MARVEL: Небесный Кузнец

Глава 22

Лаборатория в субботу днем была тихой и пустынной. Гудели лишь холодильные установки да системы вентиляции. Я принял от Питера два дешевых флакона с синтезированными им ингредиентами, отсчитал и протянул ему тринадцать стодолларовых купюр. Он взял их с какой-то смесью облегчения и стыда, быстро убрав в карман рюкзака.

— Ну, колись, что случилось? — спросил я, присаживаясь на край лабораторного стола. Я решил начать с этого, прежде чем раскрывать хоть что-то о себе. — Мы оба понимаем, что занимаемся… не совсем стандартными вещами. Доверие — штука хрупкая. И то, что я расскажу тебе дальше, напрямую зависит от того, что за проблемы заставили тебя так срочно искать деньги. Надеюсь, ты не с мафией связался?

Последний вопрос я задал с легкой усмешкой, чтобы немного разрядить обстановку.

— Эм… Нет, никакой мафии! — Питер вздрогнул, его щеки залил румянец. — Но… неужели так заметно, что у меня проблемы? Я думал… Эм Джей вроде общалась со мной как обычно…

— Заметно — не то слово, Питер. А мужчины, вопреки распространенному заблуждению, порой бывают более эмпатичны чем женщины. Я почувствовал неладное в твоем голосе еще во время нашего телефонного разговора.

— Я так и понял… — буркнул он, опустив взгляд. Но, к счастью, он не стал закрываться. Моя прямота, финансовая помощь и готовность к диалогу сделали свое дело. — В общем, дядя Бен… он мне практически как отец. Вчера его экстренно госпитализировали. Почечная недостаточность. Счета за лечение, даже в государственной клинике… они огромные. Мы с тётей Мэй просто не тянем. Она работает в некоммерческом благотворительном фонде, там платят копейки. Я вот начал подрабатывать фотографом в «Дейли Бьюгл», платят немного, но работа ненормированная, и даже так денег все равно катастрофически не хватает.

М-да… Это действительно серьезная проблема. Я нахмурился. Какого черта? В классической истории дядя Бен становится жертвой преступника, что и запускает геройский путь Питера. А здесь — болезнь. Без явных предпосылок, учитывая что Питер не паучок и вряд ли уже им будет. А может… это и есть катализатор о котором я даже и не думал? Болезнь будет усугубляться, врачи разведут руками, и доведенный до отчаяния Питер решит испытать на дяде (или на себе, чтобы проверить лекарство) сыворотку доктора Коннорса. Звучит до ужаса складно. И я, со своими деньгами, только что вмешался в этот сценарий.

— Послушай, Питер. Мы не так давно знакомы, но у тебя реально серьезная ситуация. Неужели нет близких друзей, кто мог бы помочь? Та же Мэри Джейн? Ты ведь знаешь, что ее парень — Гарри Озборн. Сын Нормана Озборна. Миллиардера, владельца «Озкорп», которому принадлежит половина частных клиник в этом городе!

Я видел, как мои слова ударили по нему. Это было не просто упоминание богатых знакомых. Это было напоминание о пропасти между их миром и его.

— Эм Джей и Гарри… там все сложно, — он отвел взгляд, и в его голосе прозвучала горечь. — Они… они не помогут. У них свой мир — вечеринки, дорогие машины и рестораны… Куда им до скромного недоучки, который просто помогал им с домашкой в школе?

Это было откровение. Он не просто был влюблен в ту же Мери Джейн. Он чувствовал себя использованным с её стороны, но все равно не отворачивался, в то время как они от него…

— Что касается других… — он вздохнул. — Есть коллега, Гвен Стейси. Она на пару лет старше, но уже полноценный младший ассистент Коннорса. Мы вроде неплохо общаемся, уважаем интеллект друг друга. Но это… даже не приятельские отношения. В этом плане даже ты, за пару наших встреч, стал мне как-то ближе.

Слишком много откровений на квадратный сантиметр диалога. Питер был не просто стеснительным гением. Он был глубоко одиноким человеком. Ни близких друзей, ни подруги, ни родственников, кроме больного дяди и тети, едва сводящей концы с концами. Он был со мной предельно честен, обнажив свои самые уязвимые места.

