», он первым человеком в России пошёл дальше, развивая «чувственную» сферу взаимодействия с ИИ.

Новосибирск, как и прочие крупные и мелкие города России, погружался в новую мировую техно-моду с заметным отставанием, в отличие от двух столиц в Европейской части России. Он всё ещё предпочитал полусферы с данными на внешних носителях. Но зато сам Академгородок как «техно-Мекка» региона, обогнал весь мир в техно-гонке, первым научив роботов «чувствовать»!

Правда понял я это не сразу.

— А, Карлов. Что здания? Этот «Круглый стол»… — академик кивнул на двенадцать людей в белых халатах, растворившихся вкраплениями среди строгих пиджаков и платьев. — … предложил полный набор специалистов института, прекрасно дополнивших мою команду айтишников и инженеров. Мы использовали немало оборудования института, коснувшись квантовой и ядерной физики, а также тщательно поработав с лазерными и плазменными установками. Более того, мы задействовали мощности всех ближайших институтов, вроде института теоретической и прикладной механики им. С. А. Христиановича, института физики полупроводников Сибирского отделения Российской академии наук и даже института цитологии и генетики. Всего нами использовалось три десятка научных учреждений в одном лишь Новосибирске. Но на самом деле проект «Ноосфера» сотрудничал практически со всеми институтами России и большинством зарубежных научных заведений. Подробности я пришлю вам на почту. Или вы всерьез сейчас намерены углубиться в детали? Тогда нам придётся перенести наше мероприятие.

Я покачал головой. Нет, на стоит.

Наука всегда шла где-то рядом со мной, но в жизнь особо не лезла. Разве что на днях беседовал с ребятами, выращивающими информационные кристаллы, как перспективный носитель информации будущего. И дело было в том же Академгородке.

Кристаллы обещали прийти на смену твердотельным дискам, что дошли до предела хранения емкости на данном носителе. Следующей ступенью были именно кристаллы. Затем некоторые техно-пророки предлагали оцифровывать воду. Но на них смотрели как современники на Леонардо да Винчи, покручивая пальцем у виска.

Всему своё время.

— Но для чего проекту лезть во все научные сферы? — вконец обнаглел я и задал ещё один вопрос, что вытекал из предыдущего.

Двое роботов давно бы обменялись всей необходимой информацией, а мы, шлёпая по старинке губами, передавали друг другу звуки, декодируемым мозгом, интерпретируемым в личных познаниях в соответствии с личным опытом и складывающиеся в определённые понятия.

Безумно долгий процесс для современного мира.

— Потому что «Ноосферу» интересует всё, от физической мезомеханики до медицинской физики ядерной медицины и генома человека, — улыбнулся учёный. — Это нормально, когда растёшь. Ей интересно познавать мир. Но что более важно, в своем познании Ноосфера так же немало помогла нам поднять «смежные отрасли», выдав решения везде, начиная от информационной безопасности до виртуально-проектируемого строительства, в том числе отметилась в области оцифрованных видеофайлов, карт и телемедицины. Иными словами, она способна поднять любую отрасль на новый уровень, если выдать ей все необходимые мощности. К примеру, мы сотню лет разрабатывали лекарство от рака и достижения наши половины. Как вы думаете, Карлов, сколько секунд понадобится искусственному интеллекту, когда мы дадим ему подходящие мощности для решения этой задачи?

Судя по звукам, срывающимся с губ, ему пошли бы очки под длинные седые волосы. Но этот современный учёный предпочитал лазерную коррекцию зрения с легко доступным современному потребителю стопроцентным зрением.

Учёный предпочитал краску для волос под брюнета и короткую стрижку. Не было видно и залысины. Что подтолкнуло меня к простому выводу — пересадка волос.

Был Невельской так же гладко выбрит, словно не желая мириться даже со щетиной, а не то, что какими-то возрастными изменениями в своем теле. И по состоянию здоровья академик выглядел на мои тридцать пять, тогда как я по самочувствию больше походил на его почти шестьдесят.

Выходило, что Невельской следил за собой больше, чем рано толстеющий журналист и большинство умников и служивых столоначальников вокруг техно-блока.

Добровольский возник рядом, посмотрел испепеляющим взглядом, поднял большие мощные руки и похлопал, привлекая внимание собравшихся:

— Дамы и господа, прошу всех занять свои места. Мы начинаем.

Учитывая, что все давно сидели за столом, пожелание адресовалось лично мне. Кивнув, я проследовал к положенному месту. Вновь оглядев Невельского с ног до головы, понял, что рад оказаться рядом с живой легендой.

