Никольский. Выйти из Тени 3

Глава 17

«Убей»…

Воспоминания о той ночи, когда я едва не придушил Вишневского, уже неделю не давали мне спокойно спать. Я никак не мог понять, чей это был голос. Принадлежал он мужчине или женщине? Кому-то реальному, кто мог проникнуть в особняк вслед за майором? А возможно, что это воздействие какого-то таинственного мага — энергетика. Ведь, как рассказывал Никита, маги с подобным даром могу свести человека с ума. Или это плод воображения ушибленного мозга? Было в нем что-то знакомое, и в то же время я мог поклясться, что раньше его не слышал. От бесплодных попыток вспомнить и понять вновь появилась нудная головная боль.

— Тимофей, — вырвал меня из кольца размышлений Лешкин голос.

— А? — я рассеяно посмотрел на друга, сидевшего рядом.

— Если хотел где-то повитать и побыть наедине с самим собой, зачем меня взял? Я уже минут пять с тобой разговариваю, а ты словно в параллельной реальности.

— Прости, задумался, — я потер виски. — Так что ты говорил?

— Я спрашивал, куда мы едем, — Воронцов скрестил руки на груди и нахмурился. — И почему мы не взяли остальных?

— Потому что этот сюрприз для тебя, друг мой, — я толкнул его локтем в бок.

— И за этим сюрпризом мы едем в соседнюю губернию? — подозрительно прищурившись, спросил мелкий демон.

— Именно так.

Ну не мог я при всем желании организовать доставку образца агрегата для шахт с места испытаний к крыльцу особняка Никольских. Это еще хорошо, что завод находился буквально в четырех часах езды от Москвы, а не на Урале, как тракторный завод Разумовской.

Бывшая владелица уже ждала нас на предприятии. Чтобы мы не заблудились и не теряли времени на поиски этого самого предприятия, Марго отрядила к нам одного из своих водителей. Поэтому я не сидел за рулем, напряженно рассматривая указатели, а Воронцов не вертел атлас автомобильных дорог в поисках нужного поворота. Мы оба удобно устроились на заднем сидении моей машины.

— Как Софья себя чувствует? — я сделал попытку сменить тему разговора.

— Физически уже хорошо. Врачи разрешили ей двигаться без ограничений. Но душевно… сам понимаешь. Думаю, ее решение пока пожить у Маргариты Павловны верное.

Софью выписали из больницы три дня назад. Несмотря на заверения, что я не чиню препятствий ее возвращению домой, она не спешила этого делать и сразу согласилась на предложение Марго, которая стала законным опекуном девушки на ближайшие две недели, переехать к ней в особняк.

Никита и Даша остались в общежитии, под присмотром людей Жданова. Особняк Никольского опустел. Аглаю, Наденьку и Зою я отпустил в бессрочный оплачиваемый отпуск. Пока я не собирался возвращаться домой, прислуга мне была без надобности. Да и им было не безопасно находится в особняке. Ведь кто-то был весьма настойчив в поисках таинственных изобретений Николая Никольского.

— Тим, а когда мы с Николаем Михайловичем приступим к работе?

— Не терпится спасти человечество? Или реализовать свои амбиции? — я с любопытством посмотрел на Воронцова.

— Я действительно помочь хочу! — возмутился тот, но тут же смутился. — Если смогу. В последние полгода прорывы участились. У нас на факультете поговаривают, что Беркутову заказ на партию мехаботов поступил. А на курсах ликвидаторов объявили дополнительный набор.

— Не знал, что кибернетики так пристально следят за обстановкой в империи. Постараюсь в ближайшее время организовать для вас безопасное место и найти парочку толковых инженеров в помощь.

А мне стоило бы подыскать курсы ликвидаторов. Потому что рвение и талант Алексея, опыт и знания Николая это, конечно, хорошо. Но знать, как прорыв выглядит на самом деле и что за монстры из него лезут, было, по-моему, необходимо.

— Тим, так куда мы едем? — словно невзначай вновь спросил Алексей.

Привезли нас не на сам завод, а к испытательной шахте, которая находилась в паре километров от него, за городом. Как и договаривались, Маргарита Павловна уже была на месте.

