Никольский. Выйти из Тени 3

Глава 34

— Мммм… — довольно промычал я, когда горячее дыхание и поцелуи сместились с груди на живот, а затем еще ниже.

Не открывая глаз, я запустил руку под одеяло и положил ладонь на Дашкину макушку. Скорее в знак благодарности, чем контроля. Графиня Никольская отлично знала без лишних инструкций, как доставить мне удовольствие. Она понимала меня не то что по взгляду, а по малейшему изменению ауры.

К сожалению, кайф не мог длиться бесконечно. И уже через несколько мгновений после накрывшего меня наслаждения, Даша выбралась из-под одеяла.

— Я в душ, — услышал я ее затихающий голос. — Петр Иванович через полчаса уже подгонит машину.

До меня донесся шум воды.

— Понял, — пробормотав себе под нос, я открыл один глаз. — Постараюсь уложиться.

Утреннее июньское солнце настойчиво прорывалось в узкую щель между шторами, недвусмысленно намекая, что пора вставать. Что я и сделал, откинув одеяло, и направился прямиком в душ.

— Тим, я опоздаю!

Но уже через пару минут возмущенный писк сменился жаркими стонами.

— Уложились? — спросил я, застегнув длинную молнию на Дашином платье и легонько шлепнув жену по аппетитной попке.

— Едва, — выдохнула она, надев туфли и развернувшись ко мне.

— Что там у вас желают на удачу?

Сегодня Дашка проводила первую самостоятельную операцию на мозге.

— Ничего. Лучше молчи, — она поднялась на носки и чмокнула меня в щеку.

А потом ее радостное волнение вдруг сменилось грустью.

— Мне так жаль, что я не могу быть с тобой сегодня.

— Мне тоже. Но, к сожалению, ни мозг, ни император ждать не могут. Но, если для тебя очень важно попасть на императорский банкет, то мы с Алексеем можем заработать еще пару премий. Думаю, он будет не против повторить, учитывая, что Софья сегодня тоже присутствовать не сможет.

— Смокинг в шкафу, завтрак на столе, — сказала Даша, уже выбегая в дверь. — Лешка ждет тебя к одиннадцати.

С завтраком я расправился быстро, и теперь, стоя перед зеркалом, завязывал бабочку.

С того момента, как я закрыл портал, прошло пять лет. В тот день Алексей и Николай добрались до меня уже после заката. Каким чудом я остался жив, не знаю. Как рассказывал Воронцов, я лежал без сознания посреди поляны, рядом с механтропом. От генераторов остались лишь обломки. Видимо, не выдержав, они взорвались. На мой вопрос, что стало с телами Беркутова и магов, Николай сказал, чтобы я об этом не беспокоился.

Пришел в себя через неделю уже в Москве. На поправку шел быстро, и физическое состояние меня ничуть не беспокоило. Но один неприятный сюрприз все же обнаружился. Оказалось, что вместе с тварью этот мир покинула и ее магия. На уровне магического сознания царили беспросветная тьма и оглушающая тишина.

Чтобы окончательно убедиться в том, что теперь простой смертный, сразу после выписки из госпиталя, я отправился в Императорский Университет. Зябликов был искренне рад моему визиту, а вот просьба проверить вновь мой потенциал его встревожила. Но он все же достал сферу из шкафа и позволил мне к ней прикоснуться. Минут пять мы до боли в глазах всматривались в абсолютно пустой стеклянный шар.

— Ничего не понимаю, — ректор вынул из кармана платок и провел им по вспотевшей лысине. — Совсем ничего… Как же так, Тимофей Александрович?

Взгляд Зябликова был расстроенным и сочувствующим.

— Как-то так, Марк Федорович, — удрученно вздохнул.

Я уже собирался убрать руку, когда ректор воскликнул:

— А нет, подождите! Что-то есть!

Этим «что-то есть» оказался тощий, дрожащий всполох бледно-зеленого цвета.

— Да вы энергетик, Тимофей Александрович! Потенциал слабенький, но все же есть.

