Александра. Большая игра. (книга вторая)

Глава 36

Поправлю корону, сорву зал оваций!

Я выход найду из любой ситуации!

Вы — челядь, молчите! Завидуйте молча!

Успехом своим всю жизнь вам испорчу.

Обидчиков на кол! Врагов — на колени!

Я буду всем править на этой арене!

Назло всем взращу любви своей древо.

Все в жизни не просто, но я королева!

Коала…

Северная Франция. Нормандия. Город-порт Кале. Начало июля 1516 года от Рождества Христова.

К причалам порта поочерёдно подходили мои транспорты и сразу же начинали разгружаться. Выгружали солдат и коней. Здесь, во Франции я намеревалась высадится с тремя сотнями кавалерии, из тысячи Алексея Кобылы. Он тоже шёл с нами. Это всё, что у меня осталось. Большая часть войск остались в Уэльсе. Во Франции я не намеревалась воевать. Но меня должен был сопровождать серьёзные военный эскорт. Я решила, что три сотни кирасир будет достаточно. Так же, в Кале выгрузили мою карету. Всё же со мной ехала Фрося, а она на лошади ездить не умела. Плюс в карете везли некоторые мои вещи. Да и сама я планировала большую часть пути проследовать сидя на мягком сидении в комфорте, а не в седле. И ещё выгрузили с транспортов два фургона, в которых должны были вести припасы, шанцевый инструмент и боеприпас для пистолей и короткоствольных кавалерийских ружей. Во Франции я намеревалась навестить Франциска и его супругу — Клод. Потом проследовать в Рим, помолится в древней базилике апостола Петра, пока она ещё существовала. Я знала, что уже начались работы по проектированию и возведению на её месте Собора Апостола Петра.

Комендант Кале, поначалу увидев флот Ливонии под стенами своего города, перепугался. Команды кораблей, стоявших у причалов, покинули свои суда и укрылись в городе. Те же корабли, которые стояли на рейде сразу брызнули в стороны, пытаясь уйти, как можно дальше. Особого страху им добавили «Весёлые Роджеры» на флагштоках каравелл и каракк. Тут все были в курсе, что боевые корабли с такими флагами занимались разбоем и грабежом в отношении английских кораблей и побережья самой Англии. Поэтому, ничего хорошего от ливонцев не ждали и решили убраться от греха подальше. Мне пришлось отправить парламентёра к коменданту города. Который передал барону Антуану де Лавалье моё письмо, где я заверяла его в самых своих искренних и дружелюбных намереньях по отношению к Франции и её народу. Так же сообщила, что хочу высадить три сотни кавалерии своего эскорта и проследовать в Париж к Его Величеству Королю Франции Франциску и Её Высочеству Клод Французской. Франциск так пока и не короновал свою жену, как Королеву Франции. К тому же намекнула барону, что горожане могут не плохо заработать на продаже фуража для моей кавалерии и продуктов питания, которые я намеревалась закупить в Кале. Взяла на себя клятвенные обещания не чинить разбой и иные неудобства подданным Его Величества. Барон, наконец, разрешил начать высадку.

— Князь, — обратилась к контр-адмиралу, стоя на капитанском мостике «Революшна», — тебе надлежит обогнуть Францию. Затем Пиренейский полуостров с Испанией и Португалией, пройти Геркулесовы столбы и встать на рейде Генуи. Просто стоять на рейде и ждать меня. Местных не трогать. Экипажам поочерёдно давать отдых на суше. Желающие могут заняться каперством в Средиземном море. Целями нападений для них будут являться исключительно турецкие и алжирские корабли. Особое внимание алжирским пиратам под руководством Аруджу Барбароссу. Если получится его захватить живым, то пленившие его большое вознаграждение получат.

— Я слышал об этом Барбароссе. Тот ещё шакал.

— Нет, мой Князь, он не шакал, он волк. И вообще, не плохо бы пощипать Магриб. Но все ливонские флаги с флагштоков убрать. Повесить только «Весёлых Роджеров». Понятно? — Я усмехнулась, глядя на Пандольфо.

— Понятно, Ваше Величество. — Ответил он улыбаясь. — Саша, зачем мы в Средиземное море идём? Магриб пощипать, как ты выразилась? Алжир? Египет?

— Нет. Тем более, Египет трогать нельзя. Там наш экспедиционный корпус стоит. Оказывает помощь против осман, союзному мне султану мамлюков.

— Как персам Исмаила?

— Да.

— Понятно. Значит Египет трогать не будем.

— А зачем мы в Средиземное море идём, узнаешь. Всему своё время, Пандольфо. — Я никому не говорила про Монте-Кристо. Место, где лежала самая большая часть казны тамплиеров, я держала в секрете. Знала только я и больше никто. Ибо, как говорится, если знают двое, значит знает и свинья.

Высадилась с палатинами и сержант-дамами на причал. Меня встречал сам комендант города-порта и лучше люди, как мне пояснили. По-французски я понимала и говорила, правда с сильным акцентом. Меня ещё Франциск учил. Хотя сам французский язык, тот, на котором говорили французы в 20 и 21 веке здесь ещё не совсем сформировался. Зачастую жители северных провинций с трудом понимали жителей юга. Так что мой акцент ничего не портил.

Я поблагодарила коменданта города. Барон хотел устроить пир в честь меня. Мне вообще никак это было не нужно. Я не собиралась задерживаться здесь. Тем более, высадив нас, Пандольфо сразу снялся с якоря и покинул рейд порта. Со всей эскадрой.

— Поверьте, барон. При других обстоятельствах я бы задержалась в Вашем славном городе. Но я очень спешу. Поэтому, распорядитесь, чтобы нам выдали фураж для кавалерии и съестные припасы. Мои интенданты Вам дадут список необходимого. За всё будет заплачено.

Мои слова очень всем понравились. Мои три сотни расположились за стенами города, покинув его. Я тоже со своей свитой. Кирасиры разбили палатки. Мне поставили мой походный шатёр. К утру у нас было достаточно провианта и фуража для коней. Солдаты быстро свернули лагерь, и мы направились к границе графства Артуа. По дороге я вспоминала время, проведённое в Уэльсе. Большинство кланов и общин Уэльса присягнули мне на верность. Пусть и на время. Это уже было не важно. Часть кланов и общин воздержались. Они выжидали, что из этого получится. Я пока не давила ни на кого. Со многими представителями тех или иных кланов и общин общалась лично. В итоге, компромисс был найден. Я разметила в Уэльсе часть своих войск. Не так много, но они заняли наиболее стратегические города и крепости. Договорилась с теми, на чьей территории мои солдаты будут размещаться о поставке им продовольствия. Взамен, солдаты и кавалеристы Корпуса должны были заниматься патрулированием и борьбой с разными разбойничьими шайками. В дела местных общин они лезть и вмешиваться не должны были. Меня устроило такое.

Так же вспомнила тамплиера…

…Капитан зашёл в сопровождении Богдана и Ильи. Тут же находились и мои фрейлины. Капитан тамплиеров поклонился. Шахматная доска с расставленными фигурами уже лежала на столе.

— Каков ход Магистра, капитан? — Здороваться с ним я не собиралась. Капитан сделал ход, как я и думала. Убрал слона с с4 на b3. Я кивнула и выдвинула слона с f8 на e7.

— Всё запомнил?

— Да, Ваше Величество.

— Тогда свободен. Проводите его…

…Мы подъехали к таможенному посту на границе, разделяющей Францию и графство Артуа. Лет триста с лишним назад, Артуа принадлежало Французскому королю. Но в результате череды династических браков, Артуа сначала оказалось в собственности Бургундских герцогов, потом отошло Нидерландам и сейчас принадлежало Карлу I Габсбургу. В этом году ставшим Королем Арагона и регентом королевства Кастилия, при своей безумной матери Хуаны. Титул унаследовал от своего деда Фердинанда II Католика, мужа покойной Изабеллы Кастильской. Но я знала, что через три года, в 1519 году, после смерти другого деда, Императора Священной Римской Империи Максимилиана I, сам станет Императором, под именем Карла V. Из-за чего у него произойдёт конфликт с Франциском, который тоже рассчитывал на этот титул, что выльется в полномасштабную войну, которую Франциск проиграет, обескровив своё королевство. И я хотела уберечь Французского Короля от этого. Но сейчас Король Арагона и граф Артуа всего лишь Карл I или как по-испански — Карлос.

У таможенного и пограничного поста сбились в кучу человек пятнадцать ландскнехтов. Они судорожно сжимали в руках пики, наставив их на нас. Алексей Кобыла поднял руку.

— Стой! — Скомандовал он кирасирам. Колона остановилась. Всадники замерли. Алексей тоже молчал, глядя на солдат Артуа. Командир ландскнехтов, сжимавший в руках меч, задал вопрос по-испански. Но ему никто ничего не ответил. Кирасиры, поблёскивая на солнце стальными кирасами и стальными шлемами, молчали. Я выдвинулась вперёд, сидя на своём коне. На мне была форма Корпуса — китель с золотыми погонами и двумя рядами золотых пуговиц с выдавленными на них двуглавым орлом. Под кителем миланская кольчуга. Штаны с красными лампасами, высокие до колен сапоги-ботфорты. На голове шёлковый белый платок с орнаментом из золотых нитей, прикрывавший мои волосы, хотя не до конца. Толстая русая коса с синей лентой, завязанной бантиком, спускалась до крупа коня из-под платка. По верх платка походная корона. Кирасиры поддали коней в стороны, пропуская меня, моих палатинов и сержант-дам. Командир ландскнехтов и его подчинённые, увидев меня, вытаращили глаза, но пики не опустили. Я смотрела прямо в глаза старшему погранпоста.

— Назовись, кто ты? — Спросила по-французски. Французский здесь знать должны.

— Лейтенант Его Величества Короля Арагона и Кастилии, графа Артуа Карлоса I, идальго Себастьян Перейра. — Ответил он. Я поморщилась.

— Давай ка, лейтенант, мы будем точны в титуловании. Карлос I Король Арагона, но не Король Кастилии. Королевой Кастилии является его мать, Хуана. То, что она больна, не лишает её титула. Карлос всего лишь регент при своей матери. Надо быть точнее, Себастьян Перейра, а то может с тобой случится конфуз. И уберите оружие. Оно Вам не понадобится, лейтенант, если только вы не хотите напасть на нас. — Лейтенант судорожно сглотнул. Но его солдаты продолжали удерживать свои пики, направив на нас.

— Лейтенант, — Вперёд выдвинулась Паула, — перед тобой Её Величество Королева Ливонии и Великая Княгиня Московская, Порфирородная Имперская Цесаревна Трапезунда, Византии и Рима, Порфирогенита Александра Комнина-Нибелунг. Опустить оружие. Меч в ножны. — Звонко крикнула она по-испански. Лейтенант отдал приказ и ландскнехты убрали пики. Сам он сунул меч в ножны. Был бледный, в глазах страх. Похоже тут в Европе не хило мной всех пугают, что аж гордый испанский идальго чуть в штаны не наделал.

— Прошу прощения, Ваше Величество. — Произнёс он. Я чуть кивнула, сидя на коне и глядя на него сверху вниз. — Вы направляетесь в Аррас?