Машина остановилась недалеко от группы людей, одетых в теплые рабочие куртки и штаны. Подмышками или в руках у каждого из них были оранжевые каски. Миниатюрная княгиня Разумовская среди высоких и крепких мужчин выглядела очень органично, одетая в точно такие же штаны и куртку. Она отделилась от группы и подошла к машине. Я увидел через окно пассажирской двери, как она помахала нам рукой, и махнул в ответ.

— Неужели это то, о чем я думаю? — прошептал побледневший Воронцов.

— Выйди и проверь, — ответил я, толкнув дверь.

— Тимофей Александрович, Алексей Константинович, — по-деловому, но не без теплоты, улыбнулась Марго, пожимая нам руки, — рада вас видеть. Как добрались?

— Благодаря вашей заботе, Маргарита Павловна, быстро и без происшествий. И готовы увидеть то, ради чего проделали такой путь.

— Идемте, представлю вам сотрудников предприятия. Теперь вашего предприятия, граф Никольский, — в ее легкой улыбке были одновременно и радость и тревога.

В области сердца разлилось приятное тепло от осознания того, что за меня кто-то тревожился.

— Алексей Константинович, а вам рассказали, для чего привезли сюда? — княгиня переключила внимание на моего спутника.

— Возможно, я так надоел Тимофею, что он решил сбросить меня в шахту? — вяло пожал плечами все еще бледный Лешка.

Разумовская рассмеялась, поймав мой «злобный» взгляд, брошенный на мелкого демона. Не сказав больше ни слова, она повела нас к группе рабочих завода.

— Господа, — обратилась она к нам, — позвольте представить вам лучших инженеров этого завода, а также рабочих опытной шахты.

Мы быстро перезнакомились со всеми присутствующими, взиравшими на меня с некоторой тревогой и любопытством. Я их понимал. Мне бы тоже не хотелось сменить умницу Разумовскую на мутного юнца.

Перед входом в специальный лифт, нам с Лешкой тоже выдали каски с фонарями, провели краткий инструктаж по технике безопасности, выдали самоспасательное устройство для очистки воздуха и посоветовали не отходить далеко от основной группы.

— Шахта у нас хоть и игрушечная, но проблемы могут быть вполне настоящими, — завершил инструктаж один из инженеров и первым шагнул в клеть.

Следом вошли еще два инженера и два шахтера. Последними были я, Алексей и Марго. Мигнула сигнальная лампа, двери лифта закрылись, и кабина довольно мягко двинулась вниз.

— У нас тут всего два горизонта, так что спускаться не долго, — пояснил все тот же инженер.

Действительно, не успел я привыкнуть к мерному гулу механизма клети и мелькавшим мимо лампам, как движение остановилось, и мы опустились на площадку.

То место, где мы оказались, было похоже на огромную пещеру. И я подумал бы, что она целиком и полностью создана природой, если бы не бетонный свод и кое-где торчавшая арматурная сетка, укреплявшие многие тонны горной породы, висевшей над нашими головами. Специальные лампы давали особенный свет, создававший некое ощущение нереальности происходящего.

Здесь уже находилось около двух десятков человек, сновавших с какими-то приборами вокруг непонятной, но весьма внушительной техники. Ошарашенный Лешка смотрел на все это совершенно обалдевшими глазами и с открытым ртом.

— Тим, — шепотом позвал он меня, когда мы шли за инженерами, и даже попытался дернуть за рукав. — Мы в шахте! Я ж об этом половину жизни мечтал!

— Я очень рад, что смог осуществить твою мечту, — искренне ответил я.

Видеть счастливые Лешкины глаза было действительно приятно.

— Но главный сюрприз не в этом, — тоже почему-то шепотом сообщила Разумовская и ушла чуть вперед.

Когда мы вырулили из-за техники, похожей на мини трактора, стоявшей строем с включенными прожекторами на крыше, то увидели нечто.

— Это то, о чем я думаю? — спросил Воронцов еще более взволнованным шепотом.

