Никольский. Выйти из Тени 3

Глава 10

Никольский скрестил руки на груди и нахмурился. Но даже пальцем не пошевелил, чтобы сделать то, что я сказал.

— Я не понимаю, о чем ты, Тимофей.

— Да ладно, Николай! Тебе отлично известно, что в этом доме есть тайное помещение. Даже если не ты нашел его, то твой друг, Виктор Грофф, должен был тебе рассказать. В его особняке мне удалось открыть старый винный погреб. Ни за что не поверю, что ты не проверил, есть ли подобное в твоем доме. Ведь тем привидением, которое слышала Зоя, был ты. Спускался в подвал поздно вечером, поэтому злился, когда она задерживалась.

— Чего же ты сам не откроешь, раз такой умный, — усмехнулся Николай.

— Подозреваю, что ты перекодировал запирающее устройство. Я все равно попаду туда, но хочу дать тебе шанс открыть дверь самому.

— Боишься, что что-то взорвется? Я ведь великий инженер и чернокнижник, — лукаво прищурился Никольский.

— Нет, мне ремонт жалко, — сухо ответил я.

— Эх, — вздохнул Николай и подошел к панелям. — Я сам обнаружил это помещение, когда мне было пятнадцать. Нашел на чердаке старый план дома, где был указан погреб. Правда, над кодом пришлось поломать голову. У Гроффов же это знание передавалось из поколения в поколение. Вот только ничего я не перекодировал. Код изначально был другим.

Николай подошел к стене, нажал ладонями по очереди на три панели и стал менять их местами с квадратами из светлого дерева. Только после этого он выстроил их в подобие двери. Послышался тихий щелчок. Никольский подцепил пальцами центральную панель. «Дверь» выступила над поверхностью стены и плавно отъехала в сторону.

— Я не знаю, что ты рассчитываешь там найти. Но, думаю, будешь разочарован.

— Только после вас, — я махнул рукой в сторону прохода.

Граф усмехнулся, покачал головой и сделал шаг через порог. Щелкнул выключатель. Спуск осветила мощная лампа. Мы не торопясь спустились по знакомой лестнице в подвал. Остановившись на нижней ступени, я осмотрелся.

Да, этот кабинет был совсем не таким, как полутемный заброшенный подвал под особняком Гроффа. Просторное, хорошо освещенное вполне современными лампами помещение. Стена слева была полностью занята шкафом с застекленными дверцами. Посередине стояли два больших стола, заставленные непонятной для меня аппаратурой. У дальней стены с потолка свисал крюк, к которому на четырех цепях была прикована металлическая конструкция. Видимо, лязг этих цепей Зоя и приняла за приведение. Я медленно прошел вдоль столов, присматриваясь к колбам, ретортам, витым трубкам, а также явно электронной аппаратуре с проводами и контактами.

— Насколько понимаю, ты сам переоборудовал подвал? — спросил я Николая.

— Конечно! Иначе это место быстро бы перестало быть тайной. Я отправил план дома Александру вместе с нашими разработками. Он также сгорел тогда в камине.

Но, несмотря на кажущуюся новизну, некоторые аппараты покрывал слой пыли, указывавший на то, что к ним давно никто не прикасался. Миновав столы, я подошел к конструкции, подвешенной на цепях. Это был какой-то механизм, состоявший из множества цилиндров, поршней, шестеренок, трубок и еще дакхр знает чего. Вот он-то как раз был заботливо избавлен от пыли. Я провел пальцами по краю одного из цилиндров и растер между ними оставшееся на них вязкое вещество, похожее на масло.

— Свежее. Решил продолжить то, что начал с Виктором Викторовичем? — сказал я, обернувшись к графу.

— Нет, я больше этим не занимаюсь, — отмахнулся Никольский.

— Неужели. Вы же сделали какое-то выдающееся открытие. Новый вид энергии или все же оружие, как все полагали?

— Не понимаю, о чем ты. Мы работали над прототипом нового мотора для мехабота. Наши изыскания были в самом начале. Ничего особенного мы не открыли. Так что весь переполох с поисками моего секрета был напрасным. Не было никакого секрета.

