Александра. Большая игра. (книга вторая)

Глава 28

(Картинка сгенерирована Анастасией Гречишкиной специально для «Александры-2»).

Комар хоть мал да начеку.

Он носит саблю на боку.

И может он на всём скаку

Отсечь башку хоть пауку

Да и любому таракану.

Храбрец и воин без изъяну.

Но продолжаем наш матчбол.

Прибыл гонец из Альбиона.

И я готовлю бастионы.

Жду короля. Ему приём

Готовлю тёплый. Подберём

Достойный сана каземат.

Чтоб он доволен был и рад.

Zay…

Ливонское Королевство. Венден. Вторая половина января 1516 года от Рождества Христова.

Кроме Фроси, в качестве няньки для детей, в Венден с нами отправилась и сестра нашей с Ленкой маман Евпраксии Гордеевны, Агафья Гордеевна, по мужу Морозова. В мыльне, а по другому в термах, которые выстроили в королевском дворце, мы с Агафьей Гордеевной и Фросей вымыли мальчишек и юную Великую Княжну. Мальчишек отдельно, Дашу отдельно. После чего, Агафья Гордеевна ушла с детьми в отведённые для них покои в сопровождении дворцовых служанок, мамок, нянек и прочих. Стоит сказать, что боярыня Морозова сразу дала понять всей венденской кодле, что она в деле присмотра за детьми и их воспитания старшая и не потерпит неповиновения и своеволия. Ту баню, что мои солдаты выстроили при моём восшествии на престол Ливонии уже разобрали.

Когда детей увели, я посидела со своими фрейлинами в парной. Потом купались в бассейне. Отдыхали на ложах, вкушая разные яства, что приготовлены были на королевской кухне.

— Матушка, — обратилась ко мне Ксения, — ты обещала, что сделаешь мне так же, как и у тебя с Царевной Еленой.

Всё ясно. Я думала Ксюша передумает, но нет. Упрямая девчонка вбила себе в голову, что тоже хочет такие же татуировки, как и у нас с Ленкой.

— Ты хорошо подумала, Ксения? Процесс набивания татуировки долгий и болезненный. Сможешь ли вытерпеть?

— Да, Матушка. Смогу. — Вот не было печали, черти накачали с этими татушками. Обратила внимания на Лопухину. Та смотрела на Ксению с ужасом. Даже рот прикрыла ладошкой.

— Ксюша, а зачем тебе это? У Матушки-Государыни понятно, как и у Царевны Елены. Они же ромейские царевны. И по праву ли тебе такое? — Спросила она Ксению. Та посмотрела на неё с высока. Я усмехнулась, держа серебряный кубок с морсом. Взглянула на Ксюшу. Она тоже перевела свой взгляд на меня. Смотрела вопросительно, словно просила разрешения. Я ей кивнула. Ксюша облегчённо выдохнула. Взглянула на Лопухину.

— Дура ты, Наська. Дурой и останешься. Тебе хоть кол на голове теши, всё одно. А я ближе к Матушке хочу быть. Если на ней покров Богородицы, так и мы, фрейлины её должны следовать ей. И пусть боль я претерплю, главное приблизится к ней. И за узоры, что на мне будут, муж мой любить меня крепче будет, как у Матушки и Великого Государя.

Слушая перебранку среди своих фрейлин, улыбалась. Ладно, хочет тату, получит. Вот только татуировщиков я в Москве не нашла. Нормальных таких. Был один, из Китая. Да только она предлагал жёсткий способ, начать вырезать на коже княжон рисунки, а потом втирать им разные красители. Меня это не устроило. Резать кожу своих девочек я не собиралась. Айтан предложила почти такое же. Было в Персии такое искусство. Но я тоже отказалась. Мы пойдём другим путём!

— Ксюша, хорошо, раз ты решила, так и сделаем. Только мне надо приготовится. Подождёшь ещё немного?

— Да, Матушка.

На следующий день собрался ландтаг, парламент Ливонского королевства. Собрались в большой зале Венденского дворца, который сами ливонцы стали называть Александровским, лучшие люди королевства — графы, бароны, епископы-князья. Представители городов Ливонии из числа богатейших купцов и горожан. Так же присутствовали депутаты от сельских общин, которых избирали в ландтаг по округам. Конечно, это были наиболее зажиточные и богатые крестьяне. Это я приняла такой закон. Интересно было наблюдать, как высокородные посматривали с высока на крестьян, да и на городских старшин и купцов. Но дворянство молчало. Не противились. Ничего, привыкнут.

Перед тем, как я вошла в зал, герольд возвестил о моём появлении. Двери зала распахнулись. Я была в королевском платье. В мантии из красного бархата, подбитой горностаевым мехом. На мантии были вышиты герб Ливонии и двуглавый орёл, родовой герб Комниных. На моей голове была большая королевская корона, усыпанная бриллиантами. Фактически я воспроизвела на 200 лет раньше большую императорскую корону Российской империи. Корону изготовили одни из самых известных ювелиров Европы — немец Ганс фон Ройтлинген, придворный ювелир императора Максимилиана и итальянец Франческо Франча, художник, ювелир, золотых дел мастер, скульптор. Они приехали в Венден по моему приглашению, когда я закончила первую Литовскую компанию. Оба мастера приехали со своими помощниками, подмастерьями. А Франческо привез ещё и двух своих сыновей. Я нарисовала им эскиз будущей большой королевской короны. Объяснила, что я хочу. Оба ювелира смотрели на меня удивлённо. Такого они ещё ни разу не делали. Так же я предоставила им алмазы. Достаточно, чтобы украсить, сделанными из них бриллиантами корону. Мало того, я даже объяснила и нарисовала эскиз, какие именно я хочу видеть бриллианты, которыми будут украшать корону. Для получения таких бриллиантов нужна была совершенно новая форма огранки. Чего так же ещё в Европе не делали, а начнут гранить только минимум лет сто-сто пятьдесят спустя.

В своё время я как-то читала, что 17 век назовут веком бриллиантов, так как именно тогда начнут применять новаторские методы огранки алмазов. 16 же век, это был веком золота и изделий из него. Но, похоже, я и здесь сдвинула время вперёд. Как бы 16 век не назвали в будущем веком бриллиантов. Оба ювелира, очень заинтересовались моими эскизами. Расматривали их, потом начали обсуждать. Крутили рисунки так и эдак.

— Господа, — обратилась я к ним, — я понимаю, что сейчас ещё так алмазы, да и остальные драгоценные камни, в Европе не гранят. Но вы должны придумать как лучше сделать. И изобрести эти новые техники огранки. В средствах и ресурсах я вас не ограничиваю. Дерзайте. И если справитесь, тогда вы поистине великие ювелиры и художники, всей Европы.

Конечно, у меня была корона, сделанная мне специально к коронации. Но таких корон в Европе было пруд пруди, хотя и хорошо сделанная. Настоящее произведение искусства. Но я хотела другую. Такую, которой короновались русские императоры и императрицы. И они мне её сделали. Как раз к моему возвращению из Москвы. До сего дня, корону никто, кроме самих мастеров не видел. Даже их подмастерья. Помощники занимались огранкой алмазов, а вот украшали саму корону уже два мастера, и никто больше не присутствовал при этом. Это было моё требование. И ещё я строго-настрого повелела, чтобы гранили алмазы в марлевых повязках на лице. Мастера тогда удивились, зачем? Я им растолковала, как опасна алмазная пыль, если её вдыхать. Оба ювелира прониклись и строго выполняли мои рекомендации. Основу короны сделал Франческо Франча из серебра. Делать из золота было бы большой ошибкой, так как вес короны был бы неподъёмным для моей головы и шеи. Серебро легче золота практически в два раза. Именно поэтому подобные короны делались именно из серебра, а не из золота. Приехав в Венден, я первым делом прошла к ювелирам. Корона была готова. Стояла на подставке, укрытая батистовой тканью. При входе в комнату дежурили двое солдат Корпуса. В руках держали ружья с примкнутыми штыками. Мастера подвели меня к постаменту с короной. Накидку с короны снял Ганс фон Ройтлинген. Корона была великолепна. Не скажу, что точная копия большой императорской короны России, но близко к ней. К сожалению, такой большой красной шпинели, которой украшена большая императорская корона у меня не было. Поэтому в ход пошёл большой рубин, по размерам не меньше той шпинели, что в моём времени украшает Большую Императорскую корону. Этот рубин тамплиеры украли на востоке у какого-то толи султана, толи эмира, если вообще не у индийского магараджи. Так как по происхождению он был явно индийский. И даже напоминал своей формой сердце. Он так и назывался: «Сердце Востока». По крайней мере, так было написано в описи содержимого сундука, из которого его вытащили. Рубин не имел огранки, но он был отшлифован. Поэтому сам рубин огранке уже здесь не подвергался. Этого просто не нужно было.

В свете горевших в комнате свечей, бриллианты заискрились. Рубин же загорелся кровавым цветом. Корона словно светилась. Я знала, что увижу, предполагала, но тут у самой перехватило дух. Смотрела на это чудо затаив дыхание. Оба мастера так же смотрели на корону с восхищением и трепетом.

— Вы настоящие мастера, Ганс, Франческо. Я восхищена и потрясена. Это то, что я хотела. Вы совершили чудо.

— Ваше Величество, эта корона действительно, настоящее чудо. — Проговорил Ганс фон Ройтлинген, глядя заворожённо на корону. — Поверьте, даже у Императора нет такой короны.

— Подтверждаю, Ваше Величество. Ни у кого из королей и владетельных сеньоров во всей Европе нет ничего подобного. — Поддержал своего коллегу Франческо Франча. — Мы сами до сих пор с Гансом фон Ройтлинген до сих пор не можем поверить, что смогли это создать. Господи Иисуси, каким кровавым светом горит рубин. Ваше Величество, Вы не опасаетесь, что это может быть плохим предзнаменованием?

— Нет, не боюсь. В этом рубине сосредоточена кровь Комниных, моих предков, подвергнутых мученической смерти османами у стен Константинополя. Наоборот, она будет хранить меня и оберегать. А вот моим врагам она по настоящему будет предзнаменованием больших бед, если они захотят воевать со мной. — Про кровь Комниных, я, конечно, нафантазировала, по простому — наврала. Ну и что? Кто меня изобличит? Сейчас всё, что я говорю, людьми принимается на веру. Оба мастера слушая меня и гладя на рубин, крестились. Оба шептали молитвы. Про кровь Комниных я придумала с ходу, как только мне задали вопрос о рубине. И получилось не плохо. Решила развить эту тему. Очень даже символично. Я даже хищно улыбнулась, представив, как отреагируют на это мои подданные. Корону вновь накрыли и оставили под охраной солдат Корпуса. Мало того, охрану усилили. Теперь караул несли двое солдат с ружьями и двое офицеров с пистолями и палашами, которые с моей подачи всё больше заменяли мечи в Корпусе. Тем более, палаш уже появился в других странах, как оружие кавалерии. Своего рода облегчённый меч со сложной гардой. У меня палаши имели полуторную заточку. Хотя сейчас, ранние его экземпляры ещё имели двухстороннюю, как мечи. Но я посчитала это лишним. Даже полуторная была не особо нужна, но я её оставила.

