MARVEL: Небесный Кузнец

Глава 82

В это же время в «Аквариуме» — стерильной допросной комнате в Трискелионе — царила тишина. Ник Фьюри смотрел на свое отражение в одностороннем зеркале.

Вопросы… Их у него было много. Настолько много, что он впервые за свою долгую карьеру просто не знал, с чего начать. Во многом это было обусловлено откровением Томпсона о его «инструментах». Абсолютный ментальный контроль. Контроль, о котором не подозревает ни жертва, ни наблюдатель со стороны, ибо контролируемый считает, что все… нормально.

Фьюри не считал, что все нормально. Он устало потер переносицу, и этот жест выглядел непривычно-уязвимым. Оба его глаза были устало прищурены. Он должен будет проверить себя. Найти способ проверить свой «астральный якорь» на предмет наличия в нем этой дряни.

А еще разобраться с Томпсоном. И это, как он уже начинал понимать, будет сложнее, чем разобраться с Гидрой.

Дверь допросной с шипением распахнулась. Внутрь вошел упомянутый Томпсон. Выросший, сильно раздавшийся в плечах, изменившийся не только физически, но и на более фундаментальном уровне, он теперь куда серьезнее даже эталонного суперсолдата в лице кэпа, но куда страшнее не его физические возможности…

Фьюри сжал кулаки. Мозголомы. Он никогда их не любил. Факт существования того же Ксавьера всегда подсознательно его коробил. Но с Ксавьером можно было смириться — во имя хрупкого равновесия. Томпсон… Томпсон другой. Он неизвестная переменная, ядерная бомба, которая уже тикает.

Впрочем, сейчас нужно разобраться с Гидрой. Что делать с Томпсоном, можно будет решить после.

— Здесь есть устройства слежки или записи? — поинтересовался Томпсон.

Он спросил это не у Фьюри, а у Пирса. Этот простой вопрос мгновенно сместил центр силы в комнате. Хозяином здесь был не Фьюри.

— Нет, — спокойно, почти радушно ответил Пирс. — «Аквариумы» Трискелиона использовались в том числе и для решения наших проблем. Было бы неудобно так глупо подставляться.

— Как тогда Гидра получала информацию отсюда?

— Каждый допрос, независимо от уровня секретности, документировался и вносился в базу. Дальше — дело за Золой.

Фьюри, услышав это имя, отбросил внутреннюю рефлексию, от которой сейчас было больше вреда, чем пользы. Он полностью сосредоточился на процессе допроса.

— Арним Зола? Он умер в 1972 году, согласно отчетам. Тело кремировано, — бесстрастно заявил Фьюри.

— Ох, Ник, Ник… — Пирс говорил это с улыбкой. Не безумной. А со спокойной, покровительственной улыбкой человека, делящегося инсайдерской информацией. С улыбкой победителя. — Такой Гений, верный идеалам нашей организации, нашел способ служить ей даже после смерти. В том же 1972-м, перед самой кончиной, Арним перенес свое сознание в цифровое пространство. С тех пор он является одним из самых ценных и полезных наших агентов.

— Подробнее, — бросил Фьюри, игнорируя улыбку. — Возможности. Уязвимости. Местоположение серверов.

Если этот Зола действительно то, о чем он думал, у ЩИТа не просто большие проблемы. ЩИТ — это и есть проблема.

— Алгоритм Золы связывает все ячейки Гидры, — монотонно отчитывал Пирс. — Он анализирует данные ЩИТа и иных ведомств, к которым у нас есть доступ. Выявляет будущих врагов для Гидры и реализует планы по их ликвидации.

В этот момент Пирс посмотрел прямо на Томпсона.

— Ты был в этом списке, разумеется. Очень высоко. Также Зола является хранителем большинства наших секретов. И именно потому, что он настолько важен, мы не рискнули размещать его в открытом интернете. Ядро ИИ находится на серверах в Кэмпе Лихай.

— Старая база ЩИТа в Нью-Джерси, — кивнул Фьюри. Его лицо было непроницаемым, но внутри все кипело от осознания, насколько глубоко проник враг. — Подозреваю, в бункере. Что по поводу уязвимостей?

— Верно, в бункере, — улыбнулся Пирс. — Что касается уязвимостей, то их полно. Ядро на сервере — это и есть личность Золы. Уничтожь его, и все каналы связи с его младшими моделями оборвутся. Без ядра они не более чем пустышки, запрограммированные на передачу данных.

— Нам нельзя уничтожать Золу, — вмешался Томпсон, обращаясь скорее к Фьюри.

И Фьюри был с этим согласен. Слишком ценная информация хранится внутри.

