Александра. Большая игра. (книга вторая)

Глава 23

В диком поле кони скачут

На беду или удачу,

Как фигуры на доске

Вся игра на волоске.

Знаю, что Гроссмейстер знает

Про Ладью и про Коня,

Да видно Бог мне помогает

Коли так хранит меня.

Сам бы лучше поберёгся

Ведь Порчестер не спасёт,

Хоть в Аду своём укройся

Мой Ферзь тебя везде найдёт.

Zay…

Южная Америка. Анды (Южные Кордельеры). 30 миль от озера Поопа на юго-восток. Сентябрь 1515 года от Рождества Христова.

— Ваша Светлость, смотрите. — Указал один из конкистадоров графу Луису Фернандесу де Веласко-и-Суньига вперёд по ходу движения. Граф пригляделся. Среди каменных нагромождений, высилось какое-то каменное изваяние. Подойдя ближе граф понял, это был каменный истукан, довольно жуткого вида.

Граф прислушался к словам Принцессы, тогда ещё принцессы, Александры Комниной. И он решил идти по суши самым коротким путём. То есть, высадится на западном побережье Южной Америки и пойти через Анды. Две испанских каравеллы «Сан Себастьян» и «Каталония» обошли Южную Америку и прошли проливом, который в будущем назовут «Проливом Магеллана». Но увы для великого исследователя, граф открыл этот пролив на пять лет раньше Магеллана. Но ему было проще. Это Магеллан тыкался в каждое устье большой реки, думая, что это и есть пролив. Граф же шёл чётко по ориентирам, которые ему дала Александра. Пролив он миновал без проблем, попав в окно, когда там было относительно тихо и выскочил в Тихий океан. Двигаясь в север вдоль американского побережья, Луис и правда поверил, что океан Тихий. Погода стояла отличная. Дул попутный ветер. Сам океан был спокойным. Дойдя до отмеченной на побережье точки, они начали высадку. Правда на следующий день на них напали дикари. От дикарей отбились, используя аркебузы, мушкеты, мечи с арбалетами и три кулеврины. Даже захватили пленных. Вот только добиться от них чего-либо не удалось. Они вообще не понимали испанского, португальского либо какого другого европейского языка. Совсем дикие. Ориентируясь по карте, двинулись в горы. Всего с графом и его племянником на поиски города, где рождаются боги вышло 280 конкистадоров. С ними было 12 лошадей, которых испанцы использовали, как вьючных животных. Испанцы даже дрова с собой везли, чтобы готовить себе пищу. Продвигались очень трудно. Шли вслепую, так как проводников не было. Камнепад, пропасти, понижение температуры при подъёме всё выше и выше. Нападение дикарей, которые не оставляли попыток уничтожить чужаков. Граф ещё не знал, что столкнулся с довольно развитой цивилизацией инков. Очень жестоких и кровожадных. Эти не считали белых пришельцев богами или ещё кем, а сразу заняли агрессивную позицию.

Вот уже три с лишним недели конкистадоры шли по узким тропам, ущельям и перевалам. За это время потеряли двадцать четыре человека и пять лошадей. Вчера сумели выйти на что-то, что отдалённо напоминало тропу. По началу не такую широкую. Но это именно была тропа, так как граф и остальные его люди видели, что некоторые участки тропы были вырублены в скалах. Сегодня тропа неожиданно расширилась. По ней могли теперь проехать трое всадников, идя стремя в стремя.

Конкистадоры остановились возле каменного изваяния. Многие, глядя на него, крестились.

— Господи, Пречистая Дева Мария, спаси нас и сохрани.

И чуть дальше, увидели вырубленный в отвесной каменной стене скалы изображение скелета. Он смотрел на незваных пришельцев и скалился своим черепом. Граф посмотрел на своего племянника.

— Ну что, Хуан, похоже мы вступили на дорогу мёртвых, как и говорила Инфанта.

— Да, дядя. Я тоже так думаю.

— Значит, мы идём в правильном направлении. — Граф посмотрел на своих солдат. — Внимание. Всем быть предельно бдительными. Это дорога мёртвых, как и предупреждала Инфанта Александра. Я понимаю, что вам страшно. Но с нами бог и Пречистая Дева Мария. И мы испанцы! Нас не остановит никакая дьявольская сила и воля. Смотрите по сторонам. Если кто, что заметит, сразу же докладывать мне. И ещё, Инфанта Александра так же предупреждала, что город хорошо укрыт и мы можем пройти в тысяче вара от города и не заметить его. Всем всё понятно?

— Да, Ваша Светлость.

— Начали движение…

Русское государство. Москва. Кремль. Середина сентября 1515 года от Рождества Христова.

Просватали мы Настю Рукавишникову за Илью. Всё было чинно и пристойно. Я приехала сама в сопровождении палатинов и сержант-дам в купеческий дом. Нас там уже ждали. К дому купца Рукавишникова стекался народ, в итоге, там стало не протолкнуться. Конечно, Андрей Игнатьевич знал о сватовстве, но всё равно был взволнован, даже побледнел, когда встречал нас хлебом и солью. Приданное у Насти было приличное. Сам купец уже оправился от прошлогоднего фиаско и нарастил приличный капитал. Стал вновь уважаемым человеком. Свадьбу решили играть после того, как сам купец вернётся из Швеции.

Ну а Фросю я просватала за Божена уже в Кремле. Назначила им так же дату свадьбы, через две недели. В один из дней в Москву прибыл гонец от Магистра тамплиеров. Тот самый капитан. Мне об этом доложил Богдан. Велела ему привести ко мне тамплиера.

— Ваше Величество. — Поклонился мне тамплиер. Его с двух сторон контролировали четверо моих палатинов. Плюс все мои сержант-дамы. Передо мной на столе лежала шахматная доска с расставленными фигурами. Фигуры занимали те места, которые занимали на момент моего последнего хода пешкой с5-d4.

— Какой ход сделал Магистр?

Тамплиер передвинул коня с f3-d4, забрав мою пешку. Я улыбнулась и кивнула. Даже не сомневалась. Взяла своего коня и сделала ход g8-f6.

— Ход конём. — Сказала тамплиеру и усмехнулась. — Всё запомнил?

— Да, Ваше Королевское Величество.

— Тогда свободен. В Москве не задерживайся. Сегодня же покинешь город. Всё понятно?

— Да, Ваше Королевское Величество.

Он попятился задом до двери, потом выскочил.

— Матушка, — спросила меня Ксения, — это то, о чём мы подумали?

— А о чём вы подумали?

— Ход конём. Ты нанесёшь удар в Швеции. Ведь ты направила купца Рукавишникова в Стокгольм.

— Правильно подумали. — Я встала со своего стула с высокой спинкой. Смотрела на шахматную доску. М-да, Саша. Кое-что ты упустила. Магистр не дурак. Далеко не дурак. И скорее всего, даже не скорее, а уже в курсе, что я налаживаю связи с регентом Швеции. И тамплиеры там 100% уже присутствуют. И они могут помешать Стуре основать новую королевскую династию Швеции. Вплоть до физической ликвидации самого Стена, его жены и его дочери. Хотя с дочерью не обязательно, а вот самого регента и его жену точно постараются убрать. Магистру не надо, чтобы Швеция и Ливония с Русью сблизились до союзнических отношений. Он постарается поставить там того, кто будет воевать с нами, а не дружить. Что и произошло в моей реальности. Королём стал Густав Ваза. И после этого, пошло-поехало. Нет, нам Густава не надо. И лучше всего его зачистить, чтобы даже мысли не возникало у Магистра. Он, конечно, может другого найти. Но это ладно. Главное сохранить жизнь Стену и Кристине. Вспомнила, как инструктировала Марфу. Я всё же решила её тоже отправить в Швецию, вместе с Гаврилой. Пусть она там координирует наши группы.

— Тебе придётся ехать самой. Там будешь координировать группы Гаврилы и приданных ему в Ливонии людей. Канцлеру и главе Ливонского Особого отдела Корпуса я уже отписала. В Стокгольме обрати особое внимание на охрану Стена и его жены с дочерью.

— Что-то подозреваешь, Матушка?

— Всё может быть. Магистр не дурак и я думаю, он уже просчитал мои действия в Швеции. По крайней мере, будем исходить из худшего. А раз так, тогда твоя задача будет обеспечить регенту и его супруге хорошую охрану. Но делать это не открыто, чтобы шведы не возбудились. Договоришься со Стуре и его женой кулуарно. По тихому. Кроме этого, хорошо продумай ликвидацию Густава Вазы. Он сейчас молодой, ему лет 19.

— Почему его нужно устранить?

— Он первый претендент на престол, если со Стеном что-то случится. Ты не должна этого допустить любой ценой. Стен Стуре должен стать королём Швеции. Я сделала на него ставку. В этом тебе будет помощницей его жена Кристина. И Густав не должен стать королём ни при каких обстоятельствах. И сделать нужно так, чтобы шведы подумали, что Густава убили представители продатской партии. Мало того, одновременно сделаешь покушение на самого Стуре. Пусть его даже ранят, но не сильно. Об этом сам Стуре и Кристина знать не должны. Для чего? А чтобы выдать покушение на регента делом рук продатской партии, внимательно там осмотрись. Перед покушением захватишь какого-нибудь приближённого из слуг одного из шведских аристократов, из продатской партии. Я тебе дам эфир, усыпишь его. Сразу после покушения, оставишь этого человека вместо нашего человека, сунешь ему в руки арбалет. И дашь ему понюхать вот это. — Я протянула ей небольшую склянку. Здесь жидкость, очень пахучая. Она заставит его прийти в себя. Как только он начнёт шевелится, сразу же пусть твои люди уходят с места откуда будет произведено покушение потому, что туда уже будут бежать люди регента. Их направят туда твои же люди из числа тех, кто будет находится рядом с регентом. Поняла?