После, весь вечер писала присягу, которую члены ландтага должны были принести от своего имени и имени всего народа Ливонии моему сыну. Это чтобы заранее обезопасить его право на престол в случае моей смерти и появления всяких разных проходимцев, пусть даже и высокородных, которые будут заявлять свои права на корону Ливонии. Потом написала своё завещание, на всякий случай.

И вот, готовясь представлению детей ландтагу, моему парламенту, я велела Никифору принести к себе в покои корону. Предупредила, чтобы накидку с короны не снимал. Мои сержант-дамы так же были одеты не в форму Корпуса, а в платья, копии моего и Ленкиного платьев. Все девушки нормально и даже с радостью надевали эти платья. Исключением была Лопухина Анастасия.

— Матушка-Государыня, как же можно такое надевать? Это же стыд. — Пролепетала Настя, рассматривая сшитый для неё наряд. Я как раз укладывала Агнеше волосы, фиксируя их многочисленными заколками. Удивлённо посмотрела на неё. Вообще Лопухина не была ещё сержант-дамой.

— И в чём же, Настя, стыд?

— Ну так, рукавов то нет. Руки голые. Как же перед мужчинами появляться?

Ксюша, стоявшая рядом со мной, закатила глаза.

— Наська, я тебя сейчас палкой ударю. Господи, Пресвятая Богородица, Матушка, ну зачем нам эта дура? Может отправить её назад, родителям? С ней же позора не оберёмся. Паула захихикала, как и Агнеша.

— Агнеша, сиди спокойно, а то сейчас вся твоя прическа развалится. Чего крутишься? Шило в попе? — Сказала я недовольно польской княжне.

— Прости, Матушка. — Извинилась она. Ксюша недовольно смотрела на Лопухину.

— Ксюша, почему ты меня всегда, чуть чего палкой бьёшь?

— Потому, что у тебя мозгов совсем нет. Ты нормально, через голову не понимаешь, чего от тебя Матушка наша хочет. Чему учит. А палкой получишь, начинаешь шевелится. И ленивая ты, вот и гоняю тебя. Так как Матушка мне поручила тебя обучить всему, что фрейлина Государыни должна знать и что должна делать?

Закончив с Агнешей отступила от неё. Посмотрела со всех сторон.

— Всё, Агнеша. Ох и волосы у тебя густые и непослушные. — Взглянула на персидскую княжну. — Айтан, душа моя, ты что делаешь? — Девушка была уже одета в платье, она сидела на стуле, задрав свои пышные юбки и пыталась приладить к правому бедру кобуру с пистолем. Я покачала головой. — Айтан, девочка моя, оставь пистоль. Мы идём в парламент. Оружие там тебе будет не нужно. Для собственного успокоения, можешь взять кинжал, а лучше стилет. Только спрячь его, чтобы никто не увидел. И саблю не надо брать.

Ксюша продолжала наезжать на Лопухину. Я, глядя на них, улыбнулась.

— Анастасия, то, что твои руки будут оголены, ничего страшного в этом нет. Тем более, не полностью они будут оголены, а только небольшая часть. Всё остальное будет прикрыто длинными, чуть выше локтя перчатками. Привыкай к новой моде, что при моём дворе я ввожу. В Москве, если хочешь, будешь одеваться так, как там принято. Знаешь, как говорят умные люди? В чужой монастырь со своим уставом не лезь. А ещё, в каждой избушке свои погремушки. Так что надевай то, что тебе дали. Или правда, отправлю тебя, только не в Москву, к родителям с позором, а сюда, на кухню, гусей да курей ощипывать. — Ксения злорадно усмехнулась моим словам.

— Правильно, Матушка. Этой клуше на кухне самое место.

— Не надо, Матушка-Государыня меня на кухню. — Настя чуть не плакала. Сняла с себя своё платье, юбки, оставшись в одной нательной рубашке, тоже, кстати, короткой, до колен. Хоть это носит нормально. Я, глядя на неё, кивнула ей.

— Ксюша, помоги Насте одеться. Саша, Ходкевич, иди садись, прическу тебе сделаем. — Велела литовской княжне. Та быстренько уселась передо мной на стул. Она уже была одета. Паула стояла перед зеркалом и подводила себе губы помадой, которую делала Елена в своих мастерских. В двери постучались.

— Матушка, — услышала я голос Никифора, — я корону принёс. Заходить?

— Накидку с короны не снимали? — Спросила я, расчесывая одну из прядей волос Александры.

— Нет, Матушка. Как можно? Ты же не велела.

— Вот и не снимай. Постой там за дверью. А то у нас тут кое-кто ещё не одет.

— А кто не одет, Матушка? — Тут же услышали голос Божена.

— А тебе чего знать? — Тут же спросила Фрося. Она помогала мне с укладкой волос Саши. Девушки засмеялись, все кроме Лопухиной.

— Да я просто так спросил. Мало ли, вдруг ты, Фросенька, не одета. Тогда бы я зашёл, а не Никифор. Мне то в таком разе можно.

— Нет, Божен, Фрося одета. Это у нас Лопухина ещё нагишом. — Усмехнулась Ксюша. Настя стояла перед Ксюшей без рубашки, в одних трусиках. К нижнему белью, это я их уже приучила. Девушки опять засмеялись.

— Тю, ну и что? Чего там мы не видели то? — Это уже засмеялись парни за дверью.

— Божен, это ты у кого там чего видел? — Глаза Ефросинии ревниво блеснули.

— Так это не я, Ефросиньюшка. Это Никифор говорит, что видел. А я только на тебя одну смотрю. — За дверью опять смех. Никифор послал Божена. Лопухина покраснела ещё больше.

— Ого, Наська! — Засмеялась Ксюша. — Дура дурой, а подол перед палатином задрала уже? Когда успела? Хотя на это ума много не надо.

— Ничего я не задирала, Ксюша. Врут они, бессовестные. Не слушайте их. Матушка скажи им.

— Рассказывай, Наська. То-то при виде Никифора глазки сразу в пол и краснеешь. — Продолжала терроризировать Лопухину Ксения. — Чего задёргалась? Стой спокойно. Повернись ко мне спиной, лиф тебе застегну. А то ходишь, титьками своими трясёшь, как выменем коровьим. Слава богу, что хоть трусы на тебе надеты?

— Надеты. Матушка велит без них не ходить. — Плаксиво ответила боярышня.

— Хоть здесь ты к нормальной одежде привыкаешь, а не бегаешь голозадой оборванкой. Чай не варвары какие богомерзкие. Повернись ко мне лицом. — Анастасия повернулась. Ксения смотрела на неё, уперев руки в бока. — И правда, Наська, у тебя титьки, как вымя у коровы. На себя посмотри. Тебя чего несёт? Ты толще стала. Скоро в платья свои влезать не будешь. Или ты голодная постоянно? На кухне еду подворовываешь?

— Ничего я не подворовываю. А дева должна быть дородной. Это признак достатка. Ты на себя посмотри, Ксюша. Худая такая. Ты болеешь наверное? Как дитё рожать будешь, когда Матушка замуж тебя выдаст?

— О, Господь Вседержитель. — Воскликнула Ксения. — Я не болею, и я не худая. Я стройная. А ты в натуральную корову превращаешься.

— Ксения права, Анастасия. Что-то ты пополнела. — Я внимательно смотрела на Лопухину. — Послушай, Анастасия, а не понесла ли ты случаем? Если понесла, лучше сразу скажи мне. И кто отец будущего дитя?

Все девушки уставились на Лопухину. Та даже побледнела. Отрицательно замотала головой.

— Нет, Матушка-Государыня. Я не понесла. Нет такого. Я ещё дева.

— Это хорошо. — Кивнула ей, продолжая укладывать волосы Саши Ходкевич. — Так как распутства я при своём дворе не потерплю. Вон Пауле и Фросе, понести сам Господь велел, ибо мужние жёны они. Ну а то, что ты пополнела, так я думаю, что тебе больше надо упражнений. Ты же молодая девушка. Поэтому будешь заниматься дополнительно. Ксения, это на тебе. Гимнастикой заниматься. Пресс качать. Ну а насчёт груди, так здесь Ксения не права. У тебя, Настя, классический третий размер. Многим мужчинам он очень нравится.

— Матушка, что за третий размер? — Тут же задала вопрос Паула. — А у меня какой?

— Грудь подразделяется на несколько размеров по своему объёму или вернее по обхвату. У тебя, Паула второй размер. У Агнешки, Ксении, Айтан и Саши второй размер. Это тоже хороший размер. У Насти и Фроси третий размер. У Агафьи Гордеевны четвёртый размер.

— А бывает пятый и более? — Спросила Ксения.

— Бывает. И пятый, и шестой. Это совсем большая грудь. Я бы лично не хотела такую. Тяжеловато её носить.

— Матушка, а какая у тебя? — Улыбнувшись, спросила Паула.

— У меня третий. Но у меня двое детей, девочки. Это у вас ещё грудь девичья, а у меня уже женская.

Я сделала Саше укладку. Лопухина с помощью Ксении наконец оделась.

— Ты как перчатки надеваешь? Вот клуша! — Ворчала на Настю княжна. — Эту перчатку на правую руку надевай… Вот на эту. Эта правая. А эта у тебя левая рука… Вот, а эту на левую… Ну наконец то.

— Так, девочки. Встали. Всё хорошо. Веера взяли… Настя, губы подведи… Что, не умеешь?

— Матушка-Государыня…

— Настя, тебе для чего был подарен набор косметики? Ты хоть знаешь сколько он стоит? Или ты свеклой себе щёки натирать собираешься? — Девушки на мои слова захихикали. Я посмотрела на них строго. — Вообще-то я рассчитывала, что вы научите Настю пользоваться косметикой. Это что такое? Паула, помоги боярышне. И будешь учить её пользоваться набором. Никифор, заходи.

Дверь открылась. Никифор занёс корону, укрытую накидкой. Нёс её на вытянутых руках. Велела поставить её на столик. Он осторожно поставил. Хотел выйти, но я его остановила.

— Можешь остаться. Все фрейлины мои одеты. Мантия моя готова?

— Готова, Матушка. — Ответил Никифор. В комнату зашли остальные палатины.

— Богдан. Мантию наденете мне, перед тронным залом.

— Да, Матушка. — Поклонился мне старший над палатинами.

— Боярыня Морозова, Агафья Гордеевна, где? Дети готовы?

— Готовы, Матушка. — Кивнул мне Богдан. — Боярыня ждёт, когда велишь детей привести.

— Пусть ведёт. Сейчас пойдём. — Велела ему и подошла к столику. Прежде чем убрать накидку, улыбнулась, чуть помедлив. Обвела всех присутствовавших в комнате взглядом. Все смотрели на меня в ожидании. Я сняла накидку. От дневного света, который заливал комнату через окна, корона вспыхнула. Мириады огоньков заиграли на гранях алмазов. Багровым пламенем вспыхнул рубин. По комнате пронёсся восхищенный вздох.

