Никольский. Выйти из Тени 3

Глава 7

Ни я, ни Вишневский, конечно, не рассчитывали на то, что Евгения Викторовна побежит проверять тайную комнату, едва за майором закроется дверь. К сожалению, ей хватит ума этого не делать, так же как хватило его, чтобы стереть отпечатки с подсвечника.

А значит, чтобы уличить ее, у нас оставался лишь один способ — чистосердечное признание. В госпитале я заметил, что баронессу не так сложно вывести из себя и заставить говорить то, чего не следует. Этим я сейчас и собирался воспользоваться. Правда, если у Евгении слабое сердце, то мой план мог обернуться потерей единственного подозреваемого. Что было весьма нежелательно.

Я поправил проводок, соединявший микрофон, висевший у меня на шее, с маленьким, в пол-ладони, диктофоном. Этой штукой меня снабдил сам Жданов, назвав это записывающим устройством.

— Мико, ты готова?

— Я всегда готова, мой господин, — тут же отозвалась магия.

— Давай, как в морге репетировали.

— Фу, — я легко смог представить, как Мико сморщила свой энергетический носик.

Но приказ она исполнила тут же и быстро покрыла мое тело не очень приятной наощупь, холодной и немного липкой иллюзией. Я быстро оглядел себя в зеркале, висевшем на двери гардеробной. Из зеркала на меня смотрел тот самый молодой мужчина, тело которого мы нашли за столом. Мико отлично повторила внешность усопшего, когда он был еще жив и здоров. Хорошо, что ростом и комплекцией мы были похожи. Правда, выглядел я несколько бледнее, чем обычный здоровый человек, и с синевой вокруг глаз. Вот теперь я был полностью готов.

Приоткрыв дверь гардеробной и убедившись, что в холле никого нет, я беспрепятственно добрался до лестницы. Евгения жила в той же комнате, которую в моем особняке занимал Игнат. Остановился перед дверью и приказал Мико усилит слух. До меня донесся лишь приглушенный еще одной стеной шум воды. Должно быть, баронесса сразу отправилась принимать ванну. Других звуков я не услышал. Тем не менее, со всей осторожностью нажал на ручку и заглянул в образовавшуюся щель. Никого. Не медля больше ни секунды, я вошел в комнату. Верхний свет в спальне был выключен. Только над кроватью горел светильник с мутным стеклянным колпаком. Вокруг царил плотный, немного зловещий полумрак. Как раз то, что мне и было нужно.

В ожидании баронессы, я встал у закрытого шторами окна. Быстро набрал номер Вишневского и, удостоверившись, что тот ответил, сунул телефон в карман. С началом нашего разговора группа захвата и сам майор, как он меня уверил, должны были подтянуться к двери. Зачем для ареста хрупкой женщины нужна группа с оружием и бронежилетами, он не объяснил. Возможно, традиция.

Ждать баронессу пришлось довольно долго. Но, наконец, звук льющейся воды смолк. Я отклеился от стены, на которую облокотился в ожидании, и приготовился к встрече с Евгенией Грофф. Дверь в ванную открылась, и на пол спальни упал ярко-желтый прямоугольник света, в который вступила баронесса, одетая в длинный, явно не по размеру, халат. На голове вздымалось сооружение из закрученного полотенца.

Не посмотрев в сторону окна и, соответственно не заметив меня, она подошла к столику с большим зеркалом. Взглянув на свое отражение, Евгения стянула с волос полотенце и небрежно кинула его на стоявший рядом стул. В этот момент я решил, что пора начать представление, и сделал шаг из укрывавшей меня тени.

Баронесса вдруг замерла. Взгляд остановился на чем-то за пределами ее отражения. Для большего эффекта, я протянул руку к женщине и хрипло произнес:

— Евгения…

— Нет! — прервал меня истошный вопль баронессы, отпрянувшей назад и свалившей все, что стояло на столике. — Нет! Антон… Этого не может быть! Я же… убила тебя! Ты умер! Ты не мог выбраться…

Последние слова она произнесла, уже давясь слезами. Громко всхлипнув, Евгения Грофф вдруг опустилась на пол и, закрыв лицо руками, зарыдала. В этот момент дверь спальни широко распахнулась, и на пороге появился Вишневский.

