MARVEL: Небесный Кузнец

Глава 13

За вчерашний вечер благодаря еще одному собранному арбалету и парочке мелочевки из дерева, я заработал 50 ОР, и несмотря на то что в ближайшие дни я вероятнее всего буду сильно занят хлопотами с обналичиванием руды, поиском жилья и переездом, я поставил себе за цель стараться как минимум зарабатывать 50 ОР в день. Моя главная сила — это система, и даже обзаведясь деньгами, домом и какой-никакой стабильностью в жизни, худшее что я могу сделать это расслабиться и перестать развиваться.

— Алло, добрый день. Я звоню в мастерскую Manhattan Gold and Silver, верно? — прежде чем выйти в город, я набрал номер лучшего, по моей скромной оценке, варианта для переплавки. Голос на той стороне, принадлежавший женщине, прозвучал профессионально и приятно.

— Да, это мы. Чем могу помочь?

Я сделал небольшую паузу, подбирая правильный тон — не слишком уверенный, чтобы не вызывать подозрений, но и не слишком робкий. — Понимаете, у меня немного необычная ситуация. Я недавно получил в наследство от деда… несколько кусков золотой руды. Хотел бы узнать, можете ли вы помочь переплавить их в небольшие слитки.

После слова «наследство» и «золотая руда» интонация в голосе девушки неуловимо изменилась, стала более заинтересованной и деловой. — Конечно, мы занимаемся этим. Можете назвать примерные габариты, вес? Возможно, вам известна чистота руды?

— Всего два куска, общий вес — один и восемь килограмма. Дед говорил, что чистота там высокая, где-то в районе восьмидесяти пяти-восьмидесяти восьми процентов, но это неточно. Думаю, у вас скажут точнее.

— Безусловно. У нас в наличии высокоточные лабораторные спектрометры, так что с определением чистоты проблем не будет. Мы сможем проконсультировать вас по всем вопросам. Когда вас ожидать?

— Планирую быть в ближайшие часы, но прежде я хотел бы прояснить несколько моментов. Я читал о вас отличные отзывы и был на вашем сайте, но все же… — я намеренно сделал паузу, изображая осторожность. — Вы действительно можете принять часть металла, полученного от переплавки, в счет оплаты ваших услуг?

— Да, это стандартная практика, — доброжелательно ответила девушка, и с моей души упал небольшой камень. — Мы просто вычтем стоимость работы из итогового веса чистого металла.

— Отлично. Тогда второй вопрос, который меня волнует. Я могу лично присутствовать во время процесса? Все-таки речь о серьезных деньгах, и это… ну, память о деде. Хотелось бы все проконтролировать.

— Я вас прекрасно понимаю, — в ее голосе послышались нотки сочувствия. — И да, конечно, это довольно распространенная просьба. Процесс много времени не займет, и наш мастер даже сможет все пояснить вам по ходу дела, если вам будет интересно.

«Именно это мне и интересно, — подумал я. — И чтобы в процессе меня не обвесили, конечно же». — Замечательно. И последний, наверное, вопрос. Могу ли я часть золота продать вам напрямую? Мне понадобится немного наличных, но связываться с банками и декларациями совсем не хочется. Речь идет о сумме меньше десяти тысяч долларов, чтобы избежать лишней бумажной волокиты.

Я был почти уверен, что они согласятся. Для такой мастерской выкупить немного золота у клиента, который принес им крупный заказ — выгодная сделка. Они, как и ломбарды, возьмут его с дисконтом, к чему я был готов. Девушка ответила практически мгновенно, без запинки.

— Конечно. Мы занимаемся выкупом, но цена будет на двадцать пять процентов ниже текущей рыночной. На данный момент это составит примерно 24 562 доллара за килограмм чистого золота.

— Хорошо, меня это более чем устраивает. А что насчет сертификации?

— Не переживайте. По завершении работы мы предоставим вам все необходимые сертификаты и квитанции. В них будут указаны точный вес до и после переплавки, проба чистоты, а также стоимость наших услуг и сумма продажи, если потребуется. Все официально.

— Что ж, я узнал все, что хотел. Огромное спасибо за подробную консультацию. Ожидайте меня в пределах часа-двух.

— Спасибо, что выбрали нашу мастерскую. С нетерпением ждем вас!