— Да, понимаю. Слугу шведского аристократа захватят. И никто не поверит, что он ничего не делал. Что не покушался на Стена Стуре. — Марфа смотрела на меня шокированными глазами. Я кивнула ей.

— Всё верно, дорогая моя. Это даст повод Стену начать резню. Мало того, для того, чтобы народ сам пошёл убивать аристократов, надо его ещё будет подогреть. То есть, пусть твои люди начнут кричать, что датчане должны ответить. Ну ты же знаешь, как разогревают толпу, для того, чтобы напасть на кого-то из бояр, обвиняя их в предательстве, или в желании убить наследника, или в желании самим править и заниматься поборами? Или в казнокрадстве и лихоимстве?

— Знаю, Матушка.

— Здесь применишь такую же тактику. Только надо будет тебе хорошо всё продумать. Я верю в тебя, Марфуша. О дочери не беспокойся. Она под защитой Корпуса.

— Я не подведу, Матушка.

— Я знаю. Но повторяю, майор, всё нужно рассчитать очень хорошо. Продумать, как и что делать. И ещё, постарайся вычислить тамплиеров. Я думаю, они будут возле Густава Вазы. А ещё, возможно, кто-то из них попытается попасть в ближний круг Стена. Наблюдай за ними. Попытайся определить кто есть кто⁈ Отличить тамплиера от остальных сможешь по знаку, который они имеют под правой подмышкой. Знак в виде татуировки в виде креста. — Я нарисовала АНХ. — Видишь, но верхний луч у него в виде петли.

Марфа внимательно вглядывалась в то, что я нарисовала. Потом взглянув на меня, кивнула.

— Я запомнила, Матушка.

— Но смотри, у тамплиеров могут быть помощники. Они такого знака могут не иметь. Так что здесь будет тебе пища для размышления.

— Я всё поняла, Матушка.

Через два дня, в Кремль прибыл гонец.

— Матушка-Государыня. — Поклонился он. — Тебе послание из Александрии.

Он склонившись передал мне тубус. Я вскрыла печать. Вытащила свиток. Открыла. Это писал Патриарх Александрийский Иоаким I Афинянин. Писал Патриарх на греческом. Слава богу я уже понимала греческий. Зря что ли брала уроки у одного инока, который в итоге, так и не стал монахом, а стал кадетом Корпуса. Сейчас служит у меня в особом отделе. Он занимается переводами с греческого, арамейского, персидского (фарси), арабского и составлением текстов. Очень разноплановый и талантливый молодой человек. Конечно, местный игумен Иероним, у которого я и забрала этого инока, был поначалу недоволен и даже настучал на меня Митрополиту. Но я внесла вклад-пожертвования в его монастырь, и он успокоился. Я принялась читать:

'Долгие лета тебе Дщерь наша, Принцесса Трапезунда, Византии и Рима, Великая Княгиня Московская и Королева Ливонская Александра из рода Комниных Великих. Да благословит тебя Господь наш, Иисус Христос, Пресвятая Богородица и Святые Отцы Церкви нашей. Благодарствую я за твою помощь, Царица. Большое подспорье она даёт моей пастве. Да ещё благодаря тебе, Султан Египетский послабления нам дал, за что низкий тебе поклон от паствы моей. Наслышан я о чудесах, что случались с тобой в Москве. То подтверждают, как купцы из Руссии, так и из других держав. И это значит, что Пресвятая Богородица распростерла над тобой покров свой и длань свою. Мы молимся за тебя Царица Александра. По поводу патриаршества на Руси. Я благословляю Митрополита Варлаама на патриаршество ибо Руссия единственная православная держава, которая не находится под пятой иноземцев и иноверцев. И мощь Руссии только возрастает. Вы, как путеводная звезда во мраке ночи сияете для нас, остальных Восточных Православных Церквей. Я молюсь за то, чтобы Православная держава вновь поднялась, как над этим грешным миром, как когда-то здесь, на этих берегах высилась Византия. Все мы вышли из святого града Константина, что есть второй Рим. А Москва есть Третий Рим. Вы сами так себя назвали. Значит и должны стать Третьим Римом. К сожалению сам я не смогу прибыть на интронизацию нового Патриарха в Москву. Далеко слишком, да и я не молод уже. И паству свою оставить не могу. Но свой голос я отдаю за новую патриаршью кафедру, за московский Патриархат. Да благословит тебя Господь, Царица Александра из рода Комниных Великих. Древней Византийской Императорской династии. Последний луч надежды нашей.

Его Божественное Блаженство Папа и Патриарх великого града Александрии, Ливии, Пентаполя, Эфиопии, всего Египта и всей Африки, Отец Отцов, Пастырь Пастырей, Архиерей Архиереев, тринадцатый Апостол и Судия Вселенной Иоаким I Афинянин.

Дата, подпись и личная печать Патриарха.'

Прочитав, я довольно улыбнулась. Бережно свернула свиток и вложила назад в тубус. Сидела и счастливо улыбалась. Ну что, господа присяжные заседатели. Как говорится, лёд тронулся. Первый пошёл!!!

— Матушка, ты улыбаешься? Хорошие новости? — Спросила меня Ксюша. Я встала, подошла к ней. Взяла её голову в ладошки и поцеловала её в лоб.

— Да, Ксюшенька. Скоро у нас будет не Митрополит, а Патриарх. Мы станем канонической Православной Церковью, которая ни от кого зависеть не будет! И никакой Константинополь нам будет не указ! Мы встанем вровень с первым Римом и со вторым!

— Как же так. Матушка? — Глаза Ксении расширились.

— А вот так, дорогая моя. Но, об этом никому ни слова, девочки мои.

Спустя ещё неделю пришло письмо из Антиохии. Своё послание мне прислал Его Божественное Блаженство Патриарх Великого Божия града Антиохии, Сирии, Аравии, Киликии, Иверии, Месопотамии и всего Востока, Дорофей III. Он тоже благословил Московского Митрополита Варлаама на патриаршество. Писал о путеводной звезде для всего Православного мира, надежде Православия и благодарил за финансовую помощь, оказанную ему и его пастве. Второй тоже пошёл. Я усмехнулась. Ну куда, вы мои дорогие от меня денетесь⁈ Никуда. А скоро мои галеоны и там появятся. У меня очень большие планы, господа присяжные-заседатели! Дальше послания пошли косяком. Иерусалимский Патриарх — Его Божественное Блаженство Патриарх Святого Града Иерусалима и всей Палестины, Сирии, Аравии, всего Зиорданья, Каны Галилейской и святого Сиона, который тоже дал своё согласие на патриаршество в Москве. Пусть сам присутствовать не мог. Благодарил Царицу Ливонскую и Московскую за пожертвования и поддержку. Пришло послание и от грузинского Католикоса и Патриарха. Он тоже поддержал создание московского патриархата. Обещал прибыть в Москву. Это было самое важное. При интронизации Патриарха хоть часть патриархов иных земель, должна была быть. Их присутствие. Потом отписались болгары. Их Митрополит, так как патриаршество там было уничтожено в интересах Константинопольского патриархата. Счёт, к Царьградскому патриарху увеличился. Как и за сербский Патриархат, который так же османами был ликвидирован. Но их Митрополит согласился приехать в Москву. Итак, что в остатке? Александрийский, Антиохский и Иерусалимский отдали свои голоса за Москву. Грузинский католикос тоже. Я даже не сомневалась. Болгарский первосвященник, а точнее предстоятель Орхидской автокефалии, которая единственная в Болгарии оставалась независимой от Константинополя, в сане архиепископа тоже проголосует за Москву. Я в этом была уверена. Проголосует ли сербский архиепископ? Тут вопрос, так как турки ликвидировав сербский патриархат, подчинили сербскую православную церковь Константинопольскому патриарху. Остаётся только Вселенский Патриарх, первый среди равных. Ну что же, Владыко, посмотрим, насколько ты крут. Армянский католикос молчал. Это напрягало, хотя своих эмиссаров я к нему посылала. Как же, он же изначальный, типа чистой веры. Меня стало это раздражать. А не послать ли его? Попросила аудиенции у Митрополита. Помолились с ним

— Говори, дщерь наша. — Велел он, когда я зашла к нему, приклонила колено, перед сидящим Варлаамом и попросила благословения. Получив его, спросила:

— Владыко, можно ли игнорировать армян в вопросе патриаршества?

— Можно. Но, Александра, учитывая сложившуюся ситуацию, лучше не надо. Его слово может стать решающим.