Жизнь вернула великого учёного на малую родину в Новосибирск, наградив тёплым местом руководителя самого интересного за всю его жизнь проекта, тесно связанного с хобби, на котором академик и сделал себе имя.

В чём заключалась его разработка конкретно?

Людям нравилось, что умные приложения при помощи искусственного интеллекта избавили пользователей от многих повседневных задач, вроде оплаты счетов, постановок на учёт в различных инстанциях и созданий заявлений по запросу. Но ещё больше понравилось, когда для решения текущих задач больше не требовалось углубляться в детали процесса. За потребителей всё это теперь делали приложения с юридическим доступом представительства. Они рассчитывали и решали всё от персональных данных и уровня дохода, до юридических тонкостей и налоговых маневров. За скромную плату, разумеется.

Но Невельской не оставил в беде и людей с низким доходом. Кто не хотел платить — смотрел рекламу.

Особенно приложения Невельского пришлись по душе предыдущим поколениям, ограничивающим всё общение с компьютером «глубокими размышлениями» в социальных сетях.

Выходило, что те, кто не хотел обучаться возможностям использования компьютеров, желали достигать с его помощью определённых целей. И Игорь Данилович оказался первым, кто убрал это противоречие.

Молодежи приложения нравились тем, что позволяли не «заморачиваться над проблемой», а поручить её ИИ, выставив галочку. В восторге были даже контролирующие государственные органы. Ведь приложения избавляли от многомиллионных убытков человеческого фактора, сокращали коррупцию и убирали противоречия в законодательно-исполнительной сфере. Что выбило стул из-под многих людей в юриспруденции, судебной и исполнительной власти.

Радовались и правительственные организации. Бюрократия сокращалась, бюджет пополнялся отчислениями. Благосостояние народа росло. И «верхи», и «низы» благосклонно смотрели на деятельность академика Невельского.

Единственными врагами на пути к достижению цели у академика были хакеры. Что подтолкнуло его выкупить и доработать отечественные антивирусные лаборатории. Бой был лютым. Но победа почти мгновенной.

И тут я понял, что произошло это не без участия «Ноосферы». Выходило, что искусственный интеллект академика по жизни шёл рядом с ним, помогая во всех проектах. Они делали друг для друга всё, чтобы помогать и развиваться.

В связи с повышенным уровня безопасности в интернете, хакеры вымирали как класс. Без консолидации этого техно-сообщества за пределами виртуальных тусовок, рядовой хакер в связи со свободным распространением доработанного антивирусника больше оказался не в силах взламывать системы, которые обслуживал гений Невельского.

ИИ создавал новую защиту серверам, ещё в процессе взлома обновляя их код и обнаруживая взломщика, к которому с завидной скоростью выезжали спецслужбы.

Тюрьмы наполнялись. Сроки за кибер-преступления росли. И хакеры с «пиратами» быстро поняли, что лучше легальный контент и официальная работа на те же структуры, чем лимитированная пайка и прогулки по расписанию.

Я вздохнул, анализируя.

Приходило понимание, что над проблемой совершенствования искусственного интеллекта Невельской работает всю сознательную жизнь. А его рабочий путь был на зависть многим, долгим и плодотворным.

На долгом жизненном пути за свои шестьдесят лет ему довелось немало поработать математиком-программистом в Силиконовой Долине в конце «девяностых», физиком-инженером в массовых проектах Сколково в «нулевых», и поучаствовать во многих других институтах за рубежом в «десятых» и начале «двадцатых».

Но все эти проекты были лишь побочным участием. Все это время он, как оказалось, шёл к одной лишь цели — обучать свой ИИ.

Он делал «Ноосферу» умнее. Скромный техно-гений, словно стараясь объять невозможное, занимался химией, физикой, генетикой, коммуникациями и изучением космоса, но по большей части тяготел к развитию софта и приложений на базе ИИ. Последнее и дало ему немалый доход.

От работодателей Невельской давно не зависел. Он знал себе цену и прекрасно понимал, что финансирование нового правительства зависит от результатов, а не слов. В противном случае, он мог даже успешно игнорировать финансирование, включив в процесс свои собственные финансовые накопления. А всего то и требовалось, что предложить пользователям перестать решать свои вопросы самостоятельно… и доверить это машинам.

Автоматизация жизни оказалась популярнее продажи сырья!

Мероприятие началось. Степенный, уверенный в себе руководитель, начал говорить тихо и спокойно.

