MARVEL: Небесный Кузнец

Глава 61

Свою научную вотчину, выделенную мне ЩИТом, я решил осваивать методично: слева направо. Первой по курсу была Биохимическая лаборатория. Спасибо обширным знаниям, полученным от информационного пакета НЕ-магов, — теперь я ориентировался во всех этих научных изысках гораздо увереннее. Я четко понимал, для чего предназначен этот храм науки: создание сывороток, изучение вирусов, редактирование генов и препарирование самой жизни на молекулярном уровне.

Стоило мне войти внутрь, как меня окутала стерильность. Воздух, пронизанный запахом озона, тихо гудел, циркулируя в ламинарных потоках. Датчики бесстрастно контролировали температуру и влажность. Но все это было лишь фоном. Мое внимание захватило то, ради чего я был здесь — оборудование. Нет, не так. ОБОРУДОВАНИЕ!

Ламинарные боксы и герметичные шкафы биобезопасности третьего класса, созданные для работы с самыми опасными патогенами, я воспринял как должное. Это база, стандарт для такого уровня. Но то, что я увидел дальше, заставило мое научное сердце пропустить удар. В центре зала возвышался криоэлектронный микроскоп.

Без преувеличения, это был король лаборатории. Титанический агрегат размером с небольшую комнату, способный замораживать мгновение и показывать трехмерные изображения белков, вирусов и макромолекул в их естественном состоянии, с атомарным разрешением. Незаменимый инструмент для разработки лекарств, для понимания фундаментальных процессов жизни. И теперь он мой, пусть и временно. Жаль только, что в голове пока — ни одной идеи, достойной этого великолепия…

Следом мой взгляд приковала автоматизированная станция генного редактирования — роботизированный комплекс, способный в автономном режиме проводить тысячи операций по заданной программе. Глядя на его холодные манипуляторы, я с трудом подавил дрожь предвкушения. Он стоял здесь не для красоты, и оставалось лишь догадываться, сколько геномов мутантов прошло через его иглы и сканеры.

Дальше — больше. Высокопроизводительные секвенаторы ДНК/РНК, способные расшифровать геном сложного организма за считанные часы. Масс-спектрометры для сверхточного анализа биологических смесей. 3D-биопринтер, который печатал живыми клетками, создавая тканевые структуры и органоиды для тестов, избавляя от необходимости мучить живых подопытных.

И еще горы мелкого и не очень оборудования, общая стоимость которого, по самым скромным прикидкам, тянула на 50, а то и все 80 миллионов долларов.

И все это теперь было в моем распоряжении. Я был бы на седьмом небе от счастья, если бы не одно «но»: я знал, что за мной будут наблюдать 24/7. С такой параноидальной дотошностью, какая не снилась и шпиону с обсессивно-компульсивным расстройством. И все же… Если, а точнее когда, ЩИТ предоставит мне нечто подобное в полное, безраздельное пользование, я, вероятно, скончаюсь от научного экстаза. Уже сейчас в голове рождались безумные идеи. Например, модифицировать таблетки от усталости. Сон для слабаков, мне он больше не понадобится!

Потрясенный, я покинул биохимический рай, снова проведя обязательную минуту в дезинфицирующем отсеке, и направился в соседнюю дверь — в Лабораторию механической инженерии. Прототипирование, создание новых материалов, разработка брони, оружия, дронов и робототехники. По сути, многофункциональная мастерская будущего, готовая к мелкосерийному производству.

Здесь взгляд немедленно выхватил знакомый силуэт 5-осевого обрабатывающего центра с ЧПУ, но это была куда более продвинутая модель, чем та, что стояла у меня на Базе Блэйда. Сравнивать их — все равно что сравнивать кукурузник с истребителем пятого поколения. Оба летают, но лиги совершенно разные.

Вторым, на что я обратил внимание, стал промышленный комплекс аддитивного производства. Он был огромен и делился на две секции. В первой рядами стояли 3D-принтеры по металлу, готовые с высочайшей точностью печатать детали из титановых, алюминиевых и стальных сплавов. Каждый из них превосходил единственный аппарат в моей старой лаборатории. Во второй секции разместились полимерные принтеры, способные создавать прочнейшие изделия из нейлона, карбона и фотополимеров.

Станция лазерной и гидроабразивной резки, универсальный испытательный стенд с гидравлическими прессами для проверки материалов на прочность, сканирующий электронный микроскоп, роботизированный сборочный пост… и вишенка на торте — несколько рабочих станций с голографическим интерфейсом. Продвинутые CAD/CAM системы, позволявшие проектировать объекты в виде интерактивных 3D-голограмм, симулируя их поведение в реальном времени.