— Предлагаю, — продолжил Томпсон, — отрубить все возможные каналы связи в Кэмпе-Лихай и поместить Золу в цифровую тюрью. Изолированный сервер, из которого он не сможет сбежать или подать сигнал.

— Обсудим позже, — бросил Фьюри. Его голос был резким. Он внутренне согласился с планом Томпсона… и тут же испугался этого согласия. А не было ли оно внушенным? Не было ли оно просто еще одной директивой, внедренной в его «Астральный Якорь»?

Чтобы погасить эту разгоревшуюся паранойю, он силой вернул свое внимание к Пирсу.

— Другие ключевые члены Гидры в ЩИТе. Имена. Роли. Немедленно.

— Ох, Ник, — Пирс усмехнулся. Эта улыбка, лишенная всякого принуждения, пугала Фьюри больше пыток. — Ты не представляешь, сколько времени это займет. Но для начала тебе стоит знать про Гидеона Малика.

— Гидеон Малик? — Фьюри не смог скрыть шока. Он ожидал кого угодно — генералов, сенаторов… но этого. Впрочем, на Пирса он тоже не мог и подумать. А теперь выходит, что двое из шести членов Мирового Совета Безопасности — Гидра. Весь курятник оказался логовом волков, которые растят куриц на убой.

— Да, мой коллега по цеху. Точнее, по двум цехам, — ухмыльнулся Пирс. — Параллельно с этим он глава фракции «Старая Гвардия» в Гидре.

— Фракция? — влез в диалог Томпсон. — Разве Гидра не объединена единой идеологией? Кстати, в чем она заключается?

Фьюри промолчал. Ему тоже было интересно услышать правдивый ответ. Не каждый день допрашиваешь одного из теневых правителей мира.

— Человечество не способно управлять само собой, — с ноткой усталого превосходства начал Пирс. — Свобода воли — это проклятие, которое неизбежно ведет к хаосу. Только абсолютный контроль с нашей стороны может принести планете настоящий мир. Мы — спасители, Ник. Просто нас немногие понимают.

Он разочарованно покачал головой.

— Что касается фракций… нет ничего удивительного в том, что у каждой головы свои методы. Малик вот хочет вернуть на планету своего «Бога», Улей вроде. Считает, что это поможет ему контролировать человечество. Ну, удачи ему, что ли, — хмыкнул Пирс.

— Бога?! — практически одновременно воскликнули и Фьюри, и Томпсон.

— Не вдавался в подробности, — пожал плечами Пирс. — Да и не шибко мне это интересно. Его семья уже больше тысячи лет пытается его вернуть, а я за последние полвека сделал для Гидры и мира больше, чем он со своей шизотерикой.

— Ник, скажу прямо, — вмешался Томпсон, и его голос был необычайно серьезен. — Это, скорее всего, не шизотерика.

Он посмотрел прямо на Фьюри, и тот… мгновенно ему поверил. От этого непроизвольного, абсолютного доверия по спине пробежал ледяной холодок. Гребаная паранойя, где ты, когда так нужна?!

— Основания? — все же выдавил из себя Фьюри, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Боги реальны. Крэйвен, которого я изучил, был связан клятвенным пактом с одним из них. Дабы не вводить ЩИТ в заблуждение и не плодить лишних сущностей, я не отразил это в отчете. Но я точно знаю: Боги существуют, и они… очень сильны. А еще часть из них не блещет любовью к человечеству.

— «Божественных» аномалий… — Фьюри нахмурился, его глаза устало прищурились, перебирая в уме самые странные файлы. — У нас нет такой классификации. Мистика — да. Но не Боги.

— Тессеракт, — произнес Джон одно слово.

У Фьюри резко сузились оба глаза. ОТКУДА?! Откуда он все это знает?!

— О, занятная штучка, — вклинился в диалог Пирс, которому было все равно, кто задает вопросы. — Малик некоторое время активно изучал информацию по ПЕГАСу и консультировался со Штрукером, но в итоге пришел к выводу, что это нецелесообразно.

— ПЕГАС? Штрукер? Барон Штрукер? — вопросительно спросил Джон.

И в этот момент Фьюри зацепился за его интонацию. Это был не риторический вопрос для поддержания разговора. Это был реальный вопрос.

Внутренний аналитик Фьюри, на мгновение подавленный паранойей, щелкнул тумблером.

Знания Томпсона… они были странными. Обрывочными. Фрагментарными.

Он знает про Тессеракт, но не знает про проект ПЕГАС. Он знает про Пирса, но, похоже, не знал про Малика. Он знает про Гидру, но не знает про Штрукера.