— Нет. Мы направляемся в Париж. К моему кузену, Королю Франции. Через графство путь короче, чем нам обходить графство по дуге. Я не собираюсь вторгаться в Артуа. Не собираюсь разорять и грабить земли Карлоса, и притеснять его подданных. Но мне надо пройти через графство. И я пройду. Поэтому, лейтенант, выделишь мне провожатого. Я даже заплачу за это. 10 серебряных ливонских талеров. Этого будет достаточно. Или ты хочешь возразить?

— Нет, Ваше Величество. Я не смею возражать. Да, провожатый Вам будет. — Он обернулся. — Патрик, поедешь с её Величеством. Живее.

Из строя ландскнехтов выскочил молодой парнишка, не старше 18. Одет похуже всех остальных, хотя и они не блистали одеждой. Я заметила, как Ксения, Агнешка и Саша скривились презрительно, глядя на это вооружённую толпу, по сути, оборванцев. Да и сами ландскнехты, как и большинство людей этой эпохи, были довольно низкорослыми и в большинстве своём худыми, от не достатка питания. По сравнению с ними, мои кирасиры были один к одному, здоровыми, среднего или чуть выше среднего роста, упитанными и физически развитыми. Специально Алексей Кобыла таких подбирал. Они хорошо питались, плюс постоянные тренировки с оружием. Все одеты с иголочки, как говорят. Красные мундиры Корпуса. Поверх них стальные кирасы. На головах стальные шлемы с двуглавым орлом. Штаны, высокие сапоги-ботфорты. Вооружение — фальшионы, это колюще-рубящее клинковое оружие, широко распространённое в Средневековье. По сути тесак, только доработанный. С утолщением к острию, что смещало центр тяжести и увеличивало силу удара. Фальшионом можно было прорубить даже самый крепкий доспех. Страшное оружие, которое в Средневековье боялись. Даже было странно, что его не прокляла Церковь, как прокляла знаменитый двуручный меч фламберг. Мои же фальшионы были ещё мной доработаны. Длинна клинка чуть увеличена до 110 сантиметров, по сравнению с теми фальшионами, которые были распространены в европейских армиях, с длинной лезвия 80–100 сантиметров. Фальшион имел небольшой изгиб, что делало его похожим на турецкую саблю или китайский дао. Заточка односторонняя. Острие имело полуторную заточку и было немного длиннее, чем у классических. Плюс гарда не простая, а как у палашей 18–19 веков, то есть либо чашка, закрывающая кисть руки, либо плетёная решётка. Фальшионы были просты в изготовлении и дёшевы. Именно поэтому я и выбрала их основным оружием своих кирасир. Заменив ими палаши, которые изначально были у кирасир. В основном в Европе фальшионы делали из низкоуглеродистого железа, что влияло на качество оружия, зато позволяло изготовлять их массово. Мои же кирасиры имели фальшионы из стали. Плюс сама рукоять была скошена назад, что делало его более удобным в конном бою. По сути, мои фальшионы довольно сильно отличались от общепринятых в Европе. И самый главный плюс фальшионов, в бою на нём можно было обучится гораздо быстрее, чем бою на мечах.

По мимо фальшионов, кирасиры имели по два пистоля и короткоствольное кавалерийское ружьё, крепившееся в кожаном чехле в правой стороны у седла стволом вниз. И конечно боевые ножи или кинжалы. Это кому и как было сподручно.

Пистоли у меня тоже были, два. Ружья не было, зато я возила у луки седла свой лук из углепластика и колчан со стрелами. Боевой лук ещё имел и Айно. Мои палатины были вооружены саблями, но не все. Никифор и Айно тоже взяли себе фальшионы. Они им больше понравились, чем сабли. Все палатины, кроме Айно и Аббаса имели по мимо пистолей и кавалерийские ружья. Айно отказался от него, сказав, что больше доверяет своему луку. Все палатины были облачены в красные мундиры Корпуса, но поверх него у них не было кирас. Зато под мундирами имелась кольчуга с бронепластинами. На головах красные шапочки, отороченные мехом чернобурки с хвостами. Были летние шапки такого рода с дырочками для вентиляции и тонкие, а так же зимние, тёплые. Исключение составлял Аббас. Этот был облачён в тяжёлый персидский доспех, который я специально для него заказала. Доспех был украшен серебряной орнаментом по краям, в виде узоров и затейливой вязи на фарси со строчками из Корана. У Аббаса тоже был лук, два пистоля, две сабли и пика, у единственного из всех, как моих палатинов, так и кирасир. Лицо было скрыто кольчужной бармицей с прорезью для глаз. Ну и мои сержант-дамы. Все в красных мундирах с золотыми погонами и пуговицами с двуглавым орлом. Под мундирами, как и у меня миланская кольчуга, штаны, сапоги-ботфорты. На поясе по два пистоля и по сабле. А вот на головах кивера с султанами, помпонами и кутасами. С большими серебряными двуглавыми орлами. На груди белые аксельбанты. На правом рукаве, чуть ниже плеча шевроны с двуглавыми орлом в верхней части и ливонским крестом в нижней. Одним словом красавицы, которые сразу бросались в глаза. Особенно из-за киверов и аксельбантов. Девчонкам это так нравилось, что они с гордостью и неким высокомерием смотрели на всех остальных, что часто вызывало у палатинов смех, шутки и подколы. У меня у самой был аксельбант. В общем-то золотые пуговицы были и у моих палатинов. У кирасир и пехоты тоже были такие пуговицы, только из латуни. Из золота могли себе позволить не все.

Ландскнехты лейтенанта Перейры смотрели на проходящих мимо них рядов кирасир со страхом и каким-то восторгом. Но особенно пялились на моих сержант-дам. Те же никого из ландскнехтов не удостоили своим вниманием. Ехали гордо и высокомерно.

— Смотрите, девки едут! Ух ты какие красивые! — Восхищённо сказал кто-то на французском.

— Красивые, только в мужской одежде, а это грех. — Ответил другой.

— А ты пойди и скажи им это. Они саблей тебя приласкают. Сразу видно, высокородные.

— О, смотрите, сарацин! Иезуз Мария! — Это они смотрели на проезжающего мимо них Аббаса. Тот только скользнул по ним взглядом и проехал мимо. А ещё с нами ехал Ульрих, Герцог Вюртембергский. Самое что интересное то, что он уже второй год находился либо рядом со мной, либо воевал с Казанским ханством, тем самым избежал убийства своего друга шталмейстера Ганса фон Гуттена, в результате которого многие дворяне ополчились против Ульриха. А его жена сбежала от него в Мюнхен. Родственник убитого, Ульрих фон Гуттен назвал открыто Герцога «позорным пятном на имени швабов» и «чудовищем». 18 рыцарей отказались служить Герцогу. А в этом году Император Максимилиан должен был созвать судебную коллегию в Аугсбурге для рассмотрения дела против Ульриха. Однако Герцог отказался ехать туда, после чего Император объявил его мятежником и освободил подданых Ульриха от присяги верности. Ульрих в ответ начал военные действия. В результате войны, Герцог потерпел поражение и вынужден был бежать в Швейцарию. Здесь же ничего подобного не случилось. Шталмейстер Ганс фон Гуттен был жив. Ульриху не грозило судебное разбирательство, как и объявление его мятежником. Он ехал рядом со мной в своих доспехах. Да и вообще, сам Ульрих Вюртембергский изменился. Стал более спокойным и выдержанным. Не устраивал кутежи, не тратил бездумно деньги. С Ульриха сопровождали пять десятков человек. Из них пятеро рыцарей. Остальные так называемые жандармы — тяжёлая бронированная кавалерия. Хотя Ульрих всё больше склонялся к тому, чтобы облегчить своих всадников. Снять с них устаревшее рыцарское бронирование и перевооружить по примеру моих кирасир. Спрашивал меня о ценах на стальные кирасы, на стальные фальшионы и шлемы. Интересовался пистолями и кавалерийскими ружьями.

— Ульрих, друг мой, ты же сам видишь, что время тяжёлой рыцарской конницы уходит в прошлое. Рыцари не поворотливы и из-за этого уязвимы. Их экипировка стоит очень дорого. Вместо одного рыцаря или жандарма в полном доспехе, ты можешь экипировать двоих — троих кирасир, правда без ружья и пистолей, но зато с фальшионами.

Графство Артуа. Начало июля 1516 года от Рождества Христова.

Мы отъехали совсем немного от пограничного и таможенного пункта, как под копытами наших коней появилось дорожное покрытие из каменных плит. Дорога была старая, но всё ещё функционирующая. Я с удивлением поняла, это ещё древняя римская дорога. Судя по всему, она вела к Аррасу, столице графства Артуа. Передвигаться стало намного легче и быстрее. Крестьяне, купцы, монахи, завидев нашу колонну сразу сворачивали с нашего пути.

За несколько километров до Арраса, я увидела хороший луг на берегу речки. Дальше был густой лес. В Европе ещё не все леса были вырублены на строительство флота и домов.

— Алексей, всё, стоп. — Скомандовала я. Время было уже послеобеденное. Стояла жара. — Располагаемся вон на том лугу. Личному составу можно выкупаться. Заодно помыться, если есть желающие. В этом случае интендант выдаст один кусок мыла на пятерых.

Колона свернула к лугу. Вскоре кирасиры, сняв кирасы и шлемы, разобрав шанцевый инструмент из фургона, начали рыть ямы для клозетов. Это было у нас уже отработано. Чтобы солдаты не обгадили всё вокруг.

— Ваше Величество, а почему здесь остановились? До Арраса совсем немного осталось. Может лучше в городе остановится? — Задал вопрос Ульрих.

— А зачем? Я не хочу заезжать в город. Что я там забыла? Там опять какой-нибудь пир придумают, в мою честь. А я не хочу сидеть в душном и пыльном городе. Тем более, никто три с половиной сотни вооружённых до зубов солдат, в город не пустит. Значит моим кирасирам придётся всё равно разбивать лагерь за городом. И ещё не понятно какое там место будет. А тут луг прекрасный. Речка. Солдаты могут освежится. И лес вон там. Может дичину получится добыть. А утром уйдём отсюда. Обойдём Аррас. Там от границы Артуа не так и далеко до Парижа.

— А после Франции в Италию? В Рим?

— Да, Ульрих. В Рим. Хочу посетить базилику Апостола Петра, которую построили ещё при императоре Константине Великом. Скоро её не станет. На этом месте решено построить Собор Апостола Петра.

Мне и девушкам разбили мой походный шатёр. Многие кирасиры полезли в реку. Естественно голышом. Девушки хихикали, поглядывая на купающихся мужчин. Мы сами разоблачились от кольчуг в шатре. Айно с Никишей ушли в лес. Может добудут какую дичину. Хотелось жареного на вертеле мяса.

— Так девочки, нам тоже надо освежиться. — Сказала им, надевая на рубашку китель.

— А где мы будем, Матушка? — Спросила Ксения.

— А вон туда чуть выше мужчин. Там и кусты хорошие ивы или ракитника. Скроют нас. А Богдан, Божен, Илья и Аббас нас покараулят. Пистоли и сабли с собой брать.