А значит, пришло время и мне приоткрыть часть своих карт. Его история меня тронула. Но мой прагматичный разум видел в этом и возможность. Сейчас Питер является идеальным кандидатом в союзники: гениальный, в отчаянном положении и, что самое главное, благодарный.

Пора начинать вербовку.

— Значит так, — начал я, решив ковать железо, пока горячо. — Твою проблему с деньгами мы решим. Это будет что-то вроде частного гранта на исследования. Взамен мне нужна будет твоя всесторонняя поддержка в оказании, скажем так, специфических услуг, на которые способен только твой гениальный мозг.

Питер открыл было рот, и я, предвидя его вопрос, поспешно добавил: — Ничего противозаконного! Никакого оружия, наркотиков или промышленного шпионажа.

— Я… я ценю предложение, Джон, но, несмотря на доступ к лаборатории, я довольно серьезно ограничен, — его голос звучал неуверенно. — Я не могу просто так заказывать любые реагенты. А с частью оборудования, вроде масс-спектрометра, запрещено работать без согласования с профессором Коннорсом. Возможно, кроме синтеза по готовой формуле я больше ничем и не смогу быть полезен…

— На данном этапе мне и этого достаточно. Но в будущем меня интересуют в основном консультации и помощь с теорией для моих проектов.

— Что за проекты? Я, честно говоря, до сих пор не понимаю, чем конкретно ты занят.

— Ну-у, если вкратце… — я понизил голос, создавая атмосферу заговора. — Проекты, связанные с созданием биоусилителей. Серьезных псевдобоевых и боевых стимуляторов. Например, мышечных, или тех, что ускоряют и обостряют боевые инстинкты. Или даже… — тут я перешел на шепот, — мозгового допинга без побочных эффектов.

— Это… это что-то вроде стероидов нового поколения? — нахмурился Питер.

— Это лучше! — с энтузиазмом ответил я. — Это продукты, работающие в реальном времени и практически без побочек. Ну, разве что у боевого стимулятора есть ряд неприятных моментов, но если с твоей помощью доработать формулу!.. — вот она, главная причина. Без системного навыка я мог лишь слепо следовать рецепту Блэйда и создать зелье, которое с высокой вероятностью просто убьет мое хилое тело.

— То есть, ты предлагаешь мне заниматься подпольным созданием несертифицированных препаратов… Чтобы что? Ты их продаешь? — в голосе Питера появились стальные нотки. — Хотя чего это я. Ясно, что продаешь, иначе откуда у тебя такие деньги.

— Во-первых, не химических, а… — я запнулся. Химия — это точные формулы, понимание реакций. А я просто следовал инструкциям, как средневековый подмастерье, не вникая в суть… Да, вот оно. — Алхимических. А во-вторых, я их никому не продаю. Это сугубо для личного пользования.

Про Блэйда я благоразумно умолчал, тем более что это скорее бартер, а не продажа.

— Алхимия? — скептически поднял бровь Паркер. — Ты сейчас шутишь? Алхимия — это лженаучная мистика, основанная на вере в трансмутацию и философский камень. То, что из нее выжило и работает, называется «химия».

— Смотри, — я достал из кармана инъектор Стимулятора Мышц. — Это — результат. При полной дозе он позволяет человеку на 15–20 минут достичь практически сверхчеловеческих показателей. Он действует на клеточном уровне: кластеры нестабильного озона связываются с АТФ в мышцах, устраивая им «азотистое зажигание», а палладиевый стабилизатор работает как радиатор, не давая клеткам выгореть.

Питер посмотрел на меня как на сумасшедшего.

— Это звучит как полная антинаучная чушь. «Кластеры нестабильного озона»? Озон — это O₃, мощнейший окислитель. Он бы вызвал некроз тканей, а не усиление! «Азотистое зажигание» — это термин из автомеханики, а не из биохимии. А палладий — это металл платиновой группы, катализатор, а не «радиатор для клеток»! Тепло отводится кровотоком! Ты смешал в кучу термины из трех разных областей науки, и ни один из них не работает так, как ты описал!

— Тогда давай проверим, — я развел руками. — На любой из этих мышей.