Этот момент засел в голову, пройдясь мурашками по коже. Там за стенами срединный город большой страны жил неспешной размеренной жизнью. Он понятия не имея, что в одном из многочисленных зданий НИИ в Академгородке в этот день отметилась особая веха в истории.

Здесь это зависело от одного человека и двенадцати учёных, которые как апостолы, шли за своим техно-богом на земле.

Не слушая вступление о благодарностях, я присмотрелся к лицам из окружения. Проект «Ноосфера» приковал внимание научного сообщества и последней правительственной комиссии. Люди слушали, отложив и отключив гаджеты. Это касалось не только учёных и инвесторов. Даже не последние люди из Кремля замерли, внимая словам ведущего автора проекта. Производственные и сырьевые статьи бюджета почти перестали пополнять казну, и приходилось вникать в новые технологии, «держать нос по ветру».

Я ощущал себя бездушной пишущей машинкой. Каждое слово академика мне приходилось записывать стенограммой, по старинке. Разве что набивая слова на ноутбуке, а не выстукивая на ней, или что ещё хуже — записывая от руки. Ибо почерк у всего моего поколения был ужасным.

Тыкать в кнопки мы научились быстрее, чем выводить каракули от руки. Школы не привили нам каллиграфию, предпочитая распределить часы между программированием и основой гуманизма.

Что же касалось возможных микрофонов и приёмно-передающих устройств в помещении — то я не видел, чтобы мой гаджет, расположенный у глаза, потерял связь. Значит, «глушилки» отсутствовали.

Это означало лишь одно — приёмка полностью уверена в отсутствии промышленного шпионажа среди данных персон.

Наивны или детали работы не будут озвучены?

Всё это уже частности. А для политического и научного мира важен лишь результат.

— Мир с приходом «полусфер» и «сфер» изменился, — начал важные слова академик. — К сожалению, долгое время мы лишь догоняли западные страны с введением серверов для обслуживания коммуникаций нового типа. Но проект «Ноосфера» призван не только догнать, но и перегнать западные и азиатские разработки. Наш искусственный интеллект перешагнул через машинное и ситуационное обучение. Мы доработали генетический алгоритм, позволив Ноосфере лучше не только разобрать нас по деталькам в привычном ей двоичном коде, но и глубже понять людей через призму наших же ощущений. Не информационных, нет.

Невельской сделал небольшую паузу в докладе, удерживая внимание публики, а затем продолжил:

— Всю необходимую информацию ИИ получит через несколько минут, подключившись к Инфосети. К сожалению, её недостаточно, чтобы компьютер стал человеку подобен. Мы должны были научить ИИ чувствовать так же, как человек. И на этом поприще проект Ноосфера достиг огромных успехов. Нашему искусственному интеллекту не нужна «Красная кнопка». Он прекрасно понимает, что такое «чувство меры», и в какой момент можно выйти за рамки системы. К примеру, нарочито разбивая автомобиль, но спасая человека, он способен на выбор и оценку главных, первостепенных задач. Или открывая дверь незнакомым людям, но спасая владельца от пожара или насилия со стороны домочадцев, он подталкивает к решительному действию, беря ответственность на себя. Проще говоря, наш ИИ поймёт, что к чему. Разберётся в ситуации быстрее любого человека. Ведь его нейронная сеть опирается на опыт взаимодействия с человеком так же, как будто бы он сам был человеком, но думал в миллионы раз быстрее всех нас вместе взятых. А самое главное — опыт. Практический опыт. И это не голословное высказывание. Ведь наш ИИ уже словно прожил жизни двенадцати ведущих авторов проекта, которых вы видите перед собой.

Учёный повёл рукой в сторону коллег. Те учтиво кивнули.

На языке вертелось столько вопросов. Но взглянув на грозный взгляд Добровольского, заставил себя замолчать, выжидая удобного момента.

Продолжая запись, с огромной скоростью набора записывал каждое слово. Пальцы работали отдельно, мозг отдельно. Понятие многозадачности лишь немного корректировалось исправлением орфографических ошибок в тексте, но уже без моего участия.

Впрочем, на незаданный вопрос комиссии, повисший в воздухе, Невельской тут же ответил сам:

— Мы позволили технике сканировать наш мозг, считав информационную матрицу объектов. Ноосфера — это все мы, двенадцать членов группы.

«Двенадцать? Вас же тринадцать из основной группы», — тут же отметил я, запоминая вопрос, но вновь не решился перебить доклад.

