Никольский. Выйти из Тени 3

Глава 9

«Мико, прикрой корпус!» — едва успел приказать я, прежде чем силовой импульс ударил мне в грудь.

Бил не переговорщик, а тот, что стоял за ним. Видимо, сдали нервы, когда я подошел слишком близко.

Меня отбросило и протащило по земле метров пять.

— Дэйв, нет! Он нужен мне живым, — услышал я крик главного.

Но вести какие-либо переговоры я уже не собирался. Импульс Мико сформировала за секунду до того, как я успел об этом подумать. Я ударил обеими руками. Но не по парламентеру и его охраннику, а по парням, державшим Тимохиного отца. Те были застигнуты врасплох, либо просто оказались не магами, никакой защиты не выставили. Импульс опрокинул троих охранников и «Игната». Четвертый выхватил пистолет и, направив оружие на меня, выстрелил. Краем глаза я успел заметить, как парламентер, видимо утративший надежду на мирный исход переговоров, выпустил в мою сторону два файера.

Щит мы с магией организовали в мгновение ока. Он сыто чавкнул, приняв в себя файеры, а вот пули прошли насквозь беспрепятственно, едва не чиркнув мне по плечу.

«Мико, в чем дело?» — рыкнул я, едва успев нырнуть в сторону.

«На остановку материальных объектов я не настроилась. Пытаюсь устранить сбой и восстановить защиту», — неожиданно спокойным голосом отозвалась магия.

«Быстрее! А то из меня сейчас решето сделают!» — неизвестное мне слово внезапно всплыло из глубин Тимохиной памяти.

Противники, быстро сделав выводы, достали пистолеты и принялись стрелять. Несколько пуль, пролетев мимо, встретили на своем пути бок кабриолета. Я рванул к их машине, чтобы вывести свою с линии огня. Вдруг третью такую машину не найду⁈ В пылу боя парни в очках не заметили, как изрешетили один из своих авто.

«Мико, готова?» — спросил я магию, спрятавшись за машиной врагов.

«Да!» — с запалом ответила магия.

«Действуй!» — крикнул я, выскакивая из-за машины и раскрывая ладони, вслед за которыми распахнулся обновленный щит.

Новый залп из всех имевшихся орудий дал понять, что живым я уже никому не нужен. Пули из шести пистолетов, достигнув щита, отрикошетили в сторону нападавших. Парламентер и его охранник запоздало вскинули щиты. А бежавший к ним третий вдруг остановился и рухнул. Что ж, сами напросились. Я лишь оборонялся.

«Умница, девочка!» — не упустил я возможность похвалить магию.

Заметив, что зашевелились остальные, я активировал импульс и вновь ударил по всем. Трое, охранявшие «Игната», вновь отключились. Щит охранника снесло импульсом. А вот главный оказался стойким. Его щит отразил импульс, как я отразил пули. Я едва успел закрыться, как мой импульс лупанул по моему же щиту. А не слабо я бью! Удар был такой силы, что я отступил на два шага назад.

«Мико, ты как?»

«Пока держусь, но долгую схватку на такой мощности не потяну».

'Не паникуй, милая. Пока он только сильную защиту показал. А ударил нас нашим же оружием. Максимально вкладываемся в атаку, сносим его щит к дакхру, и дело с концом! — попытался приободрить я магию.

«Но чтобы набрать мощность, мне придется убрать щит. Это опасно для тебя!» — вдруг возразила Мико.

«Ты забыла, кто тут господин?» — резко осадил я ее.

«Слушаюсь», — прозвучало покорно, но оттенок недовольства я все же уловил.

Я встал в полный рост, расставив ноги для устойчивости, и убрал щит.

— Если вы готовы сдаться, господин Никольский, то мое предложение останется в силе, — чудак в очках тоже выпрямился, но щит опускать не спешил. — Давайте обсудим…

Я не дал ему договорить. Едва Мико шепнула, что готова, я вскинул раскрытые ладони. Щит переговорщика снесло подчистую. Его самого подкинуло в воздух и приложило о стену из мусора.

После атаки я сам едва устоял. Если бы сейчас кто-то из противников пришел в себя и взялся за оружие, моя песенка была бы спета.

Мир вокруг неспешно кружился в… вальсе, кажется. Я поднял глаза в черное ночное небо, надеясь унять эту пляску. Но звезды тоже вращались в каких-то танцевальных па. Идеально было бы закрыть глаза, но оставить поле боя без присмотра я не мог.