— Евгения Викторовна, вы обвиняетесь в убийстве Антона Рогожкина, водителя вашего брата. У вас есть право не свидетельствовать против себя.

Ух ты, майор узнал, как звали водителя. Значит, баронесса точно говорила о нем. Но подозреваемая в тяжком преступлении никак не отреагировала на слова, продолжая плакать навзрыд. В столь эмоциональной реакции хладнокровной и расчетливой убийцы своей семьи что-то показалось мне странным. Но что именно, я пока понять не мог, поэтому просто наблюдал, как два крепких парня подхватили под руки плачущую женщину и подняли ее на ноги.

Когда на нее надевали наручники, Евгения не сопротивлялась. Охрана практически вынесла ослабевшую женщину. Я проводил их пристальным взглядом.

— Как неожиданно легко все получилось, Тимофей Александрович! — ко мне подошел воодушевленный Вишневский. — Как не тяжело это признать, но вы были правы относительно баронессы и ее причастности к смерти брата. Примите мои извинения и поздравления! Убийца барона Гроффа найден!

— Не торопитесь с выводами, Арсений Владимирович. То, что баронесса созналась в убийстве шофера, не означает, что она причастна и к аварии.

— Вот любите вы все усложнять, ваше сиятельство! Это ведь была ваша версия, — нахмурился майор.

— Все версии нуждаются в проверке, кем бы они ни были выдвинуты, господин Вишневский. Буду весьма признателен, если позволите мне проверить мою, и присутствовать на допросе.

— У нас такое не практикуется, — возразил майор и нахмурился еще сильнее.

— Полагаю, за активную помощь следствию я заслужил такую привилегию. К тому же, могу шепнуть за вас словечко наверху.

— Хорошо, присутствуйте, — проворчал Вишневский.

— И на допросе будет присутствовать мой друг.

На этих словах глаза Арсения Владимировича стали круглыми.

— Да, ваше сиятельство. Вам дай палец — вы целиком сожрете.

— Мой друг — маг-энергетик. Может понять, говорит человек правду или лжет. Если в управлении такие маги имеются, то я не против, чтобы вы привлекли своего сотрудника.

— Нет у нас энергетиков. Больно дорогое удовольствие, дороже, чем боевые маги, — проворчал майор, пряча руки в карманы и вжимая голову в плечи. — Хорошо, пусть будет ваш маг.

Майор вышел вслед за баронессой, я замыкал шествие. Когда я уже покидал особняк, мне вдруг пришла в голову мысль, что в том погребе, переделанном кем-то под кабинет, может находиться что-то интересное, и нужно заглянуть туда, когда не будет полиции.

По дороге в управление я позвонил Никите и попросил приехать. Он удивился, но возражать и задавать лишних вопросов не стал.

Когда мы подъехали к серому, подавляющему своей угрюмостью, зданию полицейского управления, Остапов уже ждал нас там.

Евгению Викторовну из машины приняли уже другие конвоиры и спешно увели в здание. Вишневский не торопясь вылез из машины и окинул подошедшего к нам Никиту скептическим взглядом.

— Следуйте за мной, господа, — в который раз за вечер он тяжело вздохнул.

Мы вошли в высокие двери полицейского управления, а затем быстро двинулись по запутанным гулким коридорам. Внутри центральное управление полиции не отличалось изысканной отделкой. Светло-серые стены, белый потолок с длинными лампами, одинаковые деревянные двери, мелькавшие мимо.

Если бы не сопровождавший нас майор, то мы бы безнадежно заблудились в бесконечных поворотах, спусках и подъемах.

Майор вдруг резко остановился у одной из дверей и, не постучавшись, рывком открыл ее. Краем глаза я успел заметить на двери табличку, извещавшую, что мы добрались до кабинета майора Вишневского.

— Господа, присаживайтесь, чая не предлагаю, — махнул Вишневский широким жестом в сторону потертого дивана.

Я тут же воспользовался предложением. После небольшой заминки, ко мне присоединился Остапов. Ник явно чувствовал себя не в своей тарелке, не понимая, зачем его сюда пригласили.

