MARVEL: Небесный Кузнец

Глава 90

Питер стал Человеком-Пауком. Успешно прошел испытание. А я… я, в какой-то степени, тоже его прошел. Как минимум для себя, лично.

Мы вроде как остались при своих. Руки и ноги были целы, хотя фантомная, пронзительная боль от недавно раздробленных костей и воспоминание о киселе из собственных внутренностей никуда не делись. В остальном же… мы легко отделались.

Я посмотрел на свою одежду. Целая. Ни капли крови, ни единой дыры от высокотемпературных атак. Но испытание не было иллюзией. «Карманная вселенная», как назвал ее Ананси. Здесь, в реальной вселенной, судя по всему, прошло не больше нескольких секунд. Там — я пережил целые сутки, сначала стандартные, а потом ужаса и агонии.

Два варианта. Либо Ананси, из какой-то извращенной вежливости, полностью восстановил мое тело (я не чувствую сейчас усиленный голод из-за затрат энергии на регенерацию) и одежду после «теста». Либо… перенос в его карманную реальность был неполным. Не физическим. Он был на уровне сознания.

«Симулякр», «слепок». Мог ли я сам на тот короткий промежуток времени стать лишь… бледным подобием себя?

Эта мысль зацепилась и не отпускала. Моя реакция… она была неправильной. Неестественная для меня эмоциональность. Вязкость мыслей. Та первобытная, слепая ярость, которая захлестнула меня и заставила броситься на Морлана, — ярость, которую я смог бы сдержать в любом другом случае.

Что, если в этом и был смысл?

Ананси нужен был не «я». Не тот, кто стоит здесь и сейчас. Ему нужен был настоящий я. Тот, кто не проанализирует ситуацию за долю секунды, не поймет ее странность, не примет единственное рациональное и взвешенное решение, ведущее к бенефитам.

Ему нужен был не Системный Крафтер с многоядерным интеллектом и стеной из баффов. Ему нужен был не продукт слияния инженера из будущего и мага-исследователя. Ему нужен был просто… человек.

И я повел себя как человек.

Я разозлился. Я взбесился. Я почувствовал первобытный ужас за Гвен и бросился в самоубийственную атаку. Хотя, если вспомнить Гидру… я не чувствовал к ним такой злобы. Это была проблема, которую нужно было решить. Тот же Таскмастер — стоило ему просто сдаться, как любые негативные эмоции в его сторону испарились. Проблема была решена, он стал «активом». Сейчас этот актив вошел в состав ЩИТа и уже неплохо себя зарекомендовал в тех же чистках против Гидры. Все рационально.

Эта рациональность… Из-за того чудовищного коктейля, что понамешан в моей голове, я стал… ненастоящим. Я давно смирился с тем, что Искра Творца — Система — переписывает мою личность. В конце концов, лучше быть зависимым от процесса созидания, чем от того, что ведет к разрушению. Но… порой эти изменения пугают меня самого.

Кто я? Корабль Тесея. Корабль, в котором за последний месяц были заменены абсолютно все детали. Остался ли он тем же кораблем? Так и я…

Остался ли я прежним Джоном Томпсоном? Нет. Александром Никифоровым?

А кто вообще такой Александр Никифоров? Холостяк, фрилансер, немного ремесленник-любитель. Большой ценитель адекватной супергероики. Попаданец, чьей единственной реальной силой были метазнания да толика жизненного опыта.

Стоило мне пробудиться в этом мире, как я перестал быть им. Мои мысли, мой характер, мой опыт — все это стало тленом. Молодое, гормональное тело Джона Томпсона начало кардинально ломать мою личность, и это я отметил почти сразу. А потом… потом ударила Система.

Фрагмент жизненного опыта инженера из будущего… Практически полный архив памяти исследователя магии…

И ведь тот «дедуля»-маг… он не был гнилым. Он был просто исследователем. Артефактором. Человеком, буквально посвятившим всю свою почти вековую жизнь одной-единственной страсти — познанию. Без интриг, без многоходовочек, без двойного дна. Он был на самом верху своего общества, но… даже под конец жизни, когда тело начало отказывать, он не задумался о том, чтобы эту жизнь продлить. А варианты у него были. Как минимум — поглощение жизненной энергии у других. И, учитывая его стратегическую важность, ему бы это простили. Но… он сам не захотел. Он принял свой конец.