Я взяла ещё и лук свой со стрелами, на всякий случай. Пошли к кустам ракитника. Палатины шли за нами. Мы с собой взяли ещё и полотенца. Алексей Кобыла отправил с нами ещё с десяток кирасир, кто не купался. Велел им встать по периметру, где мы будем купаться за кустами. Смотреть в нашу сторону запретил. Да они и так сами знали, что это чревато, увидеть свою Королеву голой. Хотя я купаться голой не собиралась. В рубашке. Тоже самое сказала и девушкам. Ксения поморщилась, но промолчала. Совсем отчаянная и любит купаться голышом. За кустами оказалась небольшая заводь и полянка. Мужчины остались по ту сторону кустов. Мы спокойно разоблачились до нательных, коротких до колен, рубах. Я сняла ещё и нижнее бельё. Не хотела его мочить. Хотя сменка у меня была. В шатре, как и у девушек. Мои фрейлины, глядя на меня, сделали тоже самое. Я первая зашла в воду. Боже, какое блаженство, после пекла и пота. Следом за мной, в воду полезли и остальные. Одна Фрося осталась на берегу. Хотя она тоже разделась до рубашки.

— Фросенька! — Услышала я голос Божена из-за кустов.

— Что, любый мой? — Спросила Ефросиния.

— Ты тоже купаться пойдёшь?

— Пойду, милый.

— Без меня? — За кустами раздался мужской смех. Я сама улыбнулась. Вот же кобели!

— Без тебя, ладо мой. С тобой в следующий раз. — Томно ответила Фрося. За кустами опять смех. Девчонки тоже засмеялись.

— Потерпи, Божен. Потом тебе сторицей вернётся. — Крикнула Ксения. И опять девчонки засмеялись. Я плавала. Девчонки брызгались водой друг на дружку, смеялись и визжали. Накупавшись и освежившись, вышла на берег. Сидела на траве, отжимала свои волосы. Фрося всё же сполоснулась. Но долго в воде не была. Вышла на берег и села рядом со мной.

— Давай Матушка, я тебе волосы расчешу. — Попросила она.

— Давай. — Я расслабилась, закрыла глаза. Фрося гребнем расчёсывала мои волосы. Расчёсывала аккуратно, с какой-то нежностью и что-то приговаривала. Я прислушалась.

— Расти коса, длинна густа. Расти коса до пояса, ни пророни ни волоса. Расти косонька до пят, все волосики в ряд. Расти коса не путайся, мой наговор послушайся.

Я тихо засмеялась.

— Фрося, да куда уж дальше то? Она у меня и так ниже задницы уже. Успеваю только подравнивать. Давно бы короче сделала, да Вася запрещает.

— Правильно Великий Государь запрещает. Красивая она у тебя, Матушка. Густая, шелковая. Волосок к волоску и волнистая. Как расплавленное золото. Разве можно такую красоту резать?

— Не можно, а нужно, Фрося. Мороки с ней много.

Фрося промолчала. Продолжала чесать мне мою гриву. Сначала было тихо. Слышен был только визг девчонок и их смех. Потом я вновь услышала, каак Фрося что-то бормочет. Прислушалась.

— Как Божья роса, как мать-трава свою силу мне дала, чтоб были мои волосы длинны, шёлковы, густы. Чтоб всяк кто их видит, любовался и моей красоте удивлялся. — Я усмехнулась. Вот что ты будешь с ней делать??? А Фрося между тем начала заплетать мне косу и продолжала. — Волосы заплетаю, путаю, путаю мысли чужие, недобрые, не распутать моих волос, не сглазить меня, не обидеть меня, не лишить меня воли. Гребень в косу втыкаю, тыкаю гребнем врага и обидчика, пусть мысли дурные к нему вернутся, а меня не коснутся. Слово мое крепкое. Вставила в плетение шёлковую красную ленту. — Плету-заплетаю, деньги в жизнь привлекаю. Как пряжки между собой переплетаются, так и деньги ко мне цепляются. Куда ни пойду, везде деньги найду. — Я глаза вытаращила, хотела повернуться, посмотреть на девушку. — Матушка, прошу тебя, не вертись. — Пришлось вернуться на исходную.

— Фрося, а ты чего сейчас там говорила?

— Ничего не говорила.

— Ефросиния⁈

— Заговор на деньги и на богатство. Чтобы они сами к тебе шли.

— Ох, Ефросиния. Допрыгаешься ты со своими заговорами. Не дай бог, кто из наших церковников прознает.

— А ты, Матушка, если никому не скажешь, то никто и не прознает. — Немного помолчала и опять начала. — Я не волосы вплетаю, а любовь к себе прививаю. Как луна убывает, так любимый по мне больше скучает. Луна переродится, так любовь рабов божьих Александры и Василия укрепится.

— У нас, Фрося, и так с Васей любовь большая.

— Кашу маслом, Матушка, не испортишь.

В этот момент я увидела, как на противоположный берег реки выехала группа всадников. Их было около десятка. Они остановились, смотрели на нас. До противоположного берега было метров 80–100. Как минимум, трое из них были явно дворяне. Хорошо одеты. А один из них был вообще в дорогом доспехе. Девчонки смеяться перестали. Но никаких визгов и попыток прикрыться. Фрося мне успел вплести ленту и завязать бантик, как я всегда делала. Я спокойно встала. Девушки оставались в воде и смотрели на всадников. Один из них что-то прокричал. Взяла лук.

— Фрося, колчан возьми. И встань рядом со мной. — Она, держа колчан со стрелами, подошла ко мне. Я взяла стрелу. Наложила её. Оттянула тетиву до уха. Подняла лук прицеливаясь, сделала поправку на ветерок. Разжала пальцы. Тетива хлопнула, посылая бронебойную стрелу в группу всадников. Стрела вошла в ствол дерева, рядом с которым стоял всадник в доспехах. На уровне его головы. Я взяла вторую стрелу. Вновь оттянула тетиву. Подняла лук с наложенной стрелой. Поправка на ветер. Разжала пальцы. Хлопок тетивы. Стрела в полёте. Дворянин в доспехе успел поднять щит. Стрела врезалась в него. Пробила щит и вышла кончиком острия наконечника чуть выше руки мужчины, которой он и держал щит. Я взяла третью стрелу. Тетива до уха, прицел, поправка, хлопок тетивы. Конь под одним из дворян заржал, вставая на дыбы и рухнул. Я взяла четвёртую стрелу. Всадники развернули коней, забрали того, кто лишился коня и отвалили в лес на противоположном берегу. Мы постояли так немного и я вернула четвёртую стрелу в колчан.

— Можете продолжать, русалки. — Сказала девушкам. — А вообще, лучше будет, если вы закончите плескаться. А то у вас губы уже посинели. На берег выходите и сушиться пора.

— Матушка! — Услышали мы голос Богдана. — У вас там всё нормально? А то тут какие-то люди появились, на том берегу.

— Всё нормально. Как появились, так и убрались. Айно с Никишей вернулись?

— Вернулись только что. Косулю притащили и сказали, что кабана завалили. Опять в лес пошли.

— Вот и хорошо. Хоть дичинки жареной поедим.

Девушки вышли из воды. Первой рубашку сняла Ксения. Перед этим спросила:

— Что, эти то убрались?

— А кто их знает? — Пожала я плечами. — Может по кустам прячутся и на вас, красавиц таких, смотрят.

— Тогда им же хуже. — И сняла рубашку через голову. Стояла такая прекрасная обнажённая нимфа, выжимала своё нательное бельё. Глядя на неё, тоже самое сделали и остальные, кроме меня и Фроси.

— Бесстыжие какие. Ни стыда, ни совести, Матушка. Срам один. — Ворчала Фрося.

— Ну почему срам? Всё правильно Ксюша делает. Ты тоже снимай.

— Но, Матушка⁇!!

— Снимай, говорю. Трусы же сняла и лифчик?

— Сняла, Матушка.

— Значит они сухие. Их наденешь. А сверху сарафан свой.

— Но как же сарафан без нательной рубашки?

— Очень просто. Нечего в мокром ходить. Не дай бог ещё заболеешь. Снимай говорю. В шатре сухую наденешь.

Сама тоже свою сняла. Обтёрлась ей и бросила на траву. Надела свои трусики и лифчик. Сверху батистовую верхнюю рубашку с кружевными манжетами, штаны, носки и сапоги. Последним надела китель. Остальные девушки тоже завершали одеваться. Каждая забрала свою нательную рубашку.

Вышли к оцеплению. Божен смотрел на Фросю и улыбался.

— Что ты улыбаешься так, Божен? — Не выдержала Фрося.

— Ничего. Давай свою рубашку. Я понесу.

— Я сама понесу. Ещё чего не хватало.

— Ну как хочешь. — Божен стал что-то говорить жене на ушко. Она покраснела. Дернула плечиком и пошла к нашему шатру. Богдан и Илья засмеялись. Аббас шел за нами с невозмутимым видом.

Девушки скрылись в шатре. Фрося забрала мою мокрую рубашку. Я велела, чтобы мне разложили походное кресло. Кирасиры тем временем разбили лагерь, поставили палатки. Айно с Никифором разделывали косулю и кабана. Им помогала пара кирасир. Горело уже несколько костров, над которыми подвесили походные котлы. Часть кирасир уже накупалась и теперь расположились на травке. Кто просто разговаривал друг с другом, кто решил поспать, пока выдалось свободное время. Хорошо хоть штаны надели, а не голыми задницами сверкали. Часть ещё купалось. Кто-то из кирасир кашеварил уже. Кто-то чистил оружие, точил свой фальшион. И часть несла охрану на конях по периметру лагеря. Я сидела, пила из серебряного кубка ягодный морс, который мне вынесла из шатра Фрося. Девчонки переодевались, одевая сухие нательные рубашки. Я пока не стала. Мне и так хорошо было. Китель был расстёгнут до половины. Коса свесилась до земли. Её кончик лежал на траве. Мне было хорошо. Спокойно. В какой-то момент увидела, как к нашему лагерю подскакала кавалькада всадников. Я поняла, это те самые, кто появился на том берегу и нагло стал рассматривать купающихся девушек. И в кого я стреляла из лука. Кавалькаду остановило охранение лагеря. На моих кирасир попытались наехать. Но на них где наедешь, там и ляжешь. Я видела, как кирасиры обнажили свои фальшионы. Раздался выстрел, слава богу, в воздух. К ним стали стягиваться другие кирасиры, вскакивая на коней и обнажая ооружие. Туда же потянулся и Алексей Кобыла, командир моего отряда кирасир и личной охраны. Прибывшие о чём-то поговорили с Алёшей и переводчиком из числа кирасир. Потом Алексей подскакал ко мне.

— Матушка-Государыня, там местный барон. Говорит, что его пытались убить кто-то из женщин нашего отряда. И что это его земля. Он привёз стрелу, одну из тех, которыми в него и его людей стреляли.

— Всё верно говорит. Это я стреляла. И не пыталась убить, а предупреждала, что не хорошо подсматривать за купающимися женщинами. Хотела бы убить, убила бы. Поэтому пусть спасибо скажет, что жив до сих пор.

— Он сказал, что убили его любимого коня.

Я усмехнулась.

— Может мне извиниться перед ним? Или деньги выплатить за столь дорогую утрату?

— Это ты сама решишь, Матушка-Государыня. Что ему ответить?

— Пусть сюда придёт. Один и своими ногами.