Эта лаборатория была поскромнее предыдущей — миллионов на 35–40. Но стала ли она от этого менее ценной? Напротив. Учитывая, что инженерия пока остается одним из моих ключевых научных интересов, это место обещало стать моей любимой песочницей.

Снова дезинфекция, снова гермозатвор, снова лаборатория. На этот раз финальная — Аналитическая Химическая. Как ясно из названия, ее предназначение — анализ неизвестных веществ, синтез новых соединений и, разумеется, контроль качества продукции из двух других «цехов». Но сердцем этого места, да и, пожалуй, всей моей научной вотчины, был он — спектрометр ядерного магнитного резонанса (ЯМР).

Это было монументальное и баснословно дорогое устройство — золотой стандарт в определении структуры органических молекул. Прибор, позволяющий с абсолютной точностью понять, как атомы соединены друг с другом в сложнейших соединениях. Один из самых мощных и дорогих аналитических инструментов, в принципе из существующих в мире. И теперь он был в моем распоряжении.

Компанию ему составлял комплекс хромато-масс-спектрометрии — батарея машин, способных разделять самые замысловатые химические коктейли на отдельные компоненты и немедленно определять их массу и структуру. Незаменимая вещь в токсикологии, криминалистике и поиске следовых количеств веществ. Рядом расположились рентгеновские дифрактометры и флуоресцентные спектрометры для анализа кристаллической решетки и точного элементного состава. Инфракрасные и ультрафиолетовые спектрофотометры позволяли, словно экспресс-тест, определять функциональные группы в молекулах. Завершал эту симфонию аналитических инструментов автоматизированный реактор химического синтеза — герметичная система для безопасного проведения сложнейших многостадийных реакций, отслеживающая все параметры в реальном времени.

Даже не считая ЯМР-спектрометра, который стоил дороже всего остального в этом зале вместе взятого, лаборатория тянула миллионов на тридцать. Очень, очень неплохо.

Я окинул взглядом свое новое царство. И теперь вставал главный вопрос: что со всем этим добром делать?

Ответ напрашивался сам собой: творить! Но была одна загвоздка. Я прекрасно понимал, что за каждым моим микродействием следят десятки аналитиков ЩИТа. Создавать что-то из своего личного арсенала или изобретать нечто революционно новое — значило добровольно выдать технологию им на блюдечке. А значит, нужно было заняться тем, что не принесет прямой пользы моим надзирателям, а точнее — не принесет ее Гидре, которая на данном этапе равнозначна ЩИТу.

К счастью, решение пришло само собой. Идеальный подопытный уже был у меня в инвентаре.

Вернувшись в биохимическую лабораторию, я подошел к центральному аналитическому столу. Намеренно игнорируя добрую половину правил биобезопасности, я открыл инвентарь, и на стерильную сталь с глухим стуком упало безголовое тело Крэйвена-охотника. Пришло время разобраться, что это за читерные татуировки!

Я раздел труп. Одежду из шкур и ожерелье из экзотических клыков, среди которых я с отвращением опознал несколько человеческих, я отправил в герметичный вакуумный контейнер на полную дезинфекцию — не хватало еще загрязнять эту святыню. После этого я на пару минут покинул лабораторию, на ходу набирая номер Фьюри. Плевать, что его не стоило беспокоить по мелочам. Это была не мелочь.

— Нужно досье на Крэйвена, — без предисловий изложил я. Мне нужно было знать, с кем я имею дело.

— Уже загружено в систему лаборатории, — раздался в ответ невозмутимый голос Фьюри, после чего в трубке повисли короткие гудки.

Отлично, мне же проще.

Вернувшись в лабораторию, я активировал один из компьютеров и действительно обнаружил на рабочем столе папку с досье на некоего Сергея Кравинова. Рост, вес, боевые навыки, список жертв, предполагаемые базы, которые ЩИТ, я не сомневаюсь, уже обносит… и возраст. 97 лет. Так ты, дядя, оказывается, почти вековой старик!

Хорошо. Теперь картина стала яснее. Пора приступать к первичному анализу. Цель была простой и двойной: собрать и проанализировать все физические, химические и биологические данные с тела. Узнать истинный источник его сверхчеловеческих сил. А затем — поделиться частью выводов с ЩИТом. В конце концов, я обещал сотрудничать, да и это будет своеобразной платой за такой роскошный научный подарок в виде лабораторий. Пусть получат свою кость, пока я буду обгладывать самое мясо.