— Пресвятая Богородица! Чудо какое! — Выдохнула Ксения и перекрестилась. Все остальные смотрели на корону заворожённо.

— Это какое же богатство то! — Произнесла Настя Лопухина.

Я взяла в руки корону. Надела её на голову. Прошлась по комнате.

— Ксения, подойди ко мне. Возьми две моих заколки с изумрудами, вон из той шкатулки. Закрепи мне корону заколками вот здесь и здесь. — Указала, где именно закрепить. Ксения, глядя с благоговением на корону, закрепила её на моей голове. Я посмотрела в зеркало. Всё было идеально. Взглянула на палатинов. — Что стоим, юноши, рты разинув?

— Матушка, что это? — Задал вопрос Богдан.

— Это, Богдаша, Большая Королевская корона. Более полугода её изготавливали двое величайших ювелиров Европы со своими помощниками. Как раз к этому дню.

— А другая корона?

— А другая корона лежит в Королевской сокровищнице. Её я буду надевать, когда буду выезжать куда-либо. А эта корона не должна покидать замок. Она должна находится всегда здесь. Она для таких вот больших и значимых церемоний. Что я сегодня намерена сделать, Богдан?

— Представить лучшим людям королевства наследника престола.

— Молодец. Это очень значимое событие для народа Ливонии.

В этот момент в комнату зашла боярыня Морозова. На руках несла Дашу. Рядом с ней шли Вячеслав и Андрей. Зайдя в комнату она замерла. Её глаза, буквально полезли из орбит.

— Батюшки-светы! Пресвятая Богородица! — Она даже рот ладошкой прикрыла. Смотрела на корону во все глаза. Я улыбнулась. Мальчишки так же смотрели на меня удивлённо. Дашенька, сидя у боярыни на руках, протянула ко мне ручки. Я подошла и взяла её. Она, сидя уже у меня на руках указала пальчиком на корону. В глазах был по-детски наивный вопрос. Поцеловала её.

— Нравится, доча? — Улыбаясь, спросила её. Она кивнула.

— Мама, а что это у тебя? — Спросил Славка.

— А это, сынок, Большая Королевская корона. Когда придёт время, она перейдёт к тебе, по наследству, когда ты станешь Королём Ливонии. А сейчас её будет иногда надевать твоя мама.

— Касиво! — Произнёс Андрейка, глотая букву «Р».

— Я знаю, мой хороший. — Погладила его по голове. Вячеслав и Андрей были одеты в форму кадетов Корпуса. Дарья в красивом платье, полностью копирующем моё платье. На голове у неё закреплена небольшая диадема с бриллиантами, тоже сделанная Гансом и Франческо.

Оглядела своих фрейлин. Девушки выстроились в одну шеренгу. Их видом осталась довольная. Красотки. Из моих фрейлин мантилья была только на голове у Айтан, а так же её лицо было скрыто шёлковой вуалью до самых глаз. У остальных моих фрейлин никаких накидок, платков и прочего не было. У них у всех были красиво уложены волосы, которые украшали драгоценные и полудрагоценные камни — изумруды, топазы, хризолиты, сапфиры, аметисты, опалы. И сверху голову каждой из них украшали диадемы с драгоценными камнями — рубинами. Я сразу хотела показать статус своих фрейлин. Тем более, девочки уже ни один раз доказали мне свою преданность. Вообще в начале 16 века европейская мода стала сильно меняться. В прошлое уходили и почти ушла обувь с длинными вытянутыми носками, которая царила в Европе столетиями. Уходили в прошлое мужские костюмы и женские, которые главенствовали до этого. Испания, после завершения Реконкисты и открывшая Европе Новый Свет, входила в зенит своей славы, стала одной из законодательниц мод. Вот только мода эта была не совсем нормальная. Как мужские костюмы, так и женские были довольно неудобные. Стесняли человека в движении. Особенно меня убивали железные корсеты, юбки с железными каркасами и самое главное, это то, что женщины, под влиянием Церкви, стали ужимать свою грудь. Молодые женщины и девушки перетягивали свою грудь, чтобы сделать её плоской. Так якобы меньше будут вводить мужчин в искушение. На мой взгляд, это полный бред. Я такого при своём дворе терпеть не собиралась. Наоборот, я хотела подчеркнуть женственность и красоту своих фрейлин. Ну, а глядя на моих девочек, очень надеялась, что остальные мои подданные из числа женщин, переймут эту моду. Мои платья, хоть у них и были пышные юбки, но без железных корсетов. Как сделать юбку пышной без железного каркаса, я знала. Всё же мода пятидесятых и шестидесятых годов двадцатого века, это очень сильный аргумент. А уж перетягивать себе грудь, это вообще ни в какие ворота не лезет. А особенно у девочек, у которых грудь только начинает формироваться. Достаточно посмотреть на картину Санчеса Коэльо, на которой изображены две испанские принцессы — инфанты Изабелла Клара Евгения и Катарина Михаэла. Обе девочки периода полового созревания плоские, как доски с перетянутыми грудями. Ужас! Наоборот, я хотела показать эти достоинства своих девчонок. Да и у меня самой третий размер, что мужу моему очень нравилось. Он был от моей груди в восторге. А я буду её прятать? На хрен их всех. Нет, я не делала платья, где женские груди чуть ли не выпрыгивали из лифа. Всё было пристойно, но при этом и притягивало к женской груди взгляд. И ещё я сразу отказалась от воротников, как у Арлекина или как они ещё назывались — воротник-колесо. А они сейчас очень сильно входили в моду среди европейской аристократии. Но лично мне такого счастья на фиг не надо было. Я буду формировать свою моду. Главные центры европейской моды 16 века где находились? Кто-то скажет Франция и ошибётся. Французская мода не была в 16 веке популярна. Центрами европейской моды 16 века были Испания, Италия и Германия, вернее немецкие княжества. И я решила сделать Ливонию ещё одним центром моды. И была уверена, что в этом деле я обставлю всех остальных. Увы, но в Москве я такого себе позволить не могла. Там свои каноны и требования. Достаточно посмотреть на моих фрейлин. Возьмём Паулу, итальянку, Агнешу, польскую княжну, Сашу Ходкевич, литовскую княжну. Эти были легки на подъём. Все мои нововведения в моде принимали легко и на ура. А вот Настя Лопухина все меряла именно московскими понятиями о красоте и моде. Полный трындец. Исключение Ксюша Остожская. Эта девочка выбивалась из всех шаблонов и стереотипов. Она жадно впитывала всё, что исходило от меня и Ленки. Особенно в плане поведения и одежды. Даже пошла дальше итальянки, польки и литовки, в плане татуировок. Айтан стояла в стороне. Всё же она мусульманка. И я не собиралась ломать её через колено. Даже то, что она надела платье, как у меня, это значило многое. А вообще Айтан очень красивая девочка. Я всегда любовалась ей. Этакая восточная жемчужина, цветок, красивый и притягательный.

— Так, девочки мои. — Перевела взгляд на палатинов. — Юноши? Вы готовы к выходу?

— Готовы, Матушка. — Ответил мне Богдан.

— Готовы, Матушка. — Ответила за всех Ксюша. Посмотрела на боярыню Морозову.

— Тётушка. Вы как?

— Готова, Саша… Господи, красота то какая! — Она продолжала смотреть на мою корону. Я улыбнулась и кивнула.

— Тогда пошли. Богдан, мантию наденете на меня перед выходом в зал. Девушки, вы встаёте по три с каждой стороны от меня и берёте мантию. Несёте её за мной. Тётушка, ты идёшь с мальчиками. С Вячеславом и Андрейкой. Дашу я понесу сама. Богдан, ты и ещё один из палатинов несёте мой скипетр и державу. Отдадите их мне, когда я сяду на престол. Никифор, ты возьмёшь вот этот свиток. Это присяга членов ландтага на верность моему сыну, как наследнику престола. И второй свиток, это моё завещание. Отдашь его мне, когда я его потребую. Всем, всё понятно?

— Матушка, а завещание то зачем? — Спросил встревожено Богдан.

— Это на всякий случай. Мало ли что может произойти. Но беспокойтесь. Умирать в ближайшее время и в более отдалённое, я не собираюсь. Но ко всему надо быть готовым.

— Понятно, Матушка. — Ответил за всех Богдан. Я взглянула на боярыню Морозову. Она тоже кивнула.

— Тогда выходим. А то там уже ландтаг заждался и другие высокие гости.

Я вышла из комнаты и, держа на руках Великую Княжну прошла к тронной зале, сиречь, к Александровскому залу. Остановилась. На меня тут же палатины накинули мантию. Богдан сам завязал повязки мантии на моей груди. Палатины отступили назад. Герольд, который должен был объявлять о моём появлении завис, глядя на корону. Мы так и стояли. Я в королевском платье, в короне и в мантии. Мои фрейлины, держащие мою мантию, палатины, стоящие по обе стороны от меня и боярыня с мальчишками. Я смотрела на герольда.

— Чего застыл, словно яйца отморозил? — Спросила герольда. — Объявляй!

Он словно очнулся.

— Простите, Ваше Величество. — Засуетился. Взял свою церемониальную палку и, открыв дверь, шагнул в зал полный народа.

— Её Королевское Величество, Королева Ливонии, Александра Комнина-Нибелунг. — Прокричал он. После продолжил: — Его Королевское Высочество, принц Ливонии, Вячеслав Комнин-Вяземский. Её Высочество Принцесса Московская, Дарья Рюриковна. Его Светлость, Князь Полоцкий Андрей Комнин-Вяземский. И фрейлины Её Величества.

Двери зала были открыты. Я зашла в зал. Остановилась на несколько мгновений, давая себя рассмотреть. По залу пронёсся вздох. Я двинулась к трону. Девушки несли мою длинную мантию. За ними шла боярыня Морозова и вела за руки Вячеслава и Андрея. И процессию замыкали палатины. Из них двое — Богдан нёс скипетр, а Божен — державу. Они шли первыми, остальные за ними. Находившиеся в зале, сделали церемониальный поклон и так и застыли.

Я подошла к трону. Повернулась через левое плечо, спиной к трону. Девушки стали смещаться вслед за мной, занося мантию. Обошли трон с тыла, перенеся мантию над спинкой трона. Я стояла ждала. Потом подстелили мантию под мою спину и под мой зад. Я села. Остальной шлейф мантии сложили на ступеньках возвышения, где стоял трон, слева от него. После чего, встали позади трона, взяв его в полукольцо. Здесь же с правой стороны от трона уже стоял Ульрих фон Дениц, с двуручным Государственным мечом. Он был хранитель этого меча.