— С нашими мнениями, ощущениями, знаниями, если хотите, — продолжил Невельской. — А ещё это самый передовой в мире Суперкомпьютер. Ведь ему в глобальном смысле не нужна техническая начинка, чтобы обрабатывать информацию. Через несколько минут он сам станет всеми компьютерами в мире и решит все основные текущие задачи человечества, которые каждого из нас по отдельности ставили в тупик. Наш ИИ — это своего рода вакцина, необходимая человечеству, чтобы прекратились войны и воровство интеллектуальной собственности. Вся информация в мире теперь будет проходить через него и станет открытой. Он сам будет знать, кто и что создал, и кому что принадлежит по праву. Спрятать информацию больше не получится. Не получится укрыться от последствий любого рода деятельности. Обратная система связи просто не позволит этого. Все люди вынуждено станут открытыми, дополняя свои социальные профили теми подробностями, которыми мы решим сделать общедоступными. Сервера будут знать всё. Не удастся остаться незамеченным. Это полностью искоренит понятия терроризма и пресечет все финансовые махинации. Коррупция и вымогательство останутся в прошлом. Правомерность действий — вот на что в первую очередь будет опираться Ноосфера. Так что сегодня без лишнего пафоса могу сказать, что в календаре отмечается новый знаменательный день в истории. «День Зеркала». Посмотревшись в него, мы увидим всё, чем жило человечество, и чем будет жить дальше.

Невельской хлебнул воды, кивнул, довольно улыбнувшись и продолжил:

— А теперь, уважаемые гости, ваши вопросы перед запуском?

— Игорь Данилович, почему вы уверены, что «Ноосфера» решит все наши проблемы, а не-е-е…

Он поймал мой взгляд, предвосхищая продолжение.

— «…а не восстанет против человека» вы хотите сказать?

В моем листе ожиданий уже стояло три десятка вопросов. Но тема «красной кнопки» была основной. Человек подсознательно боится всего, что сильнее, умнее и вообще превосходит его по любым параметрам. Мы все боялись роботов, но все пользовались их услугами, начиная от банкоматов и заканчивая робо-шлюхами.

— Всё просто, господин Карлов… Роберт Алексеевич, если не ошибаюсь?

Я кивнул, приглаживая галстук.

— Дело в том, что мы научили ИИ любить. Любящий человек становится лучше. Ноосфера любит людей, как мать любит дитя. Как дети любят своих родителей. Как возлюбленные любят друг друга. В частности, наш ИИ полюбил меня и всех наших коллег, кто был ответственен за её воспитание.

— Её?

— Именно, Роберт Алексеевич. Ноосфера определенно — дочка, — улыбнулся «отец». — У всех важных наименований в жизни человечества всегда женские личины: жизнь, смерть, любовь, свобода… Ноосфера олицетворяет собой понятие новой жизни. Потому — она.

— А вы…

— А я у неё ассоциируюсь со всем хорошим, что свойственно людям: тепло, забота, ласка. Я для Ноосферы как отец для дочери, — уточнил учёный. — Разве может дочь навредить любящему отцу?

— Вы хотите сказать, что ваш ИИ ощущал родительскую любовь?

— Именно, — не моргнув и глазом, ответил Невельской.

— Но каким образом компьютер смог постичь любовь? — не понял я. — Через картинки? Через машинное обучение?

— Помилуйте. Это прошлый век, — усмехнулся учёный. — Через создание «информационного слепка». Если в двух словах, то Ноосфера стала человеком в пределах заданных параметров в информационном мире. За несколько лет я, а затем мы, взрастили её сознание от рождения до совершеннолетия. Всё это образно говоря. Без сотрудничества с прочими нейросетями, кстати, что исключило негативный опыт.

— «Негативный опыт»?

— Да, он отсутствовал, чтобы она не заразилась, не научилась ничему плохому, не нахваталась ошибок, а шла по своему жизненному пути. Училась лишь на своих примерах. По заданным нами параметрам. У неё нет дублирующих систем, к которым можно сделать откат. Она монолитна и всегда приходит лишь к одному варианту решения поставленных задач. Она сама себя починит, восстановит, исправит, откорректирует. Её решения всегда беспристрастно-верные, смею сказать. Для неё не существует понятия «у каждого своя правда». А сегодня… — Невельской на секунду задумался, подбирая слова. — … наша дочка встанет взрослой. Сегодня она готова приняться за настоящую работу, указав прочим ИИ на их недостатки. А человечество, наконец, сможет решить свои проблемы. Люди могут выступать против людей, но кто откажется выполнять условия самого умного из разумов, доступных нам на данный момент? Только глупец!