На свой страх и риск я сделал шаг в направлении второй машины нападавших, затем еще и еще один. Так, пошатываясь, добрался до лежавшего на земле Никольского. Сунув пальцы за воротник его куртки, я нащупал слабый пульс. Живой.

— Игнат, — позвал я Тимохиного гувернера и встряхнул за плечо. — Игнат, очнись.

К истощенной Мико я решил обратиться в самом крайнем случае. Поэтому, чтобы снять наручники, пришлось обыскать охранников. Я ухватился за плечи гувернера и встряхнул сильнее.

— Игнат, дакхр тебя побери! Вставай, пока они не очухались!

На этот раз Никольский нахмурился и что-то недовольно буркнул.

— Открой глаза, или буду по щекам хлестать! — рявкнул я.

Веки «гувернера» дернулись, и он с трудом открыл глаза.

— Тимофей? Что произошло? — едва шевеля непослушными губами, спросил он.

— Это я у тебя хотел узнать! И узнаю, когда мы свалим в безопасное и более ароматное место, — проворчал я, помогая ему подняться на ноги.

Пару раз едва не навернувшись на ровном месте, мне в обнимку с Николаем все же удалось доковылять до кабриолета. Сгрузив Никольского на пассажирское сиденье, я вернулся к нападавшим. Окинув взглядом бессознательные тела довольно крепких мужчин, я почесал в затылке и, собрав остатки сил, принялся затаскивать их в ближайшую машину. Втащив последним парламентера, я готов был прилечь рядом, настолько устал от этого занятия. Едва ли не больше чем от всего боя. Но оставить иностранных агентов просто бесхозными валяться на краю свалки я не мог. Обыскав их, я вынул все телефоны. Среди них нашлась трубка гувернера. Ее я положил в карман, а остальные сложил возле машины. Сев на водительское место, положил ладонь под рулевую колонку и позвал Мико.

«Милая, ты как?» — поинтересовался я у магии. — «Пришла в себя?»

«Да. Господину что-то нужно?» — то ли устало, то ли обиженно ответила та.

' Давай попробуем тот же фокус, что и с запирающим механизмом. Но на этот раз ищи провода. Нужен разряд, чтобы спалить их. Сможешь?'

«Попробую».

Я почувствовал, как закололо пальцы от накапливающегося заряда. Раздался сухой треск, и автомобиль слегка вздрогнул.

«Кажется, получилось», — известила меня магия.

Я повернул торчавший в замке зажигания ключ. Тишина.

«Отлично! Уходим!»

Я выдернул ключи и напоследок запер все двери. Сев в свою машину, бросил короткий взгляд на Игната, затем в зеркало заднего вида, и вынул телефон. Номер Вольского, как и многие другие, я знал наизусть. Шеф контрразведки ответил неожиданно быстро.

— Тимофей Александрович, что вам не спиться в ночь глухую? — спросил он скорее с интересом, чем с недовольством.

— Остап Игнатьевич, у меня тут пять подозрительных господ в машине на городской свалке, — как можно беззаботнее ответил я.

В трубке послышался кашель.

— Живые? — продолжил Вольский севшим голосом.

— Пятеро живых. Шестой, рядом с машиной — нет. Нарвался на собственную пулю.

Вольский прокашлялся снова.

— У меня есть подозрение, что они причастны к шпионажу. Так что, если нужны, забирайте. Машина недалеко от Крымского моста.

— Тимофей Александрович…

— Остап Игнатьевич, времени мало. Я с удовольствием поговорю с вами чуть позже, — я вновь покосился на «гувернера», который, кажется, снова планировал отключиться.

— Хорошо, высылаю людей, — ответил Вольский. — А с вами, ваше сиятельство, мы обязательно поговорим.

Ночь значительно способствовала уменьшению пробок. По дороге домой Игнат уже не терял сознание, а, насупившись, молча сидел на соседнем сиденье. Поэтому я счел возможным начать разговор.

— Так что это было, Николай? Как они смогли тебя достать?

— Я вышел, чтобы забрать газету, которую почтальон по утрам кладет в ящик.

Я вопросительно посмотрел на графа.

— Да, — ответил он, раздраженно, — я выписал газету, когда мы только приехали в Москву. Решил, что часто ходить в киоск опасно.

— А тут оказалось совсем наоборот, — усмехнулся я. — Продолжай.