Учитывая такие вводные, уже не кажется странным, почему я признался Фьюри в создании и использовании «Ментального Червя». Иррациональный поступок, продиктованный не логикой, а… совестью? Совестью «дедули»-мага и где-то там в глубине души «простого парня» Александра.

Я пожалел об этом. А потом понял, что пожалел бы еще больше, если бы не признался.

Нерационально? Определенно. Но, как подсказал недавний тест… кажется, это было правильно.

И что теперь будет, после таких откровений? До которых я допер только после экзистенциальной встряски от сущности уровня «Бог». А Ананси, как бы он ни прибеднялся, тянет именно на этот уровень. Вспоминая того же Тора или Локи… они в сравнении с этой «поломанной» хтонью — все равно что обычный человек в сравнении с Гиперионом.

Но… не об Ананси сейчас мысли. Я — не я. И чем дальше, тем сильнее это будет усугубляться. Каждый новый пакет знаний — это сила. Но это же и проклятие, стирающее оригинал.

Но сила… Сила мне нужна! Морлан реален. Ананси реален. Иные угрозы, о которых мне хорошо известно и которые не уступают тому же Морлану, — реальны. И…

Стоп. Хватит думать. Единственное, к чему это приведет, — к самокопанию и загонам.

Несмотря на то, что в реальном мире прошло меньше секунды, этого короткого мига осмысления мне хватило, чтобы понять две простые вещи.

Первая: если ты считаешь себя самым умным в комнате, значит, тебя уже обманули. Как минимум — ты обманул себя сам.

И вторая: не быть мудаком. То, что я в том «тесте» пожертвовал Питером в пользу Гвен… этот выбор до сих пор морально давит. Даже если это был «правильный» выбор конкретно для меня, он был отвратителен.

Кстати, о Питере.

Я встряхнул головой, отбрасывая наваждение, и наконец открыл дверь в подсобку.

То, что я ранее обозначил «Сверхновой», исчезло. Густая, вибрирующая духовная энергия, которая, казалось, вот-вот прожжет саму реальность, рассеялась, оставив после себя лишь легкий, едва уловимый запах джунглей и… силы.

Питер стоял в центре комнаты. Он не выглядел иначе… но в то же время был совершенно другим. Он был все тем же обычным подростком, разве что чуть жилистее стал, но теперь в его осанке, во взгляде, в том, как он просто стоял, ощущалась тихая, сжатая, как пружина, мощь.

На моем лице не было улыбки. Лишь тихое принятие. На его — тоже. Он медленно поднял на меня глаза, и в них не было детского восторга от обретения сил. В них был отголосок того ужаса, который я только что пережил сам.

— Поздравляю, — сказал я, нарушая тишину.

— Это… — Питер сглотнул, его голос был хриплым. — Джон… Не стоит больше повторять что-то подобное. Никогда.

— Полностью с тобой солидарен, — кивнул я. — Мы заигрались. Слишком сильно. Все же стоило, наверное, поискать другие варианты.

— НЕТ! — неожиданно крикнул Питер. Его лицо, и без того бледное, стало мертвенно-белым. Он вздрогнул, словно от удара. — Нет… Другие варианты… их не было.

Я замер. Его реакция. Этот животный ужас.

— Что… ты увидел? — я уже знал ответ. — Точнее, кого? Ананси.

Я отметил, как его глаза широко раскрылись в узнавании. Значит, он тоже с ним встречался.

— Этот… любитель шоу… кажется, приготовил представление для всех причастных. И, похоже, представление разнилось в зависимости от личности.

— Ананси… он… он показал мне уничтожение мира. Всего мира, Джон! — Питер говорил быстро, взахлеб, его голос дрожал. — Он показал мне… Кналла. Сущность, что находится на самом верху пищевой цепи…

Кналл? Увы, таких имен в моем списке метазнаний не было. Но Питер тем временем продолжал, и его описание заставило меня похолодеть.

— Тьма. Она просто… съела все. Нью-Йорк, мир, тебя, Гвен… моих дядю и тетю. Он, Кналл, в этой… иллюзии… он пришел за мной. А Ананси… он предложил мне выбор, — как и у меня, выбор. Классика жанра. — Либо я сбегаю с ним. В другой мир, другую реальность, получаю силу, возможность отомстить… Либо остаюсь умирать, обняв своих родных.

— Я знаю, какой выбор ты сделал, — тихо сказал я, пораженный стойкостью этого юноши. Если бы мне предложили подобный выбор… Черт. — Пошли на пятый этаж. Проверим твои новообретенные силы. Заодно… отойдем от произошедшего.