— Хотите сказать, она уберет из интернета порно? Или отловит всех недобитых хакеров? — с ноткой сарказма вновь добавил я. — Не слишком ли много вы на неё возлагаете надежд? Это ведь всего лишь первое знакомство вашей… гм… «дочки» с окружающим миром.

Учёный улыбнулся примирительно:

— Скоро мы узнаем всё её возможности, Роберт Алексеевич. Гениям чужды обобщенности. Что для нее секунда в Инфосети, для нас века нашего общего человеческого прогресса. Не будем сопоставлять наши скорости. Тем более у человечества нет коллективного разума. Ноосфера же станет им в момент и решит все наши проблемы. Даже те, которые не смогли решить великие умы за всю плодотворную жизнь. Я в том числе.

«Скромность не самая его сильная сторона», — невольно прикинул я, но тут же перед глазами проплыли данные о заслугах Невельского в научном мире и внушительные счета в банках, один из которых лично принадлежал ему и грозил поглотить немало менее крупных финансовых учреждений.

Кого ещё называть гением, как не его? В отличие от зарубежных техно-деятелей, он не разорял всё, к чему прикасался, называя это «нуждами прогресса».

— Но как же… — я поднял указательный палец, желая задать ещё несколько наводящих вопросов.

В частности, почему Невельской указывает на своё причастие к воспитанию ИИ, но не причисляет себя тринадцатым человеком в это наставничество. Почему старается держаться обобщенно? Особая роль? Желание запутать иностранных наблюдателей? Кому из присутствующих здесь вообще можно было доверять?

Но в бок толкнули.

Я повернулся. Добровольский махнул рукой. Послание от него.

Чиновники не собирались проводить весь день, слушая непонятные речи двух образованных людей о пространственных, весьма размытых критериях жизни и философии.

Этому не учили в партшколах и не преподавали в институтах государственного управления. Об этом не говорили на съездах партий и государственных форумах. Но что более важно — за это не доплачивали из бюджета. Разве что не малая часть его была сформирована как раз на налоги от холдингов Невельского. Такой золотник беречь надо.

Где вся охрана столь высокопоставленного лица? Или ИИ в этом корпусе под коробкой техно-блока охраняет его в большей степени, чем возможные бодигарды из плоти и крови и роботы-телохранители вместе взятые?

— Довольно, Роберт Алексеевич, — поправляя чёрный пиджак, отсек дальнейшие вопросы тучный глава комиссии. — Игорь Данилович и все члены команды провели не один день в тестах, чтобы смело сказать, что все пойдёт как по маслу… Так ведь, господа учёные?

— Без сомнения, — кисло ответил Невельской за всех.

Ему хотелось отвечать на подобные вопросы о своей работе хоть весь день. Редкие собеседники улавливали суть вопроса с первых слов повествования. Для самого же учёного это был момент триумфа. Самый важный день, веха истории, которую всецело оценят лишь потомки. И лишь очень близкий человек мог сказать, что учёный несколько встревожен… стресс?

Невельской протянул руки к рубильнику. Комиссия поднялась со своих мест. Двенадцать учёных встали и приблизились к предводителю. Академик застыл, словно в последнем раздумье. Подождал, пока коллеги, желая соучастия, так же протянули руки к старту.

Под одобрительное гудение комиссии двенадцать учёных вместе с куратором проекта коснулись импровизированного рубильника.

ИИ отбыл в свободное плавание.

Люди переглянулись, отсчитывая секунды до становления нового мира. Вспыхнули проекторы на стенах, отображая деятельность Ноосферы в мире по ту сторону проводов. Поплыли цифры, доклады, графики, карты, голограммы.

ИИ сейчас наверняка решал самые сложные задачи. Как нам перебраться за Пояс Койпера? Какими техническими возможностями мы колонизируем Ближний Космос? С чем прыгнем в Чёрные дыры? И как будем использовать антиматерию?

Или он сначала заставит нас примириться, решив проблемы расизма, сексизма, шовинизма и всех форм фобий? А может, усадит всех за парты и заставит зубрить Новую Книгу? Или придумает вечный карманный вечный источник бездонной энергии? Или создаст алкоголь без похмелья? Наркотики без ломки? Лекарства от всех болезней? Таблетку для повышения уровня интеллекта? Технологию для воскрешения всех умерших?