Я завершил звонок и выдохнул. Manhattan Gold and Silver — одна из старейших ювелирных мастерских Нью-Йорка, и, судя по всему, одна из самых честных. План казался надежным.

Погрузив тяжелую, обернутую в ткань руду на дно рюкзака, я ощутил ее солидный вес. Абсурдность ситуации забавляла: нести в обычном рюкзаке состояние, способное изменить всю мою жизнь. Я двинулся пешком в сторону 47-й улицы на Манхэттене. Именно там, между Пятой и Шестой авеню, располагался знаменитый Бриллиантовый Район.

Улицы менялись на глазах. Мрачноватые кирпичные фасады Адской Кухни уступали место сверкающим витринам и стеклянным небоскребам Мидтауна. Воздух стал плотнее, наполнился гулом дорогих машин и обрывками разговоров на десятках языков. Здесь, в этом плавильном котле амбиций, мои богатства были лишь каплей в море. Я видел ортодоксальных евреев с кейсами, прикованными к запястьям, арабских шейхов, выходящих из бронированных лимузинов, азиатских бизнесменов, обсуждающих сделки на миллионы долларов прямо на тротуаре. На их фоне я был просто еще одним клиентом. Моя легенда про наследство от деда казалась здесь на удивление правдоподобной. Люди вон в наследство коллекционные карточки покемонов оставляют стоимостью в сотни тысяч долларов, и ничего. Обычное дело.

Через сорок минут я стоял перед пятиэтажным зданием с благородным фасадом из песчаника. Первые два этажа занимала мастерская. За массивной дверью из темного дерева и стекла меня встретила прохлада кондиционера и тишина, нарушаемая лишь гулом невидимой вытяжки. Молодой человек в идеально сидящем костюме, один из менеджеров, вежливо поинтересовался целью моего визита. Узнав, что это я недавно звонил по поводу крупного заказа на переплавку руды, он тут же провел меня вглубь мастерской, в рабочую зону.

Мастер, здоровый дядька лет сорока с идеально подкрученными усами и в кожаном фартуке, уже ожидал меня. Его руки были руками рабочего — сильные, с въевшейся в кожу металлической пылью, но взгляд был острым и оценивающим. Я снял рюкзак и аккуратно выгрузил два тусклых, тяжелых куска руды на специально подготовленный стол, покрытый жаропрочным материалом. Мастер, не тратя драгоценного времени на лишние слова, лишь кивнул и тут же приступил к осмотру. Уважаю.

Первым делом — оценка. Я молча наблюдал, как мастер которого зовут Энрики, словно хирург, орудует спектрометром. Он крутил мои самородки и так и сяк, прикладывая датчик к разным частям, и цифры на маленьком экране прибора постоянно менялись. Мастер что-то сосредоточенно записывал в потертый блокнот, хмуря густые брови. Эти пятнадцать минут тянулись для меня целую вечность. В голове крутился рой мыслей: «А что, если он занизит показатели? Что я буду делать? Спорить? Уходить?».

Наконец, Энрики отложил прибор и вынес свой вердикт, постучав карандашом по блокноту:

— Итак, парень. Первый кусок — 87,6 % содержания золота. Второй похуже, но тоже неплох — 83,1 %.

Я мысленно выдохнул. В инвентаре самородки имели значения 88 % и 83 %. Система, очевидно, округляла цифры, но вердикт мастера был пугающе точен. Если бы он назвал условно 85 и 80, я бы развернулся и ушел, но здесь все было честно. Я кивнул, давая согласие.

Дальше все завертелось. Раздался оглушительный скрежет, и стальные челюсти дробилки без видимого усилия превратили мои самородки в груду мелких осколков размером с ноготь. Еще десять минут, и эти кусочки уже были аккуратно засыпаны в графитовый тигель.

— Сейчас будет жарко, — предупредил Энрики, надевая защитные очки и толстые перчатки.

От печи дохнуло волной сухого, обжигающего жара, заставив меня отступить на шаг. Мастер установил тигель внутрь, и комната наполнилась нарастающим гулом. Я смотрел через небольшое окошко из жаропрочного стекла, как осколки руды начинают терять форму, оплывать, превращаясь в единую, светящуюся массу. Внутри тигля, в ослепительном сиянии, плескалось маленькое солнце — гипнотическое и опасное зрелище. Двадцать минут спустя мои 1,8 килограмма руды стали жидким огнем.