Из шатра вышли девушки. Они уже переоделись. Увидели кавалькаду, окружённую кирасирами. Агнеша посмотрела на меня вопросительно. Я вновь усмехнулась.

— Приехали обиженные. Которых я нагнала с того берега. Местный барон. Очень осерчал, что я его любимого коня застрелила. — Агнеша с Ксюшей презрительно скривились. Я кивнула им. — Вот и я того же мнения.

К нам подошёл тот, под кем я убила коня в сопровождении двух конных. Один из них Алексей Кобыла, второй из немцев, Генрих. Я продолжала сидеть в кресле. Смотрела на него. Он стоял и пялился на меня. Глаза, как блюдца. Чего это он так? Словно в столбняк впал. Мои сержант-дамы рассредоточились позади меня полукругом. Палатины тоже здесь были. Даже Айно с Никифором подтянулись, оставив свою добычу, которую добыли в ближайшем лесу. Я смотрела на барона вопросительно.

— Барон. — Произнесла Паула по-французски. — Ты что, замёрз? — Термин «замёрз» к подобным случаям девчонки переняли у меня. — Ты стоишь перед коронованной особой. Её Величество Королева Ливонии, Великая Княгиня Московская, Имперская Багрянородная Цесаревна Трапезунда, Византии и Рима, Порфирогенита. Назови своё имя, барон. И что ты хочешь? Или ты на смотрины пришёл? — Он дёрнулся, словно вынырнул из глубокого колодца.

— Я барон Анри де Крои…

— Де Крои? — Переспросила я.

— Да, Ваше Величество.

— Это случаем не твоего предка Жан Бесстрашный, Герцог Бургундии, в своё время назначил на пост губернатора Артуа?

— Совершенно верно, Ваше Величество. Это было почти сто лет назад. Это был Жан де Крои.

Ещё в море, я наметила свой путь через графство Артуа, поэтому и расспрашивала Пандольфо о истории этого графства. Он мне и рассказал о некоторых особенностях истории Артуа.

— И что же ты хочешь, барон Анри де Крои? — Спросила я, продолжая сидеть в кресле с расстёгнутом до половины мундире с золотыми погонами. В штанах с лампасами и в сапогах.

— У меня убили моего коня…

— Конечно. Это я стреляла. А ведь могла убить тебя, а не твоего коня, барон. Так что оцени моё милосердие. А почему стала стрелять? Это было предупреждение, чтобы вы ушли оттуда. Ибо подсматривать и подглядывать за купающимися молодыми женщинами, это позор для любого дворянина, как человека чести. Тем более, все купающиеся там молодые женщины являются высокородными миледи.

— Я был в своём праве. Эта земля принадлежит мне.

— А я разве претендую на твою землю, барон? Нет. Она мне и даром не нужна. Но это не даёт тебе право оскорблять женщин. Тем более, высокородных. И меня в том числе. Или ты считаешь, что на Королеву Ливонии и Великую Княгиню Московскую можно безнаказанно смотреть, когда она купается в одной нательной рубашке?

К нам подошёл Герцог Вюртембергский. Он слышал, что я сказала.

— Я Герцог Ульрих Вюртембергский. Если то, что сказала Её Величество правда, а сомневаться в словах монаршей особы нельзя, то это оскорбление, барон.

Я видела, что Жан де Крои побледнел. Ага, испугался, засранец.

— Я прошу прощения, Ваше Величество. Я не знал, что на моих землях коронованная особа. И я не хотел чем-то оскорбить Ваше Величество. Чем я могу загладить свою вину? У меня в пятистах туазах отсюда замок. Я приглашаю Вас и Вашу свиту посетить его.

Я прикинула, сколько это? Один французский туаз чем-то похож на нашу русскую косую сажень, это примерно 1,9 метра. Почти два. Русская косая сажень почти 2,5 метра. Значит до замка барона примерно с километр. Мои девчонки и Герцог вопросительно смотрели на меня.

— Твои извинения приняты, барон. В следующий раз постарайся быть более аккуратным и внимательным, а то можно и голову потерять. А вот от приглашения посетить замок, я вынуждена отказаться. Тут уж извини.

— Я могу узнать, Ваше Величество, почему? Из-за того, что я…

— Нет, барон. Ты уже извинился за это и мы закрыли этот гештальт. Просто мне нравится это место. Здесь прекрасный луг, речка. Я хочу провести пикник на свежем воздухе. Тем более, барон, мои люди поохотились тут и добыли косулю и кабан. Я надеюсь, барон, ты не будешь на меня в обиде за это?

— Нет, что Вы, Ваше Величество.

— Ну вот и хорошо. В таком случае, я приглашаю тебя барон отведать жареное мясо и отведать хорошего вина. Кстати, бургундское. Хотя есть и другое.

— Для меня это честь, Ваше Величество. Но я не один.

— Хорошо. Пусть твои люди присоединяются. Но оружие надо будет сдать. Когда поедите к себе, вам его вернут.

— Но…

— Никаких но, барон. — Тут же прервала его Паула. — Это требование безопасности Её Величества. Либо Вы сдаёте оружие, любо уезжаете.

— Хорошо, Ваше Величество, мы сдадим оружие.

— Тогда добро пожаловать, барон Жан де Крои к нашему столу. Алёша, — обратилась я на русском к Кобыле, — пропусти людей барона, но оружие у них забери.

— Слушаюсь, Матушка-Государыня…

По лугу плыл одуряющий запах печёного мяса, возбуждая зверский аппетит. Кирасиры организовали стол. На нём была зелень, хлеб, сыр, каша с мясом, которую приготовили кирасиры в своих походных котлах. И фрукты. А так же вино. А потом ели мясо. Зажаренное на вертеле. Айно и Никиша пластали его ножами. Приносили нам на стол. Я ела. Наелась от пуза. Потом просто откинулась на кресло. Смотрела на девушек. Те с аппетитом ели мясо. Закусывали зеленью и смеялись. И подначивали барона. Он тоже, как и трое дворян, бывших с ним, присутствовал тут же. Когда все наелись, а на небе зажглись звёзды, Агнеша принесла мне мандолу.

— Матушка, спой что-нибудь. — Я не ожидала такого. Посмотрела на своих сержант-дам. Потом на Герцога. Потом на своих палатинов. Все смотрели на меня вопросительно. Барон и его свита ничего не понимали. Я взяла мандолу. Что спеть? Я знала, что петь. Песня Анны Герман. Мой папа очень её любил. Мы с ним после смерти мамы пели. Пальцы ударили по струнами. Пошли перебором.

Покроется небо пылинками звёзд

И выгнутся ветви упруго

Тебя я услышу за тысячу вёрст:

Мы — эхо, мы — эхо

Мы долгое эхо друг друга

Мы — эхо, мы — эхо

Мы долгое эхо друг друга

Я пела по-русски. Французы меня не понимали, но молчали.

И мне до тебя, где бы я ни была

Дотронуться сердцем не трудно

Опять нас любовь за собой позвала

Мы — нежность, мы — нежность

Мы -вечная нежность друг друга!

Мы — нежность, мы — нежность

Мы -вечная нежность друг друга!

Я смотрела на Паулу. Она загрустила. Наверное, вспоминала своего Ванечку. А они правда друг друга очень любили. Любили с какой-то потрясающей нежностью…

И даже в краю наползающей тьмы

За гранью смертельного круга

Я знаю с тобой не расстанемся мы!

Мы — память, мы — память

Мы -звёздная память друг друга

Мы — память, мы — память

Мы — звёздная память друг друга!

Над лагерем стояла тишина. Хотя никто не спал. Кирасиры сидели кто где. Молчали и слушали… Паула улыбалась, глядя на языки костра. Я отложила мандолу. Обняла итальянку.

Я вновь заиграла на мандоле. Полилась мелодия. Я не пела, как это принято, я просто говорила под музыку:

Знаешь, я никогда не помню о тебе. Просто ты всегда во мне.

Знаешь, я не думаю о тебе. Просто ты всегда в моих мыслях.

И когда я сплю — ты не снишься мне. Просто ты спишь со мной в моём сердце.

И когда я просыпаюсь — ты просыпаешься во мне вместе со мной.

Ты пьёшь со мной по утрам кофе.

Ты принимаешь со мной вместе душ.

И когда смотрю на себя в зеркало — я вижу тебя:

в своих глазах, в улыбке, и улыбаюсь тебе…

А ты в ответ улыбаешься мне…

Это было что-то. Магия музыки и магия слов. Я перебирала струны и говорила, словно выворачивала свою душу, своё сердце. Ведь я тоже любила. Вспоминала его руки, которыми он обнимал меня. Грубые такие, но при этом и самые нежные. Как он мял и ласкал ими мою грудь. Как целовал меня. Как обладал мной…

Знаешь, я не скучаю по тебе.

Просто иногда я тебя отпускаю полетать,

Где-то там, далеко-далеко, чтобы вдохнуть в себя свежую струю — Мелодий, звуков, чувств.

И я остаюсь наедине с собой…

Но как же несовершенна, как бессмысленна я без тебя,

Словно пустое зёрнышко, которое никогда не взойдёт.

Как несовершенен и пуст был бы мир, если бы в нём не было тебя.

И я возвращаю тебя в себя,

Потому что Ты-есть-Я,

А Я-есть-Ты…

Знаешь, я теперь знаю, что такое Нежность…

Нежность — это твой голос,

Который звучит во мне лёгким дыханием тёплого ветерка,

Ласково окутывая плечи неземной благодатью.

Нежность — это твоё имя,

Которое живёт во мне самой красивой мелодией чистых звуков…

Нежность — это ты во мне, это мелодия моей души.

Нежность — это Любовь…

Это, когда Ты-есть-Я…

Молчали все. Молчали кирасиры. Молчали палатины. Кто-то из них просто замер, слушая меня. Кто-то смотрел молча за линию горизонта. Девчонки тоже молчали. Я видела, как Божен смотрел на свою жену, а она опустила взгляд и слёзы капали на её сарафан. И в глазах Божена была любовь и даже, мне показалось, боль. Хорошая они пара. Видела, как замерла Ксюша, прикрыв свои ясные и большие глаза. Как затуманились глаза Айтан. Как Аббас наклонил голову и замер. Как Айно чему-то улыбался. Наверное, своей жене, которая осталась там далеко, с малыми дитьми на руках… Илья, который вспоминал свою Настеньку, оставшуюся там, в Москве, за тысячи километров от него… Ульрих, замерший рядом со мной и смотрящий куда-то перед собой…

Я теперь знаю, что такое нежность — нежность…

Нежность… Это твой голос,

Который звучит во мне лёгким дыханием теплого ветерка,

Ласково окутывая плечи неземной благодатью…

Нежность… Это…Твоё имя,

Которое живёт во мне самой красивой мелодией чистых звуков…

Нежность — это мелодия моей души.

Нежность — это любовь.

Это, когда Ты есть Я.

Я люблю тебя… Слышишь…

…Люблю… Целую……

(Лейли Забавина)

Мелодия становилась всё тише. Перебор струн все короче, пока всё не замолкло. Наступила полная тишина.

— Вот умеешь ты, Матушка, за душу так взять и вывернуть её на изнанку, что даже не знаю, как это выглядит…. — С горечью проговорил Илюша. — Разве так можно?

— Можно, Илюша. Даже нужно, чтобы вы не забывали, кто вас ждёт там далеко. Там за горизонтом.