— А чего не на себе? Ты же говоришь, он работает.

— Ну, на мышь уйдет одна капля, а на меня — вся доза. Жалко, — усмехнулся я.

— Ха-а, ладно, — вздохнул Питер. — Но если ты думал, что убедил меня, то ошибаешься. Пока не увижу своими глазами — не поверю!

— Питер, ты работаешь с Коннорсом над регенеративной сывороткой, которая в теории отращивает конечности. С каких пор простой мышечный стимулятор тебя так удивляет?

— Во-первых, ни хера он не простой! — огрызнулся Питер, забирая инъектор. Он явно был задет за живое. — А во-вторых, сыворотка Коннорса, при всей ее амбициозности, основана на понятных принципах межвидовой генетики и стимуляции стволовых клеток! А не на том, что палладий вдруг решил поработать радиатором!

Я молча наблюдал, как он аккуратно извлек из инъектора одну каплю и с помощью пипетки дал ее лабораторной мыши.

— Как я и говорю, объяснить, КАК это работает, я не могу. Но… — я улыбнулся, заметив, как мышь начала меняться. — Ты же видишь, что оно работает.

Эффект был почти мгновенным. Мышцы грызуна на глазах вздулись, рельеф проявился настолько четко, будто это был нелепый фотошоп. Сама мышь, казалось, ничего не заметила — она спокойно дожевывала свой корм, лишь пару раз чуть не завалившись на бок от непривычной мощи в лапках. Никаких признаков боли, агрессии или мозговых отклонений. Спустя примерно семь-восемь минут мышцы начали так же быстро «ссыхаться», возвращаясь в норму. От тела грызуна пошел легкий, едва заметный пар.

Питер молчал. Он смотрел на мышь широко раскрытыми глазами, в которых скепсис боролся с абсолютным изумлением.

— Ладно… — ошеломленно пробормотал он, приходя в себя. — Теперь… теперь я верю, что что-то произошло. Но я не поверю в безопасность, пока не обследую эту мышь!

Его неверие мгновенно сменилось лихорадочным научным азартом.

— Мне нужны образцы крови, сейчас же! Сделать биохимический анализ, проверить на клеточное повреждение, уровень лактата, остаточные элементы… Господи, что это за дрянь?!

Следующий час я с искренним интересом наблюдал за гением в его естественной среде обитания. Питер метался по лаборатории, как заведенный. Он брал пробы крови у мыши, крутил их в центрифуге, анализировал в спектрометре, изучал срезы тканей под микроскопом. Он постоянно что-то бормотал себе под нос: «Никаких признаков клеточного распада… Уровень лактата в норме… Куда делась дополнительная биомасса? Закон сохранения энергии никто не отменял… Это невозможно!»

Наблюдать было забавно, но на часах было уже три часа дня. Мне скоро нужно было ехать на встречу с Лукасом.

— Питер, — негромко окликнул я его. — Смирись. Ты ничего не найдешь. Этот стимулятор работает без побочных эффектов. Я это знаю абсолютно точно.

— Невозможно! — он резко развернулся ко мне, сжимая в руке распечатку с какими-то графиками. — Это просто физически, термодинамически невозможно! Мышечная масса не берется из ниоткуда и не уходит в никуда, рассеиваясь в виде пара! Слушай, а ты не можешь дать мне полную формулу? — тут Питер осекся, поняв, как это прозвучало. — Эм… Я клянусь, что никому ее не раскрою и не буду использовать. Это… это сугубо для удовлетворения моего научного голода! Я должен понять механизм!

— Хах, я все понимаю, — я усмехнулся. — И пока ты тут метался, уже набросал ее для тебя. Правда, это не формула, а скорее… рецепт. Держи.

Я протянул ему лист бумаги. Питер жадно впился в него глазами, и его лицо начало стремительно меняться, проходя все стадии от недоумения до отчаяния.