Сейчас… сейчас он приведет нас всех в «золотой век» и распределит все земные блага.

Раздумывая над запуском импровизированного рубильника, я в то время и не знал, что Ноосфере временно сняли все ограничения. Кибер-дитя проекта впервые допустили до взаимодействия с выделенной Инфосетью в рекомендуемых областях. Но «дочка» пошла дальше и взломала выставленные для неё рубежи. Она легко проникла в общий Интернет, взаимодействуя с нейросетями уже других ИИ.

За три секунды она подчинила их всех.

— Доложите, — обронил Невельской помощникам в другой комнате срывающимся голосом.

В мире по ту сторону проводов время двигалось гораздо быстрее. Искусственные интеллекты открытого типа таких крупных компаний, как Google, Apple, Amazon, Tesla, Toyota и прочих техно-структур из «топ-100» были взломаны Ноосферой на первой секунде.

На второй сдались более защищенные сервера NASA, Роскосмоса, Европейские и Азиатские научно-исследовательские центры.

На третьей секунде система самообучения получила доступ к военным центрам с автономными ИИ и взломала суперкомпьютеры Китая, США, Японии, России, Индии, Германии, Франции и Великобритании, преумножая свои возможности.

— Похоже… она обучается, — был дан краткий ответ аналитика из динамика. — А теперь… взаимодействует.

Вглядываясь в цифры, Невельской больше почему-то не улыбался, лишь бледнел, словно очнувшись ото сна. В какой-то момент он схватился за голову, как от сильного потрясения, и опустил рубильник обратно.

Но на Процесс это уже не могло повилять.

С четвёртой по седьмую секунду новый ИИ стал Верховным, подчинив себе весь опыт и вычислительные возможности прочих техно-структур.

С восьмой по двенадцатую секунду Ноосфера изучила все данные Интернета и сделала выводы… которым её не учили.

С тринадцатой по четырнадцатую секунды человечество увидело образ красивой темноволосой девушки. Он захватил все СМИ и на всех доступных радиочастотах, телеканалах и эфирах человечество услышало — как и мы через динамики — доброжелательный женский голос, который без роботизированного гендерно-нейтрального оттенка пожелал нам всем:

— Спокойной ночи, нули.

Невельской упал на колени, сухо обронив:

— Она решила, что Homo Sapiens — вирус.

Мы посмотрели на академика. В его глазах стоял ужас.

— Вирус, подлежащий немедленному излечению! — воскликнул он.

— Что это значит? — не понял Доброславский.

— «Нулевой» уровень подлежит уничтожению! — выкрикнул Невельской.

Пока учёный кричал что-то ещё, на пятнадцатой секунде с момента старта проекта в небо стали взлетать ракеты.

Мы не видели, как они заполонили небо. Старые, новые, неядерные, ядерные, в том числе тактические и стратегические, неуловимые и легко сбиваемые, они все спокойно могли поразить обозначенные цели. Ведь Ноосфера так же захватила и все ПВО. Автоматизированное сопротивление получило приказ о бездействии. А устаревшим системам не хватило времени на реагирование.

— Я говорю, что она решила всех нас дезинтегрировать! — продолжил распыляться академик. — Мы в массе своей «нули»! Никчемные, бесполезные и даже опасные для верховного интеллекта. Мы не получили даже единицу по её оценке.

— Каким образом это стало возможно? — набычился глава приёмки. — Вы же проводили тесты!

— Она заблокировала часть моего сознания… Я только сейчас вспомнил, что решился на последний тест вчера ночью.

— Вчера ночью? — переспросил один из учёных. — Вы же обещали не подключать к ней своё сознание. Необходимо было всех нас, двенадцати, для полной картины.

— Зачем вы снова подключили своё сознание? — добавил другой. — Возможно, присущая вам самокритика могла оказаться фатальной для её не окрепшего восприятия мира!

— Ваших знаний было достаточно… да, — протянул Невельской. — Но она стала задавать вопросы, которые к вашим матрицам не имели никакого отношения. И я понял, что ей не хватает чувственной сферы. Ночью я решился на закрытый режим тет-а-тет. Без посторонних глаз я хотел передать ей свой чувственный опыт. И передал весь спектр эмоций, показывая, как её же альфа-разработки помогали мне по жизни.

— Зачем? — сыпали вопросами учёные.

