Никольский. Выйти из Тени 3

Глава 26

Я не понял, как долго длилось мое падение сквозь сознание пришельца из иного мира, но в один момент осознал, что полет прекратился. Так же неожиданно исчезли окружавшие меня образы из жизнимонстра. Вокруг стало тихо и темно.

Еще некоторое количество времени у меня ушло на то, чтобы понять, что я неподвижно лежал на какой-то мягкой поверхности. Причем лежало именно физическое тело, а не астральное. А это значило… Да ничего это не значило, ведь я понятия не имел, что должен чувствовать человек, порабощенный иномирной тварью.

Поэтому, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, я попытался открыть глаза. Получилось это далеко не с первого раза, но постепенно между веками образовалась щель, сквозь которую я увидел сначала свет, а затем белый потолок вместа каменного свода пещеры. Чем-то это мне напомнило мое пробуждение в этом мире в теле Тимофея. А что если я все же умер и вновь переродился? Хотелось бы мне этого? Нет. Мир Тимохи пришелся мне по душе, и не хотелось бы покидать его на полпути к своей цели, то есть тихой и спокойной жизни. Поэтому стоило немедленно опровергнуть мои опасения.

Попытавшись повернуть голову на бок, я почувствовал, что что-то закрывало мне нос и рот, хотя дышать при этом было легко. С большим трудом мне удалось поднять руку и почти безвольно уронить ладонь на лицо. Под ладонью обнаружилась упругая штука. Я ухватился на нее и потянул в сторону. В затылок и щеки тут же что-то впилось. Собравшись с силами, я приподнялся на локте и, стянув непонятную штуковину через голову, обнаружил в руке кислородную маску с отходившим от нее длинным шлангом. Подобную видел у постели Софьи, когда девушка пришла в себя. Тут силы закончились, и я вновь рухнул на что-то мягкое.

Видимо, лежал я на больничной койке, в форменной пижаме серо-синего цвета. Значит, жив и даже самостоятельно могу управлять своим телом. Сразу две замечательные новости за одну минуту. Но мне этого показалось мало, и я, решив найти еще какой-нибудь повод для радости, повернул голову. Повод обнаружился совсем рядом. В большом кресле возле моей кровати спал, уронив голову и скрестив руки на груди, Никита. Получается, прорыв закрыли, и все завершилось благополучно. По крайней мере, для моего друга. Интересно, что случилось с Павловым.

— Ник, — позвал я. — Никита!

Голос оказался каким-то странным, неожиданно тихим, да и челюсти двигаться не хотели. Несмотря на то, что обычно Остапов дрых богатырским сном, моего шепота хватило, чтобы он тут же открыл глаза.

— Тим! — с радостным криком подскочил он из кресла. — Живой! Ты как?

Я попытался выразить свое состояние растерянной миной.

— А как я должен быть? Как я оказался здесь? Помню только прорыв, Антона и монстра. Что вообще произошло?

Никита подвинул кресло к койке и уселся обратно. Видимо, рассказ намечался длинный.

— Когда я принял твой сигнал о прорыве, то передал его остальным, а сам вместе с напарником тут же двинулся к тебе на помощь. В туннеле, ведущем к выходу на поверхность, мы увидели пилота и мага, которые были распределены с тобой на горизонт. Они бежали вместе с шахтерами. К этому моменту ты и твой напарник уже перестали выходить на связь. Когда мы добрались до места добычи, то увидели два мехабота, один из которых лежал на боку, а его защитное стекло было разбито.

— Это мой.

— Я так и понял, — кивнул Остапов. — Поскольку там мы не обнаружили ни вас, ни тварей, решили, что все случилось дальше по туннелю. Поэтому поспешили к самому месту выработки. А там…

Никита замолчал, переводя дух.

— А там? — поторопил я друга.

Ну, интересно же!

— А там ни следа портала, полуживой Павлов и ты, едва ли не в обнимку с тварью.

— В обнимку!

— Ну не совсем в обнимку. Но лежали вы рядом, и твоя рука покоилась на ее уродливой морде. И ни одного повреждения на теле твари. А самое странное, что она не превратилась в ядовитую лужу, иначе от вас с Антоном и следа бы не осталось. Ты что, убил ее силой мысли?

Хороший вопрос. Я не помнил ничего с того момента, как тварь подсунула мне голову под руку. Лишь бой с Мико на магическом уровне сознания. Но каким образом я смог уложить здоровенного монстра в реальности⁈

— Силой воли, скорее, — придумал я нелепую отговорку и попытался улыбнуться.