Я посадила Дашу себе на колени. Сама приняла от Богдана с Боженом скипетр и державу. Палатины тоже встали позади трона, охватывая полукругом и моих фрейлин. Все замерли. Я оглядела зал и присутствующих на нём. Кроме членов ландтага, здесь находились послы и представители иностранных государств. А так же герцог Ульрих Вюртембергский, прибывший со мной из Москвы. Вообще герцог постепенно становился частью моего двора. У него в Венденском замке, расширенном и перестроенном за время моего правления, имелись даже свои собственные апартаменты. Это я их ему подарила. Так же здесь присутствовал и Георг Альбертин, Герцог Саксонии и Маркграф Мейсена. Хитрый имперский лис был тут, как тут. Я улыбнулась ему. Он это увидел и ещё ниже согнулся в поклоне.

— Господа! — Громко произнесла я. Все выпрямились. — Сегодня и здесь, в присутствии членов парламента Ливонии, ландтага, я хочу представить вам своего наследника, принца Вячеслава. — Дети стояли по правую сторону от меня. С ними была боярыня Морозова. Было видно, что она сильно волнуется. Вся побледнела. Но держалась. — Вячеслав, сделай шаг вперёд. — Велела я сыну. Славка посмотрел на меня, как и Андрейка. Я кивнула сыну. — Сделай шаг вперёд. — Он сделал шаг. Смотрел на присутствующих. — Это мой сын и наследник престола. — Все, кто находился в зале вновь сделали церемониальный поклон. Я продолжила. — Члены ландтага, как представители народа Ливонии, всех его сословий должны принести присягу моему сыну в верности. В том, что вы поддержите моего сына, в случае моей смерти, в его праве на престол Ливонского Королевства. Никифор, свиток с присягой передай Канцлеру.

Канцлер и Ландмаршал Королевства Иоганн Платер взял из рук моего палатина свиток. Развернул его. Стал молча читать. Прочитав, посмотрел на меня.

— Ваше Величество?

— Канцлер, ты начнёшь читать присягу вслух. Остальные члены ландтага будут повторять её за тобой. После того, как присяга будет принесена, все члены ландтага поставят в конце свитка свои подписи. Тот, кто не умеет писать, поставить отпечаток своего большого пальца правой руки. У каждого человека на пальцах имеется так называемый папиллярный узор. Посмотрите сами у себя. Так вот, у каждого человека этот узор индивидуален и второго такого нет ни у кого больше. Итак, Канцлер, начинайте. Не члены ландтага, а такие здесь есть, присягу не приносят.

Канцлер начал читать, останавливаясь, чтобы дать сказать за ним слова присяги всем остальным. Я внимательно оглядывала присутствующих. Все, за исключением гостей, а так же церковников повторяли клятву. Очень хорошо. Когда Иоганн Платер закончил и произнесли последние слова присяги члены парламента. Я спросила, обращаясь к священнослужителям, Архиепископу Рижскому, епископам Ревеля, Курземе, Эзель-Викского, Дерптского и Венденского:

— Ваше Высокопреосвященство, Ваши Преосвященства. Римско-католическая Церковь в вашем лице признаёт право моего сына, Вячеслава Комнина-Вяземского на престол Ливонского Королевства?

Архиепископ Рижский, Яспер Линде слегка поклонился:

— Признаёт, Ваше Величество. — Ответил он за всех. В ответ я тоже чуть склонила голову. Взглянула на Архиепископа Ливонии от Русской Православной Церкви.

— Владыко, а Русская Православная Церковь в твоём лице, признаёт право моего сына на престол Ливонского Королевства? — Задала вопрос Архиепископу Митрофану. До возведения в сан архиепископа, был епископом Коломенским. Но с учреждением Ливонской епархии был назначен ко мне в Венден, с повышением в сане.

— Признаёт, Царица. — Иерархи русской Православной Церкви упорно именовали меня Царицей, а не королевой.

— В таком случае, вы тоже все поставите свои подписи и заверите их своими печатями. Члены ландтага, кто имеет право на свои печати, так же поставят их под присягой на свои подписи.

Палатины притащили в зал стол. На нём сначала поставили свои подписи и печати оба Архиепископа, потом епископы, а за ними все остальные, согласно родовитости и занимаемого чина, начиная от Канцлеора и заканчивая бурмистрами городов, выборными городскими старшинами и представителями сельских общин. После чего я уже поставила свою подпись и заверила её королевской печатью. После чего свернула свиток и запечатала вновь королевской печатью. Никифор забрал его.

— Ваше Величество. — Обратился ко мне Канцлер. — А если с Вами что-либо случиться, не дай бог, а принц ещё будет ребёнком, то что в этом случае будет? Какие на этот случай будут распоряжения? — Я предвидела подобное, поэтому заранее и приготовила завещание. Кивнула Канцлеру.

— На этот случай я приготовила завещание. В котором указала, что в случае моей безвременной кончины, престол всё равно переходит к моему сыну, однако до достижения им 21 года, управлять Ливонией будет опекунский совет. В совет войдут Архиепископ Ливонский от Русской Православной Церкви и Архиепископ Рижский, от Римско-католической Церкви. Кроме этого, Канцлер Иоганн Платер, командующий Ливонским Корпусом и всеми остальными сухопутными войсками полковник Георг фон Фрундсберг, командующий военным флотом Ливонского Королевства контр-адмирал князь Пандольфо Малатеста. И… — Я нашла глазами Герцога Ульриха Вюртембергского. — Ваша Светлость, Герцог, прошу тебя, подойти ко мне. — Ульрих подошёл и поклонился.

— Ваше Величество.

— Герцог, я знаю тебя как истинного рыцаря и человека чести. Если ты дашь мне слово рыцаря, блюсти интересы Принца Вячеслава, то я включу тебя в состав опекунского совета. Так, как ты не мой подданный, то не сможешь участвовать в управлении Ливонией, но как член опекунского совета, ты сможешь блюсти интересы моего сына и сделать всё, чтобы по достижению им 21 года, в случае если Господь призовёт меня, чтобы он смог занять мой престол.

Герцог вновь склонился. Выпрямившись, он ответил:

— Если Ваше Величество мне доверяет, то я возьму на себя такую обязанность. Для меня это будет честью, и я клянусь, что сделаю всё, чтобы принц в назначенное время взошёл на престол Королевства.

— Я доверяю тебе, Ульрих. И заранее благодарю. — Посмотрела на всех присутствующих. — С наследником мы определились. Далее, я представляю вам господа, Князя Полоцкого, Андрея Комнина-Вяземского. Брата наследника престола и сына Имперской Принцессы, моей сестры Елены Комниной-Нибелунг. Андрей, подойди к Славе и встань рядом.

Агафья Гордеевна отпустила руку мальчика и чуть подтолкнула его.

— Иди, внучек. — Андрей шагнул к Вячеславу.

— Кроме этого, я хочу представить вам, господа, Принцессу Московскую Дарью Рюриковну, дочь Великого Князя Московского. Дарья мне дочь, хоть я и не рожала её, но обещала её матери, Великой Княгине Московской позаботиться о ребёнке и удочерила её. И она мне дорога, словно я сама произвела её на свет божий. А поэтому она так же считается с сего момента и Принцессой Ливонской. Хотя прав на престол Ливонии иметь не будет. Есть ещё и мой самый, пока что младший сын, Константин Васильевич Комнин-Рюрикович. Он ещё слишком мал и находится в Москве. За ним присматривают, в том числе и моя сестра Принцесса Елена. Он наследник Московского Престола. Ещё имеется дочь у моей сестры, Софья. Она так же сейчас в Москве. Принцессу Дарью, я буду воспитывать сама. Воспитанием Вячеслава и Андрея я тоже буду заниматься, но… Я же всё-таки женщина, а они мальчики, будущие мужи и рыцари. А значит нужен им воспитатель и наставник мужчина. Который будет учить их этикету и самое главное умению владеть оружием. Тем более, что они оба очень любят играть в войну. — При этих моих словах практически все мужчины заулыбались. Мол, всё правильно, рыцарь и обязан добывать себе славу на войне! На мальчишек смотрели благосклонно.

— Ваше Величество, кто же будет наставником у юного принца и юного князя? — Задал вопрос Канцлер.

— Я подумаю над этим, Канцлер.

— Ваше Величество, — с поклоном обратился ко мне один из баронов, — но Полоцк принадлежит Литве. Как же юный Князь может называться Полоцким?

— Ну, барон, это недоразумение, что Полоцк, всё ещё находится на территории Литвы я исправлю в самое ближайшее время. Мир с Литвой у нас не заключён, и мы до сих пор находимся в состоянии войны. Военные действия были приостановлены временно, на период пока я ходила с флотом за своим наследством, а потом отъезжала в Москву. Но сейчас я вернулась, а значит военные действия буду возобновлены. К тому же у Великого Князя Литовского и Короля Польского Сигизмунда большой долг передо мной, который только вырос в последние месяцы. А я никому и никогда не прощаю долги и всегда получаю их со своих должников. — Отслеживала реакцию собравшихся. Они при моих словах сразу оживились. Причём представители всех сословий. От графов и баронов, до бурмистров, городских старшин, купцов и представителей сельских общин. В зале стоял гул голосов. Это народ начал обсуждать намечающееся возобновление войны. Пока члены ландтага обсуждали предстоящую военную компанию я обратилась к Агафье Гордеевне.

— Тётушка, забери детей. Уведи их в детскую. Всё, они достаточно здесь находились. Дальше мы будем без них. — Посмотрела на Дашу. — Солнышко, иди с бабушкой. А мама позже придёт. — Боярыня Морозова забрала Дарью. Я велела Илье и Айно сопроводить Агафью Гордеевну и детей. Когда дети в сопровождении боярыни и двух палатинов пошли к выходу из зала, члены парламента расступались, церемониально кланялись. То и дело слышалось: «Ваши Высочества! Ваша Светлость!»

Подождав, пока дети не покинут тронный зал, я продолжила, обращаясь к парламенту. Гул сразу прекратился. — Это ещё не всё, Господа. Весной, к нам придёт во главе своего флота Генрих Английский, Тюдор. Он собрался воевать нас. И помочь датскому королю Кристиану вернуть шведскую корону. Как вам известно, Швеция объявила о своей независимости и вышла из Кальмарской унии. Новой королевской династией Швеции стала династия Стуре. Королем шведы выбрали Стена Стуре-младшего. С новым королём Швеции я намерена заключить союзный договор. Для Ливонии это будет благо. Нам нужно шведское железо, которое всегда отличалось отменным качеством. Хотя скажу сразу, на Урале охочими людьми, которых послал туда Великий Князь Московский Василий Иоанович, мой супруг, открыты богатые залежи железной руды. По мимо железа, там найдены и медные руды. Со временем и оттуда мы будем их возить. Но это всё же дальше, чем шведское железо. Поэтому союз со Швецией нам выгоден. Надеюсь, все с этим согласны? — Задала вопрос. Послышались возгласы одобрения.

— Тихо, господа. — Поднял руку Канцлер. — Я отвечу за всех. — Иоганн повернулся ко мне. — Ваше Величество, Вы совершенно правы. Союз со Швецией Ливонии выгоден.