Видимо, этот дар изначально был у Тимофея. Но его уровень оказался настолько низким, что Николай не смог его разглядеть. Возможно, именно по этой причине, сознание парня не выдержало соседства с Мико, хотя более сильный энергетик Грофф спокойно уживался с ней несколько месяцев.

То, что потенциал слабый значило лишь одно — изучение магии в стенах Университета для меня закрыто.

Но это была лишь вершина айсберга. Ко всему прочему оказалось, что как энергетик я полный ноль. Как ни бились со мной Никита и Даша, но никаких доступных им навыков у меня не находилось. Я был готов уже совсем упасть духом, если бы не одна случайность.

Однажды летним вечером в родовом имении Никольских за столом собрались мои друзья, Николай и даже заглянувший с отчетом Остап. Пока Лизонька резала большой пирог с вишней, а Никита разливал чай, я смотрел на всех, уронив подбородок на сплетенные пальцы. Мое состояние было тогда близко к полудреме. Вдруг по глазам резануло так, что они заслезились. Я на миг зажмурился, а когда вновь смог нормально смотреть, понял, что что-то в окружавших меня людях изменилось. Точнее в Никольском и Воронцове. Они светились! И если Николай виделся мне, окруженный приглушенным желтым свечением, то Лешка сверкал, словно алмаз самой дорогой огранки. Несколько дней ушло на то, чтобы научиться управлять этой способностью, вызывая ее по желанию. Определить, кого вычислял мой неожиданный дар, труда не составило. Стоило мне увидеть Алика и Славу, как я все понял. Теперь на талантливых инженеров у меня, как говорится, глаз был наметан.

Как объяснил позже Зябликов, пробуждению дара могли способствовать те самые тренировки с Дашей и Никитой. И эта способность пришлась как нельзя кстати.

После закрытия портала весь империй, не успевший пройти обработку, и тот, что был еще в шахтах, превратился в шлаковую породу. Дорохов обанкротился и бежал заграницу. Туда же уехал Григорий после бесследного исчезновения отца. Полиция некоторое время занималась розысками Беркутова-старшего, но, не найдя никаких следов, довольно быстро потеряла интерес к данному вопросу.

Тем более, что появились проблемы куда серьезнее. Империя была в шоке, оставшись без ценного ресурса и одного из основных источников доходов. Теперь нужно было учиться жить без него.

Это было нелегко. Славик и Алик помогли разобраться, чем можно заменить империй. А я намекнул владельцу конторы, где они официально работали, что скоро придет его час. Вместе с попечительским советом Императорского Университета мне удалось организовать несколько геологоразведовательных экспедиций, и открыть новые месторождения необходимых металлов. Некоторые, с особо ценным сырьем, я оставил себе. Про остальные шепнул нужным людям, которые с радостью занялись разработкой, купив у меня горнодобывающую технику.

Та самая контора открыла несколько филиалов, а Славик и Алик перешли работать ко мне. Да и остальные заводы постепенно перепрофилировались. В том числе и мой, на котором Воронцов и Никольский собирали механтропа, перешел на производство магической электроники. А благодаря своему новому дару я легко находил перспективных и надежных специалистов.

Постепенно положение в стране выровнялось. Производство магической электроники набирало обороты, находя применение в самых различных сферах жизни, от машиностроения до медицинского оборудования. Я и сам не успел заметить, как один небольшой завод за три года превратился в технологическую империю ТехНико. С императором в моем лице.

За вклад в развитие страны нас с Воронцовым удостоили Императорской премии.

Как подобает всему с приставкой «императорский», церемония вручения была организована на высшем уровне.

Красная ковровая дорожка, залитый светом самый большой зал императорского дворца, предназначенный для особых торжеств. Среди приглашенных — только избранная элита. Конечно же, сам государь с приветливой улыбкой и медалями на алых подушках.

— Я надеюсь, что вы будете и дальше служить Империи, — император улыбнулся в усы, пожимая мне руку.

«Да, пока это идет во благо моей собственной империи», — усмехнулся я про себя.