Вышло криво, даже мышцы лица слушались с трудом.

— Мы ждали новый прорыв. Ведь они могут быть множественными. Но ни в шахте, ни рядом ничего не происходило. Я остался с тобой. Мог бы и сам вынести тебя на поверхность. При беглом осмотре на твоем теле тоже повреждений не обнаружил. Но начальник смены категорически запретил делать это без специального медицинского оборудования, сказав, что могут быть повреждены внутренние органы или позвоночник. Все это время меня успокаивало лишь то, что я чувствовал, что ты жив. Спасателей пришлось ждать два часа. А потом еще уговаривать подойти к тебе. Тварь их сильно испугала. Зато прибывшие после них биологи из Императорского Университета очень обрадовались.

— Еще бы, целехонький монстр. Правда, как они его изучать будут, если любое повреждение может вызвать превращение в ядовитую гадость.

— Ну, это уже их проблемы.

— И сколько часов я тут уже бревном лежу? Видимо, долго. Все тело затекло, — я попробовал повести плечами, но и они отозвались болью и слабостью.

— Часов? Друг мой, ты тут две недели уже лежишь!

— Две недели⁈ — я даже сел от удивления.

Пространство тут же сделало головокружительный пирует, и я упал обратно на подушку.

— Да, две недели. Врачи все в растерянности. Дыхание есть, рефлексы, вроде, тоже. А в себя не приходишь.

Собирались в Москву тебя отправлять.

— А что с Антоном?

— Да живой. Пришел в себя через три дня. Скоро выписывается. Он ведь что-то выкинул, да? — нахмурился Остапов.

Выгораживать безумного напарника я не собирался. Его одержимость могла стоить жизни многим людям.

— Да, он опрокинул мой мехабот, а сам отправился разбираться с монстром. Нужно сообщить об этом начальству, чтобы его отстранили.

— Сделаю, не волнуйся. А теперь отдыхай! Потом расскажешь, как тварь уложил.

— Если бы я помнил, — вздохнул я. — А отдыхал я достаточно…

В кармане у Остапова запищал телефон.

— Лешка, — пояснил он, глядя на экран. — Слушаю тебя.

Из трубки донесся взволнованный голос Воронцова, тарахтевший громко и без пауз. Никита даже трубку от уха убрал. Я с любопытством наблюдал за этой картиной.

— Да сам ему об этом и расскажи! — улыбнувшись, крикнул Остапов через минуту Воронцовского монолога и передал мне трубку.

Я с опаской приложил ее к уху и произнес:

— Леха, привет…

— Ну ты гад, Никольский! — крикнула трубка и коротко запищала.

Я вопросительно посмотрел на Никиту.

— Это нормально. Он просто очень рад, что ты пришел в себя, — едва успел ответить он, как телефон вновь зазвонил.

Я поставил телефон на громкую связь.

— Леш…

— Почему ты не сказал мне, что очнулся! Я ж переживаю, вообще-то!

— За мое здоровье или финансирование твоих проектов?

— Ну, ты гад, Никольский! — опять крик и короткие гудки.

Я вновь посмотрел на Остапова. Тот успокаивающе поднял ладонь. Тишина длилась ровно минуту. Телефон вновь ожил.

— За тебя, гад, переживаю! А ты… А ты…

— Лешка, я открыл глаза пару минут назад. Еще разговариваю с трудом! Так что, будь добр, возьми себя в руки, и спокойно расскажи, что хотел!

Мне послышалось, что Воронцов шмыгнул носом. Где-то в районе желудка шевельнулась совесть. Действительно переживает, а я на него наорал.

— Извини, Тимофей, — голос Алексея вдруг стал тихим и даже виноватым. — Я действительно волновался за тебя… Если бы с тобой что-то случилось… Кто бы тогда финансировал механтропа⁈

Трубка вдруг разразилась хохотом.

— Это нервное, — успокоил Никита.

Да я и сам помнил, что подобные реакции были свойственны Воронцову в момент сильного нервного напряжения.

— Ладно, Леш, поржали, теперь к делу.

— Так точно, ваше сиятельство, — произнес он, откашлявшись. — Смею доложить, что вверенный нам проект полностью завершен и готов к испытаниям. Так что отрывай свою исхудавшую за две недели задницу от больничной койки и дуй к нам! Думаю, тебе понравится!

— Вот это другой разговор! Примчусь, как на крыльях. Надо только с врачами переговорить.

— Они не отпустят, — недовольно протянул Воронцов.