— А что тут продолжать? Только вышел за ворота, как меня тут же отключили магией. Когда пришел в себя, понял, что лежу где-то связанный, с мешком на голове.

Интересно, отсюда Винокуров взял идею надевать гостям мешки на голову, или наоборот?

— Когда я вернулся в особняк, все замки были закрыты, и никого не было.

— Воронцовы были дома. Полагаю, уходя, они все закрыли.

— Вот, ваше сиятельство, надо с людьми больше общаться. А то тебя похитили, а никто твоего отсутствия и не заметил.

— Так кто это был?

— Думаю, какие-то иностранные спецслужбы. Сказали, что заплатили тебе большие деньги за информацию, а ты взял и умер.

И тут меня посетила внезапная догадка.

— Николай Михайлович, а не сам ли ты устроил взрыв, чтобы инсценировать свою смерть. С покойничка взятки гладки.

Очень знакомая ситуация. Помнится, Адарис Ноор что-то такое собирался сделать.

— Я, конечно, не образец порядочности и морали, но чтобы убивать невинного человека ради своей мелкой выгоды… — зло прошипел Игнат.

— Судя по словам чудака в очках, сумма была немаленькая, — ехидно улыбнулся я, но на гувернера смотреть не стал, продолжая следить за дорогой.

Последовало минутное молчание. Никольский решал, стоит ли передо мной оправдываться.

— Да, сумма была не маленькая. И я ее действительно взял…

— Как не хорошо, Николай Михайлович!

— Дослушай до конца! Я взял эти деньги и дал свое согласие на передачу некоторых сведений и разработок, которыми владел со времен работы на военном предприятии. Но сделал я это с ведома и согласия Остапа Игнатьевича.

Я длинно присвистнул.

— Господин Вольский был в курсе? А, может, он был и в доле?

— Остап — человек идейный, всей душой преданный Империи, — раздраженно ответил бывший контрразведчик.

— Хорошо, уговорил. То есть вы, так сказать, устроили ловлю на живца?

— Да. Я взял деньги и согласился передать информацию в течение недели. Вольский за это время должен был добыть сведение о том, кто, собственно, на меня вышел, и в при второй встрече начать слежку, а если потребуется и захват.

— Но второй встречи не случилось, так понимаю, — я все же оторвал взгляд от дороги и посмотрел на собеседника.

— Правильно понимаешь, — Николай устало прикрыл глаза и потер переносицу. — Взрыв сломал планы всем.

— А после завершения операции ты должен был отдать деньги?

— Нет. Вольский сказал, что оставит пятьдесят процентом мне в уплату за то, что я согласился сотрудничать.

— Ты, вроде не бедствовал. Зачем тебе грязные деньги?

Гувернер усмехнулся.

— Pecunia non olet, забыл?

— Ээээ…

— Оболтус, — вздохнул гувернер, но милостиво пояснил. — Деньги не пахнут. А нужны они мне были для нашего с Гроффом проекта. На заводы к Беркутовы мы не совались, а из мелких производителей, как ни странно, никто бесплатно не хотел предоставлять оборудование и детали. Всем нужны деньги.

— Да, таких идейных, как Вольский, мало. Слушай, Николай Михайлович, а сам шеф контрразведки не мог организовать покушение на тебя?

Никольский метнул в меня гневный взгляд, потом задумался, потом покачал головой.

— Нет. Не мог Остап такого сделать.

— Ну не мог, так не мог. Тебе лучше знать.

За два квартала от особняка я остановил машину возле неприметного кафе.

— Выходи, — сказал я Николаю.

— Что? — его глаза удивленно округлились.

— Выходи, говорю. Вон кафе, посиди там пока. Я поеду, дом проверю. Чтобы нежданных гостей не встретить. Если все в порядке, я тебе позвоню.

— У меня отобрали телефон, — недовольно буркнул Николай.

— Точно, — я вытащил из кармана его трубку и вместе с бумажной купюрой передал «гувернеру». — А это на кофе.

Никольский взял и то, и другое, снова неодобрительно зыркунл на меня, но все же вышел. Я дождался, пока он исчез за массивной деревянной дверью с длинной витой ручкой. Да, некоторая тревога, что из кафе отец Тимофея может бесследно исчезнуть, царапалась где-то в глубине души. Но я не мог быть уверен в безопасности своего жилища.