Это была не всезнающая, божественная осведомленность. Это было что-то другое. Как… как вырванные страницы из разных книг. Как сводка данных из другого мира.

Фьюри посмотрел на Томпсона новыми глазами. Кто он, черт возьми, такой?

*****

Я стоял в «Аквариуме» рядом с Фьюри, слушая спокойный, пугающе-рациональный, максимально естественный голос Пирса.

Я чувствовал, а не видел, напряженную фигуру невидимой Гвен рядом со мной. Она, кстати, догадалась улететь на джете Пирса, за что ей мое безмерное уважение. Она хотела доказательств, и я обещал их ей. Что ж, она их получала.

Фьюри… он был сам не свой. С того момента, как я раскрыл карты в зернохранилище, он был как натянутая струна. Это неудивительно. Я прекрасно знал, что так и будет. Сейчас мне остается лишь надеяться, что у меня будет время разыграть следующие карты, которые позволят реабилитироваться в его глазах.

Первой такой картой был этот допрос.

Пирс, ведомый «Червем», говорил. Он говорил о Гидеоне Малике. Еще один член Мирового Совета Безопасности. Неприятно, но, если вдуматься, ожидаемо. Система сдержек и противовесов. Он следит за Пирсом, Пирс следит за ним.

Он говорил о Бароне Штрукере. Научный гений Гидры, террорист-интернационалист, засевший в крепости в Соковии. Даже Пирс, рассказывая, поморщился, сетуя, что проекты Штрукера «слишком грубые и громкие».

Это все еще было в пределах ожидаемого.

Одним из самых ценных моментов было, когда Пирс упомянул Алгоритм Золы. Вот это уже был бы крайне неприятный «сюрприз», не знай мы о нем. Искусственный интеллект, созданный из сознания нацистского ученого. Проблем от него могло бы быть гораздо больше, если бы в «Аквариуме» была прослушка. Но Пирс не соврал: без команды от «головы», алгоритм и не почешется, искренне считая происходящее частью плана Пирса. Теперь, зная его точное местоположение, мы серьезно ослабили эту угрозу.

Неприятной неожиданностью стала сама идеология: тотальный контроль населения посредством лишения его свободы воли. Это слишком неудачно совпало с усиленной паранойей Фьюри и моим методом решения проблем…

Но все это померкло, когда Пирс упомянул культ Малика. Его «гребаный Улей».

Я абсолютно без понятия, что это такое. Но, учитывая мир, в котором мы живем, я не удивлюсь, если он действительно сумеет достучаться до этого «Улья» в самый неподходящий момент. И тогда… миру, скорее всего, пизда. Ни Мстителей, ни Стренджа, ни опытной Фантастической Четверки, ни раскачанного меня.

Пирс, закономерно, подробностей не знал. «Какой-то ключ, который семья Маликов ищет поколениями, чтобы вернуть Улей на Землю».

Одно ясно точно: Малик гарантированно будет следующей целью для «Ментального Червя». Я бросил взгляд на Фьюри. Судя по его абсолютно неподвижному, мертвенно-бледному лицу, он понял это одновременно со мной. И мысленно согласился.

Отлично. Потихоньку он начинает понимать всю пиздецовость ситуации. Мне почему-то кажется, что уровень угрозы будет расти с каждым новым распутанным клубком.

Чем дольше Пирс говорил, тем хуже становилось.

Нелюди и эксперименты над ними.

Мутанты: десятки проектов, курируемых Гидрой от имени ЩИТа, которые буквально потрошат бедных парней и девушек, которым не повезло активировать Икс-Ген.

Энергетическое оружие на основе Тессеракта, который, как оказалось, вдоль и поперек был изучен Гидрой, а не ЩИТом. ЩИТу достались лишь крошки.

Имена. Имена агентов ЩИТа, в том числе высокопоставленных. Имена политиков. Директоров корпораций. Высокопоставленных военных. Медийных личностей.

Гидра была повсюду. Она пустила корни так глубоко, что в какой-то момент это бы неминуемо взорвалось.

И… возможно, я себе надумываю, но мне кажется, что за этот час отношение Фьюри к моим методам стало чуть… мягче. По крайней мере, он точно признал их целесообразность. Особенно когда Пирс, с той же спокойной улыбкой, рассказал про протоколы «Мертвой руки» — автоматические приказы о тотальном возмездии, которые активировались бы в случае смерти или захвата Пирса. Протоколы, которые мой «Червь» только что полностью обошел.

— Да, в меня встроен имплант очистки, — легко признал Пирс, говоря об этом так, будто обсуждает погоду. — Стоит моим жизненным показателям отклониться от нормы, как мой мозг мгновенно превратится в кашу, а Зола получит сигнал к действию.