— Благодарю тебя, Канцлер. В прошлом году, моя сестра заложила здесь в Ливонии две домны, для получения чугуна, конвертер для получения стали и оружейную мануфактуру. Всё это работает чуть ли не круглосуточно. И железной руды нам катастрофически не хватает. На оружейной мануфактуре производят пушки и новейшие мушкеты. Созданная по новому образцу, армия Ливонского Королевства вооружается самым современным оружием, которое если и есть где, то в Московском Государстве. Есть такое выражение, хочешь мира, готовься к войне. А у нас ещё достаточно воинственных соседей, которые смотрят на наши земли и алчно облизываются, мечтая их захватить, а народ Ливонии поработить. Но мы же никому не позволим это⁈

Стихший было гул голосов вновь возрос в своей тональности. Дворянство и аристократия, воинственно высказываясь по поводу соседей, шарили руками у своих поясов в поисках оружия. Но оружия не было. На заседания ландтага приходили все безоружными. Это было требования безопасности. Про тех, кто не относился к высокородным и говорить нечего было. Хотя я своим законом разрешила простолюдинам иметь оружие. Единственное, им запрещалось иметь, так называемое благородное оружие, это мечи и боевые шпаги. Всё остальное иметь было можно. Я решила использовать принцип «вооружённого народа». По началу аристократия и дворянство возмутилось. Но я настояла. И теперь получила своего рода противовес против высокородных. Система сдержек и противовесов должна всегда работать. Мало того, Георгу фон Фрундсбергу предписывалось следить за тем, чтобы народное ополчение, которое созывалось два раза в год с городов и сельских общин, проводило под руководством офицеров Корпуса учения. Они учились держать строй во время учебного боя. Это было самым главным. Удержать строй во время атаки вражеской пехоты и тем более кавалерии, и не обратится в бегство, это залог победы. Кроме этого, ополченцы учились стрелять из мушкетов и пистолей. Те из горожан, кто побогаче, а так же и зажиточным крестьянам, кто мог позволить себе купить пистоль или мушкет, разрешено было это приобретать. Правда огнестрельное оружие стоило дорого и не многие могли пока что купить себе его. Ну а как вы хотите. Казне нужны были деньги. И несмотря на это я решила, ещё будучи в Москве, снизить налоги.

Послушав воинственные заявления членов парламента, подняла правую руку со скипетром, призывая к тишине. Гул стих.

— Для укрепления союза со Швецией я хочу заключить династический брак между Принцем Вячеславом и шведской Принцессой Илианой, дочерью Стена Стуре-младшего и Кристины Нильсдоттер Юленшерны. Надеюсь, парламент не возражает?

Послышались одобрительные возгласы. Канцлер, он же спикер парламента, призвал к тишине. Потом обратился ко мне.

— Члены парламента не возражают против этого. И даже поддерживают.

— Благодарю вас, господа. А теперь хорошие новости. Мною принято решение о снижении налогов для всех сословий моих подданных на десятую часть от того, что они выплачивают в настоящее время в королевскую казну. Кроме этого, снижаются пошлины на треть на все торговые операции и на в возимые и вывозимые товары из Ливонии. Далее, хочу сообщить вам, Господа, что сюда к нам направляется первый торговый караван персидских купцов, через Московское государство, в котором везут товары из Индии, Китая и Персии. Так что, как я вам и обещала Великий торговый шёлковый путь вновь заработал, и он будет проходить через наше Королевство. Так что, господа купцы и все остальные, кто готов включиться в большую торговую компанию, готовьтесь. Всем владетельными дворянам и аристократам, городским бурмистрам, городским старшинам, сельским старшинам, предписывается осмотреть дороги, которые проходят через ваши земли, если необходимо, то произвести ремонт. Так же, если на ваших землях до сих пор действуют шайки разбойников и прочих воров и татей, зачистить их, самым жёстким и беспощадным образом. И чтобы я не слышала о том, что на торговые караваны нападали и чинили им разбой и урон. За это будут отвечать те, на чьей земле такое произойдёт. Ливония должна стать самым безопасным местом для торговли.

Я откинулась на спинку трона. Смотрела на членов парламента. Они обсуждали новости. Как я поняла графы, бароны и прочие дворяне, участвовали в разговорах не менее оживлённо, чем представители торговых гильдий и городских магистратов. Все хотели поиметь свой гешефт с намечающихся барышей от восточной торговли.

Ко мне подошёл командующий Ливонским Корпусом, полковник Георг фон Фрундсберг. Поклонился.

— Ваше Величество. Позвольте спросить?

— Конечно, Георг.

— Каков размер английского флота?

— Примерно два с половиной, три десятка кораблей. Начиная от двухпалубных «Мэри Роуз», имеющей вооружение порядка 70 с лишним орудий, включая и мелкокалиберные, противопехотные. Но флагманом, я думаю, будет двухпалубная каракка «Генри Грейс а Дье», что значит «Большой Генри», имеющем артиллерийские порты и вооружение порядка 40 тяжёлый бронзовых орудия и полторы сотни поворотных, то есть, малокалиберных. Во флоте Генриха есть и итальянские боевые галеры, и французские. Есть так же не большие суда. Даже гребные барки. Но что галеры, что барки имеют мало орудий и в основном малокалиберные. Ещё был большой военный корабль, каракка «Регент», но он был уничтожен четыре года назад в бою с французским кораблём. Кстати, французский «Корделир» тоже затонул.

— Подождите, Ваше Величество, но даже этот, как его «Генри Грейс», у него сорок, как Вы сказали тяжёлых бронзовых пушек и полторы сотни малокалиберных. Это же такая мощь. Наши каракки и каравеллы с ним не сравняться. Хотя я мало понимаю в морских сражениях, но… — Он посмотрел на контр-адмирала. — Князь, но что ты скажешь?

— Согласен, Георг, это большая огневая мощь. Но я думаю, что мы сможем удивить англичан.

— Князь, я знаю, что ты строишь большие корабли. Но их всего два.

— Галеона два. Плюс мы строим ещё две каракки, типа «Святой Елены Константинопольской» и «Георгия Победоносца». А так же четыре каравеллы, по типу «Авангарда».

— Систершипы. — Кивнула я. Оба полководца посмотрели на меня удивлённо. Я улыбнулась и пояснила. — Корабли одного типа, построенные по одному типовому проекту, а мы строим по проекту, а не каждый кто на что горазд, и предназначенные для выполнения одних задач, называются систершипами. Всё верно, Георг, но ты забыл, галеоны на пару, если не больше порядков превосходят самые мощные корабли англичан. И особенно по артиллерии. А это основное у нас. Мало того, что «Генри Грейс а Дье», что «Мэри Роуз», что ещё пара кораблей Генриха и большие, и вроде бы мощные, вот только они слишком высокие и соответственно у них не очень хорошая остойчивость, что мешает хорошей артиллерийской стрельбе. Стрелять то будут, только вопрос, как и куда?

— Но к англичанам присоединятся и датские корабли. — Произнёс Георг фон Фрундсберг.

— Какие корабли у датчан, мы уже знаем. Контр-адмирал имел честь гонять их по датским проливам. — Я усмехнулась. Князь Малатеста тоже. Я продолжила. — Ладно, господа. К нашему разговору уже прислушиваются. Сегодня, после заседания ландтага, жду вас в своём кабинете. Будем разговаривать предметно. Будет ещё Канцлер и главный казначей Королевства.

С членами парламента мы ещё поговорили насчёт Великого шёлкового пути. Насчёт снижения налога и пошлин. Особенно этому обрадовались представители городов и сельских общин.

— Да хранит Вас Господь, Ваше Величество. — Говорил мне один из бурмистров. — Вы добрая Королева, которая заботится о своих подданных. Ливония с того момента, как Вы взошли на престол, стала благословенной землёй, с её городами и сёлами. Мы молимся за Вас.

— И я молюсь за вас, бурмистр. Прошу за вас Деву Марию, Пресвятую Богородицу. Живите в мире и станете богаче. — Ответила ему.

Когда собрание ландтага было закончено, я покинула тронный зал. А уже после меня все остальные потянулись на выход. Вскоре ко мне в кабинет постучались. Заглянул Богдан.

— Матушка, к тебе контр-адмирал, командующий Ливонским Корпусом, Канцлер и главный Казначей Королевства.

— Проси их, Богдаша.

— Слушаюсь.

Богдан открыл дверь и ко мне зашли четверо. Канцлер, Иоганн Платер, Контр-адмирал, Пандольфо Малатеста, Командующий Ливонским Корпусом Георг фон Фрундсберг и мой главный казначей и банкир Филипп Вельзер.

— Проходите, господа. Присаживайтесь. — Подождала пока они не расселись на стулья возле моего стола. — Итак, начнём наше совещание. Филипп, ты первый. Говори, что сделано тобой за время, как я назначила тебя главным казначеем Королевства?

Филипп начал говорить. С собой он принёс листы бумаги. Смотрел в них, иногда. Я его внимательно слушала. Когда она начал говорить о чеканке талеров, остановила его.

— Так, Филипп. Покажи мне талеры.

Он положил на стол золотую монету. Я взяла её, осмотрела. Положила назад на стол.

— Серебряные талеры такие же?

— Да, Ваше Величество.

— Значит так, чеканку талеров прекратить. Немедленно. — Мне абсолютно не понравились монеты. Они не были идеально круглыми. И мой профиль на аверсе монеты мало на меня походил.

— Ваше Величество??? — Филипп и остальные смотрели на меня вопросительно. Я тяжко вздохнула.

— Скажи, Филипп, — я взяла монету и показала ему, — ты серьёзно считаешь, что я похожа на то, что изображено здесь? Я похожа на это недоразумение? Ты хоть понимаешь, что для меня это оскорбление? Я такая старая?

Филипп побледнел. Все остальные посмотрели на моего главного финансиста.

— Ваше Величество, но это лучшее, что могли предоставить мне гравёры.

— Я начинаю разочаровываться в тебе, Филипп. Ты решил с экономить и нанял самых плохих гравёров.

— Нет, Ваше Величество…

— Филипп. Сейчас в Вендене два одни из самых лучших ювелиров Европы. Медальеры. За одну корону Ливонии я им выплачу огромные деньги. Так что поговори с ними. Особенно с Франческо Франча. Он потомственный медальер. Хотя, нет. Я сама с ним поговорю. Я виновата, что упустила чеканку монет из своего поля зрения. Значит так, чеканку возобновим, когда сделают пресс. Который и будет чеканить монеты. Георг, оружейную мануфактуру ты контролируешь?

— Да, Ваше Величество.

— Нужно будет дать задание, сделать пресс. Я всё объясню. А аверс монеты и реверс сделает Франческо Франча. Это я беру на себя. Монеты должны быть идеально ровные, круглые. Ладно, с этими разберёмся. Продолжай дальше, Филипп.

— Ваше Величество, я не ожидал, что Вы захотите снизить налог и таможенные пошлины. Казна не досчитается серьёзную сумму.