Я опустила голову. Сволочь такая. И ведь он знает об этом. Может заменить католикоса? На более сговорчивого? Хотя это рискованно. Тем более, я получила ответ на своё послание в Царьград. Константинопольский Вселенский патриарх был против. Ясен пень, против. Он такой гешефт имеет с русских земель. Но я не собиралась отступать. Варлаам должен стать Патриархом и точка. И ещё, хоть одного Патриарха надо иметь на интронизации, кровь из носа. Кого мы возьмём? Грузинского Католикоса. Он ближе всех. Надо вытащить его в Москву.

— Владыко, какие у нас автокефалии есть, независимые от Константинополя?

— Не так много. Александрийский патриархат, Иерусалимский, Антиохский, Грузинская епархия. Раньше до осман были независимы Болгарский и Сербский патриархаты. Но после завоевания этих государств османами, их патриархаты были ликвидированы. Но у Болгарского православия сейчас имеется Орхидская епархия. Она не зависима от Константинополя. Мало того, сто лет назад в её состав вошли, отколовшиеся от Константинополя Софийская и Видинская епархии. Чуть позже к Орхидской епархии примкнули Валашская и Молдавская епархии, и православные общины Далмации и Италии. Сейчас Орхидской епархией управляет архиепископ Прохор. Он болгарин, не грек.

— Это важно, что он болгарин, а не грек?

— Важно. Греки традиционно тяготеют к Константинополю. А вот болгары нет. Они мечтают о восстановлении независимой Болгарской Православной Церкви. Именно поэтому между Вселенским Патриархом и Орхидским Архиепископом идут трения. Они друг друга терпеть не могут. Но османы поддерживают Орхидских архиепископов, для уменьшения влияния Константинополя на Балканах.

— Хоть в чём-то есть польза от осман! Скажи, Владыко, какие ещё есть?

— Официальные, канонические, это Константинопольская, Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская, Грузинская. Они являются, так называемыми халкидонскими церквями, которые признают богословские постановления Халкидонского Вселенского собора 5960 году от Сотворения мира. — Я быстро посчитала своим внутренним калькулятором. Это означало 451 год от Рождества Христова. — Но были и такие церкви, которые отказались признавать итоги Халкидонского Вселенского Собора и всех последующих вселенских соборов. Их называют дохалкидонские древние восточные церкви. К ним относится Армянская Апостольская Церковь, а так же католикосат Великого Дома Киликии, который признаёт первенство Армянской Апостольской веры. Правда почти пятьдесят лет назад, после падения Константинополя османы создали Константинопольский патриархат Армянской Апостольской веры и все армянские церкви подчинены ему, как и Киликийский Католикосат со своими епархиями и приходами.

— Армянскому Католикосу я отправляла послание. Ответа пока нет. В Константинополь обращаться не стоит. Османы не разрешат им участвовать в интронизации русского Патриарха. Ладно, а какие ещё?

— Александра, ты не помнишь, кто из Православных церквей не поддержал Халкидонский Вселенский собор?

Блин, палево.

— Прости, Владыко, но спроси сейчас кого из православных в Москве, не так много таких знающих наберётся, я уверена. Это теологические споры. Да и было это давно, больше тысячи лет назад. — Сделала невинное лицо и смотрела на Владыку преданными глазами.

— Кроме армян, решения Халкидонского собора не поддержали грузины. Но спустя 70 лет после собора они всё же перешли на сторону остального Православия. Так же решения Халкидонского Собора не поддержала Коптская Православная Церковь. Но коптов не так много. Они сильно подвергались гонениям со стороны мусульман, которые захватили Египет в седьмом веке.

— Насколько Коптская Православная Церковь древняя?

— Одна из самых древних. Изначально это была одна церковь, Александрийская. Но в шестом веке, Александрийская Церковь разделилась, на халкидонскую и нехалкидонскую, то есть коптскую.

— И как называют первосвященника коптов?

— Папа Александрийский и Патриарх Престола святого Марка во всей Африке и на Ближнем Востоке. Сейчас там Иоанн ХIII. Что ты хочешь, Александра?

— А почему бы не пригласить Иоанна ХIII на интронизацию русского Патриарха? Мы же обратились к армянскому Католикосу? А коптская церковь древняя.

— Александра, ты не понимаешь. В отличии от коптской церкви, армянский Католикос постоянно общается как с Римом, так и с Константинополем. Армянская диаспора одна из самых многочисленных, как в Европе, так и в Азии. Поэтому его мнение для нас не маловажно. Коптов, как я тебе и сказал, немного и большого влияния они не имеют.

— Владыко, а нам не надо влияния. Нам важен символизм, как один из символов христианства — символ веры. Коптская церковь как бы не древнее армянской. Это важно, Владыко. Где находится престол коптского Патриарха?

— В Каире.

— Не плохо. Какие ещё древние восточные православные церкви?

— Сирийский православный патриархат Антиохии и всего Востока.

— Кто у них Патриарх?

— Патриарх Антиохии и всего Востока Игнатий Яков I аль-Хури Набский

— Где он находится?

— В Мосуле, Сирия.

— Очень хорошо, Владыко. Все они в поле нашей досягаемости. Кто ещё?

— Маланкарская сирийская православная церковь.

— Ещё одна сирийская церковь?

— Да. Одна из самых древних. Я бы даже назвал, самая древняя. Её основал апостол Фома, в 5561 году от Сотворения мира. — Я моментально посчитала. 52 год от Рождества Христова. Спустя всего 19 лет после смерти Христа. Не слабо!

— И где находится его престол?

— В Коттаяме. Это Западная Индия.

— Ууу. Печально… Хотя… С заделом на будущее… Даже не плохо.

— Ты о чём, Александра? — Митрополит вопросительно посмотрел на меня. Я ему невинно улыбнулась.

— Да не о чём, Владыко. Ладно оставим Индию пока в покое. А ещё какие?

— Абиссинитская Православная Церковь. Но она находится в зависимости от коптской.

— Абиссиния, это Эфиопия?

— Да.

— Ну вот. Владыко, а ты относишься к коптам с таким… Ээээ, пренебрежением что ли!

— Александра!

— Что, Александра, Владыко! Ты посмотри, какое это не паханное поле для православия! Вы общаетесь между собой?

— Нет. У нас нет евхаристического общения.

— Плохо, Владыко.

— Что значит плохо? Не зарывайся, Александра, Царица Ливонская и Возлюбленная Дщерь Наша. Не тебе судить о догматах Церкви. На это есть высшие иерархи.

— А я не сужу о них, Владыко. И не собираюсь участвовать в спорах о догматах церкви. Это не моя епархия.

— Вот то-то.

— Я за общение Русской Православной Церкви с древними Восточными Православными Церквями. Ведь они древние, а значит изначальные. Почему нет общения нашего Православия с древними Восточными ПРАВОСЛАВНЫМИ церквями, Владыко? Просто общения? Можно вести диспуты по догматам. Ради бога. Но общаться надо, Владыко. Тем более, они терпят крайнюю нужду. А вы, остальные православные, смотрите на них с высока. Это нормально? Я считаю ненормально. Я буду поддерживать их. И коптов тоже. И сирийцев. Надо и тех, кто в Индии. Ты Владыко понимаешь, что Православие в Индии, это наш форпост? Мне без разницы догматы Православной и тем более Католической Церкви. Мне важно сохранить древние восточные Православные Церкви. Я хочу их сохранить и развить. Пусть они отличаются от Русского Православия. Главное, что они всё равно Православные!!! Это наш стратегический резерв в борьбе за веру. Подумай об этом, Владыко!

Я встала и прошлась по комнате. Как же я раньше об этом не подумала? Дура. Пусть хоть кто-то из них будет присутствовать при этом, и тогда я утру нос Вселенскому Патриарху. Присутствие хоть кого-то из Древних Восточных Церквей, просто присутствие, это очень мощный сигнал и символизм. Ничего, засранец Константинопольский. Я с тобой ещё разберусь. Как там, базильевсы Византии легко меняли Патриархов, хорошо, когда я захвачу Константинополь и если ты ещ1ё будешь сидеть на своём престоле, я тебя в бараний рог согну. И сама выберу, кто будет Константинопольским Патриархом. Но не ты. Ты уже живёшь в кредит. Я была зла, как стая волчиц. Посмотрела на Митрополита. Наверное он угалал в моих глазах мои эмоции.

— Саша, успокойся.

— Я спокойна, Владыко.

— Нет, не спокойна. В тебе гордыня. Давай помолимся. Иди сюда. Вставай на колени. Будем молится.

Пришлось встать на колени и начать молится.

«Отрицаюсь тебе, сатана, гордыни твоей и служению тебе, и сочетаюсь Тебе, Христе, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь».

— Теперь молитва об избавления от гордыни.

О великий Христов угодниче, святый человече Божий Алексие, душею на небеси Престолу Господню предстояй, на земли же данною ти свыше благодатию различная совершали чудеса!

Призри милостивно на предстоящыя святей иконе твоей люди, умиленно молящыяся и просящыя от тебе помощи и заступления. Простри молитвенно ко Господу Богу честнии руце твои и испроси нам от Него оставление согрешений наших вольных и невольных, в недузех страждущим исцеление, напаствуемым заступление, скорбящым утешение, бедствующым скорую помощь, всем же чтущым тя мирную и христианскую жития кончину и добрый ответ на Страшнем Суде Христове.

