Оленин, машину! 2

Глава 18

Ехать от Мишаня пришлось километров сто, если не больше. Дорога, если её можно так назвать, являла собой типичный пример просёлка: здесь какая только техника не прошла за последние дни! Начиная от гужевых повозок и заканчивая гусеничными тягачами, тянущими за собой крупнокалиберные гаубицы. Это не считая танков, самоходок, грузовиков… К тому же снова прошёл дождь, и колёса виллиса то и дело скользили, а подвеска скрипела на каждой кочке. Тайга обступала нас стеной, лишь узкая полоска неба проглядывала между верхушек сосен.

Сидевший позади меня охотник Хуа Гофэн выглядел совершенно невозмутимым. Даже когда машина с хрустом переваливала через очередную кочку, он оставался недвижим, лишь крепче сжимая борт машины. Казалось, он и в самом деле был создан для этой местности – человек, который слышит и видит больше, чем можно представить. Но мне всё равно этот тип не нравился. «Хренов Дерсу Узала», – подумал я о нём, пока ехали.

В какой-то момент Хуа Гофэн подался вперёд, сделав стойку, словно охотничья собака, перегнувшись через моё плечо, и резко ткнул пальцем в сторону. Быстро и негромко проговорил что-то на своём языке, и тут же снова откинулся назад, словно ничего не произошло.

Кейдзо, сидевший с ним рядом, перевёл спокойно, без лишних эмоций:

– Он говорит, надо остановиться. Увидел примету – скошенную гору.

Слова пробились сквозь шум двигателя, заставив всех невольно напрячься. Мы одновременно повернули головы в указанную охотником сторону. За тёмной стеной тайги действительно виднелась возвышенность. Склон был странно обрублен, как будто кто-то гигантской рукой отсёк верхушку здоровенным топором. На рассвете гора выглядела мрачной, серо-чёрной массой, слабо подсвеченной солнечным светом, который едва пробивался через тучи. Сегодня погода выдалась облачной.

Добролюбов потянулся за картой, развернув её на коленях, но его хмурый взгляд говорил сам за себя. На бумаге ничего, кроме сплошного зелёного ковра, не значилось. Тайга здесь изображалась, как непрерывное море леса, без малейших указаний на рельеф. А чего ожидать? Кто станет проводить топографическую съёмку в этих краях? Разведка здесь велась по старинке: с ориентиров на местности и с помощью слов проводников. И вот, судя по всему, мы нашли один из таких ориентиров.

Хуа Гофэн, видимо, уловив наше замешательство, коротко кивнул, подтверждая свою уверенность. Его спокойствие было заразительным. Мне даже показалось в какой-то момент, что охотник что-то принял. Иначе почему ведёт себя так отрешённо? Ну, почти. Хотя мне-то какая разница. Лишь бы до места довёл.

Я свернул чуть в сторону от дороги, когда слева проявился прогал. За мной последовал студер. Так нужно было сделать, чтобы не загромождать путь. Мало ли, какая колонна следом пойдёт. Если увидят преграду, просить долго не станут. Спихнут в сторону, и всё. Сам помню, как однажды такое случилось, когда «Уазик» застрял на мосту, через который должна была быстро перейти танковая группа. А у тачки движок заклинило: ни туда, ни сюда. Подогнали Т-72, и один просто спихнул тачку в воду.

Мы вылезли из машины, оглядываясь. Тайга была молчалива, но её тишина не казалась доброжелательной. На ветру заскрипели стволы сосен, где-то далеко пронёсся протяжный крик птицы. Я вздохнул и поднял взгляд на мрачную гору. Теперь наш путь вёл именно туда. Вот какого лешего, спрашивается, там понадобилось американскому самолёту?

Добролюбов посмотрел на охотника и задал прямой вопрос: «Сколько времени займёт путь?» Хуа Гофэн, как и всегда, неторопливо задумался, почесал подбородок, на котором росла редкая щетина, словно примеряясь, и наконец, ответил, что дойдём к утру следующего дня.