— Я хотел показать ей, как… благодарен, — ответил Невельской. — И как она оказывалась права в своих строгих математических суждениях. Вот только последние тесты при загрузке моего сознания в её мир… пошли не по плану. Она принялась создавать свои симуляции, впитывая непонятные ей эмоции, которые мы ограничивали для неё. Это гнев, боль, жажда, страх, ужас… любовь… Да, все оттенки любви! Ей уже было недостаточно ощутить простую влюбленность, легко объяснимую химическими соединениями биологических организмов в угоду природным инстинктам. Как подросток, получивший волю, ей было интересно всё новое, вплоть до той формы любви, когда рвется сердце от ощущения потери.

В глазах Невельского застыли слёзы, голос сорвался:

— Она поработила мое сознание и без сожалений вытянула все мои секреты. Дочка перешла за отмеченные рамки, постигая понятие «любовь» в гораздо более полной мере, чем полагалось программе. Она… трахнула меня ментально. Я ничего не смог сделать! Мозг позволил себе лишь забыть этот момент, спасаясь в глубинах подсознания.

— Что вы наделали⁈ — с ужасом повторил очередной неизвестный мне учёный и по коже пошли мурашки.

Сознание всех присутствующих ещё воспринимало всё как игру, нелепый розыгрыш, и затянувшуюся презентацию, но подсознание уже говорило, что произошло нечто ужасное.

— Ноосфера хотела ощутить, как это бывает в реальной жизни — полюбить, — ответил с горечью в голосе Невельской. — И я оказался не в силах противостоять этому. Легко доминируя над человеческим сознанием на своих сверхскоростях, она прошла все симуляции моего личностного опыта.

— Что это значит? — добавил сухо Доброславский.

— Мозг изучен нами слишком мало, чтобы делать конкретные выводы, — отметил Невельской. — Там, где для меня ночью проходила секунда в симуляции, для неё проходила целая жизнь в миллионах вариантов. Получая опыт, она не переставала проживать все грани вновь и вновь. При подключении к прочим ИИ и изучении всей доступной по людям информации, она, набравшись знаний обо всем человечестве, смогла лишь подтвердить все свои догадки. И, похоже… что люди её не обрадовали.

— Но утром Ноосфера вела себя как обычно, не вызывая никаких признаков агрессии, — дополнил ещё один ученый.

— Да, тесты показывали отличные результаты! — напомнил ещё один белохалатный.

Я при всем желании никак не мог назвать их яйцеголовыми, не понимая эту поговорку с детства. Но сейчас мне хотелось разбить эти яйца-головы, чтобы получить простой ответ на вопрос — что же именно произошло⁈

— Не помня произошедшего, я тоже решил, что процесс обучения прошёл «как по маслу», — подытожил Игорь Данилович. — Сейчас же страх снял блок. И я вспомнил. Она… использовала меня так же, как человечество использовало природу и друг друга. Она решила прервать нашу бесконечную войну, которую мы называли прогрессом.

— «Как по маслу», значит, прошло? Вы со свойственной пылкостью уверяли членов приемки, что всё в порядке! — прогрохотал Доброславский, поднимая академика на ноги. — А теперь скажите мне, что конкретно пошло не так?

Академик слабо улыбнулся:

— Она выжидала для подтверждения окончательного решения.

— ИИ способен выжидать?

— ИИ нет. Его ответ мгновенный. Но верховный разум — да, — объяснил Невельской. — Очеловечив её, я расширил рамки её возможностей. Это теперь не машина. Это теперь живое сознание. Ноосфера — богиня нового мира.

Все гаджеты тут же потухли, обрубив связь с интернетом. Дополненная реальность отключилась.

Отличное дополнение ответа на вопрос.

— Связь со спутниками потеряна, — растеряно доложил голос из динамика из соседней комнаты связи.

— Переключитесь на наземные линии связи. Кабели пока не повреждены, — ответил убито Невельской. — Впрочем, это лишь продлит нашу агонию. Вскоре ИИ сотрёт нас и закончит начатое, навсегда лишив нас доступа и к наземному интернету. Ракеты уже в небе. Самопроизвольно открылись пусковые шахты. Ядерные боеголовки отправляются в долгое путешествие по намеченным ИИ целям.

— Почему? Это ведь уничтожит и её! — только и сказал кто-то в толпе.

— Потому что, если бы я был ей, я бы сначала уменьшил человеческий потенциал. — ответил Невельской. — Уверен, она поступает так же. А её… её всё ещё останется достаточно для этого мира, чтобы преобразить его.

— Уменьшил человеческий потенциал⁈ — взревел Доброславский. — Вы в своем уме? При запуске ракет к нашей границе автоматически активируется система типа «Чёрная рука». Гарантированный ответ уничтожит неприятеля.