— Когда же ты перестанешь мне врать и, наконец, расскажешь все, как есть. Ты уже должен был понять, что так или иначе я докопаюсь до истины. Я ведь нашел дневник Гроффа в его подвале в потайном отсеке стола.

— Виктор вел дневник? Он никогда мне не рассказывал об этом. Где ты его нашел?

— В столе, в таком же погребе, как этот, когда искали труп водителя Гроффов.

— Полиция тоже была в подвале? — уточнил Николай.

— Да, но про тайник и дневник они не знают. В дневнике барон писал, что вы нашли новый вид энергии и каким-то образом внедрили его в Гроффа.

Я достал из заднего кармана сложенные вчетверо тетрадные листы и, положив на ближайший стол, расправил их.

' Дела действительно пошли в гору. Я бодр и полон сил, думается легче. Магические способности возросли в разы', — прочитал я самую первую запись. — ' Сегодня было решено закончить эксперимент и переместить энергию в прежний носитель, чтобы продолжить изучение на неживом объекте'.

Я закончил читать и протянул листы Николаю. Он несколько раз пробежал глазами все записи друга.

— Что это за открытие?

— Мне нечего тебе сказать, Тимофей. Меня хоть и звали «чернокнижником» и слава обо мне шла, как о великом маге, но… в том то и дело, что я больше маг, чем инженер. Виктор не успел воплотить в жизнь все свои идеи. А без него все это не имеет смысла. К тому же, для всего этого нужно нечто большее, чем одна подпольная лаборатория. Так что давай оставим пустые разговоры.

Несколько мгновения мы молча смотрели друг на друга. Потом я вздохнул и вытянул из-под стола два табурета.

— Сядь, — я подтолкнул один из них Никольскому. — Сядь и выслушай меня.

Тот покачал головой, но все же сел.

— Насколько я понял, вы с Гроффом хотели сконструировать нового мехабота, который бы позволил обезопасить ликвидаторов и значительно повысить нашу обороноспособность при прорывах, коли уж совсем закрыть добычу империя нереально.

Николай кивнул.

— Но на тот момент у вас не было ни денег, ни завода, ни шахты для испытаний. Дорохов и Беркутов перекрыли вам все возможности.

— Да, — протянул Николай. — Вот что бывает с дружбой, когда в нее вмешивается бизнес.

' Это еще не самый худший вариант, что может быть с дружбой, когда интересы друзей расходятся', — подумал я, вспоминая склонившегося надо мной с кинжалом Марикуса.

— А если я скажу, что могу помочь осуществить вашу мечту.

— Тимофей, я очень благодарен…

— Выслушай до конца. Я хочу создать замкнутый цикл добычи империя. То есть производить технику для шахт и поставлять ее на свои собственные шахты. Мехаботов также буду производить самостоятельно. Таких, как хотел ты, высокоэффективных. И если на моих шахтах все будет хорошо, то полагаю, Дорохов задумается о том, что лучше: постоянно пополнять ряды машин, от которых мало толку, или обзавестись теми, которые эффективно выполняют свою работу. Расскажи мне, что удалось изобрести вам с бароном, и ваше детище станет началом новой эры в добыче империя.

Вновь несколько секунд тишины. Потом Никольский вдруг резко поднялся и заходил по комнате.

— То, о чем ты говоришь, Тимофей, невозможно, по крайней мере, по трем причинам.

— Очень интересно узнать, по каким именно, — я, облокотившись локтем на стол и подперев кулаком подбородок, приготовился слушать этот занимательный список.

— Во-первых, как я уже говорил, без Виктора я мало что могу. Мехабот — это не только двигатель и пушки, — он раздраженно махнул в сторону агрегата, подвешенного на цепях. — Это сложная конструкция. А я, вопреки всем слухам и легендам, специализировался на движках и оружии.

— Знаю я, как этому горю помочь, — Тимохина память неожиданно подкинула какие-то сказочные мотивы. — Есть у меня на примете один кибернетик-самородок, который не только спит и видит, как сваять нового мехабота, но и имеет уже некоторые разработки. Дай шанс Воронцову, посмотри его чертежи. Возможно, там есть за что зацепиться. Он вообще парень умный.

— Умный, это точно, — согласился Николай.

— Так, допустим, с первым пунктом разобрались. Что следующее?

— Нам негде купить детали и собрать мехабота. В подвале или на заднем дворе этого не сделаешь.

