Оленин, машину! 2

Глава 45

Почти двое суток мне пришлось бы добираться до расположения своего 13 ОТБ СМЕРШ. Путь напоминал тот, что был недавно, только всё наоборот. Причём ехать-то предстояло не до своего танкового батальона, который продолжал успешно наступать на востоке Китая, громя деморализованную Квантунскую армию. Согласно предписанию, полученному от подчинённых генерал-майора Селивановского, я должен был прибыть в распоряжение управления СМЕРШ Забайкальского фронта.

Что и сделал, когда наконец смог туда доехать, потому как вымотан был до предела. Ничто так не высасывает жизненные силы, как многочасовое сидение на одном месте. Я про самолёт, который вернул меня обратно. К тому же это ведь не какой-нибудь комфортабельный Ту-154 с регулируемыми креслами. У Ли-2 сиденья жёсткие, а при пролёте через зону повышенной турбулентности самолёт трясёт так, что кажется, – вот-вот и ёжика родишь.

Словом, когда наша винтокрылая «ласточка», чёрт бы побрал эту заразу американского производства, приземлилась наконец, я выбрался наружу, и одно только было желание. Вернее, сразу два: махнуть триста граммов беленькой и потом блаженно покурить где-нибудь в тишине. Чёрта с два всё это удалось. Пришлось топать через весь аэродром, а потом ещё трястись в кузове студебекера, благо такой отыскался и шёл попутным рейсом.

К полудню я уже был в управлении СМЕРШ Забайкальского фронта. Показал документы, и младший лейтенант на входе, с уважением посмотрев на мои награды, пропустил внутрь. Заодно сказал, к кому мне нужно обратиться по прибытии. Я так и сделал, а когда оформился, мне было сказано явиться к начальству. Им оказался подтянутый, среднего роста, седовласый, с коротко стрижеными усами генерал-майор.

– И что мне с вами делать, капитан Оленин? – хмуро спросил он, ознакомившись с моими документами.

По его лицу было понятно следующее: тот факт, что лично товарищ Сталин своим распоряжением произвёл старшину в капитана, вызывал вопросы. За какие такие заслуги? Чем выделился этот простой старшина, чтобы ему сам Верховный Главнокомандующий жаловал офицерское звание? А награды за что?

Генерал-майор очень хотел спросить. Но увы. На том, за какие заслуги я стал Героем Советского Союза, стоял гриф «Совершенно секретно», и потому задавать вопросы было бесполезно. Да к тому же опасно. Короче: нельзя, и точка. Начальник управления СМЕРШ Забайкальского фронта был тёртый калач, потому всё прекрасно понимал.

– Направьте, куда посчитаете нужным, товарищ генерал-майор, – ответил я.

– Есть предпочтения какие-то? – спросил он не слишком уверенно.

Мне подумалось, что прекрасно его понимаю. Ещё неделю назад стоящий перед ним человек был, по сути, нет никто и звать никак. Простой водила. Гонял на своём виллисе, по службе характеризовался положительно, но звёзд с неба не хватал, ни в чём предосудительном замечен не был. Обыкновенный исполнитель, коих в Красной Армии сотни тысяч. И тут вдруг, благодаря какому-то событию за семью печатями, этот человек стал капитаном и получил высшую награду страны.

С чего бы вдруг?! Увы, но этот вопрос генерал-майора должен был остаться без ответа.

– Так точно! – сказал я. – Хочу вернуться в свою часть и участвовать в высадке на Японские острова!

Начальник управления поднял брови.

– А откуда вы, товарищ капитан… – он вдруг понял, что моя осведомлённость проистекает намного дальше, чем может показаться, и потому осёкся. – Да, конечно. Что ж… сделаем так. Подождите-ка в коридоре, мне нужно посоветоваться.

– Есть!

Я вышел и провёл рядом с кабинетом битых полтора часа. Что генерал-майор обсуждал со своими подчинёнными, которые вскоре прибыли с папками, не знаю. Но когда совещание закончилось, и все удалились, адъютант начальника управления позвал меня обратно. Там генерал-майор торжественно объявил, что с этой минуты я назначен на должность начальника разведки полка СМЕРШ. И назвал его номер.