К сожалению, никого из близких и друзей на церемонии не было. Даша, на третьем курсе выбрав специализацию, стала нейрохирургом. Сегодня она проводила первую самостоятельную операцию на мозге. А Софья буквально в ночь перед торжеством родила сына. Возможно, именно поэтому у Алексея была криво завязана бабочка, и дергался левый глаз.

После награждения был банкет. Оттанцевав положенные этикетом пару танцев с императрицей и ее старшей дочерью, я, устав от бесконечных попыток нескольких особо назойливых молоденьких журналисток вызвать меня на интервью, шепнул пару слов службе охраны. Пока крепкие ребята объясняли девушкам, что приставать к гостям нехорошо, мне удалось скрыться на балконе.

Облокотившись о парапет, я полной грудью вдохнул свежий воздух и приготовился слушать звуки вечернего сада, разбитого прямо под балконом.

— Поздравляю, Тимофей Александрович, — неожиданно раздался за спиной голос Вольского. — Я всегда в вас верил.

Я едва не подпрыгнул от неожиданности. Когда Вольский успел подойти, ведь я не слышал шагов? Но, впрочем, на то он и шеф контрразведки.

— Спасибо, Остап Игнатьевич, — ответил я, не оборачиваясь.

Вольский встал рядом и тоже устремил взор в ночное небо.

— Теперь я вижу, что правильно вы сделали, отказавшись работать в моем ведомстве. Вон какую махину создали. Почитай, государство в государстве, эта ваша корпорация. Хотя ваше чутье, полагаю, и у меня послужило бы Империи не меньше.

— Кто знает, Остап Игнатьевич, кто знает, — пожал я плечами.

— Привет вам от Никиты, — все также смотря вдаль, но понизив голос до шепота, произнес главный контрразведчик.

— Надеюсь, у него все хорошо? — также тихо спросил я.

Вольский молча кивнул и, не сказав больше ни слова, ушел обратно в зал, где шумел банкет.

Да, многое изменилось за эти пять непростых лет.

Никита обрел свое счастье, найдя применение всем своим способностям в контрразведке. Особо значимым оказался его талант выводить людей на откровенный разговор. Но и дар «боевого» энергетика пришелся к месту. Вот уже два года он работал под прикрытием.

Николай же решил остаться мертвым для всех, кроме старого сослуживца, с которым иногда по выходным играл в покер или шахматы.

Княгиня Разумовская с головой ушла в развитие сельского хозяйства и три года назад отправилась с энтузиазмом поднимать целину где-то на юго-востоке.

Остап из деревенского старосты превратился в моего управляющего и в данный момент зорко следил за восстановлением московского особняка Никольских.

Воронцов через год после закрытия портала женился на Софье, а еще через год завершил обучение в Императорском Университете. Он по-прежнему с удовольствием занимался изобретательством, пропадая в различных цехах и паяя платы, хотя уже давно имел должность главного инженера.

— Знаешь, Тим, я тут подумал, — раздалось над ухом.

Я вновь вздрогнул.

— Алексей, я когда-нибудь заработаю из-за тебя инфаркт, — недовольно пробурчал я, ткнув друга локтем в бок.

— У меня идея есть!

— Какая? — притворно обреченно вздохнул я.

Почему притворно? Потому что, как правило, идеи Воронцова приносили мне хорошую прибыль и расширяли возможности ТехНико.

— Тут, на земле, мы уже все сделали, что могли. Думаю, нам пора туда, — и он указал носом в звездное небо, раскинувшееся черным куполом над императорским дворцом.

— Тогда инфаркт — самый быстрый путь туда, — я тоже кивнул в небо.

— Да ты не понял! — теперь уже Лешка толкнул меня в бок. — Я про космос.

Я медленно повернул голову и посмотрел на мелкого демона.

— Что?

— Космос, Тим, это такие перспективы! — воодушевленно прошептал Лешка, мечтательно глядя на тусклые из-за уличного освещения, звезды.

И следующие пятнадцать минут он расписывал мне эти перспективы. Впрочем, из всей его речи, я запомнил лишь одну фразу.

— Но это совершенно неосвоенная у нас область. Придется очень много работать!

На этих словах я едва не прослезился. Опять работать. А я ведь так хотел отдохнуть!