— Что за испытание было у тебя? — спросил Питер, когда мы вышли из подсобки. Он уже немного пришел в себя.

— Тоже выбор, — честно ответил я, поворачивая голову и глядя ему прямо в глаза. — Ты или Гвен.

Питер замер на полпути к лифту. Он все понял. Но я не увидел на его лице ни тени обиды, ни злости, ни разочарования. Лишь… понимание.

— Вы с Гвен… у вас все серьезно? В моей… иллюзии… вы говорили про свадьбу. — Он неловко кашлянул. — Я не осуждаю твой выбор, Джон. Он… по крайней мере, был честным.

— Спасибо, — благодарно кивнул я. — Что касается Гвен… кажется, шутки зашли слишком далеко. Вряд ли свадьба будет в ближайшие недели. Но как минимум, мы оба готовы дать друг другу шанс.

— Вы подходите друг другу, — кивнул Питер. В этот момент мы вошли в инженерную лабораторию, которая уже по-тихому превратилась в импровизированный стресс-тест полигон. Сначала мой Экстремис, потом невидимка-Гвен, теперь вот Питер… Надо будет выпросить у Фьюри полноценный полигон. — Что будем тестировать?

— По классике. Начнем с физиологии, — сказал я, подходя к стойке с образцами материалов. — Попробуй согнуть, сломать, порвать. Начни с этого.

Я протянул Питеру небольшой алюминиевый лист толщиной в два миллиметра. Повертев лист в руках, Питер посмотрел на меня, потом снова на лист. А потом… просто порвал его. Как обычную игральную карту. Как лист бумаги. Без малейшего видимого усилия.

Не подавая удивления (хотя я был впечатлен), я миновал сталь, вольфрам и прочие промежуточные этапы. Я протянул ему небольшой стержень. Титановый сплав Ti-6Al-4V. Оружейный.

Когда Питер обхватил стержень двумя руками, я, наконец, увидел напряжение. Его бицепс вздулся, мышцы предплечья налились силой. Но… это было буквально все усилие, которое он приложил, прежде чем стержень издал глухой, сухой ТРЕСК и разломался на две части.

— Двести тонн на разрыв… — пробормотал я, глядя на этого… монстра? — Ты только что голыми руками превысил предел прочности танка и… ты даже не вспотел. Погоди-ка…

А если? В моей голове мелькнула настолько абсурдная, настолько еретическая идея, что я не мог от нее отмахнуться. Ананси. Концепции. Выбор. Паутина.

— Пять минут, Питер. Я сейчас вернусь.

Я рванул в лабораторию материаловедения. Достал из инвентаря самый кусок Адамантия. Забросил его в камеру, быстро переработал в небольшую, вытянутую каплю вторичного Адамантия. Неразрушимый металл. Неразрушимый… по законам физики. Но для того же Ананси или Морлана?

Вернувшись к Питеру, я протянул ему еще теплую, идеально гладкую металлическую каплю.

— Разрушь, — дал я краткую инструкцию.

Питер недоверчиво взял ее. Он снова напрягся. Все его тело — в данном моменте времени ставшее довольно жилистым, как у профессионального гимнаста, — превратилось в один сплошной, вибрирующий мускул. Вены вздулись на шее и руках. Лицо покраснело. Долгую, мучительную минуту он изнывал над бедным металлом.

Адамантий в его ладони оставался все таким же… равнодушным.

— Я… не могу, — выдохнул он, разжимая пальцы. — Он… как будто…

— Ты упираешься в физику, — закончил я за него, с активированным духовным зрением наблюдая, как вся его колоссальная физическая сила просто… рассеивается по поверхности металла, не находя точки приложения. — Ты чувствуешь, что можешь его сломать?

— Да! — Питер удивленно посмотрел на меня. — Я чувствую, что могу. Но… не знаю, как.

— Попробуй отрешиться от физики. Ты пытаешься его согнуть. А ты прикажи ему сломаться, — я сам не до конца понимал, что говорю, но теорию нужно либо подтверждать, либо полностью опровергать. — Ты теперь не просто сильный парень. Ты — Паук. Ты связан с Паутиной Судьбы. Скажи этому куску металла, что его судьба — быть сломанным, хах.