Уверенным, отточенным движением Энрики извлек тигель и начал разливать расплав по небольшим формочкам. Золото текло густой, сияющей струей. Еще пятнадцать минут на охлаждение, и вот он, результат: на столе передо мной лежали шестнадцать идеальных стограммовых слитков и одна небольшая, застывшая капля весом в 37 граммов. Мастер тут же, словно ювелир, отделил от этой капли 12 граммов — оплата металлом за его услуги. У меня на руках осталось 1625 граммов чистого золота 999-й пробы. Каждый слиток был сопровожден небольшой квитанцией, подтверждающей его подлинность.

— Хорошая руда, — неожиданно произнес Энрики, протирая руки ветошью. — У твоего деда был наметанный глаз. Ты, вроде, говорил менеджеру, что хочешь часть сбыть?

— Да, мне подтвердили, что я могу сделать это здесь, — ответил я, с трепетом укладывая теплые, тяжелые слитки в пластиковые контейнеры и пряча их в рюкзак.

— Можешь, конечно, — легко согласился он. — Но если хочешь продать больше, да еще и с уценкой всего в двадцать процентов, а не в двадцать пять, как у нас, могу посоветовать ломбард моего приятеля. Скажешь, что от Энрики, и он не будет задавать лишних вопросов. Если понесешь на улицу вслепую, с тебя три шкуры сдерут.

— Хм, звучит довольно привлекательно. Давайте адрес.

Получив от мастера адрес ломбарда, который, к моему удивлению, находился на этой же улице, я почувствовал, как паранойя немного отступает. Здесь, в Бриллиантовом Районе, репутация — это все. Я направился к тому же менеджеру, что встретил меня на входе.

Полчаса спустя я вышел из мастерской на оживленную улицу, и мир показался мне совершенно другим. В рюкзаке, помимо золотых слитков на 1225 грамм, лежала тугая пачка стодолларовых купюр — 9825 долларов. Я богат! Ну ладно, по меркам Нью-Йорка я даже в средний класс с натяжкой вхожу, но это было неважно. Важно было ощущение. Словно с плеч свалился невидимый груз. Стало так легко дышать, а мысли, больше не обремененные заботами о том, на что прожить следующий день, потекли свободно и ясно. Это была эйфория, непередаваемая эмоция свободы. Наверное, нечто подобное чувствует человек, который только что полностью погасил ипотеку!

В таком благодушном настроении я зашел в ломбард посоветованный мастером. Сказав полноватому мужчине за бронированным стеклом, что я от Энрики, и предъявив сертификаты, я без лишних вопросов продал еще 325 грамм золота, получив на руки 8380 долларов.

И вот тут эйфория схлынула, сменившись ледяным уколом страха. В общей сложности у меня сейчас 18 205 долларов наличными и еще 900 грамм золота. Внезапно оживленные улицы Манхэттена показались враждебными. Каждый прохожий, что бросал случайный взгляд на мой рюкзак, в моем воображении превращался в грабителя. Недолго думая, я заскочил в ближайший магазинчик, купил самый дешевый и неприметный пластиковый пакет-майку, сложил в него всю наличку и оставшиеся слитки, после чего засунул этот драгоценный сверток в инвентарь. Фух. Стало гораздо спокойнее. Теперь я могу идти по улице, не шарахаясь от каждой тени.

Оставшееся золото я могу продать в течение пары дней, в разных ломбардах, чтобы не светить сразу крупной суммой. Но это потом. Финансовая подушка безопасности создана. А значит, следующий вопрос на повестке дня — аренда нового жилья!

Вернувшись в свою тесную студию, я ощутил острый диссонанс. Воздух был спертым, а стены, казалось, давили еще сильнее, чем раньше. Контраст между этим убогим убежищем и десятками тысяч долларов, спрятанными в моем инвентаре, был почти физически ощутим. Пора было с этим заканчивать.

Я тут же сел за ноутбук. На экране замелькали страницы Крэйглиста и СтритИзи. Фильтры были выставлены четко: районы Бруклина и Квинса, обязательное наличие гаража-пристройки и заднего двора. Первые же результаты заставили меня поморщиться. Цены, задранные брокерами, выглядели как форменное издевательство. Эти цифровые стервятники готовы были содрать тысячи долларов за пару электронных писем и один показ. Спустя десять минут бесплодных поисков я, раздраженно цыкнув, убрал из фильтров галочку «брокеры».