– Простите, товарищ генерал-майор, – заметил я. – Насколько мне известно, там уже есть начальник разведки – майор Грозовой Демьян Мартынович.

– А, так вы ничего не знаете? – спросил начальник управления. – Он недавно был тяжело ранен. Пуля раздробила кость в ноге. Вероятно, майор Грозовой больше не вернётся в действующую амимию, будет комиссован.

В голосе генерал-майора мне послышалось сожаление. Что ж, я с ним солидарен: Демьян Мартынович для нашей армии был человек бесценный. Огромный военный опыт, – начинал с рядового в развалинах Сталинграда, а закончил Великую Отечественную начальником разведки полка, который сражался в Берлине в составе Второго Украинского фронта. К тому же надёжный, как скала. Умный, как… Мне тоже стало его искренне жаль.

– Товарищ генерал-майор, – заметил я. – Но ведь должность-то моему званию не совсем соответствует.

– Тут важны не только звёздочки на ваших погонах, товарищ капитан, – ответил он. – Но и высшая награда СССР. Не знаю, за что вам её вручили. Но убеждён: заслуженно. Короче, отправляйтесь в полк. До дня высадки осталось немного времени. На месте всё узнаете.

– Есть! – ответил я и, щёлкнув каблуками хромовых сапог, развернулся и строевым шагом вышел.

Мысли, пока искал машину до передовой, где находился мой полк, – новое место службы, – были разные. Я ещё пока летел в самолёте, подумал: «Уж не засада ли это всё? Как только приземлюсь в Хабаровске, меня буду ожидать архаровцы с ППШ. Скрутят, да и в каталажку. Там объявят приговор по 58-й статье, а дальше… или вышка, или 25 лет строго режима где-нибудь за Полярным кругом.

Но разум подсказывал: хрень всё это собачья. Навеяна книжками сволочи и предателя Александра Солженицына. Того самого, который якобы на «воспоминаниях сидельцев» себе славу международную сделал. Даже Нобелевскую премию по литературе получил, гад. Кто ж не знает его лживой от первого слова до последнего книжки «Архипелага ГУЛАГ»? Вот и я, пока летел, поддался искушению. Надумал себе чёрт знает чего.

Потом, когда ехал от генерал-майора, даже стыдно стало. Рассчитывал на арест, пытки и прочие унижения, а меня просто отправили в полк, да ещё с повышением, получается. Пока ехал, много о чём думал. Но решил, прежде чем представиться комполка, заглянуть в свой танковый батальон. Нет, я вовсе не собирался, как говорили в XXI столетии, понты колотить и пальцы загибать. Просто хотел навестить боевых товарищей. Мало ли, как дальше будет. В песне-то как поётся?

«Впереди – страна Болгария,

Позади – река Дунай».

У меня же перспектива такая, правда я не смогу выразить её поэтически: остров Хоккайдо. До него географически ближе всего. Если, к примеру, от места впадения реки Светлая до северной оконечности указанного острова, так меньше трёхсот километров. Конечно, есть другой вариант: от южной оконечности Сахалина, мыса Крильон, до Японии всего 42 км. Но ведь для этого сначала придётся сосредоточить именно на Сахалине группировку наших войск, а это чрезмерные затраты.

Безусловно, союзничкам во Второй мировой войне было намного проще: Ла-Манш переплыть – это всего, если примерно, километров сто, а то и меньше. И то несколько лет решались, просчитывали, обдумывали: стоит ли? Получится ли? Бздели, проще говоря. Дюнкерк им покоя не давал в ночных кошмарах. Как же они там крупно обделались! И ведь именно после этого, – в общем-то коротенького, – момента мировой истории Великобритания навсегда потеряла статус мировой державы, полностью подчинившись воле Вашингтона. Проще говоря, легла под американцев и лапки раскинула.

У нас есть теперь шанс сделать так, чтобы СССР заявил о себе на Дальнем Востоке так, как никогда прежде не бывало в его истории. Ну, я про Россию в целом. Выхожу из управления СМЕРШ, получаю документы, сухпай, – дорога неблизкая, – а внутри как пламя полыхает. Какие же перспективы у моей страны! Огромные, невероятные!