— Сигнал к чему? — тихо спросил Фьюри.

— К глобальному пиздецу, Ник, — улыбнулся Пирс. — Все спящие агенты ЩИТа, а их буквально тысячи, получают приказ на немедленную атаку и уничтожение ЩИТа изнутри. Все базы Гидры и часть баз ЩИТа, включая Кэмп Лихай, самоуничтожаются. Все политики и медийные личности раскрывают миру существование ЩИТа и выливают компромат… самый грязный, какой только можно представить. А еще… проект «Озарение». Ты должен быть сейчас искренне рад, что наши три новых Гелликарриера еще не достроены. Иначе они бы точно уничтожили с десяток-другой городов-миллионников.

Допрос шел четыре часа. Четыре часа откровений, одно чудовищнее другого. Наконец, мы поняли, что вытянули из Пирса если не все, то самое важное. Пора было смещать фокус.

— А теперь, Ник, вопрос, — начал я, когда в допросной повисла очередная пауза. — Что мы узнаем от других «Голов» Гидры?

Нужно было перенаправить паранойю Фьюри с проблемы в моем лице в более конструктивное русло. Да, он определенно боится меня. И любой жест доброй воли — уничтожение «Червей», передача их ему или создание «вакцины» — не успокоит его. Подчинять Фьюри? Слишком легкий путь, который не закончится ничем хорошим. Убивать? Глупость.

Есть лишь один выход: изменить саму суть наших отношений. И Пирс, со своими откровениями, мне в этом сильно помог.

— Ничего хорошего, — коротко бросил Фьюри, глядя в стену.

— А знаешь, что самое забавное во всем этом, Ник? — решил я добить его.

Я увидел, как оба его глаза резко сфокусировались на мне. Он не знал, чего ожидать.

— Эта. Ваша. «Гидра», — я обвел рукой комнату, — это детский сад. Это ясли. По сравнению с тем, что действительно грядет. Проблемы из космоса! Существуют сотни цивилизаций…

— Слова, — покачал он головой.

— Слова? — я усмехнулся. — Половина Гидры — культ фанатиков, желающий призвать на Землю «Бога» из космоса. Это тоже слова? Маги и вампиры, о существовании которых ты прекрасно знаешь, — слова? То, что я за один день сделал для искоренения Гидры больше, чем твой ЩИТ за пятьдесят лет?..

— Моя паранойя не бессмысленна! — чуть вспыхнул Фьюри.

— Если она в итоге приведет тебя к мысли о моей ликвидации, то она бесполезна. В этом мире существует столько угроз, с которыми я могу и хочу помочь, потому что мне здесь еще жить. Но, испортив отношения со мной, ты добьешься лишь одного: я просто улечу терраформировать Марс. И оставлю эту планету вам на попечение, — пожал я плечами.

— Игра в Бога до добра не доведет, Томпсон.

— Игра в Бога? Знаешь, кто действительно играет в Бога? А точнее, им и является? Локи. Бог Иллюзий и Обмана. Он реален, Ник. И он в любой момент может прийти за вашим Тессерактом. Открыть портал над Нью-Йорком. И оттуда хлынут орды Читаури — жестоких, кровожадных инопланетян, которые не оставят от города камня на камне. И кому с ними бороться, Ник?

На некоторое время комната погрузилась в тишину. Молча наблюдавший за нашим диалогом Пирс лишь легко улыбался. Он сказал все, что было нужно.

— У нас есть Гиперион. У нас есть Халк. Мутанты, — наконец подал голос Фьюри. — Агентов ЩИТа и войска тоже не стоит списывать со счетов.

— А если я скажу тебе, что Читаури — это лишь первый этап? Что настоящий кукловод придет следом, и его цель — уничтожить половину разумной жизни во всей Вселенной? — я понизил голос. — А если я скажу, что даже это не конец? Что есть угрозы, по сравнению с которыми и этот геноцид покажется милосердием?

Фьюри долго молчал, глядя на Пирса, потом на меня.

— Гидра, — наконец произнес он. — Для начала нужно решить вопрос с ней. А потом… я подумаю.

Он посмотрел мне прямо в глаза, словно пытаясь прожечь взглядом, и устало тряхнул головой, сбрасывая накопившийся стресс.

— Подумай, Ник. Хорошо подумай. Что касается Гидры… Предлагаю привлечь к делу уже упомянутого тобой Гипериона. Можешь считать это еще одним элементом системы сдержек и противовесов, со своей стороны. А вот кстати мой…

Я повернулся к пустому углу комнаты.

— Гвен, появись, пожалуйста.