Ей, угодниче Божий, не посрами упования нашего, еже на тя по Бозе и Владыце возлагаем, но буди нам помощник и покровитель во спасение: да твоими молитвами получивше благодать и милость от Господа, прославим человеколюбие Отца и Сына и Святаго Духа, в Троице славимаго и покланяемаго Бога, и твое святое заступление, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Я читала молитву. В какой-то момент из монотонности текста, перешла в иное состояние. Как только закончилась эта молитва Я автоматом, сама не понимая прочему, перешла к другой:

Царица моя Преблагая, Надежда моя, Богородица, Приют сирот и странников Защитница, скорбящих Радость, обиженных Покровительница! Видишь мою беду, видишь мою скорбь; помоги мне, как немощному, направь меня, как странника. Обиду мою знаешь: разреши ее по Своей воле. Ибо не имею я иной помощи, кроме Тебя, ни иной Защитницы, ни благой Утешительницы — только Тебя, о Богоматерь: да сохранишь меня и защитишь во веки веков. Аминь.

По моим щекам бежали слёзы. Закончив эту молитву, начала другую:

Тебе, высшей Военачальнице, избавившись от бед, мы, недостойные рабы Твои, Богородица, воспеваем победную и благодарственную песнь. Ты же, имеющая силу непобедимую, освобождай нас от всяких бед, чтобы мы взывали к Тебе: радуйся, Невеста, в брак не вступившая!

Увидела словно в киносъёмке лицо Владыки. Оно было шокированное. Он даже отодвинулся от меня и начал истово молится. Уронил свой посох. В меня ударил свет. И словно руки моей мамы обняли меня.

«Моя хорошая. Ничего не бойся, девочка моя. Всё у тебя получится». И Её сияющая улыбка. Её сияющие руки. Я ещё больше заплакала.

— Матушка. Мама. Я так устала.

«Ничего страшного, Сашенька, ты сильная. Ты всё сделаешь, как надо. Я в тебя верю. Соберись».

— Почему я? Почему мне всё это выпало?

Ласковые руки обнимают меня.

«Потому, что ты избранная. Я так рада этому, Сашенька».

Свет, ослепительно яркий. Потом забытьё. Очнулась на постели у Митрополита. Увидела его лицо.

— Владыко? Что происходит? Что случилось?

— Богородица говорила с тобой, Александра?

— Да, Владыко. Матушка моя говорила со мной. Сказала, что верит в меня. — У меня опять побежали слёзы.

Он погладил меня по голове.

— Господь с тобой, Александра. И Пресвятая Богородица. Ты поцелованная ими. Ты сокровище Руси. Я рад, что являюсь свидетем такого чуда. Тебе надо беречь себя.

Я села на постели.

— Что значит беречь себя, Владыко?

— Просто беречь. Ты не понимаешь? Не каждый год Господь посылает святую Деву на Русь.

— Да какая я святая, Владыко? Я армии веду в бой. Города беру и отдаю их на разграбление. А там что только не творится. Святые так не поступают.

— Ты откуда знаешь, что и как святые поступают? Пути Господни неисповедимы. Кто мы такие, чтобы осуждать эти пути? Давать им оценку и судить их? Никто. Господь сам знает, как и что делать. А нам остаётся только принять их. — Он стал гладить меня по голове. Гладил, как любящий отец гладит свою дочь. Я уткнулась ему в грудь, заплакала.– Поплачь, Александра. В этом нет ничего плохого. Мы будем с тобой спорить ещё и не раз. Но Господь сам сделает так, как ему нужно. И если ты проводник воли Господа, тогда будет так, как ты говоришь.

Я замерла на груди Владыки.

— Спасибо, Владыко.

— Господь с тобой, Александра, Порфирородная и Багрянородная Царевна Византийская, Порфирогенита. Наследница Трапезунда, Византии и Рима, Великая Княгиня Московская, Царица Ливонская. Дщерь наша возлюбленная.

Прошла в тронный зал Грановитой палаты. Передо мной был трон Великого Князя Московского. Я смотрела на него заворожённо. Никто ранее из женщин на него не садился. Я подошла близко. Опять замерла. Кто, кроме Великого Государя, садится на него? Никто. И я тоже. Пусть я буду семи пядей во лбу, но всё равно, не имею прав на престол. Садится на него имеет право только сын Государя и то после смерти отца. Хотя один раз я уже усаживалась на него, перед боярами, когда вернулась из похода на берега Рейна. Я улыбнулась. Где один раз, там и второй. Подошла ближе. Рассматривала трон со всех сторон. В Грановитой палате никого не было. Думские бояре начнут собираться чуть позже.

— Если нет Государя, то его место занимает его жена. — Проговорила я и села на Московский престол. Откинулась на спинку. Замечательно. Даже зажмурилась. Посидела, вздохнула. Ладно, чего расселась? Вставай давай. Тебе дела делать, а не задницу на троне греть. Увидела Богдана с Никифором. Удивлённо посмотрела на них.

— Почему я не слышала, как вы зашли?

— Ты задумалась, Матушка. Да ещё глаза закрыла. — Ответил Богдан. Никифор кивнул, подтверждая слова своего товарища.

Я встала с трона Московских Великих Князей. Богдан с Никифором смотрели на меня так, словно это было в порядке вещей, сидеть на престоле женщине.

— Ладно, мальчики мои. Поедемте к Елене. Она говорила, что сегодня плавка будет. Посмотрим заодно, что там Борис усовершенствовал в паровой машине.

Мы прошли на выход. По дороге к нам присоединились Божен с Ильёй и все сержант-дамы. Айно и Аббас уже ждали нас возле крыльца с лошадьми. Верхом мы выехали из Кремля. Сейчас охрану Цитадели несли исключительно старшие кадеты и солдаты Корпуса. Например, охрану Спасской башни, из ворот которой выскочил мой кортеж, охраняло сразу четверо старших кадетов и десяток солдат.

Мы быстро двигались, по узким улочкам Москвы. Глядя на дома, мимо которых мы проносились, на эти грязные улочки, я злилась. Нет, реконструкция Москвы будет. Она нужна, как воздух городу. Наконец прибыли к пушкарским избам, которые с моей подачи стали называться Арсеналом. Слово было для москвичей незнакомым, иностранным. Но почему-то быстро прижилось, может быть потому, что звучало солидно и даже как-то грозно. Всё верно, в европейских языках, это слово появилось после крестовых походах. Исходное слово Арсенал от арабского دار الصناعة‎ (dār aṣ-ṣināʕa), в переводе на русский — «мастерская оружия». А московские пушкарские избы и были мастерскими оружия. Здесь создавалась русская артиллерия. Я запланировала перенести их. Вынести за пределы Москвы. Под Новый Арсенал я хотела выделить достаточно большую территорию в сотню гектар. Обнести её Арсенал мощными стенами бастионами. Это в Москве. Второй Арсенал я планировала создать в Туле. В общем-то я и начала его там создавать. Тулу расширяли и укрепляли. Начале ещё в прошлом году. Там в настоящий момент работало уже три водяных колеса, которые приводили в действие разные простые механизмы, типа молота. Работали домны, выплавляя металл. Всё больше требовалось угля. Древесный уголь, это конечно хорошо, но каменный, особенно коксующийся, намного лучше. А с древесным можно все леса извести под корень. А лес мне был нужен для моего флота. И флот я собиралась строить не только на Балтике, где я ещё покажу, кто там хозяин, вернее хозяйка, но и на Чёрном море. А для этого мне нужен был Донбасс. Сейчас он представлял собой одно Дикое поле. И таким он будет до 18 века. Меня это в корне не устраивало. Фактически Дикое поле я уже могла контролировать, но не до конца. И я не хотела, пока не будет обеспечена полная безопасность, посылать туда людей на поселения.

На территории Арсенала во всю стоял дым коромыслом. Это дымил паровик. Нас встретили Пётр Фрязин и Борис.

— Государыня!

— Всё, успокоились, Пётр. Борис. Давайте без официоза. Борис, что ты усовершенствовал в паровике?

— Подвижные части, Матушка. Очень надеюсь, что моя придумка позволит подвижным частям механизма работать дольше. — Борис начал объяснять мне, что именно он сделал. Я поняла, что он мне пытался объяснить.

— Борис, послушай. То, что ты сделал, это замечательно. Да это позволит продлить жизнь подвижных частей. Но решит проблему. Чтобы решить проблему. Проблему может решить, для начала шариковый подшипник.

— Шариковый подшипник? А что это, Матушка?

— Вот смотри. Берём два широких кольца. Одно большего диаметра. — Я нарисовала его палочкой на земле. Второй меньшего диаметра. — Нарисовала внутри первого кольца второе. — А в промежутке между этими кольцами находятся шарики. — Нарисовала шарики. — Теперь понял принцип?

— Понял, матушка. Кольцо меньшего диаметра крепится на неподвижную часть механизма. Внешнее кольцо крепится на подвижную. И за счёт этого идёт вращение. Как просто!

— Не просто, Борис. В том то всё и дело, что не просто. Для долговременной работы подшипника, его шарики должны быть идеально отшлифованы и быть одинакового размера. А именно с этим проблема. Чтобы создать идеально похожие, одного диаметра шарики, нужен фрезерный станок. Даже самый простой. А у нас даже простейшего токарного станка нет.