И, как оказалось, тренированная чуйка Адариса не подвела. Когда я подъехал к особняку Никольских, увидел припаркованную напротив черную машину. Пока открывал ворота, из машины выбрался человек и направился прямиком ко мне. На этот раз никакого серого мундира не было. Остап Игнатьевич был одет в гражданское. Я встретил его у распахнутых ворот.

— Здравствуйте, Тимофей Александрович, — по тону сложно было понять, настроен шеф контрразведки на дружеский разговор или на мой арест.

— Здравствуйте, Остап Игнатьевич. Оперативно работаете.

— Это мой долг, — сухо ответил он.

— Может, зайдем внутрь? Сегодня холодно.

— Пожалуй, лучше в мою машину. Если вы не против, конечно.

Да кто откажет в таком случае. Я бодро зашагал к авто, глядя на начавшую лысеть макушку Вольского. Кроме водителя в машине никого не было. Мы разместились на заднем сиденье.

— Ну, рассказывайте, — прокряхтел Остап Игнатьевич, закрывая дверь. — Где вы откопали то, что мы забрали со свалки.

— Так это не я, это они сами откопались, — я невинно пожал плечами. — Сидел себе мирно, а тут звонок: приезжайте на свалку, есть о чем поговорить. Ну, я и поехал из чистого любопытства.

— И что там?

— А там этот в очках. Так и так, работайте на нас.

— Хм… А вы что?

— Я отказался. Они, видимо, решили, что я могу как-то вывести на них, и попытались меня убить. Вот и вся история.

— Самооборона значит, — задумчиво протянул Вольский.

— Чистейшей воды, — я развел руками.

— Рядом с одним из тех людей мы обнаружили наручники. Непростые. Антимагические. Их для вас приготовили?

— Откуда мне знать? Даже если для меня, то надеть их не удалось.

— Знаете, что мне не нравится во всем этом, Тимофей Александрович? Сначала Фридрих, теперь этот. Что им от вас нужно? Вы же…

Продолжением разы должно было стать что-то вроде «пустое место», «деревенский выскочка» или «наглый бастард». Я вонзил в Вольского пристальный взгляд.

— Сами по себе ничего интересного не представляете. Просто наследник титула и особняка. Ведь так?

— Только наследство это мне досталось от человека, прозванного «чернокнижником». Видимо, эти люди считали, что мне достались не только титул и особняк. И что-то мне подсказывает, вам известно, что им всем от меня надо.

Теперь уже Вольский пристально посмотрел мне в глаза. Словно пытался понять, пустая это болтовня или мне действительно что-то известно. Но, видимо, так и не поняв, решил прекратить эту игру, пока сам не сболтнул лишнего.

— Не понимаю, о чем вы, граф. Мое общение с вашим дядей прекратилось, как только он покинул наши ряды. Он сам так решил, чтобы не компрометировать меня.

— Что ж, возможно, мне просто кажутся заговоры на каждом шагу, — я позволил ему свернуть тему.

— Может, вам охрану выдать или наблюдение за особняком установить?

Я удивленно уставился на шефа контрразведки.

— Я исключительно из лучших побуждений, — тот поднял ладони, желая предотвратить поток моего гнева.

— Если честно, я думал, что вы давно уже это сделали. Но, Остап Игнатьевич, если я замечу слежку, а я ее замечу, следующего врага Империи тихо закопаю в укромном месте. И очередную награду вы не получите.

Вольский прокашлялся.

— Я понял вас, Тимофей Александрович. Надеюсь на продолжение нашего сотрудничества, — Остап Игнатьевич протянул мне руку.

Я пожал ее.

— Не смею больше задерживать, ваше сиятельство.

— Рад был увидеться, Остап Игнатьевич, — сказав это, я покинул его машину. Выждав полчаса после отбытия Вольского, я сел в кабриолет и поехал за Николаем. Минут двадцать я кружил по соседним кварталам, чтобы убедиться в отсутствии «хвоста». Но, кажется, шеф контрразведки держал слово. Забрав недовольного, но весьма бодрого от количества выпитого кофе, «чернокнижника», я повез его домой.

Никто из моих друзей еще не вернулся. Поэтому я не стал откладывать продолжение разговора. Едва за нами закрылась дверь, свернул в сторону кабинета.

— Следуй за мной, — бросил я через плечо.

Войдя в кабинет, я включил свет, задернул шторы и подошел к стене с деревянными панелями.

— Открывай, — сказал я, посмотрев на Николая.