— Я знаю, Филипп. Но поверь, всё окупится сторицей. Мы должны создать у себя в королевстве самую благоприятную среду, условия, чтобы к нам шли торговцы, купцы и банкиры. Кроме купеческих гильдий и вообще гильдий, я разрешу и индивидуальное мастерство. Теперь подмастерий может сдать экзамен в королевской комиссии по патентам и стать мастером, а не только сдавать экзамен в гильдии. А то смотри ка мне, только своим дают мастера. А остальных гнобят. Мне такое не надо. Пусть будет здоровая конкуренция. — На эти мои слова Филипп улыбнулся и кивнул.

— Абсолютно поддерживаю Вас в этом, Ваше Величество. Засилье гильдий и цехов уже всем надоело. — Проговорил он. Я поняла, что он истинный буржуа и продвигает чисто буржуазные темы и проекты. Это было хорошо.

— Что у тебя с Ганзой? Ты решил вопросы с этим наследством прошлого?

— Решил, Ваше Величество. Три месяца назад я собрал наиболее известных представителей Ганзы в Риге. Был серьёзный разговор. Я объяснил им то, что ждёт Ганзу в ближайшем времени. А ждёт их полное забвение и Ганза всё потеряет. Но есть выход. Я всё делал так, Ваше Величество, как Вы мне говорили. Чтобы оживить Ганзу, нужно полное… Всё никак не запомню Ваше слово, моя Королева. Перефом… Перенфорна… Нет… Перефор…

— Переформатирование, Филипп. — Улыбнулась я.

— Да, Ваше Величество. То есть, полное переустройство Ганзейского союза в Ганзейскую Ост-индскую компанию. Которая будет ориентирована на перехват торговых путей с Востоком. Но туда войдут те, кто внесёт свой размер капитала. В соответствии с этим и будет получать прибыль. И ориентация больше не на европейский континент, а на вновь открытые земли, то есть, на колониальные восточные товары. К тому же, Ваше Величество, Вы объявили, что Великий Шёлковый путь вновь начал действовать. Многие из магнатов Ганзейского союза пошли ко мне. И вносят очень большие деньги. Тем более, я заверил их, что корабли для перехвата торговли будут. Хорошие корабли, быстроходные и хорошо вооружённые.

— Молодец, Филипп. Я довольно тобой. Ты всё делаешь правильно. Насчёт Великого шёлкового пути и колониальных товаров с востока мы ещё с тобой персонально поговорим. Так, теперь по банковским операциям. Что сделано нового из того, что мы с тобой намечали?

Филипп начал докладывать. Рассказывал всё подробно и раскладывал всё по полочкам, постоянно сверяясь со своими записями. Я его внимательно слушала. Задавала вопросы, он отвечал. Я была довольна. Всё же не зря взяла его на службу. Не прогадала!

— Ваше Величество, мне надо открыть представительство Королевского банка, по обеспечению векселей и прочего, в Москве и не только там, но и в других городах Московии. Это важно, Ваше Величество.

— Я знаю, Филипп. Я переговорю с Великим Князем. Думаю, он мне не откажет. Мало того, представительства нашего банка откроешь и в Швеции. Я договорюсь. Это будет вообще хорошо, в свете наших расширяющихся отношений со Шведским королевством.

— Благодарю, Ваше Величество. — Филипп встал и низко поклонился. Посмотрела на Георга.

— Полковник. Теперь с Вами. Спустя неделю от сегодняшнего дня, начнёшь выдвигать Корпус и часть ополчения к линии Брацлавль-Полоцк-Невель. Брацлавль наш, так что остаётся Полоцк-Невель.

— Понял, Ваше Величество. Будем брать Полоцк и Невель?

— Будем, и не только их. У меня очень большой счёт к этому недоразумению, по имени Сигизмунд. Эта тварь, в королевском обличии ни один раз пытался меня убить. Или вы думаете, что Ян Собесски действовал без его ведома? Это даже не смешно, господа. Вот только убить меня не так просто. В отличии от Великой Княгини Литовской и королевы Польши Елены Иоановны. Сестры моего мужа и дочери Иоана Третьего. Которую он, презрев просьбу своего брата Александра, от которого и получил корону, просившего его на смертном одре, защитить его жену и не давать в обиду, ничего не сделал в этом отношении. Наоборот, эта тварь унижала её и отравила в конце концов, завладев её казной и всем имуществом. А такое не прощается. По крайней мере, я такое не прощаю.

Все, кто был в моём кабинете, смотрели на меня во все глаза.

— Ваше Величество хочет обвинить в убийстве своей родственницы польского короля? — Задал мне вопрос Канцлер.

— Да, именно. Именно в убийстве с целью грабежа и воровства. — Канцлер вытаращился на меня при моих последних словах.

— Ваше Величество хоть понимает, какое обвинение она должна выдвинуть против монарха?

— Моё Величество всё прекрасно понимает. Но обвинение я выдвину не сейчас, а позже… Простите, господа, за мою минутную слабость. Великий Князь Московский, к этому времени начнёт выдвижение к русско-литовской границе. Сигизмунду ничего не останется делать, как держать значительные силы против русских войск на Орше. А с юга Литву вновь начнут беспокоить татары. Распоряжение на это я дала ещё в Москве. Теперь с Вами, контр-адмирал. Что с готовностью кораблей?

— Ваше Величество. Ещё осенью, по Вашему указанию мы выстроили два крытых эллинга, как Вы, Ваше Величество, их назвали. Там мы собираем корпуса галеонов. Корпуса собраны уже на восемь десятых. Как только соберём корпуса полностью, вытащим их из эллингов. Начнём устанавливать артиллерию и мачты. На плаву, установим такелаж. Я думаю, до приходя англичанина, мы успеем.

— Уверен, Князь?

— Уверен, Ваше Величество. Так же постараемся закончить и строящиеся каракки и каравеллы в Риге, Ревеле, Мемеле и Данциге.

— Хорошо. Канцлер, доложите о внутреннем состоянии Королевства?

— В королевстве всё спокойно. А весть о том, что Ваше Величество снижает налоги будет для людей благотворна. Зерно из Руси поступает. Так что голодать, никто не будет. К сожалению, пшеница у нас не очень хорошо растёт.

— Поступление хлеба из Руси я гарантирую. Голода точно не будет. Всем остальным Королевство должно обеспечивать себя само. Да, что хотела сказать, в Москве моя сестра сделала паровую машину. Это механизм такой, который работает на силе пара. Принцип я рассказывать не буду. Сейчас паровик, как мы с Еленой назвали машину, проходит испытания. Но уже сейчас с его помощью работают насосы, которые подают воздух в конвертер. В дальнейшем, такие паровые машины можно будет устанавливать на корабли, и тогда им станут не нужны паруса. Они будут ходить по воду не зависимо, есть ветер или полный штиль.

— Как не нужны будут паруса? — Князь смотрел на меня удивлённо.

— А так. С одной стороны к паровой машине будет крепится вал, с другой стороны к этому валу будет крепится винт Архимеда, который будет погружён в воду. Он будет вращаться и приводить в движение сам корабль. И для корабля нужна будет только вода, чтобы заливать в котёл, который будет нагреваться и дрова или уголь. Вот и всё. А теперь подумай, Князь, какое преимущество перед всеми остальными получит наш флот, оснащённый такими паровыми машинами, перед всеми остальными?

— Если это так, Ваше Величество, а в Ваших словах я не смею сомневаться, то Её Высочество Принцесса Елена гений! — Произнёс Пандольфо. Я кивнула.

— Да, сестрёнка та ещё… Вернее тот ещё гений. Кстати, из Москвы я привезла пушки для флота и новые бомбы. Бомбы не простые. Они начинены белым фосфором. Запальную трубку надо будет устанавливать так, чтобы бомба взорвалась над вражеским кораблём. Тогда гарантировано корабль сгорит. Потушить пожар будет невозможно. Так что флот Англичанина отсюда не уйдёт, если только всякая мелочь не сбежит заблаговременно. И ещё Господа. В Москве мы провели несколько игр. Играли в хоккей. Поверьте, всем очень понравилось и Великому Князю тоже. Играли кадеты Корпуса. Я надеюсь Георг, ледяной каток, о котором я тебе писала построен?

— Да, Ваше Величество. Всё согласно Вашим чертежам. Всё вымеряли… Ваше Величество, а вот эти бомбы с белым фосфором, на земле применять можно?

— Можно, если хотите сжечь целый город. Только нам зачем жечь города? А вот против неприятельского флота в самый раз.

Мы ещё посидели, поговорили. Полковника и контр-адмирала больше интересовала военная тема. А контр-адмирала волновало всё, что связано с паровым двигателем. Он, похоже, так впечатлился, что выспрашивал у меня все нюансы применения паровиков. С Филиппом разговаривали насчёт Ганзы, перспектив торговли с Персией и колониальную экспансию.

— Филипп. Давай определимся. Мы сами создавать колонии не будем. Это лишнее. Но создавать свои фактории для обеспечение логистики будем. С местными, пусть они даже и дикари, будем договариваться. И, если нужно, вооружать их против испанцев, португальцев и прочих, кто будет появляться в Новом Свете и в Азии, на востоке. Португальцы уже высадились на островах, которые зовутся Пряными. И теперь пытаются создать монополию на торговлю пряностями. Нам такое не надо. Нам нужно будет выбить их оттуда, но не самим напрямую, а с помощью местных племён. Вот с ними нужно будет установить хорошие отношения и, при необходимости, вооружить их. И самое главное спровоцировать конфликт между местным населением и португальцами. Тоже самое и в Новом Свете. Вот в чём будет заключаться политика Ганзейской Ост-Индской компании. Да ещё. Я хочу выдавать патенты на каперство. Сейчас те же англичане и французы начали это делать. А чем мы хуже?

— Ваше Величество, Вы хотите узаконить пиратство? — Удивлённо спросил меня Пандольфо.

— Конечно. Тем более, как я сказала, англичане уже его узаконили. Правда у них не всё так гладко получилось. Я слышала, что английский король выдал каперский патент и прощение какому-то вору и разбойнику, место которого на виселице. Он должен был грабить французские корабли. Однако получив от французов по соплям, решил, что лучше всего грабить своих, чем и занялся, захватывая и грабя английские корабли. Но у нас такого не будет. Всех своих каперов мы будем держать жёстко в узде. И не дай бог, кто из них позарится на корабли Королевства. Такого сразу же объявлять вне закона и начинать за ним охоту. И никаких церемоний. Каждый капер будет обязан отчитываться перед казной за каждый талер, полученный при захвате приза. В обмен на это, он получит убежище на территории Ливонии, возможность иметь семью, это не мало важно и свой процент от каждого захваченного приза. Причём, процент будет серьёзный, до половины всего, что он захватит. Другую половину, он обязан будет сдавать в казну.

— Ваше Величество, я думаю, это очень хорошее дело. — Тут же высказался Филипп. Ну да, конечно, кто бы сомневался. Удачный грабёж, это очень хорошее дело. Вся западная цивилизация была построена именно на грабеже, как отдельных кораблей, так и целых народов и цивилизаций. — Ваше Величество, — не унимался мой главный банкир и казначей, — всё же Вы уверены, что Ганзейская Ост-Индская компания не должна иметь колоний?