На территорию Арсенала заехала карета в окружении конного вооружённого эскорта. Возглавлял его мой деверь, Василий. Мы друг другу улыбнулись и кивнули… Я поняла, что прибыла Её Ампираторское Высочество Елена. Карета остановилась и из неё выскочила Елена. Халдеи даже не успели соскочить с кареты и открыть Византийской Принцессе-Царевне дверцы. Я усмехнулась. Ленка подбежала ко мне.

— Здравствуй, дорогая. — Сказала я, продолжая улыбаться. Мы обнялись.

— Сань, ты чего приехала? На плавку посмотреть?

— Не только на плавку. Борис мне рассказал о своём ноу-хау.

— А, я поняла. Да, что-то они тут с Петей нахимичили. Но посмотрим, как это поможет. А что ты рисовала на земле?

— Смотри ка какая глазастая принцесса Будур. — Я засмеялась. — Я объяснила Борису, что проблема подвижных частей механизмов, не только паровика, но и других, может быть решена только после того, как появится шарикоподшипник. И нарисовала ему схему подшипника. Он понял и проникся. Так, стоп, дорогая. Не всё сразу.

— А что такое, Сань? Может он сделает? Бориска талантливый парень.

— Не сделает. Будь он хоть семи прядей во лбу. Здесь нужен фрезерный станок. Как минимум. А у нас даже простейшего токарного станка нет. Работающего. Я знаю, что ты пытаешься его сделать.

— Пытаюсь, Сань. Выть охота от безнадёги.

— Не вой. Найдём выход.

Увидела Маркуса. Он тоже приехал с Еленой.

— Лен, конченный алкаш с тобой? Удивлена.

— Да ладно, Сань, он не алкаш. У него много умных мыслей. Правда и всякого мусора тоже много.

Я заметила, как прибывший эскорт, соскочив с коней стал довольно грамотно рассредоточиваться по территории, где находились мы с Еленой, беря всё под свой контроль. Молодец, Вася. Я взглянула на него. Судя по всему, Василий Вяземский очень хорошо усвоил уроки по обеспечению безопасности высших лиц государства. Из него получался идеальный начальник 9-го управления КГБ Московской Руси.

Домна начала выдавать чугун. Один из работников выбил пробку. Огненная лава полилась по желобу, озаряясь миллионами огненных искр. Лава сразу пошла в конвертер. Раздался протяжный гудок паровика. Заработали приводы к насосам, что качали воздух в конвертер. Паровик окутался паром. Мои сержант-дамы и палатины смотрели со страхом на чудную машину и крестились.

— Поддай дров! — Закричал кому-то Пётр Фрязин. Опять раздался протяжный гудок паровика. Движения приводов ускорялись. Ленка, глядя на это, закусила нижнюю губу. Потом я услышала её молитву:

— Отче наш, Который на небесах!

Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое;

Да будет воля Твоя и на земле, как на небе;

Хлеб наш насущный дай нам на сей день;

И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;

И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого… Прошу тебя, пусть всё закончится хорошо, Господи.

Ленка даже сложила ладошки в молитвенном жесте. Я была шокирована. Елена была бледная. Я поняла, подруга сильно взволнованна. Моя Ленка, циничная, хамоватая, для которой не было никаких авторитетов, молится, просит, чтобы плавка прошла благополучно. Это было невероятно.

Паровик продолжал работать. Опять гудок. Молитвы начали читать и мои сержант-дамы. Каждая на своём языке. Даже Айтан. Я молчала, заворожённо глядя на конвертер. И сама не заметила, как стала говорить слова молитвы Богородице. В какой-то момент обратила внимание на Бориса. Он смотрел на песочные часы. Чугун в конвертере кипел, превращаясь в сталь. Около конвертера собрался народ. Все молча смотрели на него. Борис стоял и то сжимал ладони в кулаки, то разжимал. Пётр Фрязин крестился.

Судя по всему, паровик работал на полную мощность.

— Борис, ты не сильно разогнал паровик? Его не разорвёт? — Спросила я молодого и очень одарённого молодого мужчину.

— Не знаю, Матушка. Но очень надеюсь, что он выдержит. Это должно повысить выплавку стали. — Борис продолжал смотреть на песочные часы.

— Саня, если сейчас паровик не выдержит, нам тут всем писец наступит. Убежать не успеем. — Выдохнула Ленка.

— Всё будет хорошо, Леночка. Не суетись. Знаешь, если всё получится, я такой паровик на корабль поставлю. Вот для всех будет сюрприз. Только колёса не буду изначально делать. На хрен их. Сразу винты. На галеон. Натуральный линкор получится. Я тогда султана вынесу на раз-два.

— Вот ты, Саня, сумасшедшая!

— А как ты хотела, Леночка? Безумству храбрых поём мы песню! Арсенал мы будем выносить за город. Я уже место присмотрела. Там всё будет. И паровики, и домны, и конвертеры, и цеха оружейных заводов. Нам бы токарный, сверлильный и самое главное, фрезерный станки сделать. Пусть самые примитивные. Это в любом случае прорыв будет мощный.

— Сань, хотя бы токарный давай сделаем? Пусть самый простой? Я помню, что первый токарный станок сделали ещё при Петре Первом.

— Извини, подруга, но Петюнчика не будет. Я очень на это надеюсь. Не хватало мне ещё подпустить к власти этих безродных Романовых. А это мысль. Надо о них позаботиться заранее.

— Ты что, их всех убьёшь, Сань? — Ленка смотрела на меня шокировано. — Сань, а может достаточно одних Шуйских, которых ты почти под корень извела? Романовы пока что ничего плохого не сделали.

— И не сделают. Ибо не будет никакой опричины, на которой они и поднимутся. И начнут на шапку Мономаха смотреть голодными глазами. Ещё не известно почему Рюриковичи сгинули? Я почему-то уверена, что к этому приложили руки Романовы и Годуновы. Годуновых потом Романовы тоже слили в канализацию и в итоге сами вскарабкались на царских трон. То есть, взяли то, что им не принадлежало. Ибо они не природные были Цари.

— А что, Рюриковичи природные? Брось, Сань. Сколько среди Рюриковичей было уродов и мразей конченных?

— Достаточно было. Но они изначальная династия, которая сначала сделала Древнюю Русь мощной державой, а потом и Москву. Это их наследие, а не Романовых и Годуновых всяких. И поэтому, власть на Руси должна принадлежать Рюриковичам. Я об этом позабочусь. Вася в силе ещё. Детишек с ним нарожаю. И каждому определю его огород. Я не повторю ошибки Софьи Палеологини. Мои дети враждовать не будут. Ибо каждый мой сын, получит свою корону.

— А почему всё же ты решила, что будут одни пацаны, Сань?

— Я же тебе говорила, что девочек у меня не будет. Почему, не знаю. Но точно тебе говорю, Лен, одни пацаны. Я мальчиковая мама. Хотя дочку очень хочу. Но увы, не в этой жизни. Так что, одно пацанье будет. И я не хочу, чтобы они друг друга ненавидели, как сейчас братья ненавидят Василия. И готовы начать большую смуту в борьбе за престол. Софья нарожала пацанов, и трава не расти. Мозги совсем не работали у дуры. Ты думаешь Вася от природы такой злой и жестокий? Нет. Он братьев любит, как бы это не странно выглядело. Но это так, Лен. Но ведь они его не любят. И каждый из них считает, что он на престоле Московском будет более лучший правитель. Вася это понимает прекрасно. Но до последнего момента он не был уверен в себе. А тут я подарила ему надежду. Сына родила. У него словно крылья выросли. И, конечно, он будет защищать своих детей, даже ценой жизни своих братьев. Ты же в курсе, что на меня напали, когда я возвращалась домой? И там, Лен, замешаны его братья. Да, моя дорогая. Они прекрасно знают, что я его болевое место. Убей меня, они убьют его. Да, Лен. Они убьют его будущее. Я ему уже отписала, что и как. Он пока молчит. Но не удивляйся тому, что будет происходить, когда он вернётся.

— Ты думаешь, что Василий своих братьев под топор положит?

— Положит. Может не всех, но одного, как минимум. А остальных возьмёт под плотный контроль так, что они без его ведома даже посрать не смогут сходить. И поэтому я не хочу, чтобы такая же судьба постигла моих детей. Поэтому, каждый мой сын будет иметь свою царственную поляну.

— Господи Сань, хорошо, что я не Великая Княгиня Московская. И что мои дети не будут знать всех этих ужасов.

— Не спеши, милая моя.

— Не поняла? Сань, ты чего?

— А того, дорогая. Если что случись со мной, с Васей и нашими детьми, кто будет в очереди первым на престол?

— Его братья.

— Возможно, если к этому времени они останутся живыми. Но в таком случае опасность будет угрожать уже тебе и твоим детям.

— Почему? Я же не Рюриковна. Прав на престол не имею. — Елена смотрела на меня удивлённо.

— Ошибаешься. Вяземские тоже Рюриковичи в каком-то там надцатом поколении, как и Шуйские, и Голицыны, и прочие.

— Но я Вяземская только по мужу, Сань!

— Всё верно. Но, ты забываешь, мы с тобой тоже Рюриковны, по женской линии. А твой сын и Вяземский, то есть Рюрикович с одной стороны и Комнин, сын имперской принцессы, с другой. В нём течёт кровь древних императоров. Кесарей или по другому Базильевсов. И в случае чего, Андрей вполне может стать одним из первых кандидатов на престол.