И случилось чудо. Цена, до этого казавшаяся неадекватной, вдруг начала радовать глаз. Частники сдавали жилье на двадцать, а то и тридцать процентов дешевле. Депозиты были разумнее, и не нужно было платить комиссию. Я хоть и стал на порядок богаче, чем был утром, но это не освобождало меня от ответственности. Легкие деньги так же легко и уходят, если тратить их бездумно.

Еще полчаса ушло на тщательный отбор. Я остановил свой выбор на трех вариантах, которые подкупили меня адекватным описанием и живыми, не фейковыми аккаунтами владельцев.

Первый, самый привлекательный: одноэтажный домик в Бруклине, в районе Бэй Ридж. Гараж-пристройка, густо заросший зеленью задний двор — идеальное прикрытие от любопытных соседей. Цена — 3000 долларов в месяц плюс коммуналка.

Второй: двухэтажный дом там же, в Бруклине, но уже в Марин Парк. 4500 долларов, но коммуналка включена. Дороговато и слишком много лишнего пространства.

Третий: двухэтажный дом в Квинсе за 3500 долларов. Этот вариант был самым подозрительным. Слишком сладкая цена для такого метража. Явно какой-то подвох. Ему я решил звонить в последнюю очередь, если вообще решу.

Все мысли возвращались к первому варианту. Он был идеален. Компактный, без лишних комнат, за которые пришлось бы переплачивать. Район Бэй Ридж стратегически выгоден: рядом мост на Стейтен-Айленд, недалеко порт — если понадобится арендовать грузовой контейнер или склад, все будет под рукой. Само объявление внушало доверие: нотариальное заверение договора, срок сдачи минимум от года, депозит всего 3000 долларов и, что немаловажно, готовность принять наличные. Судя по всему, дом сдавала семья, переезжающая в другой город. Это значило, что они, скорее всего, не будут докучать излишними проверками, им просто нужен был надежный жилец. Решено. Я набрал номер, надеясь на удачу.

— Алло, добрый день. Я звоню по объявлению об аренде дома на Бэй Ридж. Оно еще актуально? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно.

— Добрый. Да, актуально, — ответил женский голос, в котором слышалась усталость, вероятно, от переезда и бесконечных звонков.

— Отлично. Я хотел бы его посмотреть. Могу подъехать в ближайшее время, если вам удобно.

— Хорошо… А кто будет проживать? Семья?

— Нет, только я один. Я студент, переезжаю для учебы. Мне как раз нужно тихое место, чтобы спокойно заниматься.

— А, студент… — в ее голосе проскользнула нотка сомнения. — Понимаете, мы ищем кого-то надолго. Без вечеринок, громкой музыки…

— Полностью вас понимаю, — поспешил я ее заверить. — Я не гулящий, скорее наоборот, самый интровертный интроверт на свете. Шумные компании — это не мое. А договор на год меня абсолютно устраивает, именно поэтому ваше объявление меня и привлекло.

На том конце провода наступила короткая пауза. Она явно взвешивала мои слова.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Вы… местный?

Это был завуалированный вопрос о моей внешности и происхождении. — Я европеоид, — ответил я прямо. — Вы можете ожидать меня в течение часа-двух?

— Да, хорошо, подъезжайте. Адрес знаете?

— Да. Буду скоро.

Я завершил звонок и облегченно выдохнул. Первичную оценку я прошел. Теперь нужно было соответствовать созданному образу.

План был прост: произвести впечатление надежности. Первым делом — смыть с себя саму ауру Адской Кухни. После душа я зашел в ближайший магазин одежды и потратил сотню долларов на простую, но приличную одежду: чистые джинсы, рубашку-поло и приличные кроссовки. В идеале бы еще к парикмахеру, но времени уже не было. Переодевшись прямо в примерочной, я вызвал такси.

В желтом кэбе, уносящем меня из Манхэттена в Бруклин, я впервые за долгое время почувствовал себя не просто выживающим, а живущим. Я еду не прятаться, а начинать новую жизнь. И впереди меня ждет мой будущий дом. Надеюсь.