Я заиграла и запела:

В небе колышется дождь молодой

Ветры летят по равнинам бессонным

Знал я кто меня ждет за далекой чертой

Там за горизонтом там за горизонтом

Там-там-та-рам там-та-рам.

Третью строчку куплета я изменила намерено. Играть прекратила. Улыбаясь, смотрела на Илью.

— Что, Илюша, по своей молодой жене скучаешь?

— Скучаю, Матушка.

— Ладно, когда вернёмся, получишь отпуск. Или я Настю к себе вызову в Венден.

— А что такое отпуск, Матушка? — Спросил меня Илья. Остальные тоже смотрели на меня заинтересованно.

— Отпуск, Илья, это освобождение на какое-то время от выполнения служебных обязанностей. Это время можешь посвятить своей жене, своей семье. Так, концерт по заявкам окончен. Всем отдыхать. Алексей, распредели караулы. Завтра рано утром выдвигаемся.

Барон и его свита уехали. Я ушла в шатёр. Фрося раздела меня. Со мной в шатёр ушли Айтан и Паула. Ксения, Агнеша и Саша попросились ещё посидеть у костра.

Проснулась утром, на зорьке. Все в моём шатре ещё спали. Княжны мои, сопели только так. Фрося тоже спала, прижавшись ко мне. Все они были в нательных рубашках до колен. Я тихо встала, чтобы никого не разбудить. Надела штаны, сапоги, верхнюю рубашку с кружевными манжетами, заправила её в штаны. Косу я вчера не расплетала. Взяла полотенце, китель надевать не стала и вышла из шатра. Утро было прекрасным. Лагерь просыпался. Кирасиры разжигали потухшие костры. Начинали готовили завтрак. Мне улыбались.

— Матушка-Государыня. — Кланялись мне наши, русичи. Я им кивала и тоже улыбалась в ответ.

— С добрым утром, воины. — Говорила им.

— Ваше Величество. — Приветствовали меня ливонские немцы. Многих я знала по именам.

— С добрым утром, Адам. Как настроение?

— Благодарствую, Ваше Величество, хорошее.

Большая часть отряда охраны состояла из русских и немцев, последних набрали в основном в Ливонии. Но были и немцы из немецких княжеств с территории Империи. Кроме этого, в отряде имелись и поляки с литвинами. Как из числа мелкой шляхты, так и из числа крестьян, которые просто сбежали из польско-литовской унии, особенно из Польши. Поначалу были пальцегнутия у голозадых шляхтичей. Мол, я шляхтич и буду на равных условиях с крестьянским быдлом? Такого никогда, с их точки зрения, быть не может! Однако таких очень быстро осадили. Некоторых просто выкинули из кирасир, пехоты или артиллерии Корпуса. Разговаривать ни с кем не стали. Дали почитать условия вступления в Корпус, с которыми каждый такой шляхтич знакомился и подписывал. Прочитал? Прочитал. Подпись твоя стоит? Стоит. Всё свободен, возвращайся назад в Польшу или Литву. Требования Её Величества не подлежат изменениям и иным толкованиям. А учитывая, что большинство таких шляхтичей являлись младшими или средними сыновьями не так уж и богатых шляхетских родов, что порой они приезжали в Ливонию в довольно бедной одежде, а некоторые вообще босиком, неся поношенную обувь в котомке, то можно было понять, почему очень быстро весь шляхетский гонор сошёл на нет. В Корпусе их кормили, поили, одевали, обували, вооружали хорошим оружием, учили и, самое главное, платили хорошо. Офицерские должности занимали только выходцы из кадетов. А вот младшие командные должности, такие как ефрейторы, сержанты, старшины, могли занять и рядовые кирасиры, пехотинцы или артиллеристы, но показавшие себя грамотными, ответственными, способными принимать решения и отвечать за них. Так же в отряде были и испанцы, французы, фламандцы, итальянцы и даже шотландцы.

Я подошла к берегу. Зашла немного в воду, стала умываться. Заметила позади себя Богдана и Илью. Усмехнулась. Смотри ка, как быстро засуетились. А то, когда вышла из шатра, никого из палатинов рядом не было. Только охрана Алексея Кобылы. Вернулась на берег. Вытерлась полотенцем.

— И где вы были, братцы-кролики?

— Рядом, Матушка. — Ответил Богдан. — Илья до ветру, в клозет бегал. А я позади шатра находился.

Я покачала головой и пошла к шатру. Фрося проснулась, когда я зашла. Смотрела на меня заспанными глазами. Я улыбалась, глядя на неё. Бросила полотенце на походное кресло. Она осознала, что я встала раньше её, подхватилась.

— Матушка, что же ты меня не разбудила?

— Доброе утро, Фрося. Ты сладко спала. Решила не будить. Не обижайся. Пора девиц наших будить.

В этот момент проснулась Айтан. Потянулась и улыбнулась, глядя на меня.

— Доброе утро, красавица.

— Доброе утро, Махд-и-Олиаа. — Я улыбнулась. Махд-и-Олиаа с фарси переводится как Королева-Мать.

Остальные дамы продолжали сладко спать. Я покачала головой. Фрося хихикнула. Айтан улыбнулась. Я помнила ещё из той жизни, когда жила с родителями и мы кочевали из одного гарнизона в другой. Как мой отец будил солдат в казарме:

— Рота подъём. Боевая тревога!

Я так же набрала воздух в лёгкие:

— Рота подъём! — Рявкнула я командным голосом. Всё же гены многое значат. — Боевая тревога! — Девчонки соскочили, как ошпаренные. Ещё в полусне, заметались по шатру, не зная, что хватать. — Отставить! — Рявкнула опять. Девчонки замерли. — Смирно! — Вытянулись. Смешные такие были. Стоят босые, в нательных рубашках по колено. Но красавицы. Усмехнулась. — Всё спите? Лагерь уже сворачивать будут. Сейчас одеться. Где ваши учебные палки? В фургоне? Тогда бегом в фургон. Занятия никто не отменял. Послушайте, палатинам напоминать не надо. Слышите, они уже стучат своими бокэнами. А вы что? Оделись и бегом к фургону. После занятий умываться и завтракать. Айтан, тебя тоже это касается.

Потом были занятия. Наши кирасиры к этому ужен привыкли. Относились спокойно. Просто собирались и смотрели, как девчонки друг друга палками дубасят.

— Девицы зверь. Не дай бог такую жену. Убьёт. — Слышала я разговоры среди кирасир и мужской смех.

После занятий умывание, потом завтрак. О завтраке для сержант-дам заботились палатины. Я ввела такую традицию. Ибо мужчины должны заботится о женщинах

— Кушайте, девицы. Приятного аппетита, как говорит Матушка. — Притворно-елейным голосом говорил Богдан каждый раз. Девушки смеялись и кушали.

Вскоре лагерь был собран. Палатки и мой шатёр загружены в фургоны. Мы двинулись дальше. К полудню, мы достигли Арраса. Но заходить в него не стали. Решили обогнуть его, правда нам на встречу выдвинулся серьёзный воинский отряд. Я дала команду на остановку. Отряд перестроился в три колоны, направленной на приближающегося, вероятного противника. Все замерли. Ждали команды на атаку. И моим кирасирам было плевать, что приближающийся отряд вдвое превосходил наши силы. Отряд графа Артуа был в большей степени из тяжёлый, бронированной конницы жандармов. Кирасиры изготовили для стрельбы короткоствольные кавалерийские ружья. Следующими в ход пошли бы пистоли, потом уже клинковое оружие. Их учили. Мы ждали. Вот отряд графа Артуа приблизился к нам. Они остановились. Вперёд выехал какой-то рыцарь в богатых доспехах.

— Кто вы такие и почему нарушили границы графства?

Я дала шпоры коню. Он вынес меня вперёд.

— Сначала скажите, кто вы такие? Ибо я коронованная особа. — На моей голове, укрытой шёлковым платком на самом деле была закреплена моя походная корона.

— Я Сенешаль графства Артуа, Джироламо де Вержи. Мои предки были Сенешалями Бургундии. Доверенное лицо графа Артуа, Короля Арагона и Кастилии, владетеля Нидерландов, Люксембурга, Франш-Конте. Господина Каталонии, Валенсии, Руссильона, Неаполя, Сицилии, Сардинии и Болеарских островов, Его Величества Карлоса I Габсбурга. — Всё верно. Карла I назовут Карлом V только через три год, когда его коронуют, как Императора Священной Римской Империи после смерти Максимилиана. Я прямо видела, как этого де Вержи буквально распирает всё больше и больше от перечисления титулов его сюзерена. Это он меня решил удивить этим и задавить авторитетом? Какой наивный дяденька. Я не испытывала никакого пиетета ко всем этим титулам, как человек другой эпохи. Зато очень хорошо умела пользоваться этим сама. Моё лицо и особенно глаза дышали арктическим холодом беспредельного высокомерия. Джироламо де Вержи, глядя на меня, даже поперхнулся. Вообще все они смотрели на нас и особенно на меня с большим изумлением. Моя форма, мои золотые погоны. Форма кирасир, форма моих сержант-дам, что выстроились позади меня. Их кивера с султанами, помпонами и кутасами. С серебряными двуглавыми орлами. С шевронами на рукавах. Их белые аксельбанты на груди. Штаны, сапоги, сабли и пистоли. С девушками мы специально репетировали перечисление моих титулов. Ибо не я должна их говорить, а кто-то из моих приближённых, так как в противном случае, особенно в таких вот ситуациях, это можно расценивать, как умаление моего достоинства и урон моей чести. Особенно хорошо это получалось у Паулы. Дала знак, не оборачиваясь к девушкам и продолжая пристально смотреть на сенешаля Артуа. Ко мне выдвинулась на коне Паула. Он уже понял, что мне требуется. Только уточнил по-русски:

— По малому кругу или по большому?

— По большому. А то тут меня хотят удивить.

— Да, Матушка. — Итальянка взглянула на Джироламо тоже с высокомерием истинной аристократки. — Сенешаль Артуа, сойди с коня и вели остальным сделать так же. Приклоните колено, таким образом вы проявите почтение и выскажите уважение к монаршей особе. Перед вами Её Величество, Королева Ливонии, Великая Княгиня Московская, Имперская Порфирородная Цесаревна Трапезунда, Византии и Рима, Порфирогенита. Принцесса лангобардов, тевтонов, бургундов, франков, свевов, саксов, квадов, бригандов, алеманов, готов, вестготов и остготов, а так же других германских народов. Соправительница Казанского царства и Астраханского. Хозяйка Рюгена (Всё верно, Йенсен фон Путбус. Князь Рюгенский, граф Померанский уже подписал договор о передачи ленных прав на свои владения на Рюгене. И теперь там уже обустраивают базу для моего флота. Все, кто жил на Рюгене присягнули мне на верность. А кто отказался, тому по хорошему предложили убраться на материк. Всё по честному… Ну почти.), владетельная госпожа и сюзерен Уэльса. — Продолжала говорить Паула. — Царица Великой степи от Тавриды и до стен Китая, где её называют Большая Ханум, что значит Великая Госпожа. Махд-и-Олиаа, как называют её персы, что означает Королева-Мать. Искандер-Султан, как зовут её другие сарацины, в том числе и турки-османы. Перед тобой Александра Комнина-Нибелунг, Сенешаль. — Если титулы Карлуши меня не впечатлили, то мои титулы оказали сильное эмоциональное впечатление на сенешаля Артуа и его свиту. По мере того, как Паула перечисляла их, лицо сенешаля всё больше вытягивалось. Хотя я то знала, что половина этих титулов бутафорскя. Но кто это проверит??? Особенно титул Большой Ханьши в Великой Степи? Или титул соправительницы Казанского и Астраханского царств? Никто. А Махд-и-Олиаа и Искандер-Султан, это просто для усиления эффекта. Ибо жажда ничто, а понты всё, как говорилось в рекламе в моём времени. А понты я научилась ловко использовать, жонглируя ими.