В следующие пять минут мы выслушали краткий инструктаж, как вести себя на допросе, наблюдая за расхаживающим из угла в угол майором.

— И главное, ваше сиятельство, — Вишневский остановился напротив и посмотрел на меня. — Запомните, это мое дело и мой допрос.

— Не претендую ни на ваше дело, ни на ваш допрос. Все лавры ваши. Позвольте только задать пару вопросов.

— Пару. Я буду считать.

С этими словами Арсений Владимирович резко развернулся и направился к двери. Я с неохотой поднялся с неожиданно оказавшегося удобным дивана. Все еще ничего не понимавший Никита подтянулся следом.

— Тим, — услышал я нерешительный шепот друга, догнавшего меня на первом повороте. — Ты хотя бы скажи, что я должен делать.

— Просто посмотри ауру баронессы. Потом расскажешь о своих наблюдениях.

Озадаченный Никита сбавил шаг и вновь немного отстал.

На этот раз идти пришлось недолго. Три поворота, да пара спусков по лестнице привели нас в помещения для содержания задержанных. Здесь было еще более мрачно, чем на верхних этажах. Полицейский, встретивший нас перед первой дверью, отгораживающей допросные от других помещений управления, по приказу майора проводил нас в комнату, куда привели баронессу Грофф.

С потолка свисала лампочка, накрытая конусообразным колпаком. В ореоле ее света разместились стол и три стула.

На одном из стульев сидела Евгения Викторовна, уже переодетая в простое коричневое платье, сгорбившись, низко опустив голову и обхватив себя руками. Она никак не отреагировала на наше появление. Остапов нырнул в ближайший, скрывавшийся во тьме угол.

— Евгения Викторовна, — начал Арсений Владимирович, усаживаясь на один из оставшихся свободными стульев, стоявших у стола, — думаю, вы понимаете, почему здесь находитесь.

Молчание.

— Вы обвиняетесь в подготовке покушения на вашего брата, Виктора Викторовича Гроффа, а также в убийстве сообщника.

Никакой реакции.

— Хорошо, давайте я начну, а вы мне скажете, где я ошибся. Итак, вы подговорили Антона Павловича Рогожкина, работавшего у вашего брата водителем, испортить тормоза в машине. Что же случилось дальше? Вы предложили слишком мало денег, и он отказался? За что получил подсвечником по голове, потому что вы испугались, что он вас сдаст. И вы обратились к прежнему водителю. Но уже учли ошибку и дали гораздо больше.

Евгения даже бровью не повела. Словно настолько была погружена в свои мысли, что не слышала ни единого слова майора.

— Зачем было убивать барона, ведь, насколько мне изве… — продолжил Вишневский.

— Он нашел моложе или богаче? — прервал я его на полуслове.

Гневный взгляд Арсения Владимировича вонзился мне в висок. Возможно, следующие его слова были бы приказом о моем выдворении из допросной, но баронесса вздрогнула, словно придя в себя, и перевела взор со своих сцепленных в замок пальцев на меня.

— Что? — спросила она.

— За эти несколько дней, что Антон работал у вашего брата, у вас закрутился бурный роман, — высказал я свое предположение.

Несколько секунд Евгения молча смотрела на меня, а потом вдруг резко произнесла:

— Нет.

Со стороны майора послышался злорадный смешок.

— Роман у нас закрутился еще до того, как Антон стал водителем Виктора. Это ведь я устроила его на это место. Он работал курьером в ресторанчике недалеко от нашего дома, развозил заказы на своей старой развалине. Мы познакомились на следующий день после моего приезда в Москву. Тогда же и переспали.

Майор неодобрительно хмыкнул.

— Я взрослая свободная женщина, — поджав губы, ответила баронесса, не удостоив Вишневского даже взгляда. — Это я попросила Виктора нанять Антона водителем, когда уволили Михаила! Это я выдернула его из помойки, дала жалование в два раза выше, специально для него заказала униформу! Я потратила на него все свои сбережения.

Голос баронессы дрогнул, готовый сорваться на слезы.

— А он… — подтолкнул я к продолжению рассказа.