Питер закрыл глаза, сфокусировавшись на капле в своей ладони. Он снова начал ее сжимать. Но в этот раз… не было никакого напряжения мышц. Он был расслаблен. Но…

ТРЕСК!

Нет. Не треск. Звон. Оглушительный, хрустальный ЗВОН, словно лопнула сама реальность.

Да ну нафиг?! Это же была лишь безумная теория!

Питер медленно открыл глаза. Он с недоумением посмотрел на свою ладонь и показал мне каплю. Она была покрыта сетью мельчайших трещин. Трещин, которые подозрительно… складывались в узор паутины.

— Концептуальная… сверхсила. — Я кивнул, с трудом сохраняя самообладание. Мой мозг лихорадочно фиксировал данные. — Так и запишем. Морлану… лучше в нашу Вселенную вообще не соваться.

— Непонятно. Но очень… интересно, — пробормотал Питер, разглядывая треснувший металл. — Просто… как это работает? Я ведь сейчас… почти не приложил усилий. А этот…

— Адамантий, — закончил я за него. — «Нерушимый», был до этого момента.

— Да, Адамантий… Он просто… сломался, потому что я захотел? Но я и до этого хотел?!

— Ты хотел сломать его физически. Но Адамантий прочнее любой физики. А потом… ты ударил его своей концепцией. И твоя воля, усиленная Паутиной, оказалась сильнее физической нерушимости. Уже только по этому аспекту, Пит, ты превосходишь почти всех своих «братьев и сестер» по силам.

Я посмотрел на него. Он все еще выглядел чуть мрачноватым и напряженным.

— И… кстати чего ты такой немногословный? На тебе прямо лица нет.

Действительно, с момента пробуждения Питер так ни разу и не улыбнулся. Нет, причина была ясна — шок от «испытания» Ананси был слишком велик. Но испытание осталось в прошлом. Сейчас нужно было сосредоточиться на настоящем и готовиться к будущему.

— Просто… эти силы… — Питер посмотрел на свои руки, которыми только что оставил трещины на Адамантии. — Они невероятны. И… ответственность, — наконец, пусть и сумбурно, но все же пояснил он, что именно его гложет.

— Ты справишься, — твердо сказал я. — Если бы не был способен справиться, ты бы их не получил. Ананси просто так ничего не дает.

Конечно, это не то чтобы его успокоило. Но он хотя бы расшевелился, готовый к следующим тестам.

Следующий час, проведенный в лаборатории, был откровением. Час, за который мой мир — да и мир Питера тоже — перевернулся с ног на голову.

Я всегда считал Человека-Паука героем «уличного» уровня. Сильным, да. Но настолько… Я и представить себе не мог.

Скорость, ловкость, сила… Мы так и не смогли выявить их конкретный предел. Это не значит, что его нет. Это значит, что его сила, кажется, адаптивной. Она идеально подстраивается под ситуацию, выдавая ровно тот минимум, который необходим для разрешения проблемы. Сегодня он с трудом останавливает машину, а завтра, я не сомневался, сможет удержать на себе целый небоскреб.

А его паутина…

Во-первых, она была органической. Никаких веб-шутеров, которые постоянно норовят либо сломаться, либо опустеть в самый неподходящий момент. Стандартная проблема для большинства Паучков, которую Питер просто проигнорировал.

Во-вторых, она была невероятно прочной. И это говорю я — сверхчеловек, ставший ее тестовой мишенью. Я пытался ее порвать. Со всей своей силой, усиленной Экстремисом. Я не смог. Даже духовный скальпель резал ее с трудом.

Но даже не это было самым невероятным. Эта паутина… она была умной.

Да, это наиболее ёмкое слово. Исчезнуть спустя точно заданное время? Без проблем. По моему приказу Питер выстрелил сетью в стену, и она буквально растаяла спустя десять секунд. Стать более жесткой, как стальной трос, или, наоборот, воздушной и клейкой, как ловушка? Тоже не проблема.

Стать ядовитой? А вот это была еще одна, совершенно новая грань его способностей. Он теперь, мать вашу, ядовитый паук!

И это был не стандартный химикат. Это снова было что-то… концептуальное. Яд, способный как парализовать, так и усыплять. Питер мог концентрировать его в любой части тела на тех же ладонях или кончиках пальцев. Касанием он мог усыпить цель. Яд входил в идеальный симбиоз с его паутиной, которая по желанию Питера теперь становилась гораздо более опасной и многофункциональной ловушкой. Я подозревал, что, если Питера действительно разозлить, этот яд сможет и убить. Но проверять это мы, разумеется, не стали.