Наступила тишина. Мы молчали, и они молчали, глядя ошалело на нас. Спустя некоторое время, Паула громко сказала:

— Сенешаль⁈ Ты замёрз что ли? Королева ждёт. И её терпение не безгранично. Ты думаешь Король Карлос похвалит тебя за то, что ты нанёс оскорбление Королеве Ливонии, которая так много сделала для Арагона и Кастилии? Да и для всей Испании в целом? Или ты думаешь, что Гранд Арагона и граф Луис Фернандес де Веласко-и-Суньига сам нашёл Эльдорадо, золотой город, где рождаются боги в Вест Индии?

Сенешаль побледнел. Имя Фернандеса де Веласко-и-Суньига, Гранда и Графа Арагона уже далеко разлетелось не только по всей Испании, но и за её пределами. Человека, который нашёл легендарное Эльдорадо и невероятно обогатился. И Джироламо знал, какой вес приобрёл Фернандес при дворе молодого короля, сменившего в этом году на троне Арагона своего деда, Фердинанда II Католика. Однако первым соскочил с коня не Сенешаль, а какой-то юноша из его свиты, в дорогих церемониальных доспехах и преклонил колено. Сенешаль оглянулся на него и сам слез с коня.

— Всем с коней! — Рявкнул он и склонил колено передо мной. Опустил вниз голову. Выражая тем самым покорность и раскаянье. Паула улыбнулась. Кивнула.

— Теперь я вижу, Сенешаль Джироламо де Вержи, что ты умный человек. Знаешь, что бывает за оскорбление Её Величества? Каземат, дыба, испанский сапожок и раскалённое железо. А после четвертование или колесование на плахе. И многие уже это испытали на собственной шкуре, Сенешаль графства Артуа. Так как Её Величество никому и никогда не прощает оскорбления или иные действия, которые причиняют ей вред. — Закончила Паула.

— Прошу прощения, Ваше Величество за то, что сразу не признал Вас. Прошу посетить Аррас, где Вам и Вашим людям будет оказаны полагающиеся Вам почести.

— Встань, Сенешаль графства Артуа. — Велела я. Он поднялся. Посмотрел на меня снизу вверх. — Хочу дать тебе совет, Джироламо. Когда будешь в следующий раз перечислять титулы своего сюзерена, будь очень внимателен и осторожен. Ибо ошибка в титулах может очень негативно сказаться на тебе. Карлос I Король Арагона, это так. Но он не Король Кастилии. В Кастилии есть законная Королева, это его мать, Хуана, пусть даже она и больна, и находится под наблюдением. Но она всё равно является законной королевой. Карлос же всего лишь управляет Кастилией от её имени. И если бы ты сейчас назвал Карлоса Королём Кастилии при кортесах, они, я уверена, очень бы с этим не согласились. Насчёт приглашения посетить Аррас. Я вынуждена отклонить твоё приглашение, Сенешаль. К концу этого дня, я хочу всё же пересечь границу Артуа и Пикардии. Я еду в Париж, к Королю Франции. Оттуда в Рим. Хочу посетить и помолится в Базилике Апостола Петра, построенной Константином Великим тысячу лет назад, моим предком. Так как скоро эта Базилика исчезнет. На её месте уже начали строить Собор Апостола Петра.

В этот момент из коленопреклоненной толпы, сопровождавшей сенешаля Артуа, поднялся молодой человек. Тот самый, который первым выразил мне своё почтение. Я присмотрелась. Довольно красивый. На вид ему было лет 17–18. Он улыбался.

— Вы всё правильно сказали, Ваше Величество. — Произнёс он по-французски с сильным акцентоом. — При перечислении титулов Короля Карлоса Сенешалем Артуа, он допустил ошибку. Но поверьте, Ваше Величество, он сделал это не специально.

Глядя на юношу, я улыбнулась. Я уже догадалась, кто это. Да неужели??? Сам юный Король! Карлос I, будущий Император Священной Римской Империи! Он подошёл к моему коню, взялся за стремя. Смотрел на меня с улыбкой и восхищением.

— И Вы, Ваше Величество, преклонили колено передо мной? — Спросила я улыбаясь. Он развёл руки в стороны.

— Преклонить колено, перед прекраснейшей из женщин, истинной Королевой, это не унижение, для Короля или умаление его достоинства, а честь, как рыцаря и благородного человека. И пусть я Король, но прежде всего я рыцарь, Ваше Величество. Мне говорили, что Вы красивы. В том числе и Граф Фернандес де Веласко-и-Суньига. Но реальность превзошла все мои представления о Вас, Королева Александра.

— Вы мне льстите, Ваше Величество. — Засмеялась я.

— Отнюдь, Королева. Это так. О Вас много говорят, Ваше Величество. И много, что говорят невероятно. Я даже не знаю, где правда, а где вымысел? Вы самая большая загадка для меня. И не только для меня. Ваше Величество, Вы только что отклонили приглашение моего Сенешаля посетить Аррас. Но теперь я хочу Вас пригласить. Я настаиваю, пожалуйста. У меня столько вопросов. Я очень хочу поговорить с Вами.

Я вздохнула.

— Ну что же, раз сам Король Арагона, Господин Каталонии, Валенсии, Руссильона, Неаполя, Сицилии, Сардинии и Болеарских островов. Владетель Нидерландов, Люксембурга и Франш-Конте приглашает меня, то отказываться нельзя, чтобы не обидеть и не оскорбить своим отказом. Хорошо, поедемте, Ваше Величество, в Аррас. Я принимаю Ваше приглашение.

Карлос довольно ловко вскочил на подведённого к нему коня. Мы поехали рядом, стремя в стремя. Остальные за нами. Но приближённых Короля Арагона сразу оттеснили мои сержант-дамы и палатины, давая понять, что рядом со мной могут находится только они. И им плевать, что рядом со мной едет другой монарх. Мы ехали не торопясь. Тем более, до стен Арраса оставалось не так много.

— Знаете, Ваше Величество, — говорил Карлос, — когда я ещё жил у своей тёти, Маргариты Австрийской в Нидерландах, до меня доходили сведения о Ваших победах. Я жадно их слушал. Верил и не верил. Ведь Вы так молоды, Ваше Величество.

— Карлос, давай мы просто перейдём на ты и будем называть друг друга по имени? Без титулов? Хорошо?

— Я согласен, Александра.

— Так вот. По мнению многих я не так уж и молода. Мне уже 28 лет. Я мать двоих детей.

— Нет, Александра. Ты ещё очень молода и не выглядишь на 28.

— Спасибо, Карлос, за комплимент.

— Но это так. Скажи, это правда, что именно ты разбила войска Императора Максимилиана, во главе с Георгом, по прозвищу Мясник? Или твоей армией командовал кто-то другой?

— Формально армией командовал князь Воротынский. Но я придумала тактику ведения боя. Основная ударная сила у нас, была не конница, а артиллерия. Исходя из этого и вёлся бой с имперцами. А кавалерия была использована уже на завершающем этапе битвы, чтобы довершить разгром. Фактически всей битвой руководила я. Князь только выполнял мои указания.

— А с османами?

— Там уже командовала я.

— Их было больше же? Осман и варваров?

— Больше. Одних только татар было под 40 тысяч сабель. Плюс десять тысяч осман с артиллерией.

— А у тебя сколько было?

— Около 20 тысяч.

— 20 тысяч против 50???

— Совершенно верно, Карлос. Их было больше в два с половиной раза. Страшная битва была. Тысячи погибли. Люди, кони лежали целыми валами, кучами, особенно между моими редутами. Это такие быстро возводимые укрепления из земли и брёвен, для защиты артиллерии. Многие конские и человеческие тела были разорваны на куски. Кровь текла ручьями.

— Но ты всё равно победила!

— Победила. Разбила на голову. Османы практически все были, либо истреблены, либо взяты в плен. Даже их паша, а точнее его титул звучал так, мирлива-паша, по имени Диджле Кылыч, попал ко мне в плен.

— Что ты с ним сделала?

— Отпустила. — Я засмеялась. — Правда все его дорогие доспехи и одежду с него успели сорвать. На нём только порванные шаровары оставались. Я распорядилась ему дать коня и халат одного из убитых татар.

— Скажи, Александра, но ты ещё разбила датский флот, а потом и английский.

— Ну, предположим датский флот я не сразу разбила. Первый раз только часть флота. Эскадру. А вторую часть, уже когда датчане пришли с английским флотом.

— И датчан с англичанами было больше, чем твоих кораблей? — Карлос улыбнулся.

— Больше. Намного больше. Но это не имело значения.

— Почему?

— Потому, Карлос, что мои корабли были лучше. Они более быстроходные и лучше вооружены. Плюс я применила новую тактику ведения морского боя. К тому же англо-датский флот не успел развернуться в боевые порядки. Они растянулись на многие мили. Да и флот был так себе. Собранный с миру по нитке. Там были как новые корабли, типа «Мэри Роуз» и «Соверена» так и откровенное старьё. На некоторых даже были установлены катапульты. Многие суда не имели пушек вообще, только площадки для лучников.

— Но ты всё равно захватила богатые трофеи. И самое главное, Генриха Тюдора. А ведь он муж моей тёти и отец моей племянницы.

— Да, он муж твоей тётки, Катарины. Но поверь, это лучший исход для Генриха. Он сейчас живёт в поместье, которое я ему выделила. Живёт со своей женой. С дочерью. Дай бог у них ещё дети будут. А если бы он остался Королём Англии, то для Испании это ничем хорошим, в итоге, не закончилось бы.

— Откуда ты знаешь?

— Поверь, Карлос, знаю. А откуда, это не так важно.

— И всё же, Александра. Ты одерживаешь победы меньшим числом над противником, у которого армии или кораблей больше, чем у тебя.

— Карлос, знаешь, как сказал один великий воитель древности?

— Кто именно?

— Александр… Александр Македонский. Знаешь такого?

— Знаю. И что он сказал?

— Воюют не числом, а умением. — Да простит меня Александр Васильевич, что я его крылатую фразу из «науки побеждать» присвоила другому. Но тоже Александру.

Перед тем, как заехать в Аррас, я велела Алексею Кобыле разбить лагерь за городскими стенами. Со мной поехали сержант-дамы, Фрося, палатины и два десятка кирасир. На улицах Арраса было много народа. Они радовались Карлосу, махали руками и удивлённо смотрели на меня, моих фрейлин, палатинов и мою карету, в которой ехала моя служанка и по совместительству, близкая подруга. Выехали на площадь с красивым зданием и башней. Правда башня не была до конца достроена.