— Этого мне ещё не хватало! Сань, скажи мне, что с тобой ничего не случится?

— Не случится. Успокойся. Насчёт токарного станка. Токарные станки, дорогая моя, уже давно используются. Ещё со времён Древнего Египта. А в Китае, в эпоху воюющих царств, а это за четыре столетия до рождения Христа, токарные станки использовались за изготовления оружия уже в промышленных масштабах. — Я усмехнулась. Ленка поморщилась.

— Сань, очень смешно. Я знаю, о каких станках ты говоришь. С ножным приводом. На таких только деревяшки точить. А мне надо нормальный станок.

— А резцы у тебя из чего?

— Пока из стали. Сейчас пробуем разные сплавы. Всё методом тыка. Пытаюсь сделать углеродистую сталь и легированную.

— Получается?

— Пока так себе. Сань, я не сталевар.

— Извини, дорогая, но уже сталевар и почётный оружейник. Чего насупилась? Вспомни, кто сделал в России первый работающий более-менее нормальный токарный станок?

Ленка задумалась. Потом ответила.

— Нартов!

— А откуда ты это знаешь? — Спросила её. Она пожала плечами.

— Читала где-то. Может в этой как её «Наука и техника». Или ещё где, не суть.

— Молодец. Видишь, как у нас память заработала. Чем станок Нартова отличался от остальных, бывших на тот момент?

— Так, подожди… Он изобрёл токарно-винторезный станок с механизированным суппортом и сменными зубчатыми колесами.

— Умница. Схема была или рисунок к статье?

— Была.

— Уже лучше. Вспоминай. По сути, механизированный суппорт Нартова остался таким же и спустя две с лишним сотни лет, Лена. Он практически не изменился. Сумеешь сделать его, значит по такой же схеме, с небольшими изменениями сможешь сделать и токарно-сверлильный, горизонтальный станок. Для сверления каналов орудийных стволов. Он, кстати и такой сделал. Там сразу, одновременно три или четыре ствола сверлились. И это не маловажно. Так, как увеличивалась точность и дальнобойность орудий.

— Борис, формы готовы? — Спросила Елена.

— Готовы. Можно сразу металл заливать в них.

Мы некоторое время молчали.

— Сань, Борис хочет сделать стальную пушку.

— Смысл?

— А что, нет смысла?

— Я считаю, что нет.

— Почему?

— Пушка всё равно будет стрелять ядрами. Стальную стоит делать, если появятся полноценные снаряды. Сам ствол нарезной. Зарядка с казённой части, но не такая, какая сейчас. И иметь нормальный клиновой затвор или поршневой. Вот тогда да, только стальные, так как бронзу, медь и даже чугун не выдержат давления пороховых газов и их разорвёт. Сейчас смысла делать стальной ствол нет. Сталь, конечно, лучше бронзы, меди или чугуна. Но она и дороже, даже не смотря, что мы сделали конвертер. А без нормальных токарных станков, снаряды не сделаешь. Так что, Леночка, стальные пушки, это пока не про нас. Хотя одну он пусть сделает. Посмотрим. Но всю остальную сталь пустишь на ружейные стволы. Кстати, молот для проковки стволов ты сделала?

— Вот с этой плавки и сделаем. А то прежние не очень. Сань, но меди с оловом тоже не так много и они дорогие.

— Зато у нас с чугуном проблем почти нет. Так ведь?

— Да.

— Ну вот. Так что будем пушки лить из чугуна. Тебе топлива хватает для домны?

— Если честно, то его всегда мало. Сань, нужен каменный уголь. Коксующийся.

— Ты права. А для этого нам нужен Донбасс. Зачистить всё это Дикое поле от отморозков и тогда можно селить там людей. В качестве опорных пунктов ставить крепости и остроги. И чугуна того же и стали нам будет нужно всё больше и больше. Потребности будут только возрастать.

— Надо расширятся, Сань. Ещё пару домен ставить и конвертер.

— Не сейчас. Когда начнётся реконструкция Москвы, всё производство будем выносить за пределы города. Полностью. Я уже спланировала. Там и домны ставить будем, и конвертер, и оружейные цеха. И пороховой завод. А то это не дело, в городе. Не дай бог рванёт, греха потом не оберёмся. Все производственные площадки будем обносить стенами. Ставить бастионы.

— Ой, Сань, а денег то хватит?

— Хватит. У нас теперь прямой выход на Персию, а через неё в Индию и Китай. Это золотая жила. Португальцы уже добрались до Индии. Но пока они там захватили только небольшие территории. Главное не дать им там расширится и взять полностью под свой контроль всю торговлю с индийскими княжествами. Вот сейчас я думаю, кого туда послать в качестве эмиссаров? Сначала пусть всё выяснят. Подготовят почву. Лет через 10 туда должен будет вторгнутся Бабур со своей армией. Он более будет продвинут по военной части, чем местные магараджи, и разобьёт их. У него будет закалённая в боях армия, хорошая по этим временам артиллерия. Он будет применять тактику, которую в своё время применяли табориты, то есть свою артиллерию и пехоту прикрывать повозками соединенными между собой цепями.

— Вагенбурги?

— Совершенно точно. А нам этого не надо. Так что время есть, подготовить княжества к будущей войне против могол и против португальцев.

— Могол? Может монгол?

— Нет. Империя Бабура и его потомков так и будет называться Империя Великих Могол.

— Как ты далеко заглядываешь, Саша.

— Да, сама иногда думаю, как бы не надорваться. Но ничего, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Прорвёмся, Лен.

Когда сталь была готова её стали разливать по формам. Понаблюдав, уехала назад в Кремль. Перед тем, как уехать напомнила Ленке про станок.

— Да, Саш. Ты права. Что удивительно, но я помню схему, которую видела лет в пятнадцать. Надо будет её нарисовать.

— Рисуй.

В Кремле занималась детьми. Рисовали с мальчишками. Даша тоже пыталась рисовать. Хорошо провели вечер. На ночь рассказала детям сказку. Потом спела им колыбельную. Костика с Соней кормила кормилица, так как Ленка задержалась на своём производстве. Приехала совсем поздно. С собой привезла схему токарного станка Нартова. Сидели с ней вдвоём, мозговали.

— Ой, не знаю, Саша, всё ли я правильно нарисовала?

— Ничего страшного. Главное начать делать, а в процессе сама поймёшь, где правильно, а где нет. Может даже где и улучшите с Бориской. Главное что, Лен?

— Что?

— Главное, это идея. Направить мысль в нужное русло. А дальше уже дело техники.

Утром проснулась от того, что меня опять обслюнявили, это Дарья постаралась, залезла ко мне в постель. А ещё мальчишки прыгать, опять же на моей постели вздумали. Благо ложе у меня широкое было. Супружеское наше с Василием. Место всем хватило.

— Разреши, Матушка. Ко мне в светлицу заглянула Фрося.

— Заходи. Пусть воды принесут, холодной и горячей. Умываться будем.

Чуть позже, зашла и Агафья Гордеевна, сестра нашей с Леной свекрови, главная над няньками великокняжеских детей. Покачала головой, глядя на Славку и Андрейку.

— Так, боярычи, пойдёмте одеваться.

— Правильно, Агафья Гордеевна. Забирайте их. Пусть сделают зарядку и приведут себя в порядок. А я пока займусь Княжной. — Дашу я держала на руках. Костик с Соней продолжали спать.

Умыла Княжну. Одела её. В мои покои постучались.

— Кто там?

Дверь приоткрылась, в комнату заглянул Богдан.

— Матушка, тут из Госпиталя посыльный. Дарёна просила тебя приехать.

— А что у неё случилось?

— Не знаю, Матушка. Но она попросила приехать, как можно быстрее.

— Хорошо. Приготовьтесь, поедем в Госпиталь.

— Слушаюсь, Матушка. — Богдан исчез за дверью. Я посмотрела на Дашу. — Прости, Солнышко. Маме ехать надо к тёте Дарёне. — Даша обняла меня за шею и прижалась ко мне своим личиком. Я её поцеловала в макушку. — Я тебя тоже люблю. Передала Княжну няньке. Надела платье, а не привычную мне форму.

Вышла из своих покоев. Двое солдат Корпуса с ружьями и примкнутыми к ним штыками, охраняли вход ко мне. Вообще в этом крыле великокняжеских палат солдат и кадетов было достаточно. Через каждые пять-десять метров стояли караулы. Богдан и Айно ждали меня. Тут же были и мои сержант-дамы.

— Девочки, оставайтесь здесь. Я в Госпиталь. — Велела я своим фрейлинам. Фросю я взяла с собой. Мы быстро прошли по коридорам палат и вышли на Красное крыльцо. Карета меня уже ждала, как и остальные мои палатины. Плюс сотня кирасир Корпуса Алексея Кобылы.

По прибытию на территорию Госпиталя, а он расширился. Было построено ещё два корпуса. Пока из дерева. В будущем я планировала убрать их и выстроить из камня или кирпича. Дарёна ждала меня на крыльце. Дверь кареты открыл Божен. Я вышла. Так же возле крыльца стояли трое в латных доспехах — кольчуги с броневыми нагрудными пластинами, металлические наручи. У них даже ноги были в кольчужных чулках с наколенниками. Не плохо ребята упакованы. В руках держали остроконечные шлемы. А так же, возле крыльца меня ждал дьяк посольского приказа Митрофан Карачаров.

