Оленин, машину! 2

Глава 23

Снайпер вернулся через минут сорок и хмуро доложил, что нашёл китайского охотника. Мёртвым. Убит точным ударом ножа в основание черепа.

– Профессионал действовал, – догадался я, изучая взглядом выражение лица Жигжитова, где вместо привычной азиатской невозмутимости и даже какой-то отрешённости мелькала едва заметная тревога. Мне почему-то показалось, что боец уже и себя, и весь отряд записал в покойники. Такое же выражение было у индейца из фильма «Хищник», когда тот скинул всё снаряжение, оставив лишь нож, чтобы дать инопланетному монстру последний бой.

Добролюбов посмотрел на меня хмуро, сжав зубы, будто готовился высказать что-то нелицеприятное, но промолчал. На дне его глаз мелькнула растерянность. Да, одно дело – гонять всяких мерзавцев по воровским малинам, и совсем другое столкнуться с хорошо подготовленными военными, обученными убивать. Это не пехота.

– Судя по такому поступку, у них приказ – свидетелей не оставлять, – наконец предположил я очевидное. Для меня, но не для остальных.

Лейтенант, бросив взгляд на затихшего снайпера, вскинулся в попытке возразить:

– Но мы же советские военные! На своей территории! – его голос прозвучал чуть громче, чем хотелось бы, отчего птицы, прятавшиеся в близких кронах деревьев, тревожно сорвались с мест.

Я остановил его взглядом.

– Плевать они хотели, советские мы или нет, наша земля или китайская, – отрезал я, делая голос твёрже. – Для них это не имеет значения. Мы – цель. И судя по методам, очень нежелательная.

Добролюбов вздохнул, опустив взгляд. На его лице отразилась внутренняя борьба: он хотел что-то сказать, но понимал, что я прав.

– Значит, будем биться до последнего, – наконец, проронил он, глядя мне прямо в глаза.

Я кивнул, чувствуя, как в груди начинает накатывать привычное холодное спокойствие перед неизбежной схваткой. Точно также же было у меня в то утро, когда я во главе отряда штурмовиков выдвинулся к очередному вражескому опорнику. В тот раз мне не повезло. То есть и да, и нет. На том свете накрыла то ли мина, то ли снаряд, оказался здесь. Второй шанс? Мне подумалось вдруг, что вот для чего я здесь: изменить течение мировой истории.

– Поживём ещё, товарищ лейтенант, – подмигнул я оперу без улыбки. В голове созрел план. Безумный, но какого чёрта я стану сидеть тут в наспех слепленном из говна и палок блиндаже? У меня, в прошлой жизни капитана ВДВ, знаний и опыта достаточно, чтобы нанести американскому отряду максимальный урон. Сделал знак Добролюбову: мол, пошли, перетереть надо.

Отошли в сторонку.

– Сергей, я тебе этого не говорил, но ты должен был сам догадаться, – начал я, напустив на себя таинственный вид. – У меня имеется спецподготовка. Её детали сообщить не имею права, сам понимаешь. Короче. Держите оборону. Я ухожу в разведку боем. Постараюсь нанести противнику максимальный урон.

– Я с тобой, – первое, что сказал Серёга.

Я улыбнулся, хлопнув его по плечу.

– Высоко ценю ваше мнение, товарищ лейтенант, – сказал чуть шутливо. – Но этого не надо. Ты должен остаться здесь и командовать обороной.

– Они нас перещёлкают, – хмуро сказал Добролюбов.

– Хрен там не плавал, Сергей, – нарочито браво заметил я. – Во-первых, они представления не имеют, сколько нас. Во-вторых, это самое главное, – бомба. Побоятся её повредить. Потому даже гранаты в вашу сторону бросать не станут. Постараются обойтись стрелковым оружием. Ну, а у меня в этом плане руки развязаны.

– Мне кажется, Алексей, ты всё-таки насчёт бомбы этой… чего-то не договариваешь, – прозорливо заметил опер.

Я прищурился, глядя ему в глаза. Умён, ничего не скажешь! Чуйка отличная. Но подробностей не узнает. Да и какой смысл? Сам не сумею объяснить суть атомного оружия.

– Товарищ лейтенант, – сделал строгое лицо. – Потрудитесь не задавать лишних вопросов старшему по званию.

Добролюбов вытянулся:

– Есть не задавать.

– Ладно, не напрягайся ты так, лопнешь, – пошутил я. – Потом расскажу как-нибудь при случае.

Опер немного расслабился.

Я пошёл собираться. Собрал с десяток гранат, диски для ППС. Хотел было вооружиться ещё снайперской винтовкой, но у Жигжитова она одна, ему нужнее. К тому же мне привычнее обращаться с СВД, а ещё бы лучше заиметь «Винторез», но где его тут возьмёшь? А вот если бы КСВК, то я бы покрошил пиндосов в мелкую окрошку, как нечего делать. Ну, мечтать не вредно. Есть в этом и один очень хороший момент: у американского спецназа нет противопехотных мин направленного действия «Клеймор», да и вообще вооружение не сказать чтобы особенно мощное. Хотя что рассуждать? Девяти граммов свинца будет достаточно, чтобы старшина Оленин лёг в пропахшую хвоей таёжную землю.

Кстати, а с чего я вообще решил, что это спецназ? «Конечно, противника недооценивать нельзя, это прямая дорога к поражению. Но ведь ещё несколько лет в армии США не будет никаких сил специального назначения и специальных операций. «Зелёные береты» появятся лишь в начале 1950-х годов. «Морские котики» – десять лет спустя, – подумал я. – Значит, дело мне придётся иметь с самыми обыкновенными морскими пехотинцами. Вот и посмотрим, кто круче: советский десантник или эти, мнящие себя потомками преторианцев, чёрт бы их всех побрал».