Огромная красная махина, похожая на два скрепленных между собой подвижным соединением цилиндра. Эта штука смахивала на картинку из университетского учебника, под которой было написано «Бурильная машина». Она была оплетена проводами и обвешана дополнительной аппаратурой, которой на картинке не было.

— Вообще, нас пригласили на презентацию твоего изобретения. Это оно?

Лешка отрицательно мотнул головой.

В этот момент из-за буровой машины вышел человек и направился к нашей группе. В руках он держал плоскую черную коробочку. Он передал ее одному из сопровождавших нас инженеров.

— Вот изобретение Алексея Константиновича. Плюс еще изменение конструкции бурильных головок, — мужчина протянул нам коробку.

Теперь я мог рассмотреть на ней множество кнопок и рычажков.

— Леш, это что?

— Это, — проговорил Воронцов, глядя горящими глазами на воплощение своего детища, — пульт управления.

— Этим? — я кивнул на буровую машину.

— Ага, — расплылся в улыбке юный гений.

Я даже каску на затылок сдвинул от удивления.

— С помощью новаторских разработок Алексея Константиновича удалось увеличить производительность на тридцать процентов и максимально убрать шахтеров из зоны бурения.

— То есть она работает⁈ — лучась счастьем, спросил Воронцов.

— А не должна была⁈ — воскликнул я, разведя руками.

— Работает, Алексей. Вы молодец! — Разумовская успокаивающе коснулась Лешкиного плеча.

— Я придумал это три года назад, когда смотрел, как сын графа, который жил в соседнем доме, играл с машинкой на радиоуправлении. И у меня появилась идея.

— На самом деле отличная идея! — подбодрил один из шахтеров. — Такие бы штуки да в шахту с империем!

Вся группа разом вопросительно уставилась на меня. Я зажмурился от слепящего света их фонарей и прикрыл ладонью глаза.

— Наше дело производить. А куда эти штуки потом будут засовывать — это покупатели разберутся сами. Если это на самом деле работает, то, полагаю, что стоит подумать о выделении отдельной ветки для производства данного вида машин, произвести расчеты, необходимые на перепрофилирование, понять спрос, и тогда уже задумываться, насколько расширять их производство. Но производить, однозначно, попробуем!

Если никто не купит, заберу себе в шахты. Буду внедрять передовые методы работы, а там, может, и остальные подтянутся.

— Спасибо! — глаза Воронцова вдруг стали влажными.

— Не реви! — строго сказал я, нахмурившись.

— Ты помог мне поверить в себя… и в этот мир. Что даже я, несчастный заморыш без гроша в кармане, могу что-то сделать.

Слеза все-таки скатилась по Воронцовской щеке и повисла на подбородке.

— Кому говорят, не реви! И вообще, это Маргарите Павловне нужно сказать спасибо. Это она в тебе, то есть в твоих чертежах что-то разглядела.

— Господа, это только первый шаг. Вам предстоит еще очень многое, — Разумовская подхватила нас с Лешкой под руки. — А теперь может все-таки посмотрим, как работает эта штука?

Воронцов посмотрел на инженеров, и те в унисон кивнули. Слегка подрагивающая Лешкина рука замерла над пультом, но уже через секунду щелкнула крайним правым тумблером. Буровая машина низко загудела, заводясь.

Я посмотрел на по-детски счастливого Алексея, державшего в руках пульт управления от своей огромной игрушки. Интересно, а мехабота он также придумал, глядя на чью-нибудь чужую игрушку?

Что ж, теперь у меня в активе значились: месторождение и шахта, завод горнодобывающей техники, предприятие по производству мехаботов. Оставалось немного. Придумать и собрать этого самого мехабота нового поколения.

Стоя у входа в огромный бальный зал, залитый светом и заполненный людьми, Даша боялась даже дышать. Что уж там говорить, даже я, привыкший к приемам и балам Атлума, на которых присутствовал скорее по долгу службы, а не из удовольствия, был приятно удивлен размахом и великолепием императорского дворца вообще и мероприятия в частности. Тут сверкало все: от подвесок на люстрах, до платьев дам. Сегодня здесь собралась элита империи. Те, кто мог похвастаться либо древней и славной фамилией, либо большим счетом в банке.