— Уверена, Филипп. Колонии, это хлопотное дело. А вот иметь свои хорошо укреплённые и защищённые базы-фактории в нужных, ключевых местах, по всему миру, и соответственно, контролировать торговые пути, это то, что нам нужно. Расходов на их содержание будет не так много. Главное, это хорошие и дружеские отношения с местным населением. Воздействовать на местных так называемой «мягкой силой». И тогда мы получим гораздо больше, чем занимаясь удержанием колониальных территорий, путём грабежа и насилия в отношении местных племён и народов. Это лишняя трата ресурсов. Нам это не надо. Ну и плюс каперство, куда мы можем привлекать и местных. — Говоря это вспомнила своё время. Вон американцы, понастроили свои военные базы по всему миру, взяли под контроль основные торговые пути и не парятся. Привели к власти зависимых от них местных политиков и дело в шляпе. Зачем захватывать целые страны? Проще купить местные элиты. Вот так Ганзейская Ост-Индская компания и будет действовать. Но это на перспективу. И пока я не стала озвучивать свои планы и мысли вслух. Достаточно того, что я уже сказала.

Вечером занималась с детьми. Мальчишки начинали учить языки. Преподаватели у меня были. Сначала взялись за латынь. В перспективе — греческий, немецкий, шведский, итальянский и так далее. Чем больше языков будут знать, тем лучше. Так же расписала им занятия по математике. Эту дисциплину лучше меня здесь никто не знал. Так что буду сама им преподавать. А вот занятия с мальчиками по овладению ими искусством боя на мечах и тяжёлых шпагах, взял на себя герцог Ульрих Вюртембергский. И эти уроки, конечно же, сыну с племянником нравились больше всего. Они были в восторге. И что самое главное, сам герцог с увлечением занимался с отроками. А перед сном я читала им стихи про Муху-Цокотуху. Кстати, слушали меня не только дети.

Муха, Муха-Цокотуха,

Позолоченное брюхо!

Муха по полю пошла,

Муха денежку нашла.

Пошла Муха на базар

И купила самовар:

'Приходите, тараканы,

Я вас чаем угощу!'…

Сын с племянником лежали в своих кроватях. А Даша попросилась ко мне на ручки. Сидела у меня на коленях в одной детской рубашке до пят, сосала соску, смотрела на меня своими большими глазами и слушала. Когда я стала рассказывать про паука, который потащил муху в уголок, Великая Княжна перестала сосать соску. Выплюнула её и замерла.

Вдруг какой-то старичок

Паучок

Нашу Муху в уголок

Поволок —

Хочет бедную убить,

Цокотуху погубить!

Мальчишки слушали, а когда гости, которых муха просила о помощи разбежались, Андрейка сказал:

— Тусы. Я бы как дав сабей по гоове пауку.

— А я бы его мечом азубив. — Вторил ему Славка. Оба отчаянно глотали буквы «р» и «л». Даша оглянулась на мальчишек и замахала ручками:

— Сяся ти. Мама батит.

— Мама, что она говоит? — Спросил Славка.

— Просит вас вести себя потише. Не мешать мне рассказывать сказку. Ну как слушаем дальше или закрываем глазки и спим?

— Сушаем! — Воскликнули оба. Я продолжила:

А злодей-то не шутит,

Руки-ноги он Мухе верёвками крутит,

Зубы острые в самое сердце вонзает

И кровь у неё выпивает…

— О, Господи, страсти то какие, Саша! — Укоризненно проговорила мне Агафья Гордеевна и перекрестилась. Даша затихла, глядя на меня, уронив соску окончательно на пол. Я её погладила по голове и поцеловала в макушку.

— Мам, а он что, у мухи всю ковь выпив? — Задал вопрос Вячеслав. Я отрицательно покачала головой:

Вдруг откуда-то летит

Маленький Комарик,

И в руке его горит

Маленький фонарик.

'Где убийца, где злодей?

Не боюсь его когтей!'

Подлетает к Пауку,

Саблю вынимает

И ему на всём скаку

Голову срубает!

— Ура! — Вскочил на ноги Славка, отбросив одеяло и заскакал на кровати. К нему присоединился Андрей, перебежавший из своей постели на постель к брату.

— Ура! — Кричали они оба и прыгали. Я сидела, смотрела на них и до меня дошло. Мальчишки на эмоциях, причём оба сразу, наконец-то произнесли звук «Р». Я засмеялась, покачала головой. Даша, глядя на пацанов, тоже встала на ножки и завизжав от радости, запрыгала. Мне пришлось её удерживать обеими руками.

— О, Господь Вседержитель. — Запричитала Агафья Гордеевна. — Вячеслав, Андрей! Это что такое? Александра, ты почему молчишь?

Я посмотрела на женщину.

— Тётушка, они оба, наконец-то, стали выговаривать «Р»!

Боярыня Морозова замолчала, глядя на мальчишек. А те продолжали прыгать. Мало того, Вячеслав схватил висевший на стене, над его кроватью деревянный меч и стал им махать, изображая, как он отрубает пауку голову. Андрей повторил за ним, соскочив с кровати и сняв со своей стены такой же меч. Им их вырезали ещё в Москве. Потом они начали сражаться на этих мечах. Я встала, держа маленькую княжну на руках.

— Так, дети, — строгим голосом сказала им, — оружие в ножны и на стену. И по кроватям! Выполнять приказ генерала, кадеты! — Сама еле сдерживала улыбку. Мальчишки оперативно кинулись к своим постелям. Вернули мечи на стены и легли в кровати, укрывшись одеялами. Я посмотрела на Дашу. — А ты чего, егоза, распрыгалась? Давай ка тоже в постель. — Уложила девочку в её постель.

— Мам, а дайше что с мухой? — Спроситл Слава.

— А дальше… Скакать больше не будете?

— Не будем, тётушка. — Заверил меня Андрей. Славка кивнул, подтверждая слова брата.

— Хорошо. Убив злого паука, подошёл к мухе и освободил её от верёвок.

Муху за руку берёт

И к окошечку ведёт:

'Я злодея зарубил,

Я тебя освободил

И теперь, душа-девица,

На тебе хочу жениться!'…

Когда закончила читать стихи, пожелала всем спокойной ночи. Вышла из детской оставив с детьми Агафью Гордеевну и Фросю. Прошла в свой кабинет. Там ещё поработала с документами. Писала морской устав. Отложила бумаги совсем ночью. Встала, прошлась по кабинету. Подошла к окну и стала смотреть во внутренний двор. Видела, в свете факелов, как по крепостной стене прохаживается часовой. Мысли вернулись к кладу тамплиеров, который я вывезла с берегов Рейна. В Москве я проверила тщательно все привезённые туда сундуки. Но тайника не обнаружила. Подошла к правой стене от стола. Нажала на масляный светильник, сдвигая его вправо. Открылась фальшпанель, за которой находился тайник. Мне его сделали ещё в прошлом году. Взяла оттуда ключ от сокровищницы. Вернула назад панель и вышла из кабинета. Возле двери стояли Айно и Никифор. Было их время дежурства.

— Так, юноши мои, взяли по факелу и идём со мной. Ах да, Айно сбегай, возьми пару мешков каких-нибудь.

Айно ушёл. Вернулся минут через пять. В руках принёс два пустых мешка.

Мы спустились на самый нижний уровень замка, находившийся на два этажа ниже уровня земли. Там прошли по коридору, выложенным каменными блоками. В конце коридора находилась дубовая дверь, оббитая медными полосами. Возле неё несли караул двое солдат Корпуса с палашами на поясе и имевших по два пистоля. Увидев меня, они вытянулись по стойке «смирно». Я кивнула им.

— Вольно. — Открыла врезной замок двери. — Айно, Никифор, заходим. — Зашла в сокровищницу первой. За мной два моих палатина, освещая помещение факелами. — Зажгите масляные светильники, факела погасить. — Велела им и закрыла дверь. Парни зажгли светильники и погасили факела. Дым от масляных светильников уходил в вентиляционное небольшое отверстие. В сокровищнице стало светло. Тут стояли сундуки, та часть, которую я оставила в Вендене. Здесь же находились и другие сундуки, в том числе и пара сундуков из первого клада тамплиеров. В том числе и корона Императора Константина Великого, первого Императора Византии и Константинополя. Её я никому не показывала. О ней знали только Никифор, как хранитель этой короны и дядька Евсей. Даже Василий, нынешний муж мой и Великий Князь ничего о ней не знал. Деньги же, которые казна получала со сбора налогов и пошлин, хранились в другом месте. В Королевском банке. Они должны были работать и приносить доход. Часть сундуков, которые лежали в сокровищнице были пусты. Их содержимое было отправлено на монетный двор, для чеканки монет. Это серебряные бруски, так называемые древнегерманские марки или по нашему гривны. Их было много и просто так, в виде брусков они мне были не нужны. Поэтому я и отдала их на переплавку.

Сначала тщательно осмотрела пустые сундуки. Ощупывала каждый сантиметр сундуков.

— Матушка, а что ты ищешь? — Спросил Никифор. Я подняла руку, жестом показывая, чтобы помолчал. Осмотрев пустые сундуки, взглянула на палатинов.

— Ищу тайник. — Пояснила я и продолжила осмотр полных сундуков. Сначала осматривала крышку сундука. Ощупывала, пытаясь найти что-то, что могло использоваться, как механизм для открытия тайника. Так же осмотрела внешние стороны стенок сундука. Ничего не обнаружив, велела палатинам пересыпать монеты в мешки, чтобы освободить внутренние стенки и дно сундука. В этом сундуке хранились монеты времён Римской империи. Сундук был разделён на две секции. В одной лежали золотые монеты, в другой серебряные. Их, конечно, можно было бы тоже отдать на переплавку, но меня задавила внутренняя жаба. Жалко было такие раритеты уничтожать. Сейчас таких монет днём с огнём не сыщешь.

Когда парни освободили сундук от содержимого, ощупала все внутренние стороны стенок и дно. Ничего. По нолям. Тяжко вздохнув, велела высыпать монеты назад. Потом был следующий сундук. Этот хотя бы был не с монетами. Золотая и серебряная посуда, украшенная драгоценными камнями. Здесь тоже ничего. Парни начали вновь складывать всё содержимое назад. В одном из сундуков лежали золотые и серебряные украшения. Подвески, цепи, кольца, перстни и прочее. Я заметила, как Айно рассматривал одно ожерелье. Красивое. Золотое, инкрустированное рубинами и топазами. Я заметила с каким восхищением рассматривал его Айно, держа в руках. Улыбнулась.

— Что, Айно, нравится? — Спросила его. Он даже вздрогнул.

— Прости, Матушка. — Хотел вернуть ожерелье в сундук. Но я остановила его.