— Ну, не отпустят, тогда будем искать другой выход. Через окно, например.

Лешка вновь рассмеялся, но теперь уже с искренней радостью.

— Ладно, Тимофей, держи в курсе. А мы ждем тебя в ближайшее время. Пойду, обрадую остальных.

Звонок прервался. Я посмотрел на Никиту.

— Найти врача? — произнес он, словно прочитав мои мысли.

— Да, пожалуйста. Хочу как можно скорее покинуть больницу. Дома и стены помогают.

— Дома или на заводе? — прищурился маг-энергетик.

— Ник, ты же все прекрасно понимаешь, — улыбнулся я.

Остапов неодобрительно покачал головой, но все же поднялся из кресла и поднялся на поиски врачей. Я проводил его взглядом и вновь уставился в белый потолок. Правда, побыть наедине с самим собой мне не дали. Буквально через минуту я услышал шаги и звук открывающейся двери.

— Ну ты шустрый, Остапов! — я повернул голову в сторону входа.

Но вместо Никиты в дверях стояла Дашка, прижав руки к груди.

— Тим… — прошептала она и покачнулась.

Я рванул было поддержать девушку. Ну как, рванул, дернулся… Мир вокруг дернулся, койка подо мной дернулась. А потом все закружилось, плавно соскальзывая во тьму.

— Тим, ты что! Тебе нельзя вставать! — услышал я Дашкин голос словно через вату.

Когда в глазах вновь просветлело, я увидел склонившуюся надо мной Воронцову, осунувшуюся и бледную. Под глазами, наполненными испугом и тревогой, залегли темные круги. Но даже это не могло испортить их красоту.

— Даша… — улыбнулся я.

— Я позову врача, — прошептала она.

— Не надо, — я нашел и сжал в пальцах ее холодную ладошку, лежавшую на краю кровати. — Никита уже пошел.

— Как ты? — бледные щеки тронул нежный румянец.

— Замечательно. И мне нужна твоя помощь.

— Сделаю все, что смогу, — с готовностью кивнула Воронцова.

— Проверь, что там, в моей голове, — я потянул ее руку и водрузил себе на макушку.

— Ага, — Дашка тут же зарылась пальцами в мои свалявшиеся лохмы и прикрыла глаза.

А я продолжил любоваться на ее подрагивающие от напряжения ресницы, тонкую морщинку между сдвинутых бровей, плотно сомкнутые губы.

Мое тихое любование длилось пару минут.

— Оно стало меньше! — воскликнула Даша, открыв глаза, но не убирая руку с моей головы.

— Меньше?

— Да! Раньше тень почти затрагивала лобные доли, а теперь лишь небольшое пятно в области затылочных долей. Это… хорошо ведь?

Серые глаза засветились изнутри.

— Это здорово! — мой голос даже для меня прозвучал неожиданно бодро.

Да, это было здорово. Но не стоило усыплять бдительность. Полагаю, то, что Воронцова все еще чувствовала тень, означало, что «Мико» все еще была жива и, возможно, в любой момент могла вновь вернуться.

— Но провести более глубокое обследование все же необходимо. Тим, пожалуйста, пообещай мне…

— Обещаю, — я снял Дашкину ладонь со своей головы, но из руки не выпустил. — Спасибо.

Продолжая смотреть в глаза девушки, я поцеловал ее пальцы, с удовольствием наблюдая, как румянец становился ярче.

— Ваше сиятельство! — раздался от двери суровый, низкий, но, несомненно, женский голос. — Я, как ваш лечащий врач, очень рада тому, что вы пришли в себя.

Ну почему⁈ Почему всегда так не вовремя! Хотя в моем нынешнем состоянии страстное соитие на одноместной койке выглядело бредовой идеей в принципе, а с Лешкиной сестрой особенно. Странно, влияние Мико исчезло, а влечение к Даше никуда не делось. Лишь из бешеной животной страсти превратилось в нечто, описание чему я был еще не готов дать.

Подмигнув растерявшейся Воронцовой и не отпуская ее руку, я повернул голову к вошедшим. У двери, заслоняя всю ее ширину мощным бюстом стояла колоссальных размеров женщина. Рядом с ней Остапов, скромно переминавшийся рядом с ноги на ногу, казался щуплым подростком.

— И как давно очнулся? — обратилась великанша к моему другу.

— Как только очнулся, я тут же за вами, Елизавета Борисовна.

— Отлично! Вас, милочка, и вашего друга попрошу покинуть палату на время осмотра, — весьма добродушно, несмотря на пугающие размеры и низкий голос, проговорил мой лечащий врач.