Еще одна неделя пролетела. Незаметно подкралась суббота. Та самая суббота, когда был назначен Новогодний Императорский Бал. Утро было занято сборами, поэтому тоже прошло быстро. И вот мы с графиней Воронцовой шли за пожилым мужчиной в нарядном сюртуке к тому месту, где восседали император и императрица.

— Графиня Дарья Константиновна Воронцова и граф Тимофей Александрович Никольский, — мужчина поставленным голосом представил нас государю и его супруге. Император Александр Николаевич производил впечатление натуры умной и волевой. Но весьма нежно относящейся к своей жене Екатерине Васильевне, женщине бесспорно красивой и обаятельной. Несколько секунд перед престолом, чтобы церемонно поклониться, и скорее прочь, чтобы освободить место другим гостям.

Даша сегодня была в зеленом платье с открытыми плечами и спиной. И мне уже хотелось пригласить ее на танец, чтобы вполне легально прикоснуться.

Едва церемония представления императорской чете была завершена, и из центра зала мы вышли на периферию, как моя милая спутница пожелала оставить меня, увидев пару знакомых лиц из Университета. Чтобы Даша не потерялась в огромном помещении, я остался стоять метрах в трех от нее, у одной из колонн, которые держали великолепно украшенный купол.

Я лениво рассматривал собравшихся, цепляясь за знакомые лица. Вот мелькнула грузная фигура Васильева, а рядом с ним темноволосый парень с косой челкой. Сергей⁈ Неужели императорский конезаводчик решился все же признать своего бастарда и вывести его в свет? Надо будет при случае поговорить. Дальше я заметил Разумовскую, которая раздавала приветливые улыбки. Софья тоже была приглашена, но на бал решила не ходить, о чем сообщила организаторам письмом. Также я зацепился взглядом за Дорохова с дочерью. Анастасия Константиновна, как всегда была великолепна. Мимо, сопровождаемые моим тоскливым взглядом, пробежали несколько официантов с напитками. Но я не мог себе позволить так подвести Дашу. Она сильная девушка, но морально, а не физически, и вряд ли сможет вынести мое бесчувственное тело из дворца.

— А я считал вас умным юношей, Тимофей Александрович, — раздался за спиной голос Аркадия Ивановича Беркутова.

Запечатлев на лице выражение крайнего удивления и непонимания, я обернулся к «отцу мехаботов».

— Здравствуйте, ваше сиятельство! Давно мы с вами не встречались! — расслабленно сказал я, не пытаясь выразить какого-то отношения.

— А наши встречи теперь, Тимофей Александрович, не сулят вам ничего хорошего, — сурово ответил Беркутов.

— Чем же я заслужил такую немилость?

— Прекратите строить из себя дурака, — он перешел на громкий шепот. — Я закрывал глаза на ваши с Григорием мелкие стычки, прекрасно понимая, что мой сын тоже не подарок. Но вам этого показалось мало, и вы решили его убить. И теперь он прикован к больничной койке.

— У вас неверная информация, Аркадий Иванович, — я пожал плечами. — Это ваш сын пытался меня убить. Он и еще шесть головорезов. Я лишь защищался.

— Вот и я буду защищаться. Я не позволю такой моли, как ты посягать на мой род, — в пылу эмоций, которые, впрочем, совершенно не отражались на его лице, Беркутов перешел на «ты». — Если посчитаю, что ты угрожаешь моей семье или моему бизнесу, в порошок сотру. Я превращу твою жизнь в ад. И ты будешь очень жалеть, что не сдох, когда Григорий вызвал тебя на дуэль.

Вот так под торжественный императорский марш и веселый гомон десятков голосов мне вынесли смертный приговор. Но Адарис, был бы не Адарис, если бы не оставил последнее слово за собой.

— Тогда я оставляю за собой право защищаться любыми способами, — твердо ответил я.

«И полетят клочки по закоулочкам!», — эпично выдала память Тимофея. Да будет битва, то есть. Осталось только найти место у дакхра на куличиках, куда бы мне засунуть моих друзей, чтобы Беркутов до них не добрался.