Дарёна и дьяк поклонились мне. Трое в доспехах смотрели на меня во все глаза, но тоже поклонились вслед за Дарёной и дьяком.

— Здравствуй, Дарёна. Что-то случилось? — Спросила, идя к своему заместителю по медицинской части.

— Здравствуй, Матушка. Тут такое дело. У нас больной. Он басурманин, но какой-то знатный. У него боли в пояснице, в гениталиях. Очень сильные. И ещё кровь в моче. Я знаю такое. Ко мне обращались люди с таким. Я давала пить взвары. У одних проходило, у других нет. А здесь совсем ему плохо.

— Здравствуй, Митрофан. А ты что здесь делаешь?

— Так это, Матушка Государыня. Беда у нас тут. Привезли в Москву Князя Черкесского. Брата Верховного Князя черкес, Талька. Худо ему совсем. Прослышали они, что ты искусница великая в лекарском ремесле. А у княжеского брата болезнь. Муку он терпит великую.

— А это кто? — Указала я на воинов.

— Так черкесы, Матушка Государыня. Вон тот молодой племянник княжеский Идал. — Он указал на мужчину лет тридцати. Остальные были постарше. — Ты посмотри болящего, Матушка Царица. Черкесы нам очень нужны. Конница у них дюже хорошая. Сейчас часть черкесских князей и бояр, коих в Черкесии зовут уорки, перешла на сторону осман. А часть нет. Они в нашу сторону смотрят. Вот Князь черкес Беслан, брат Талька, готов поддержать нас против турка то.

— Я поняла, Митрофан. — Взглянула на Дарёну. — Пошли, посмотрим. А вы тут ждите. — Сказала я дьяку и родичам черкесского князя.

Прошли в здание Госпиталя. Там я переоделась в длинный халат. Зашла в палату, на которую мне указала Дарёна. В палате на кровати лежал мужчина лет 50-ти, может немного старше. На голове волосы с проседью, как и в бороде. Он был бледен. В глазах застыла мука. Я присела на табуретку рядом с его постелью.

— Здравствуйте, Князь. Ты понимаешь нашу речь?

— Да, Царица Русская, Искандер-Султан. Я бывал в Москве несколько раз, как при нынешнем Великом Князе, так и при его отце, Иоанне. — Говорил он с акцентом, но довольно хорошо.

— Это хорошо, что понимаешь. Давай поговорим с тобой, Князь, о том, что тебя беспокоит? — Я стала задавать вопросы. Он отвечал. Я внимательно его слушала. Сам князь был уже раздет, в одной длинной нательной рубашке до колен. Попросила его лечь на живот. С трудом, застонав он перевернулся. Я ощупала его поясницу. Опять задавала вопросы. Он отчал. И чем больше я его слушала, тем всё меньше мне нравилось его состояние. По всем признакам у него был камень или камни в почках. Причём, болезнь была сильно запущена. Камень, судя по всему, был большой. Больше 7 сантиметров Или как минимум больше 5. И, похоже, у него начинался воспалительный процесс. Если так дальше пойдёт, воспаление может перейти в сепсис. Дьявольщина. В 21 веке убрать камень из почек не такая большая проблема. Но это в 21 веке. А сейчас я даже не знала, что делать. В какой именно почке у него камень? И не узнаешь, так как тут нужно, как минимум УЗИ. Через мочевой канал удалить не получится, нет оборудования и инструментов. Только прямое оперативное вмешательство, а это резать и не только кожу и плоть, но и саму почку или мочевой пузырь, если камень там уже.

— Князь, я не буду скрывать от тебя, но твоё положение очень плохое. Твоя болезнь очень сильно запущена. Если бы ты обратился раньше, можно было с ней справится не так болезненно и смертельно опасно. У тебя в одной из почек камень. Он уже очень большой и этот камень убивает тебя. Поэтому ты страдаешь от сильных болей. И боли будут только усиливаться. Так же я не исключаю, что у тебя начался из-за этого воспалительный процесс. Это внутри тебя начинает скапливаться гной. Что неизбежно приведёт к сепсису, то есть заражению крови, а это смерть. Смерть мучительная.

— Что же делать, Царица? Мне говорили, что ты искусна в лекарстве.

— Искусна. Но я не Господь бог, Князь. Тебя может спасти немедленная операция. То есть, мне нужно будет вскрыть твоё тело. Боли ты чувствовать не будешь, так как тебя усыпят. Но здесь я не знаю, проснёшься ли ты после этого и будешь жить или не проснёшься, умерев. Тут половина на половину. Поэтому, Князь, решать тебе.

— Что ты будешь делать, разрезав меня?

— Постараюсь удалить камень из твоей почки. Скажу честно, раньше я такого не делала. Но читала в одном древнем трактате.

— Хорошо. Всё же надежда есть, что я останусь жив?

— Есть. Но чем больше времени проходит, тем шансы становятся всё меньше. Как бы мне не пришлось вообще удалить тебе почку. Да, Князь. У человека две почки. Жить можно и с одной.

— Хорошо. Я согласен. Делай что можешь и, если я не проснусь, не вини себя, Искандер-Султан. Ты честно мне всё рассказала и предупредила об опасности. Позови моих родичей. Я предупрежу их, что лечь под твой нож, это моя воля. И чтобы они не винили тебя, если я умру.

Я взглянула на Дарёну.

— Позови их. — Дарёна вышла. Вскоре в палату в халатах, накинутых на доспехи и в бахилах, зашли трое черкес. Он стал говорить им на их языке. Указал на меня. Черкесы его внимательно слушали. Потом поклонились мне. Вышли из палаты.

— Всё. Я им всё сказал. — Произнёс князь. Я кивнула ему.

— Дарёна, готовь Князя к операции. И нужны инструменты, особенно самые тонкие иглы. Есть такие?

— Да, Матушка. Вот, я заказывала в Литовской слободе. Там немец один делает. — Дарёна принесла инструменты, завёрнутые в полотно. Положила на стол и развернула ткань. Я осмотрела инструменты. Перебирала руками скальпели, зажимы. Ранорасширители, про которые я рассказывала Дарёне и рисовала их. Вот ранорасширитель по Бухвальтеру. Крючок пластинчатый по Фарабефу, для расширения и удержания раны при полостных операциях. Так же имели место ножницы. Осмотрела иглы. Да, хирургические иглы были тоненькими. Хотя можно было сделать ещё тоньше, но что есть, то есть. Всё же Дарёна молодчина. Постоянно пополняет свои хирургические инструменты. Благо нужды в деньгах у неё нет. Ей хорошо платят за лечение богатеи.

— Дарёна, а кетгут под эти иглы?

— Сделали, Матушка.

— Покажи. — Дарёна принесла искомое.

— Самый тонкий, Матушка, какой получилось сделать.

Взяла в руки. Да, тонкий, пойдёт. Размер примерно 5/0. Нормально. Примерно такие и применяются для сшивания почек, размер 4/0 и 5/0. Правда он не хромированный. Но на безрыбье и рыба рак!

Я вышла на крыльцо. Там стояли трое черкес. Тут же был и дьяк.

— Ну что, Матушка Государыня? — Спросил он меня.

— Плохо, Митрофан. Болезнь сильно запущена. И я не знаю, сумею ли избавить его от этой болезни. У него камень в почке. Большой камень. Этот камень его и убивает.

— Искандер-Султан. — Обратился ко мне племянник князя. Говорил он с сильным акцентом. — Скажи, мой дядя будет жить?

— Тебя зовут Идал? — Спросила его.

— Да, Искандер-Султан.

— Идал, я постараюсь спасти твоего дядю, но не обещаю, что у меня получится. Ты должен это понимать. Вы слишком запустили болезнь. Теперь остаётся только надеяться и молится.

— Хорошо, Искандер-Султан. Мы будем молиться.

Фрося тоже переоделась. Так же в операционной должен был присутствовать и Парацельс.

— Филипп, будешь ассистировать мне сегодня на операции. — Сказала ему. — Операция будет очень сложная. Надо будет вскрыть почку и вытащить из неё камень. — Сказала я ему.

— А разве так можно?

— Можно, если осторожно. Но риск смерти пациента очень высок. Возможно, придётся даже ампутировать ему одну почку.

— А с одной почкой жить можно, Ваше Величество?

— Можно. Даже с одним лёгким жить можно. Давай, переодевайся.

Князя перевели в операционную. Он лёг на живот. Ему подложили валик. Я надела хирургический фартук. Маску и перчатки, что делала мне Ленка из каучука. Точно так же оделись Дарёна, Фрося и Парацельс. Если Дарёна и Фрося были привычны к полосным операциям, то Парацельс участвовал впервые на такой сложной операции. Я видела, что он очень волнуется.

— Филипп, успокойся. Твоя задача, если Дарёна будет занята, подавать мне инструмент и вытирать пот мне и Дарёне. И самое главное, смотреть всё и запоминать. Понял меня?

— Да, Ваше Величество. Я готов.

— Очень хорошо.

Посмотрела на пациента.