— Это городская ратуша. Была построена всего шесть лет назад. — Пояснил Карлос. — Вообще очень много пришлось строить и восстанавливать, после того, как здесь похозяйничали французы. Артуа раньше принадлежало Бургундии. После смерти Карла Смелого, бургундского герцога, Артуа и Аррас в том числе, был захвачен французским королём Людовиком ХI, разорён и разграблен в 1477 году от Рождества Христова. В 1493 году от Рождества Христова, новый Король Франции, Карл VIII передал Артуа Габсбургам, чтобы получить надёжный тыл в войне с Неаполем. С тех пор мы тут и восстанавливаем то, что французы разрушили и разорили. Новые стены возвели. Прежние то, Людовик повел разрушить, после того, как подавил восстание против французов.

— Смотрю стены и башни сделали по новому? — Задала вопрос Карлосу. Он кивнул.

— Да. С учётом опыта Итальянских войн. Видишь, Александра, стены хоть и ниже, но толще, как и башни. Имеют капониры для пушек.

— Вижу. Так называемый итальянский след. Строительство оборонительных сооружений, рассчитанных на противостояние огнестрельному оружию. А точнее артиллерии. У меня в Вендене стены и башни с бастионами тоже возводились исходя из этого. У меня там двухуровневая защи. Первыми на себя удар принимают равелины и бастионы. За ними вторая линия, это стены и башни.

Мы пробыли в Аррасе два дня. Карлос устроил сначала пир, а после бал. Я учила его танцевать вальс, полонез, польку, мазурку. Он оказался хорошим и прилежным учеником. Карлос был в восторге от этих танцев.

— Александра, а это правда, что эти танцы придумали специально для вас с сестрой, Цесаревны Елены.

— Правда, Карлос. Тебе понравились они?

— Да, очень. Особенно вальс. Он такой… Я даже не знаю, что и сказать. Он на самом деле для принцесс, для аристократии. А в Европе эти танцы становятся очень модными и известными. И музыка для этих танцев. Очень красивая.

В последний вечер, перед нашим отъездом, сидели с Карлосом в большом зале городской ратуши. Он угощал меня вином. Я пила понемногу. Заедала виноградом.

— Александра, скажи… — Он замолчал, смотрел на меня. — Откуда ты узнала про Эльдорадо? — Я улыбнулась. Покачала головой.

— Дорогой мой Карлос, некоторые двери лучше не открывать. Позволь я не буду отвечать на этот вопрос. Считай, что я видела древние карты материков.

— Ладно. Тогда такой вопрос, Александра. Скажи, а ты бывала в Эльдорадо?

— Почему ты спрашиваешь у меня об этом?

— Ты точно описала статуэтку того языческого божка-демона. Ты знала, что она там есть. Причём в единственном экземпляре. А как ты могла о ней узнать, если только не видела её там раньше?

Я откинулась на спинку стула, на котором сидела. Взяла кубок с вином. Сделала глоток, глядя на Короля Арагона. Потом улыбнулась.

— Тебе какая разница, Карлос, бывала я там или нет? Разве это что-то меняет? Или что-то значит?

— Я не знаю, Александра. Может и значит. Может что-то и меняет.

— Карлос, друг мой. Я тебе повторю ещё раз. Некоторые закрытые двери лучше не открывать.

— Почему?

— А вдруг, открыв эту дверь, ты столкнёшься с тем, что твой разум не сможет сразу понять это и принять? Что ты тогда делать будешь?

Карлос задумался. Потом пожал плечами.

— Я не знаю, Александра. Но пока я с таким не столкнулся, поэтому и не могу ответить на этот вопрос.

— Ты сейчас пытаешься решить ребус с этой статуэткой Кетцалькоатля. И ребус со мной. Так ведь?

— Ребус? — Он удивлённо посмотрел на меня. Потом кивнул. — Да, ты права, именно ребус. Ты загадка, Александра. И это многие уже понимают. Я не знаю насчёт Цесаревны Елены, твоей младшей сестры, но судя по тому, что она придумала взрывчатку, что мощнее черного пороха, то и она загадка.

— Елена не только взрывчатку придумала. Она много что производит. И её производства, мастерские и мануфактуры только расширяются. Знаешь, что она построила?

— Что?

— Паровую машину.

—???

— Одним словом механизм, который приводится в действие силой обыкновенного водяного пара.

— Обыкновенного водяного пара? Который поднимается над котлом, когда в нём что-то варят?

— Совершенно точно. Именно этот принцип и применяется в паровой машине. Котел с водой, его нагревают огнём.

— Но… — Карлос озадачено смотрел на меня. — Это невозможно. Пар, это эфир, он легче пуха. Как можно им заставить что-то двигаться?

— Можно, Карлос. Ещё как можно. Я сама это видела, как такая машина работала. Не долго правда. Потом паровой котел взорвался.

— Ну вот. Взорвался же.

— Это ерунда. Просто она допустила ошибку в расчётах. Потом я получила от неё письмо. Она исправила всё, и машина заработала.

— Это больше походит на колдовство, Александра. Церковь это может не принять.

— Ещё как примет. И это не колдовство, Карлос. Это физика. Область естествознания, наука о наиболее общих законах природы, о материи, её структуре, движении и правилах трансформации.

— А зачем эти машины нужны?

— Много для чего нужны. Например, поставить такую машину на корабль. К ней гребной винт, на основе винта Архимеда и вал. И такому кораблю не нужны будут паруса и вёсла. Ему не будет разницы, дует ветер или на море полный штиль. А теперь саам представь, какое преимущество в бою такой корабль получит перед парусниками и гребными судами? — Я улыбалась, глядя на Короля Арагона. Он понял. Сидел и смотрел на меня шокировано. Потом подобрался.

— Александра, а ты не боишься, рассказывая мне о таком?

— А чего мне боятся, Карлос?

— А если я тоже построю такую машину и поставлю её на корабль?

— Не построишь. Сейчас в Европе, да и во всём мире никто не способен создать этот механизм, как минимум лет 50–70, а то и все сто. Во-первых, нужно знать, хотя бы в первом приближении принцип работы такой машины. Во-вторых, это точный математический расчёт. В-третьих, нынешний уровень технологий и производств не позволяет создавать такие механизмы. У Елены ушёл год на создание самого примитивного паровика. Но в отличии от остальных, она знает принцип его работы. И то, когда она сказала мне, что сделала паровик, я ей сначала не поверила. А потом сама увидела.

— А откуда Елена знает принцип работы этого паровика, как ты его назвала?

— Скажем так, она видела чертежи механизмов древних. О которых все давно забыли, ещё тысячи лет назад.

— А ты видела?

— Видела.

— И знаешь, как он работает?

— Знаю. — Я тихо засмеялась, глядя на Карлоса. Забавный он. — Но это ничего не значит. У меня нет времени на создание таких машин. У меня другое предназначение. А у Елены этого времени много. Вот она и занимается производством. Не только взрывчатку и паровики, но ещё и производство стали в промышленных масштабах.

— Что значит в промышленном масштабе?

— А то и значит. То есть, когда производится много стали. Вот сейчас сколько производится стали в Европе? Не так уж и много, и всё в ручную, то есть в кузнях. А в основном используют так называемое сырое железо. Даже оружие производят из простого сырого железа. И это везде так. Сталь, хорошая сталь, стоит дорого, как раз в силу трудоёмкости её получения. Елена построила печь, где сразу варится много стали. Именно стали, а не чугуна или железа. Ты заметил, что мои кирасиры, всё имеют стальные доспехи и стальные фальшионы. Плюс кавалерийские ружья и пистоли со стальными стволами. А чем отличаются ружейные и пистолетные стволы из стали, от таких же, но из сыродувного железа? Правильно, оружие со стальными стволами легче, за счёт уменьшения стенок ствола. У меня пехота уже переходит на длинноствольные ружья со штыками. Именно за ними будущее европейских армий. И не только европейских, но и остальных. Время рыцарской конницы безвозвратно ушло. Но это ещё не всё, Карлос. Я и Елена знаем, как сделать ружья и пушки более дальнобойными, скорострельными и точными. Вот только пока не имеем возможности. Но ничего, мы всё равно сделаем это. Тем более, что ресурсы для этого у нас уже есть. А дальше, как говорил один древний философ, это дело времени и техники. Знаешь, Карлос, это столетие очень много изменит у европейцев и вообще у большей части человечества, восприятие и понимание окружающего мира. Очень многие догмы и понятия разрушаться. И им на смену придут новые. Порой даже те, которые раньше считались страшной ересью. И за которые можно было не только угодить за решётку, но и на костёр.

— Ты говоришь страшные вещи, Александра.

— Нет, Карлос. Я говорю нормальные вещи. Вот тебе простой пример. Какая сейчас система устройства мира господствует в Европе и не только в ней? И на которую опирается Церковь. Что Римско-Католическая, что Православная?

— Система, в которой центральное положение во вселенной занимает Земля. — Ответил Карлос. Я кивнула.

— Всё верно, мой друг. Это геоцентрическая система мира, впервые высказанная Аристотелем и доработанная спустя двести лет Клавдием Плутархом. И тот, кто будет утверждать обратное, что Аристотель с Плутархом ошибаются, может быть объявлен еретиком. Так же утверждается, что земля плоская. Покоится на трёх слонах, которые стоят на огромной рыбе, плавающей в мировом океане. И что вокруг Земли вращаются Солнце и Луна. Что небесный свод твёрдый и стоит неподвижно. А звезды прикреплены к нему серебряными гвоздиками. Я ничего не упустила?

— Всё верно. Ничего не упустила. А разве это не так? — Задал вопрос Карлос. Я отрицательно покачала головой.

— Нет, Карлос, не так. В том то всё и дело. Мир не геоцентричен, а гелиоцентричен. Первый прорыв в сознании произойдёт очень скоро. Через три года.

— Какой прорыв, Александра?

— Прорыв, что Земля не плоская, а круглая.

— Но как круглая? Если бы она была круглая, то все воды стекли бы вниз.

— Не стекли бы и не стекут. Здесь работает закон всемирного тяготения, Карлос.

— Что это за закон, я не понимаю.

— Я не учёный. Но в двух словах, крупные объекты в космосе, притягивают к себе более мелкие предметы. И не только твёрдые, но и жидкие, как вода и газообразные, как воздух. И предупреждаю твой следующий вопрос. В нижней части земного шара, в южном полушарии, люди не ходят вниз головой. Хотя формально ходят, но они этого не ощущают. Так, как слишком малы на фоне Земли. Но это с нашей точки зрения. А вообще в космосе нет понятия верх или низ. Там есть только расстояния. И низ может оказаться верхом, а верх низом.

Карлос пытался понять то, что я ему объясняла. И судя по всему, он это плохо понимал. Я грустно улыбнулась.