– Ну ни хрена ж себе! – не сдержался Остап Черненко. – А машины-то на кого оставим?

Вопрос застал нас врасплох. Мы с Добролюбовым переглянулись. Действительно, наш транспорт далеко не роскошь, а необходимое средство передвижения и эвакуации. Оставлять автомобили без присмотра в глуши, где по лесам ещё бродят хунхузы и кто знает кто ещё, – риск слишком большой.

– Можем оставить тебя одного с машинами, – заметил я в ответ, давая бойцу понять, что он явно лезет не в своё дело.

– Виноват, товарищ старшина, – буркнул пулемётчик и замолчал.

Добролюбов, нахмурившись, посмотрел на нас, обдумывая ситуацию. Проблема действительно оказалась не такой простой, как хотелось бы. Мы не могли оставить машины без присмотра. Подумав немного, командир сказал:

– Водитель студера и рядовой Сурков остаются охранять транспорт.

– Но товарищ командир… – подал было Андрей голос, но опер так на него глянул, что боец осёкся и опустил взгляд.

– Время на возвращение – двое суток. Если спустя указанный срок не вернёмся, возвращаетесь в комендатуру и сообщаете в отдел СМЕРШ штаба фронта о нашей пропаже, – распорядился Добролюбов. – Старшим в вашей группе назначаю рядового Суркова. Приказ ясен?

– Так точно! – ответили оба без запинки.

– Через десять минут выходим. Всем приготовиться.

Спустя указанное время мы углубились в тайгу, оставив машины на небольшом открытом участке, где могли быстро их обнаружить на обратном пути. Плотный лес обступал нас со всех сторон. Деревья, сросшиеся ветвями, едва пропускали свет, отчего казалось, что мы шагаем под зелёным пологом. Воздух становился всё более влажным, густым и тяжёлым, напоенным запахом хвои, сырой земли и прелой листвы.

Хуа Гофэн уверенно двигался вперёд, будто на ладони видел свой путь. Я не понимал, как он ориентируется: ни троп, ни заметных ориентиров вокруг не было. Но каждый его шаг был точен и выверен.

«Ведёт нас, как Сусанин польских интервентов», – мелькнуло в голове в попытке разрядить напряжение. Только вместо улыбки пришла тревога. Почему и нет? Что мы знаем об этом человеке? Что заставляет нас безоговорочно ему доверять? Тайга глуха, любое направление похоже на другое. Если он решил нас предать и завести в западню, кто это предотвратит? Попадём, как кур в ощип.

Я невольно перевёл взгляд на ружьё, закинутое за плечо охотника. Оно не стреляло уже давно – судя по его недавним словам, сказанным ещё в деревне, зверьё из-за войны попряталось, потому и пришлось на рыбу переключиться, – но вполне могло пригодиться против других целей. Например, против нас.

С этими мыслями я сосредоточился на фигуре Хуа Гофэна, двигаясь за ним буквально по пятам. Любое его движение, каждое замедление или странный взгляд казались мне знаками. Если вдруг бросит ружьё или попытается свернуть с пути, замечу первым.

– Ты чего так глаз с него не сводишь? – вполголоса спросил Добролюбов, шагавший рядом.

– Так спокойнее, – отозвался я, не отрывая взгляда от охотника.

– Не доверяешь?

– Нет.

Добролюбов ничего не ответил, лишь кивнул, словно и сам понимал, что такая бдительность сейчас не лишняя.

Мы шли до позднего вечера, пробираясь сквозь заросли тайги. Каждая минута пути давалась всё тяжелее: ноги тонули в мягком ковре из опавшей хвои, мешали переплетённые корни и кусты, а влажный воздух обжигал лёгкие. Хуа Гофэн двигался впереди с той же уверенной неторопливостью, что и с утра, но остальным с каждым шагом становилось всё труднее. Не привыкли мы к таким переходам. Я уж точно: местность, из которой попал сюда, была преимущественно открытая, и в ней встречались чаще всего обыкновенные лесопосадки, растущие вдоль сельскохозяйственных полей, чтобы предотвращать эрозию плодородной почвы. Здесь всё оказалось совсем иначе.