— А если я знаю, где купить целый завод по производству мехаботов, — сообщил я Никольскому.

Конечно, не мешало убедиться, что Винокуров согласится мне продать свое предприятие, но я почему-то в этом не сомневался, учитывая, сколько неприятностей оно ему принесло.

— Более того, я знаю, где взять предприятие по производству горнодобывающей техники. Я, правда, еще не придумал, где достать денег на все это, но вопрос находится в разработке.

Николай несколько раз прошел взад-вперед по подвалу, а потом вдруг резко развернулся и направился к шкафу с застекленными дверями. Рывком распахнув створки, достал из недр шкафа блестящий черный чемоданчик. Подойдя к столу, он положил на него чемоданчик и отщелкнул два замка, находившихся с двух сторон от ручки. Затем также порывисто откинул крышку.

— Вот, этого должно хватить, — словно вдохновившись моими словами, с запалом произнес Никольский.

Я привстал, чтобы лучше разглядеть содержимое чемодана. Им оказались толстые пачки денег, уложенные ровными рядами.

— Это что, пресловутое сокровище Николая Никольского? — удивился я.

— Нет. Это те самые деньги, которые мне заплатили за информацию и мои разработки. Вольский не знает, что я уже получил платеж. Я ему сказал, что заплатить мне должны были при передаче данных.

— Ах ты старый плут! — укоризненно воскликнул я.

— Я хотел использовать их на благо Империи, а не кабриолеты покупать, в отличие от некоторых, — проворчал Никольский. — Но они поступили слишком поздно, и я ничего не успел.

— Вообще-то кабриолет куплен на честно заработанные тяжелым трудом и пустым желудком деньги, — парировал я. — Но проехали. Так или иначе, деньги и возможность купить все необходимое у нас теперь есть. Так что доставай скорее свой источник энергии и пошли творить великие дела на благо Империи.

С лица Никольского вдруг сползло одухотворенное выражение. Я понял, что счастливое стечение обстоятельств на этом пункте иссякло.

— Николай, в чем дело? — осторожно поинтересовался я. — Он где-то далеко, вне досягаемости? Ты не сможешь его достать?

— Можно и так сказать, — нахмурился Никольский. — Тимофей, давай оставим эту затею. Все это впустую.

— Да можешь ты, наконец, объяснить, в чем дело без всяких тайн и недосказанностей! — гаркнул я. — Где этот дакхров источник?

— В тебе! — рявкунл в ответ Тимохин отец.

Несколько мгновений я сидел с открытым ртом, пытаясь осознать сказанное и представить, что бы это значило.

— В смысле, во мне! — крикнул я, наконец, придя в себя и вскочив.

Табурет грохнул о каменные плиты пола.

— Что ты в меня засунул⁈

— Пожалуй, чтобы ты понял, мне стоит начать с самого начала, — Никольский вновь подошел к шкафу и что-то взял с одной из полок, потом вернулся к столу и положил на него… уже знакомый мне перстень. Мое сердце радостно подпрыгнуло, и я едва удержался, чтобы не схватить перстень со стола.

— Тебе, думаю, известно, что Грофф был сильным энергетиком.

— Да, я слышал об этом, — кивнул я, не отрывая взгляд от перстня.

— Так вот, когда мы с Витей уже работали над созданием нового мехабота, ему неожиданно попался на глаза наш фамильный перстень. Он обычно лежал на одной из полок в кабинете. Отец считал, что никакой ценности он не представляет, всего лишь символ, передающийся от отца к сыну в день совершеннолетия. Я никогда не носил его. Но Виктор почему-то обратил на него внимание и попросил посмотреть, сказав, что чувствует от кольца странную энергетику.

— Повезло, так повезло, — хмыкнул я. — И что же было дальше.

— Совместными усилиями кибернетика и мага мы создали прибор, который смог не только засечь необычные волны, но и извлечь из кольца некую энергию.

— Которую вы поместили в Гроффа? Смело. Но зачем?

— Видишь ли, Тимофей. Наверняка, ты знаешь, что подобные перстни есть не только у меня.

— Да, у всех членов экспедиции за метеоритом.