— Вот видишь, Карлос, ты не готов к тому, чтобы осознать в полной мере, всю правду об окружающем мире. Это просто не укладывается в твои рамки представления об окружающем тебя. Поэтому я и сказала, что не все закрытые двери нужно пытаться открыть. Просто люди пока ещё не готовы к этому. И ещё Луна вертится вокруг круглой Земли. Но сама Земля вертится вокруг Солнца. Солнце гораздо больше Земли, во много раз больше. Вращение Земли вокруг своей оси даёт эффект дня и ночи. А вращение Земли вокруг Солнца даёт нам смену времён года. Смотря в каком положении находятся Земля по отношению к солнцу, наступает лето, потом осень, зима и весна. А звёзды, это не серебряные гвоздики, это другие солнца. Только очень далеко находящиеся от нас. Если всадник будет мчаться на самом быстром коне галопом, то за всю свою жизнь он не пройдёт и десятой части расстояния до самой ближайшей к нам звезды. Я уже не говорю про более отдалённые звёзды. Об этом знали ещё древние греки. И Древние египтяне. И шумеры в Вавилоне. И это знают высшие иерархи Церкви. Как Православной, так и Римско-Католической.

— Это правда?

— Правда, Карлос. Мне это сказал Митрополит Московский, пастырь Русской Православной Церкви. И он же сказал, что об этом знает папа и ряд кардиналов. Просто ещё не время людям узнать об этом. Так как такие знания могут вызвать большие потрясения. Что всё надо вводить постепенно, шаг за шагом. Вот первый шаг и будет сделан. Через три года. Запомни название, Карлос, «Молуккская армада».

— Что «Молуккская армада»?

— Ничего, просто запомни это название.

Карлос молчал. О чём-то думал. Потом сказал.

— Хорошо, Александра. Я поверю тебе. Значит «Молуккская армада»? — Я кивнула. — Хорошо. Пусть будет так… Но ты всё же не ответила на вопрос. Ты была в Эльдорадо?

— Скажем так, Карлос, чтобы ты успокоился. Я читала о «Городе, где рождаются боги» в древних трактатах. Смотрела древние карты, поэтому и знала, где он находится. И читала о статуэтке Кетцалькоатля. Поэтому и попросила графа привезти её. Ты удовлетворён, друг мой? — Я улыбнулась. Король Арагона внимательно на меня смотрел. Потом саам усмехнулся.

— Почему-то, в этом вопросе, я тебе не верю. — Ответил он. Я пожала плечами. Давая понять, что это твои проблемы, дружок.

— Александра, ещё один вопрос. Почему ты решила сообщить о Эльдорадо именно Луису Фернандесу де Веласко-и-Суньига? И вообще, нам, испанцам? А не португальцам или французам? Не Венецианцам?

— А мне граф понравился. Он человек чести и слова. Настоящий дворянин и аристократ. Тем более, мы заключили сделку. Он поставляет мне каучук с Южного континента.

— Каучук?.. Ах да. Мне Луис Фернандос говорил. Сок гевеи, я правильно сказал?

— Правильно.

— Скажи, Александра, в Европе идёт слух, что ты и твоя сестра обладаете эликсиром молодости. И что сок гевеи один из ингредиентов этого эликсира. Это правда?

Я некоторое время смотрела на него удивлённо, потом засмеялась, даже захохотала, откинувшись на спинку стула. Смеялась и не могла остановиться. До слёз. Карлос молчал. И теперь уже он смотрел на меня удивлённо. Кое как сумела совладать с собой.

— Карлос. — Я отдышалась. — Поверь. Нет никакого эликсира молодости. Его вообще в природе не существует. Я клянусь тебе своей честью. Как и нет никакого философского камня. И если какой-нибудь алхимик будет говорить тебе, что он уже на пороге получения философского камня и ему надо немного денег, гони его в шею. Это плут и вор.

— Как нет философского камня? Но многие учёные и философы древности владели им. И писали о нём в трактатах.

— Я тебе со всей ответственностью говорю, что никакого философского камня нет и не было. Философы и учёные древности, которые писали о нём, в реальности никогда его не видели. Просто многие верили, что он есть. Но они заблуждались.

— Ты так говоришь об этом убеждённо…

— Я говорю об этом убеждённо, потому что знаю. А моя сестра вообще, когда слышит о философском камне, сразу хватается за палку и начинает гонять и колотить того, кто о нём говорит. Она терпеть не может любые упоминания о философском камне, потому, что считает это полным шарлатанством. Елена у меня человек точных наук.

— Скажи, Александра. А твоя сестра на сколько младше тебя?

— На два года.

— Она так же красивая, как и ты?

— Нет, Карлос, она красивее меня.

— Я бы хотел увидеть её.

— Зачем, Карлос? Елена замужем. Мужа любит. Родила ему двух детей. Её очень хорошо охраняют. Мой супруг, Великий Государь Московский, отдал особое распоряжение об охране Цесаревны Елены. Вокруг неё как явная, так и тайная охрана.

— Просто увидеть её и поговорить с ней.

— Ну это можно сделать. Если, конечно, ты готов приехать в Москву. Тогда ты сможешь увидеть её и поговорить с ней.

Карлос задумался. Потом посмотрел на меня.

— Я подумаю. Хочу не только поговорить с Цесаревной, но и увидеть её паровик.

— Тогда приезжай.

— Я подумаю. Это не так просто.

— Карлос, могу тебя успокоить. Насчёт паровиков, установленных на корабли. Если такие и будут применяться, то только для плавания в прибрежных водах. А в дальних походах парус ещё долго будет оставаться главной движущей силой.

— Почему. Если паровик лучше, чем парус?

— Да всё просто. В дальний поход ты не сможешь взять с собой достаточный запас угля, чтобы тебе хватило туда и обратно. Можно комбинировать, паровик с парусами. Но паруса ещё долго, как я сказала, будут оставаться главной движущей силой. Чтобы паровик вытеснил паруса, нужны угольные станции по всему миру, чтобы пополнять запас топлива для паровика.

Некоторое время мы молчали, потягивая вино из кубков.

— Александра, ты можешь видеть будущее?

— Скажем так, я вижу то, что мне показывают.

— Кто показывает?

— Пречистая Дева Мария. Мы, православные, называем её Пресвятой Богородицей.

— А на счёт меня, она тебе что-то показывала? — Он смотрел на меня с какой-то надеждой. — Как долго я проживу?

— Показывала. Ты проживёшь достаточно долго. Сколько, не скажу. Тебе это не надо знать. Но ты дождёшься внуков и увидишь, как они будут расти и мужать.

Карлос улыбнулся.

— Спасибо, Александра.

— Не спеши, Карлос, благодарить. Я даже скажу тебе больше. Через три года ты коронуешься, как Король Германский, под именем Карл V, и наденешь корону Священной Римской Империи. Станешь Императором римлян. Таков же официальный титул Императора? — Карлос кивнул. — А потом ты вяжешься в войну с Францией за Италию. И ты даже одержишь победу над Франциском, в результате длительной и кровопролитной войны. И Империя станет в Италии гегемоном. Вот только, как у нас говорят, овчинка не будет стоить выделки.

— Почему?

— Италия будет разорена, обескровлена и лежать в руинах. Население обнищает до крайности. Так себе, приобретение. Что ты, что Франциск потратите в итальянских войнах колоссальные ресурсы. Разорите друг у друга целые области. В то время, как у вас у самих внутри будут множатся проблемы.

— Какие?

— Движение протестантизма. Реформация католичества. И из одной войны ты ввяжешься в другую войну. В гражданскую, на территории Германских княжеств. Война будет кровопролитная, но по итогу, ты ничего не сможешь сделать. Протестанты утвердятся во многих немецких землях. Так как их поддержат многие влиятельные князья и владетельные сеньоры. Но самый главный враг будет внешний. Османы. Воспользовавшись внутренней сварой турки, дойдут до Вены и осадят её. И если они её возьмут, то понесут и дальше в Европу зелёное знамя Пророка. В конце концов, вам с Франциском всё равно придётся объединится против турок. Я пока сдерживаю осман, их войной с персами в Малой Азии и Анатолии, и мамлюками в Северной Африке.

— Я слышал персы нанесли туркам серьёзное поражение?

— Да. Им открылся путь в Анатолию. Но не обольщайся. Османы всё равно сильны, и их Империя находится на подъёме. Я думаю, они сумеют остановить шахиншаха Исмаила. И даже отбросить немного назад. Шахиншаху, не смотря на победы, нужен мир. Персия тоже разорена и нуждается в передышке. Если персы с османами заключат мир, то мамлюки Египта долго не продержаться, даже с моей поддержкой. И учитывай, что османы имею на море перевес. Фактически установили в Средиземноморье гегемонию. Венеция с Флоренцией маневрируют. Но у них нет достаточных сил нанести серьёзное поражение османскому флоту. Они и так уже потеряли почти все свои владения в Морее и вообще на Балканах. Османы и подконтрольные им алжирские пираты грабят прибрежные районы Италии.

— Ты предлагаешь договорится с Франциском?

— Да. Вам надо договорится. Определить сферы влияния в Италии и закрепить этот статус-кво долгим и прочным миром. Заняться решением вопросов Реформации. И бросить все силы против осман. Через четыре года, Селим Явуз умрёт. Его место займёт его сын Сулейман, которого сами турки назовут Великолепным. Он обновит флот и окончательно утвердит гегемонию осман в Средиземном море. Этому надо помешать… С Франциском я уже говорила. Он даже отвёл часть своих войск из Италии. А теперь тебе предстоит хорошо подумать, Карлос. И пока никому не говори, что я тебе рассказала. Но помни одну истину, предупреждён, значит вооружён!

— Я тебя понял, Александра. Хорошо. Я буду думать…

На следующий день мы выехали из Арраса к границе с Пикардией. Карлос сопровождал нас. На границе мы расстались.

— Я очень рад, что встретился с тобой, Александра. Спасибо за наш разговор. Мне есть над чем думать. — Сказал он. Я ему кивнула.

— Давай тогда обнимемся, Карлос, Король Арагона. Чтобы всегда оставаться добрыми друзьями и никогда не воевать друг с другом.

— С тобой воевать себе дороже, Александра. Ты очень опасный враг.

— Да, Карлос. Я очень опасный враг, который ничего и никогда не забывает.

Мы оба сошли с коней. Обнялись. Я поцеловала его в лоб.

— Да благословит тебя Пречистая Дева Мария, Карлос. Последний совет. Не бери в жёны инфанту Португалии.

— Изабеллу? Почему?

— Потому, что это станет началом вырождения, физической и умственной деградации династии Габсбургов. Изабелла доводится тебе двоюродной сестрой. Ведь твоя мать и мать Изабеллы приходятся друг другу родными сёстрами. Это слишком близкое родство. Посмотри на других принцесс. На тех, у кого нет с тобой родства, по крайней мере такого близкого. Знаешь, как вырождались династии древних египетских царей, фараонов? Они женились на своих сёстрах, так как не хотели разбавлять, как они считали священную царскую кровь с подданными. В итоге деградировавшую династию сменяла новая. Свежая кровь. И так длилось тысячи лет, пока последнюю чисто египетскую династию не сменила греческая. Птолемеи. А их уже убрали римляне, вообще закрыв вопрос с фараонами, сделав Египет своей провинцией.

— Я тебя понял, Александра. Я приму это к сведению… И я всё же приеду в Москву. Я решил это окончательно.

— Приезжай, пока ты ещё более-менее свободен в своих действиях и не так обременён заботами своей страны. Тогда не буду говорить тебе прощай. До свидания, Карлос.

— До встречи, Александра.

Я вскочила в седло, и мы тронулись. Карлос ещё долго стоял возле своего коня, держа его под уздцы, и смотрел нам вслед.