Собравшись, я попрыгал, проверяя, не звенит ли чего. Потрогал катану. Ту самую, что была создана мастером Мицуи Хара и досталась мне в честном поединке с японским лейтенантом, потомком самураев Сигэру Хаяши. Решено: не автомат и не пистолет станут моим основным оружием, пока буду разбираться с американским отрядом. А эта катана и её верный спутник – кинжал, танто.

Закончив проверку, подошёл к Добролюбову. Сказал, чтобы передал бойцам приказ: «Не высовываться. Беречь себя».

– Запомни, Алексей, никакого геройства. Сидеть и обороняться. Ждать подхода наших. Это не просьба. Это приказ. Как понял?

– Есть, товарищ полковник! – вытянулся опер. – Разрешите идти?

– Удачи, Серёга, – я протянул ему руку и крепко пожал. Потом, немного поддавшись эмоциям, крепко на секунду прижал к себе, обняв. Отодвинувшись, подмигнул: – Будем живы, не помрём! – развернулся и зашагал в тайгу.

Я постарался вспомнить всё, чему меня учили в Рязанском ВДКУ. Постарался слиться с окружающей местностью, стать частью дебрей. Было трудно: без карты в тайге чёрт его знает, куда двигаться, а наш единственный проводник погиб. Потому мне каждый шаг приходилось тщательно просчитывать, прислушиваться к малейшим шорохам и обращать внимание на мельчайшие детали в окружающем пейзаже.

Природа здесь не прощала ошибок. Я шёл, где позволяла местность, и полз, где кустарник или ветки деревьев образовывали сплошную стену. Тайга была как живое существо, которое пыталось не впустить чужаков: ветки хватали за одежду, корни цепляли ноги, а узкие тропы, когда-то проложенные животными, внезапно обрывались.

Я направлялся туда, где, как сообщил наш снайпер, погиб китайский охотник. Путь был долгим и изматывающим. Иногда казалось, что двигаюсь по кругу: знакомый валун, кривое дерево, чёрная от времени упавшая сосна – всё это словно повторялось, проверяя моё терпение на прочность. Но я твёрдо верил, что смогу добраться. Откуда взялась уверенность, не знаю. Да какая разница? Главное – дойти.

Наконец, я добрался до места, о котором говорил снайпер. Земля была усыпана следами борьбы – поломанные кусты, отпечатки тяжёлых сапог на мягком грунте. Хуа Гофэн лежал на земле в напряжённой позе, словно даже после смерти пытался защищаться до последнего. Его убили профессионально, уверенной рукой.

Рядом с телом валялся обрывок ткани – тёмный, будто с какой-то униформы. На земле нашёлся отпечаток тяжёлого ботинка с характерным рисунком протектора. Не китайские. Не наши. Но я уже видел такие следы раньше, в учебниках по тактике и контрдиверсионной борьбе. Такие ботинки носили американские морские пехотинцы. Правда, потом они немного изменятся, но не слишком. Таковы пиндосы: зачем портить то, что хорошо работает много лет? У них потому даже знаменитая М-16 не особо изменилась за полвека. Всё та же штурмовая винтовка калибра 5,56 мм.

Но всё-таки грудь сжала тревога. Если несчастного китайца убили, уже не разведка, это зачистка. Я присел рядом с телом, внимательно осматривая окружающую территорию. Следы уходили на северо-запад. Убийцы не торопились, передвигались методично, но уверенно. Тайга будто бы выдавала их направление: сломанные ветки, лёгкие углубления на тропе. Не пытались скрыть свои следы. Им главное бомбу найти. Дальше, можно предположить, вызовут десант побольше. Да хоть целый полк.

Я чувствовал, как начинает расти напряжение. Совсем скоро столкнусь с врагом, о котором только фильмы смотрел да книжки читал. Но самое важное – между советскими и американскими войсками ещё не было прямого столкновения. А может и было. Кажется, в Гражданскую войну. Но это неважно. Мне теперь главное – нанести противнику максимальный урон. А там пусть хоть присылают к Дальнему Востоку весь свой тихоокеанский флот. Встретим подобающе.

Я двинулся дальше по следам американцев, стараясь держаться как можно тише. Каждый шаг был осторожным, движение – выверенным. Тайга вокруг словно ожила: казалось, что каждое дерево, каждая тень следит за мной, подсказывая, что приближаюсь к чужакам. Но было ощущение, что я на своей, родной советской земле. Значит, всё получится.

Сердце застучало оглушительно, когда наконец их увидел. Враги двигались уверенно, без лишней суеты. Камуфляж сливался с окружающей местностью, но на близком расстоянии это уже не помогало. Они были вооружены пистолетами-пулемётами Томпсона М1, которые я хорошо знал по тактическим занятиям. Никаких винтовок, но на поясе у каждого висели ножи, а в кобурах – пистолеты – Кольт M1911. Эти ребята явно знали, что их ожидает. Подготовились.

Их строй поразил слаженностью. Шли плотно, колонной. Боевого охранения, как ни странно, не выставили. Я поспешил вперёд, поднимаясь на склон ближайшего холма. С этого места обзор был лучше, удалось рассмотреть их колонну полностью. Насчитал пятьдесят восемь бойцов. По-нашему – почти рота. Зрелище одновременно пугало и вызывало странное волнение. Серьёзное подразделение. Такие силы бросают туда, где ставки высоки. Смогу ли сделать, что задумал?

Я двинулся вперёд, опережая противника. Решил устроить ему небольшую засаду. По пути, стараясь торопиться и в то же время быть осторожным, установил три растяжки. Дальше обнаружил ствол старого огромного кедра, который повалил ураган, и устроился под ним. Здесь будет моя огневая точка.