— Князь, голову на правую сторону… Вот так. Сейчас ты уснёшь. Чувствовать ничего не будешь. Фрося, начинай. — Я сняла с руки часы. — Дарёна запиши, операция начата в 12 часов 26 минут по полудне. Потом опишешь, как операция проходила. Что делалось.

— Да, Матушка.

Я засекла время. Фрося смочила марлевую повязку эфиром. Наложила её на лицо князя. Вот его глаза закрылись окончательно. Мы выждали её время. Я передала Фросе свои часы.

— Фрося, ты знаешь, что делать. Считай пульс.

— Да, Матушка.

Я же стала читать молитву:

Отче наш, Который на небесах!

Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое;

да будет воля Твоя и на земле, как на небе;

хлеб наш насущный дай нам на сей день;

и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;

и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.

Ибо Твое есть Царство и сила, и слава, Отца, и Сына, и Святого Духа, ныне и всегда, и во веки веков. Аминь.

За мной стали повторять Фрося и Дарёна. Парацельс поняв, что читаем Отче наш, тоже начал молитву, только на латыни.

Все хирургические инструменты были продезинфицированы. Разрез должна была сделать в одиннадцатом межреберье. Указала Дарёне. Она тампоном смазала это место спиртовым раствором. Я взглянула на Филиппа.

— Знаешь, для чего это делают? — Спросила его.

— Да, Ваше Величество. Чтобы убрать микроорганизму, которые могут навредить пациенту при попадании в кровь. Я видел их в микроскоп. Это может привести к воспалению тканей, сепсису и заражению крови.

— Молодец, Филипп. Запомни это, как Отче наш. И всегда это делай. Никогда не забывай, точно так же, как и мыть руки перед операцией и после.

— Да, Ваше Величество. Я всё запомнил.

Я распрашивала князя очень подробно, где и что болит. УЗИ у меня не было, и я должна была определить, в какой почке камень. Судя по всему, камень был в левой почке.

Я взяла скальпель. Сделала разрез. Дарёна тут же убрала выступившую кровь. Я рассекла ткань мышц. Дарёна опять убрала тампоном кровь и зафиксировала крючками Фарабефа края раны. Добралась до почки. Обнажила её. Поняла, что не ошиблась. Даже визуально увидела, что с почкой что-то не то. Теперь предстояло самое сложное. Сделать разрез почки, при этом не задеть крупные кровеносные сосуды. Вскрывать нужно было так называемую почечную лоханку, в которой и находился камень. Замерев на некоторое время, вздохнув несколько раз глубоко и выдохнув. Я даже чувствовала камень, ощупывая почку.

— Матушка, пульс участился. — Сказала Фрося и сообщила частоту ударов сердца.

— Спокойно продолжаем операцию. — Ответила я. Главное не задеть кровеносные сосуды. — Господи, какой он большой у него. Дарёна, марлевые тампоны. Помести их сюда. Я сейчас сделаю небольшой разрез, надо вставить катетер. Пойдёт моча. Надо, чтобы она не попала в рану.

— Я поняла, Матушка.

Дарёна поместила марлевые тампоны куда я указала. Приготовила катетер. Я сделала надрез. Выступила кровь вперемешку с мочой. Я взяла у Дарёны катетер и вставила его в рану. По нему побежала жидкость в глубокую глиняную чашку. Я ждала. Вот жидкость закончилась. Я сделала разрез больше.

— Ранорасширитель, Дарёна.

Моя заместитель расширила края разреза.

— Видишь камень?

— Вижу, Матушка.

— Вынимай его аккуратно. — Я перехватила ранорасширитель. Дарёна взяла пинцет и стала вытаскивать камень. — Не торопись, дорогая моя. Главное ничего здесь не нарушить… Стоп. — Я увидела, что одним отростком камень цепляет кровеносный сосуд. — Спокойно. Держи так. — Тупым концом скальпеля осторожно убрала сосуд. — Вынимай. — Дарёна вынула камень. Он на самом деле был большим. Сантиметров шесть не меньше в размере. Я провела ревизию почки. Вроде всё нормально. Да, воспалительный процесс начался. Но гноя ещё не было. Мы успели. — Дарёна, иглу с кеткутом.

Она подала мне. Парацельс подавал Дарёне инструменты, тампоны и вытирал нам с ней пот. Перед тем, как шить, посмотрела на Дарёнку. Протянула ей иглу.

— Шей.

— Но, Матушка? — Я видела, что она испугалась. Одно дело шить мясо, кожу, другое дело шить внутренние органы.

— Шей. Всё так же. Дарёна???

Она взяла иглу. Начала шить. Вскоре всё закончила.

— Умничка. Теперь смени иглу. Сшиваем всё остальное.

Вообще вся операция шла на сплошной импровизации. Я не делала никогда таких операций. Перед этим в темпе вспоминала, что делают в этих случаях? Вспоминала справочники и учебники по хирургии. Общий принцип понимала, но вот в деталях… Тут пошла самым простым методом. И теперь мне оставалось молится, чтобы всё прошло нормально. Очень надеялась, что люди 16 века более приспособлены к экстремальным ситуациям. Приспособлены их организмы к выживанию в этих не простых условиях. Это не мы, дети 20 и 21 века, изнеженные, привыкшие к лекарствам и прочей химии. Когда дарёна наложила последний, уже внешний шов, я объявила о конце операции. Указала время. В этот момент поняла, в какой напряжении я находилась. Из меня словно стержень вынули. Чувствовала сильную слабость. Даже села на табуретку.

— Матушка, что с тобой? — Спросила Фрося, убрав марлю с лица князя.

— Ничего, моя хорошая. Просто была в напряжении. Переживаю я за князя.

— Матушка, на всё воля божия. — Сказала Ефросиния. — Но это ты же делала операцию, значит у князя, всё будет хорошо.

— Милая моя. И что, что я делала операцию? Вы так в меня верите? — Спросила я Фросю, но получилось, что задала вопрос всем им.

— Конечно, Матушка. — Удивилась Ефросиния. Дарёнка кивнула, соглашаясь. И Парацельс тоже кивнул. — А как иначе?

— Фрось, я много кого не сумела спасти.

— Матушка, я же говорю, значит на то была воля Господа нашего. Не вини себя. Ты и так много кого спасла. Тебе много кто обязан по гроб жизни. К тому же на тебе покров Богородицы Пресветлой.

М-да. Девочки мои абсолютно не пробиваемые. Если я спасала кого-то, то это была моя заслуга. Потому, что я Царица и на мне покров Богородицы, поэтому по другому было никак. Если не спасала, значит на то воля Господа нашего. И поэтому нечего на Матушку баллон катить, а то и огребсти можно, за неуважение к Царице. Я же опасалась осложнений после операции. А они были очень реальны и более опасны чем то, что происходило при операции.

— Дарёна. Следи за его состоянием. У него сейчас температура может быть. Даже будет. Еда самая простая. При этом соли используем минимально.

Мы подождали, когда князь придёт в себя. Как только он раскрыл глаза, я его спросила.

— Князь, как ты себя чувствуешь?

— Не знаю. Царица.

— Ничего. Потом скажешь.

За князем мы наблюдали все последующие дни. Я очень боялась, что пойдёт рецидив. Но он себя чувствовал лучше и лучше.

— Болит, Искандер Султан. Но не так, как раньше. Эту боль я могу терпеть. Как от раны, полученной в бою.

— А та боль, которую ты испытывал до операции? — Спрашивала я его.

— Нет. Той боли нет. Я долго ещё здесь буду, Искандер-Султан?

— Пока я не пойму, что с тобой всё хорошо. И пожалуйста, Князь, не спорь со мной.

— Кто я такой, чтобы спорить с самой Царицей Русской. Принцессой Трапезунда, Византии и Рима? — Улыбнулся Князь. Я тоже ему улыбнулась.

— Хочешь посмотреть, какой камень у тебя был?

— Какой?

Я крикнула Парацельса.

— Принеси нам то, что мы вынули из Князя.

Филипп исчез, но вскоре появился. На глиняной тарелке принёс камень.

— Вот Княже, что у тебя было в кишках.

Он смотрел с ужасом на то, что лежало на тарелке. Посмотрел на меня вопросительно.

— Это было во мне?

— Да. В левой почке. И он тебя убивал.

— Значит я буду жить?

— Конечно будешь, Князь.

— Искандер-Султан. — Князь замолчал. Поднял взгляд. — Моя благодарность будет безмерна. Я имею влияние на своего брата, князя всех черкес. Я знаю, что многие черкесские князья перешли к османам. А для тебя османы самые первые враги. Я сделаю так, что мой брат отдаст тебе нашу конницу черкес.

— Спасибо, Князь.

Спустя пару дней к Князю я допустила его родичей. Они общались. После этого, ко мне подошёл Идал.

— Искадер-Султан. Я от лица Князя всех черкес Беслана, хочу поблагодарить тебя за исцеление моего дяди.

— Я его ещё не исцелила. Не торопись Княжич.

— Всё равно, Царица. Ему легче. И он жив. Про тебя говорят, что ты святая.

— Может быть, княжич.

— Я знаю, что османы твои первые враги.

— Всё верно.

— Я и мой дядя сделаем всё, чтобы наша конница помогла тебе.

— Спасибо тебе, Идал.