Зато каких трудов мне стоило не уснуть, когда Питер все же коснулся меня своей «сонной» атакой. Только мгновенный разгон Железной Крови и приказ наноботам в мозгу блокировать нейротоксины и помогли. И то… если бы он продолжил напирать, я бы точно уснул. Опять же, штука была концептуальная.

— Вселенная обречена, — подвел я со вздохом итог нашего импровизированного теста, садясь на лабораторный стол. — Мне кажется, твои силы — это не дар. Это очередное, но уже долгоиграющее испытание от Ананси. Ибо… ну не может быть все настолько поломанным.

Объективно, Питер в своем потенциале был, возможно, даже сильнее Гипериона. Я не знал, способен ли Гиперион хотя бы на минимальные концептуальные манипуляции. А Питер — способен. И манипуляции эти были нихрена не минимальными. Он как будто подключился не к отдельной нити Паутины Судьбы, а ко всей Паутине разом.

— Зато… — Питер, наконец, позволил себе первую легкую, неуверенную улыбку. — Зато я теперь уверен, что смогу защитить всех.

— Геройства, — кивнул я, понимая, о чем он.

— Геройства… — уже тверже согласился Питер. — Эти силы… этот дар… Я просто обязан пользоваться ими достойно. Спасать людей. Ликвидировать угрозы. В общем, относиться к ним максимально ответственно.

— «Героизм головного мозга», — добродушно покачал я головой. — Почему-то в таких случаях всегда упускается из виду, что людям можно помогать и иначе. Создавать лекарства. Жертвовать деньги. Патентовать технологии, упрощающие жизнь.

— Это все будет, — серьезно согласился Питер. — И в первую очередь я — ученый «Томпсон Корп». Просто… я не смогу сидеть на месте в свободное время. А сейчас я чувствую, что спать мне нужно будет гораздо меньше, так что и времени станет больше. Можешь считать это моей прихотью. Хобби. Но я стану Человеком-Пауком. Потому что это правильно. Пусть основной причиной желания силы была защита близких, но я могу защитить и остальных.

— Ну, хоть разговорчивее стал, — улыбнулся я. Он и правда ожил. — И кто я такой, чтобы тебя останавливать? Хочешь геройствовать — геройствуй. Просто делай это с умом. А не как я… — о своих фейлах и методах я пока закономерно, промолчал. — Кстати, об этом.

— О чем?

— Раз уж ты заикнулся о том, что спать тебе нужно меньше… можем прямо сейчас заняться одним очень полезным делом.

— Твоим костюмом? — тут же предположил он. — Бело-золотым?

— Откуда ты… А, — я махнул рукой. — Оттуда же, откуда и про свадьбу. Но нет, костюм может и подождать.

Разобравшись с Гидрой, я, казалось бы, решил огромную проблему своей личной безопасности. Но вместо облегчения пришла… лишь новая волна паранойи? Заразился от Фьюри? Да и вообще откуда этой паранойе браться? Теперь ЩИТ силен как никогда, а мой основной враг нейтрализован. Зачем в реальности Ананси я полез крафтить костюм? Да, давно пора обновляться, но это будет очередное откладывание ряда важных дел на потом.

А дел действительно много… Можно, наконец, заняться компанией и выходить в публичное пространство. Фьюри обещал с этим подсобить.

— Займемся созданием ИИ компании, — посвятил я Питера в свою задумку. — А то работников катастрофически не хватает, а задач впереди — океан.

— ИИ? — глаза Питера вспыхнули неподдельным научным интересом. — Настоящий? Звучит амбициозно. С чего начнем?

Гидры нет. Паркер — Паук. С Гвен у меня скоро свидание, которое, возможно, перерастет в нечто большее. Сам я… нихера в себе не понимаю. Но, может быть, старый добрый, понятный процесс созидания чего-то интереснее костюму киборга-убивцы приведет мысли в порядок?

— Это будет самый амбициозный проект на этой планете, — позволил я себе широкую, хищную ухмылку. — Один ублюдок из Гидры перенес свое сознание на допотопные компьютеры еще в семидесятых. Чем я хуже?

Ошеломленный, восторженный взгляд Питера стал лучшим ответом. Пора встряхивать этого гения.

Все же, сегодня, возможно, лучший день в его жизни. День, когда он заново родился.