— Нет… Бред… Какой же бред… — он схватился за голову. — Это не химия, это набор шаманских ритуалов! Титановая сетка как катализатор для тестостерона? Коллоидный палладий в роли… чего, клеточного теплоотвода?! Может, за счет квантовых флуктуаций определенная последовательность молекул создает локальное возмущение реальности? Чтобы нивелировать эффект наблюдателя, все происходит внутри мышечных тканей? Нет… Квантовая механика, запущенная на тестостероне и созданная на коленке… Блять…

Последнее слово было произнесено с такой интонацией безысходности, что я на мгновение почувствовал укол совести. Я столкнул юного ученого с чем-то, что ломало его картину мира. С другой стороны, ему пора привыкать, ведь дальше больше.

— Попробуешь его создать? — предложил я. — Оборудование у тебя есть. Тестостерон можешь синтезировать. Остальные ингредиенты у меня с собой, в коробке в машине (на самом деле они в инвентаре).

— Да! Конечно, попробую! Прямо сейчас! — его отчаяние мгновенно сменилось решимостью. Для его гениального мозга этот простой рецепт был как инструкция по сборке табуретки. Но эффект… это было все равно что собрать табуретку, способную выдержать падение метеорита.

Я сходил к машине и «из коробки» достал сывороточный альбумин и коллоидный раствор палладия. Питер, получив ингредиенты, принялся за работу. Даже Мастер-Часовщик внутри меня признавал: парень работал с невероятной четкостью и педантичностью. Каждое движение выверено, ни одной лишней секунды не потрачено в никуда.

Меньше чем за полчаса у него в руках был готовый инъектор. Он проверил его на другой лабораторной крысе. Эффект был идентичным. Питер молча наблюдал, как мышцы грызуна раздуваются, а затем возвращаются в норму. После чего он медленно сел за лабораторный стол и обхватил голову руками.

— Пиздец…

— Согласен, — веско подтвердил я. — И это ты еще Снадобье Интеллекта не видел.

Прежде чем он успел что-то спросить, я продолжил: — Но это следующий уровень. Сейчас у меня для тебя есть конкретная задача.

Я протянул ему другой лист, на котором подробно изложил рецепт «Зелья Зверя». Несколько минут Питер молча изучал его, и тишина в его голове явно отсутствовала.

— Я вижу… — наконец произнес он. — Активатор, син-эпинефриновый комплекс. Классический катехоламиновый шторм. Он перегружает бета-адренорецепторы. Отсюда и побочные эффекты, которые ты описал: тахикардия, риск аритмии, гипертонический криз. Это не стимулятор, а удар кувалдой по нервной системе.

— Ты гений, тебе виднее, — согласился я. — Мне нужно, чтобы ты убрал эти побочки. Создал чистый продукт, который можно будет идеально использовать совместно со Стимулятором Мышц.

— Это… это работа не на один месяц, Джон! — воскликнул он. — Нужно смоделировать активные компоненты, рассчитать сотни аналогов для стабилизатора, провести симуляции, синтезировать десятки вариантов для тестов! Это целая диссертация, а не задачка на субботу!

— Стоп-стоп-стоп! — остановил я его поток научной речи. — Мы справимся за сегодня. Ты забыл, о чем я говорил? Ты еще не видел и, тем более, не чувствовал эффект Снадобья Интеллекта. Поверь, оно не просто добавит тебе пунктов IQ. Оно ускоряет синаптические связи, обостряет интуицию и позволяет видеть все возможные решения одновременно. Те месяцы исследований, о которых ты говоришь… ты проведешь их в своей голове за пару часов.

Я видел, что он сомневается. Но он уже стал свидетелем невозможного. После недолгих раздумий он кивнул.

— Но если ничего не получится…

— Получится, — уверенно сказал я. — Я еду сейчас к поставщику за редкими ингредиентами. Когда вернусь, все будет в твоем распоряжении. Под баффом интеллекта.

Диалог был завершен. Время приближалось к пяти, и я поехал на встречу. Мне и самому было интересно, насколько гениальнее станет Питер. И не совершаю ли я ошибку, ввязывая его в это?

Ладно, прочь сомнения. В идеале, нужно будет не просто сделать стимуляторы совместимыми, а совместить их оба в один препарат. В еще большем идеале… Как-то перманентно закрепить эффект Снадобья Интеллекта, или хотя бы его ослабленной версии, чтобы не перегрузить процессор. Хм, еще ряд задач для моего нового гениального партнера.