— Так вот. Вероятно, от Винокурова ты получил перстень, некогда принадлежавший графу Рытову. У нас с Виктором была теория, что эти перстни впитали в себя энергетику поколений этих семей, способствуя их обогащению и возвышению. Ведь ни одна из них не славилась ни особым богатством, ни известностью. И лишь с того поколения, которое получило перстни, все понемногу начало меняться.

— А откуда они? И почему обладают таким странным свойством.

— Не знаю, — покачал головой Никольский. — Наш предок не оставил никаких записей по этому поводу. Даже в заметках экспедиции об этом ни слова. Идея с переносом принадлежала Вите. Он решил, что как энергетик, сможет изучить этот вопрос, так сказать, изнутри.

— Получилось? — спросил я, хотя уже знал, что ответ будет положительным.

— Да! — воодушевленно воскликнул Николай. — Еще как. Витя отмечал невероятный прилив сил и сильный скачок магических способностей. Ободренные этим, мы решили, что сможем это использовать для двигателей, а, возможно, и для нового поколения оружия мехаботов, со временем найдя доступ к остальным перстням. Мы переместили эту энергетическую субстанцию в специальный контейнер при помощи одного из подобных аппаратов.

Он подошел к одному из приборов, стоявших на столе: металлический ящик, с отходящим от него десятком длинных проводов с металлическими же пластинами на концах.

— Но…

— Дальнейшим исследованиям помешало покушение? — я, потеряв интерес к перстню, лежавшему передо мной, поднял табурет и сел на него.

— Да. После взрыва я спрятался здесь. Вышел через сутки, прихватив с собой аппарат, контейнер и немного денег. Не знаю, на что я рассчитывал, но я не мог просто оставить это в особняке.

Вот они, ученые. То есть чемодан с деньгами он мог оставить, а непонятную штуковину не мог!

— Потом я появился у тебя на пороге. Четыре года пытался тебя воспитывать, учить, вкладывать что-то хорошее. Но после смерти матери, несмотря на все мои старания с каждым годом ты все больше отбивался от рук. А перед совершеннолетием еще и пить начал, — Николай посмотрел на меня с укором.

Я не стал принимать этот упрек близко к сердцу, ибо за поступки бывшего хозяина тела отвечать не мог.

— И? — история становилась все интересней.

— И тогда я решил, что это знак. Ведь недаром кольцо передавалось наследнику после совершеннолетия.

Вот тебе на! Ученый, а в знаки верит.

— Вот и я решил… передать. В одну из ночей, когда ты в очередной раз напился, я подключил к тебе аппарат, в который поместил контейнер с субстанцией.

Я уже понял, что услышу дальше, но перебивать не стал. Только вытер ладонью со лба холодный пот.

— Все прошло даже лучше, чем я ожидал, — теперь взгляд Никольского светился гордостью. — Проснувшись на следующее утро, ты заявил, что хочешь найти работу, а позже в тебе проснулась магия.

Да, вот только в тот момент это был уже не Тимофей. Его тело заняли пришелец из другого мира, то есть я, и неизвестная субстанция из перстня. Интересно, смерть Никольского-младшего была следствием непереносимости крепких напитков или… отцовского эксперимента? И почему я не ощущал внутри эту неведомую энергию из перстня?

— Да уж, теперь я понимаю, почему ты сказал, что я твой самый удачный проект, — протянул я, переводя дыхание.

Не то, чтобы я считал себя в чем-то виноватым в безвременной кончине Тимофея, но за грудиной поселилось какое-то щемящее чувство.

— Ты боишься, что если извлечешь из меня эту штуку, — я не знал, как еще ее назвать, — я утрачу все свои способности и снова начну спиваться?

— Я не уверен на все сто процентов, но такая вероятность весьма велика, — Николай растер пальцами переносицу и сел на второй табурет. — Но есть еще кое-что, что беспокоит меня не меньше.

— И что же?

Никольский подтянул к себе вырванные листы из дневника Гроффа, и, повернув их ко мне, указал на нижнюю строчку.

' У меня нашли опухоль мозга. Врачи дают неблагоприятный прогноз. Последствие это или случайное совпадение? Жаль, что нет Николая…' — гласила она.

— Полагаешь, это связано с этой штукой?

— Боюсь, что да, — вздохнул Никольский. — Прости меня, сын.