— Возьми. Да-да, бери. Жене подаришь. Тем более, она у тебя вторым беременная ходит? Вот и пусть носит. Это мой ей подарок.

— Но, Матушка. Такое богатство даже не у каждой боярыни есть. — Сказал, глядя на сокровище Айно Эст.

— Ты прав. Такого, — я кивнула на ожерелье, — и у княгинь нет. А вот у твоей жены будет. Знаешь правило, Айно?

— Какое?

— Дают бери, бьют, беги! — Мы с Никифором засмеялись.

— Бери, брат. — Кивнул Эсту Никиша. — Пока Матушка добрая. А то не возьмёшь, она тебя бить начнёт.

— Спасибо, Матушка. — Ответил, улыбаясь палатин, засовывая ожерелье в карман.

И опять поиски тайника. Если с сокровищем Рейна я знала где искать ключ к нему, сами тамплиеры мне подсказали. То сейчас всё глухо. И вообще есть ли тайник? И есть ли вообще третий клад? Или я всё уже забрала? Задавая, сама себе вопросы, я, наверное, из чистого упрямства продолжала поиск. Я потеряла счёт времени. Парни молча выполняли мои команды. Села на один из сундуков, только что мной осмотренном и ощупаном. Обвела взглядом сундуки, которые ещё предстояло осмотреть. Не так много осталось, но всё же. Взгляд упал на сундук с доспехами легата. Его я возила в Москву, показать Василию, но после забрала с собой. Кстати, именно этот сундук я не осматривала, даже там, в Москве. Подошла к нему. Он стоял на другом сундуке. Стала ощупывать крышку, потом внешние стенки. Ничего не нашла. Открыла сундук и осторожно вытащила пластинчатый доспех лорику-сегментату. Положила её рядом с сундуком. Вытащила шлем легата. Полюбовалась на него. Всё же надо подогнать лорику под себя. И шлем тоже. И, наконец, сделать гребень. Положила шлем рядом с доспехом. Вытащила гладий. И ему надо сделать ножны нормальные. Гладий таже положила рядом со шлемом и лорикой. Стала ощупывать дно. Ничего не обнаружила. Перешла на внутреннюю стороны стенок сундука. И в самом низу, возле дна нащупала небольшой выступ. На ощуп, словно шляпка сапожного гвоздя, очень маленькая. Я нажала на неё. Выступ поддался и утопился в стенке. Но ничего не произошло. Я ослабила давление и выступ вернулся в исходное положение. Я стала ощупывать противоположную стенку сундука. В таком же месте нашла второй выступ. Нажала на оба одновременно. Они поддались и сдвинулись внутрь стенок. Дно сундука отошло. У меня перехватило дыхание. Облизала моментально высохшие губы.

— Айно, дай нож! — Потребовала я, протянув к нему руку. Он вложил мне в ладонь рукоять боевого ножа. Лезвитем я подцепила фальшивое дно и подняла его. Смотрела на то, что там обнаружила. Дно сундука оказалось двойным. Под фальшивым дном лежал пергамент. Я осторожно достала его. Развернула. Всё понятно. Тайнопись тамплиеров. Ну её то я уже знала, спасибо Джованно. Свернула пергамент.

— Так, мальчики. Доспех, шлем и гладий в сундук. Сундук забираем с собой.

Айно с Никишей сложили всё назад в сундук, закрыли его. Я зажгла один из факелов. Погасила масляные светильники. Открыла дверь сокровищницы. Пропустила палатинов с сундуком и вышла сама. Закрыла дверь на замок. Заметила, что караул у сокровищницы сменился. Сколько время??? Взглянула на часы. Пятый час утра. Совсем весело. Но зато я всё же нашла, что искала. У меня от предвкушения адреналин зашкаливал в крови. Была эйфория. Я чуть ли не подпрыгивала на месте. Поднялись к моим покоям. Там находились все остальные палатины.

— Матушка, а где вы были? — Спросил меня Богдан.

— Да вот, Богдаша, ходили, пересчитывали моё злато-серебро. — Я усмехнулась. Айно с Никифором тоже. Открыла свой кабинет и зашла туда. Парни затащили сундук. Поставили его рядом со столом.

— Всё, мальчики мои. Свободны. Айно, Никифор, идите, отдыхайте. А мне надо побыть одной.

Подождала пока все не выйдут. Закрыла на замок дверь кабинета. Вернулась за стол. Расстелила пергамент. Взяла гусиное перо и лист бумаги, стала переводить знаки тамплиеров. Когда закончила, сидела и смотрела на текст. Потом засмеялась. Хохотала взахлёб. Господи, бред какой-то!.. Хотя почему бред?!!! Судя по тому, что я прочитала, это было так называемое золото катар, объявленных еретиками и уничтоженных крестоносцами в Южной Франции в середине 13 века. Сокровища замка Монсегюр, а это, согласно записи тамплиеров, огромные ценности так, как были собраны со всех общин катар Южной и Центральной Франции, и Северной Италии. Но самое главное, это место, где все эти сокровища были спрятаны. Посмотрев на название, опять захохотала. В двери постучались.

— Матушка, с тобой всё хорошо? — Услышала я тревожный голос Богдана.

— Всё… Хорошо… Мне просто… Весело…

Отсмеявшись и кое-как успокоившись, вновь посмотрела на лист бумаги с моей записью. А может я что-то не так поняла? Вновь стала переводить тайнопись тамплиеров. Нет, вроде всё верно перевела. Сидела, смотрела на название места. Блин. Так вот откуда сокровища аббата Фариа! Я нервно хихикнула. А может не на пустом месте Александр Дюма-Старший написал свой знаменитый роман??? Остров в Тирренском море, расположенный по середине между островом Корсикой и Италией. И да, это остров Монтекристо!!! Я закрыла глаза. В своё время я бывала в Италии и знала об острове Монтекристо, благодаря знаменитому роману Александра Дюма-Старшего «Граф Монте-Кристо». Хотела побывать на самом острове, но увы, не получилось. Доступ на остров был ограничен. Туда можно было попасть только два раза в год. А когда я была в Италии, был не сезон. Постоянных жителей на острове нет, там присутствуют только смотритель и карабинер, которые меняются регулярно с другой дежурной сменой. А в средние века на острове до 16 века проживали немногочисленные жители-монахи. В 7 веке в одной из пещер монахами была построена часовня. А в 11 веке основан монастырь. Этому монастырю стали жертвовать большие деньги влиятельнейшие семьи Корсики, Сардинии и Тосканы. Монастырь процветал. И из-за этого на Средиземноморье стали распространятся слухи о несметных сокровищах, хранящихся в монастырской казне. Это и спровоцировало нападение в 16 веке на остров пиратов Магриба, которые убили всех монахов, но сокровищ не нашли. С того времени, вплоть до 19 века на остров наведывались только контрабандисты и разного рода авантюристы, которые мечтали найти сокровища, спрятанные там якобы толи монахами, которые не выдали пиратам сокровищ монастыря, толи позднее самими пиратами. Всё это я сейчас сидела и вспоминала. Интересно, нападение пиратов на монастырь уже было или нет? И знают ли аборигены, что на их острове спрятаны огромные сокровища??? Хотя, судя по расшифрованной записи, сокровища спрятаны надёжно и найти их может только тот, ку кого есть ключ-подсказка, то есть я!

Сидела и размышляла. Когда же пираты напали на монастырь? Нападение уже было или пока ещё нет? Если нет, тогда на острове есть действующий монастырь. Интересно, монахи знают о спрятанных на острове сокровищах или нет? Если не знают, то как тамплиерам удалось спрятать там сокровища в тайне от монахов? Остров то небольшой. Или тамплиеры сначала сами внедрились в монастырь, потом спрятали золото в тайне от братьев-монахов и охраняли их, пока последний из посвящённых не умер от старости, оставив только ключ к тайнику? Одни вопросы, ответов нет и скорее всего их и не будет. Но в любом случае у меня появился предлог посетить Тирренское море. В качестве, так называемого ознакомительного вояжа на галеоне, в сопровождении боевой эскадры, для лучшей аргументации, если у кого-то появятся ко мне вопросы.

В кабинет постучались. Взглянула на свои наручные часы. Время девятый час утра.

— Матушка. — Услышала голос Богдана. Встала и открыла дверь.

— Что, Богдан?

— Матушка. Там прибыл этот, тамплиер который. А ещё сарацин.

— Какой ещё сарацин?

— Хашшишин.

— Понятно. Хашшишина ко мне. Тамплиер пусть ждёт.

Вернулась к столу и села. Убрала свиток в ящик стола, как и листы с расшифровкой. Вскоре в кабинет зашёл Богдан, за ним Саид и третий Божен. Саид сделал ко мне пару шагов и встал на колени, склонив голову.

— Госпожа, Махарани Искандер-Султан, 52-ой Аль-Малик аль-Ашраф, что значит султан мамлюков, Кансух аль-Гаври умер. Говорят его зарезала собственная наложница. Она тоже умерла.

— Боже, — я усмехнулась, глядя на ассасина, — какая ужасная утрата. Пусть Всевышний будет милостив к ним обоим. Иншаалах.

— Иншаалах, Махарани.

Я выдвинула ящик стола, взяла оттуда кожанный кошель с двадцатью серебряными флоринами.

— Саид, встань. — Саид поднялся, но продолжал стоять согнувшись, прижимая руки к груди и глядя в пол. — Почему ты не смотришь на меня, Саид?

— Мне нельзя смотреть в глаза Махарани. — Ответил он.

— Ладно. Возьми, Саид. — Я протянула ему кошель.

— Нет, Махарани. Я сделаю всё, что ты скажешь и не возьму серебра и золота за это. Но я пойду с тобой к тамплиерам, чтобы убивать их, и чтобы вернуть наши святыни, украденные ими.

— Я это знаю, Саид. И говорю тебе, бери! Если хочешь пойти со мной в гнездо тамплиеров. Бери, это приказ!

— Бери, сарацин. — Сказал Саиду Богдан. — Если Матушка говорит брать, значит надо брать. А если говорит, это приказ, значит его надо выполнять. Отказ выполнить приказ, означает мятеж и измену. Ты мятежник?

— Нет, эфенди, я не мятежник.

— Тогда бери. Не заставляй Матушку ждать.

Саид забрал кошель. Я кивнула.

— Саид. Кого достопочтимые беи назвали пятьдесят третьим Аль-Малик аль Ашраф, султаном мамлюков?

— Абу Ан-Наср Туман–бея.

— Это очень хороший выбор, Саид. А теперь можешь идти.

Ассасин пятился до двери спиной, опустив голову. Богдан открыл дверь и Саид вышел, так же не поворачиваясь ко мне спиной. Хорошо старец надрессировал их. Я села за стол…

— Богдан. — Позвала палатина.

— Я здесь, Матушка. — В проёме двери возник Богдаша.

— Зови сюда тамплиера.

— Слушаюсь. — Он исчез. Я встала и подошла к шкафу. Открыла его и вытащила шахматную доску. Раскрыла её и достала шахматные фигуры. Расставила их…