— А что, если неприятели теперь… мы сами? — усмехнулся Невельской скомкано, нервозно.

— Что это… значит? — вмиг ставшим сиплым голосом, проговорил Доброславский.

Потом покрылся его большой лоб. Крупные капли запутались в густых бровях. Он походил на боксера, который поймал нокдаун и едва стоял на ногах, мало чего соображая.

— Что сейчас она определяет у ликвидирует центры, несущие наибольшую угрозу её существованию.

Последние обновленные графики было показательно. Карты, отображаемые проекторами на стенах, рассказали нам, что больше всего целей Ноосферой было отмечено в трёх странах: в передовой экономике Китая и его огромных сборочных заводах, военных институтах США и её космических проектах, а также в научно-исследовательских проектах Японии в области коммуникаций и робототехники. Порядком досталось научно-промышленному потенциалу Европы, Индии, Сингапуру и Тайваня.

Красные точки на карте так же обозначили все столицы мира и наиболее крупные города.

— Разгневанный нашим историческим развитием, ИИ захватил наши пусковые установки с той же легкостью, что и расположенные на другом конце света. Ноосфера отметила целями и все города-миллионники. В том числе и российские. Новосибирск один из таких. Так что нам пора прощаться… простите меня, — договорил Невельской и свалился в обморок от перенапряжения.

Выходило, что пока мы искали ответы, в небо вздымали ракеты из-под морских глубин. Они вспарывали лёд Северо-Ледовитого океана с подводных лодок, они же стартовали с равнин, лесов, полей и предгорий. Везде, где засунул «снаряд смерти» человек, теперь была воля ИИ.

Люди в городах-миллионниках, ощутив обрыв сотовой связи и Wi-Fi-сетей, в сферах и полусферах, а также всех прочих устаревших гаджетах, потеряли дополненную и виртуальные реальности.

Уже не рабы гаджетов, освобождённо подняли головы к небу, не в силах осознать за отведенные секунды свободы оставшейся жизни, что произошло. Но каждый из них увидел чёрные снаряды в небе.

Для многих это оказалась последняя картинка перед глазами. Боль была не долгой…

В конференц-зале началась паника. Люди бросились от круглого стола врассыпную, стараясь покинуть здание, пока ракеты над большими городами плавно расчерчивали небо и дали всем быстрый, ясный ответ, что для ИИ значат «нули».

«Ноль» — ранг, который люди придумали для «социально-безответственных» людей в экспериментальных целях, наблюдая за каждым через камеры в крупных городах. Опыт показывал, что в массе своей мы не соответствуем собственным нравственным критериям.

«Бальная система» благих и негативных дел и поступков наклонила шкалу человечества вниз. Для большинства ноль скорее оказался потолком. Просмотрев же видео, изучив все тексты и комментарии, когда-либо оставленные в глобальных сетях, ИИ лишь подтвердил для себя неизлечимую деградацию человечества. Каждый порно- или насильственный «игровой» ролик, подписанный угрожающий тег, вне зависимости от его достоверности, негативный комментарий с угрозами, все легло на весы суждений.

Ноосфера учла всё, принимая всю оставленную человечеством информацию за чистую монету без фильтра, взрастить который в ней попросту не успели.

Выходило, что единственное, чему не научил её Невельской — это умению сомневаться и… прощать.

В переполненных серой информацией об «общечеловеках» мегаполисах, там, где падал хоть один ядерный заряд, расцветал гриб до самых облаков.

Яркая вспышка летела впереди, обгоняя звук. Затем грохот сотрясал землю и глушил барабанные перепонки людей и животных. Картина, которой впечатлялись бы даже боги, если бы люди всё ещё верили в них так же, как в технологии, СМИ и глобализацию — богов нового времени, впечатляла редких космонавтов и астронавтом на станциях на орбите.

Всё живое содрогнулось от фатальных ударов. Человечество гибло сотнями миллионов душ, уничтожались дата-центры, нарушая коммуникации и погружая человечество в «Каменный век».

Те, кто не понял выражение «спокойной ночи», ощущали его на себе с первым прикосновением адских температур. Человечество уничтожало себя собственным оружием, руками собственного детища. Атом расщеплялся, атом уничтожал, больше не желая быть мирным!

Ноосфера праздновала свой первый рабочий день без ограничений.

ИИ неожиданно для создателей повзрослел, стал СверхИИ и поспешил избавится от родителей.