— Заявил, что нам нужно расстаться, что его чувства ко мне остыли. Остыли! — горько усмехнулась Евгения Викторовна. — Зато воспылали к богатой вдове генерала, что живет на другой стороне улицы.

— Вы ведь не собирались его убивать?

— Конечно, не собиралась! Но когда он сказал, что не желает тратить талант и молодость на такую, как я…

Мне думать не хотелось, какой талант имел ввиду Антон, но пошлые мысли сами лезли в голову.

— Ведь вас могли увидеть домочадцы?

— Я ни о чем не думала в тот момент. Даже не помню, как схватила подсвечник. Как сообразила, что отпечатки нужно стереть, тоже не знаю. Пришла в себя, когда дверь в потайную комнату закрыла.

— А о ней-то вы откуда узнали? — вдруг включился майор.

— Эта информация передается в нашей семье в день совершеннолетия. Почему так, не знаю. Но так повелось еще со времен дедушки.

— То есть Виктор Викторович тоже был в курсе? — уточнил я то, что и так подозревал.

— Он и рассказал мне о ней. Мы, конечно, не были образцовыми братом и сестрой, но традиции чтили. И к смерти Виктора я не имею отношения. Я больше ничего не скажу, — неожиданно обратилась Евгения к Вишневскому. — Отведите меня в камеру.

— Уведите госпожу баронессу, — кивнул Вишневский конвоиру, который все это время стоял в углу.

Евгения Грофф встала и с высоко поднятой головой покинула комнату для допросов. Но едва они с конвоиром вышли, как дверь тут же открылась, и на пороге появился рыжий молодой человек в полицейской униформе, возрастом чуть старше Тимофея. Подмышкой он держал бумажную папку, завязки которой вольготно болтались в воздухе.

— Арсений Владимирович, только что доставили выписку из банка! — бодро отрапортовал он, вытянувшись по струнке.

Майор без лишних слов протянул руку, в которую парень тут же вложил папку. Арсений Владимирович положил ее на стол и открыл. Я, конечно же, сунул свой нос в ее содержимое. Оно оказалось весьма скудным. Всего пара листков, исписанных цифрами в два столбца. В первом шли даты, а во втором суммы.

— Евгения снимала небольшими суммами и много раз. А в квартире Михаила мы нашли гораздо более крупные суммы, — майор задумчиво почесал за ухом.

— И выписаны они в течение двух дней, — добавил я и обратился к Остапову, который, облокотившись на стену, задумчиво смотрел на дверь, словно все еще пытаясь рассмотреть энергетический след баронессы. — Что скажешь, Никита?

— Насколько мне позволяет судить опыт, Евгения Викторовна говорит правду в обоих случаях.

— То есть она убила Рогожкина, но бывшего водителя она не подкупала и аварию не устраивала? — насупился Вишневский.

— По крайней мере, ее аура была одинаковой, когда она говорила об обоих событиях. И признаков лжи я не заметил.

— И что же это значит, Тимофей Александрович? — майор уставился на меня в ожидании ответа, который он на самом деле услышать не хотел.

— А это значит то, Арсений Владимирович, что мы раскрыли убийство шофера Антона Рогожкина, а вот того, кто организовал аварию барону Гроффу и кто, по всей видимости, подкупил Михаила, мы не нашли.

— А как же ваша стройная версия? — разочарованно протянул майор.

Я лишь развел руками.

— Может у вас есть еще одна? — заметно повеселел Вишневский. — Пойдемте сразу арестуем его.

— У меня нет версий, — я покачал головой. — Думаю нам лучше уйти.

— Как изволите, ваше сиятельство, — ответил он, поднимаясь из-за стола. — Я же остаюсь при своем мнении. Убийство барона заказала его сестра.

— Тим, ты ведь солгал ему, — укоризненно проговорил Никита, когда мы оказались на приличном расстоянии от полицейского управления. — Почему? Ты ведь кого-то подозреваешь.

— Потому что, Никита, — я остановился и пристально посмотрел другу в глаза, — тот, кого я подозреваю в покушении на Гроффа милейшему майору Вишневскому не по зубам.