Даша, бросив на меня встревоженный взгляд, все же безропотно вышла вслед за Никитой.

— Преступим, молодой человек, — доктор потерла большие ладони друг о друга и стащила с шеи фанендоскоп. — Поднимите рубашку.

Я с готовностью рванул пижаму к подбородку.

— Елизавета Борисовна, мне очень надо домой, — я перешел сразу к делу, пока доктор сосредоточенно двигала кругляшек по моей груди.

— Дышите, а не болтайте, ваше сиятельство, — пробубнила она. — На бок, пожалуйста.

— Я здоров, как бык!

— Здоровые быки две недели без сознания не валяются, — раздалось за спиной.

— Это я от морального потрясения. Не каждый день с тварью встречаюсь!

— По слухам, вы, любезнейший, не только с ней встретились, но еще и голыми руками уложили. Так что про ранимость вашей нервной системы расскажите кому-нибудь другому. Можете лечь на спину.

Я тут же исполнил распоряжение.

— В легких чисто, но рентген сделать надо, — протянула Елизавета Борисовна, перекидывая фонендоскоп через шею. — За две недели у вас могла развиться застойная пневмония. Это я молчу о последствии ваших травм после встречи с монстром.

— Если только душевные травмы, Елизавета Борисовна. Говорю же, абсолютно здоров. Хоть сейчас обратно в мехабота и в забой.

— Тимофей Александрович, если вы сейчас встанете на ноги, то тут же и растянетесь на полу либо от коллапса, либо от того, что ваши мышцы ослабли от двух недель бездействия. Поэтому по крайней мере в ближайшие три дня вы останетесь под моим присмотром, — исполинская женщина наигранно строго нахмурилась.

— Елизавета Борисовна, я маг и могу вылечить себя сам.

— Не советую. В таком ослабленном состоянии организма пользоваться вашим потенциалом надо с большой осторожностью. Даже для лечения. Поэтому покой, обследование и процедуры. Через недельку встанете на ноги.

Недельку! В начале разговора речь шла о трех днях. Да я за сутки от любопытства с ума сойду, думая, что там насобирала моя команда инженеров? Да и другие обстоятельства не давали расслабиться. Так что оставаться в больнице еще неделю я не собирался.

— Хорошо, Елизавета Борисовна. Доверюсь вашему, полагаю, немалому опыту. Неделя, так неделя.

— Все бы пациенты были такими послушными! — обрадовалась она.

Я старательно изобразил усталую физиономию.

— Да, я уже чувствую, что устал. Пожалуй, мне надо поспать пару часов. А перед этим могу ли я переговорить с друзьями.

— Хорошо, но только не долго. Не переутомляйтесь, — едва ли не пропела Елизавета Борисовна, выходя из палаты.

Через минуту Остапов и Воронцова уже стояли возле моей койки, обеспокоенно глядя на меня.

— Врач сказала, что ты плохо себя почувствовал, — пролепетала еще больше побледневшая Даша.

— Не беспокойся, Даш, похороны отменяются. Ты нужна мне рядом, пока я подлечиваю себя магией. Ник, ты должен найти мне одежду.

— Что, все же через окно? — неожиданно обрадовался друг.

— Тим… — попыталась возразить Воронцова.

— Даша, я в порядке. Только место здесь занимаю. Так вот, когда Ник вернется, ты вызовешь такси и будешь нас ждать в нем поближе к воротам больницы.

Девушка вздохнула, но все же согласно кивнула. Ник без лишних слов отправился на поиски одежды.

— Приступим? — Дашка деловито села в кресло, которое все еще возле койки, и взяла меня за руку, на этот раз даже румянцем не выдав своего волнения.

Я прикрыл веки и впервые после боя с «Мико» отправился на магический уровень сознания. В этот раз там не было шарика, как и не было стены, на которую я наткнулся, впервые оказавшись на этом уровне. Все бескрайние просторы сейчас занимало мощное, но теплое сияние привычной для мага энергии. От этого вида у меня аж дух перехватило. Потенциал магии был поистине велик даже в разделенном состоянии, если «Мико» смогла подтягивать империй из своего мира. Но времени на любование и восторги было очень мало, поэтому я занялся делом и вдоволь черпнул сил для восстановления.

Да, возможно, это было безрассудно. Ведь я понятия не имел о ее свойствах. Но то, что я видел в сознании «Мико» требовало самых решительных действий. И я был к ним готов.