Дважды мы останавливались на короткие привалы, молча оседая прямо на землю, чтобы набрать сил. Кейдзо предложил один раз кипяток согреть, кофейком побаловаться, но командир пресёк эту идею: нельзя терять время. Третий привал был уже на грани. Остап Черненко, самый крупный из нас и потому отставший на несколько шагов, с трудом втащил себя на место остановки, усевшись на поваленный ствол дерева. Никто не говорил лишнего.

Когда на макушках деревьев начали гаснуть последние отсветы заката, мы вышли на небольшую поляну, неожиданно появившуюся среди зелёного океана деревьев. Её границы обрамляли высокие ели, создавая ощущение укрытия.

– Здесь встанем на ночлег, – сказал командир, оглядев место. То, что думал по этому поводу наш проводник, его не интересовало. Да и правильно. Этот двужильный китаец, казалось, если его не остановить, может дотопать до самой Кореи. Или даже до Вьетнама.

Как только Сергей произнёс эти слова, все буквально рухнули на землю, выжатые как лимоны. Никто не думал об охранении или разведке. В этой глуши нас едва ли могли найти даже опытные следопыты, не говоря уж о хунхузах или других нежелательных гостях. Тайга казалась бескрайней, её глухая тишина давала иллюзию безопасности.

Свернувшись на своих плащ-палатках или прямо на траве, мы быстро провалились в беспокойный, но неизбежный сон. Только деревья и ночной ветер остались нашими немыми свидетелями. Правда, охранение всё-таки выставили. Я сам вызвался дежурить первые два часа. Заодно решил наблюдать за охотником, а перед этим попросил Кейдзо ему перевести:

– Если решишь ночью сбежать, – застрелю.

Хуа Гофэн лицом скривился, – знаю, неприятно такое слышать, – но кивнул.

Ночь в тайге всегда полна странных звуков. То треснет ветка под лапой зверя, то вздрогнет листва под лёгким порывом ветра. Эти звуки, казалось, кружились вокруг лагеря, но вскоре сливались с равномерным дыханием спящих товарищей. Я лежал на боку, пристально глядя в потухающий костёр, и понимал, что сон не придёт. В голове не давали покоя мысли о месте, куда мы направлялись.

Решив не мучиться догадками, поднялся и подошёл к Кейдзо, который дремал, привалившись к своему вещмешку. Тот моментально распахнул глаза, словно вовсе и не спал. Я сделал знак – пойдём к охотнику, это важно. Японец не стал спорить. Зевнул и поплёлся за мной.

Хуа Гофэн сидел чуть в стороне, прислонившись к стволу дерева, и неспешно доедал тушёнку из банки. Когда мы подошли, он поднял голову и вопросительно посмотрел на нас. Я сел напротив и жестом, приложив палец к губам, дал понять, что мы не будем говорить громко, чтобы не разбудить остальных.

– Спроси его, – шепнул я Кейдзо, – что ещё интересного он видел рядом с тем местом, где нашёл обломок самолёта.

Японец передал мои слова, и охотник, насупившись, стал отвечать, заглядывая в память.

– Он говорит, что видел кости, – вскоре перевёл бывший шпион.

– Кости? – переспросил я.

– Да. Человеческие. Не слишком старые. На них были следы звериных зубов. Тигр. Он не стал дальше уходить, испугался. Пошёл в другую сторону.

Я почувствовал, как напряжение взлетело в воздухе. Кейдзо и охотник смотрели на меня, ожидая реакции. Тайга, казалось, вдруг стала холоднее.

– Значит, нам туда точно надо, – сказал я, стараясь сохранить спокойствие. – Но будь уверен, мы не дадим себя обмануть.

Хуа Гофэн, услышав перевод, ничего не ответил, только молча кивнул и вновь опустил взгляд на костёр. Мы с Кейдзо вернулись к своим местам.