Этап 1: Макроскопический анализ

Первым делом — биометрия и общий осмотр. Я запустил 3D-сканер, и на голографическом дисплее медленно проявилась идеальная цифровая копия тела. Все данные соответствовали антропометрии прекрасно развитого мужчины на пике формы, в возрасте 28–32 лет. Идеальный мышечный рельеф, упругость кожи, безупречное состояние суставов и внутренних органов — никаких, даже малейших, признаков старения. Так откуда в досье взялись 97 лет?

Впрочем, это же Марвел. Тут Древняя — тысячелетняя старуха, выглядящая на тридцать. В любом случае, факт остается фактом: у Крэйвена был мощный, постоянно действующий регенеративный фактор или иной механизм подавления старения. И я был почти уверен, что это напрямую связано с источником его силы. Фиксируем.

Этап 2: Клеточный анализ

Далее — погружение на микроуровень. Я взял образцы мышечной, костной, нервной и соединительной тканей. Часть отправилась под объектив криоэлектронного микроскопа, другая — на анализ теломер в клеточных ядрах. То, что я увидел на мониторах, заставило меня одобрительно хмыкнуть.

Мышцы: Плотность миофибрилл (сократительных белков) превышала показатели олимпийского чемпиона в три раза. Но главное — я обнаружил аномально высокую концентрацию митохондрий с измененной, более эффективной структурой. Это был не просто организм, это была гребанная биохимическая электростанция, генерирующая взрывной уровень клеточной энергии (АТФ). Кости: Здесь все оказалось еще интереснее. Костная матрица имела не стандартную губчатую, а микрорешетчатую структуру, напоминающую пчелиные соты. Вкрапления неопознанных металлических микроэлементов делали ее природным композитным материалом, обеспечивающим феноменальную прочность при относительно низком весе. Теломеры: Просто чтобы окончательно закрыть вопрос с возрастом. Как я и ожидал, их длина в клетках соответствовала показателям здорового человека 25–27 лет. Это было научным подтверждением не просто долголетия, а полноценного биологического омоложения.

Вывод был очевиден. Организм Крэйвена не просто здоров — он буквально оптимизирован на клеточном уровне для достижения абсолютного пика физической мощи. Структура его тканей выходит далеко за рамки человеческой физиологии. И самое интригующее — источник этой оптимизации не является генетической мутацией. Полное секвенирование генома не выявило ни X-гена, ни следов искусственных правок.

Этап 3: Анализ татуировок

Теперь — самое интересное. Образцы кожи с татуировками отправились в настоящее паломничество по всем трем лабораториям. Спустя двадцать минут напряженной работы оборудования я получил результат. «Чернила» оказались сложнейшим органо-металлическим полимером. В дерме он образовывал пассивную наноструктурную решетку, способную эффективно поглощать и рассеивать по всей площади кинетическую, тепловую и звуковую энергию.

Но этого было недостаточно. Такая система могла бы служить отличным бронежилетом, но она и близко не давала той практически абсолютной защиты, которую демонстрировал Крэйвен при жизни. Я мог лишь предположить, что это была форма биоинтегрированной брони. Но научные методы уперлись в стену — система была инертна. В мертвом теле она была просто мертвым нанометаллом. Как она питалась и управлялась — оставалось загадкой.

Итог научной сессии был обескураживающим и одновременно предсказуемым. Передо мной лежало тело 97-летнего мужчины, которое на клеточном уровне принадлежало 30-летнему сверхчеловеку, покрытому броней из хай-тек полимера. Но ни один из его сверхчеловеческих феноменов не мог быть объяснен известными мне законами биологии или химии.

Наука уперлась в стену. А значит, пора сменить инструментарий.

Я закрыл глаза и сконцентрировавшись задействовал духовное зрение. Многого это не принесло, но кое-что важное я все же уловил. От тела исходил чрезвычайно плотный, хоть и угасающий духовный отпечаток. Мои знания, подкрепленные Странной Наукой, услужливо подсказали термин: Рейгай. Плотность этого Рейгая уже частично объясняла его физиологию и долголетие — мощный дух создает мощное тело. Это был один из тех самых недостающих элементов который не видело оборудование.

Но было и еще кое-что. Я зафиксировал аномальное поведение духовных частиц, Рейси, вокруг татуировок. Они не просто были там — они были сжаты в невероятно плотную структуру. Не настолько, чтобы материализоваться, но этого было достаточно, чтобы давать телу дополнительную прочность.

Хм. Возможно ли, что Рейси использовалось им еще и в качестве топлива для этой брони? Судя по Рейгаю, его духовное давление, Рейацу, было очень плотным, на порядок сильнее, чем у того же Клинта Бартона. Так что списывать этот вариант со счетов не стоило. Но… маловероятно, что это был основной источник его силы. Магия, Ци, Пси-энергия, Икс-ген, космические лучи, гамма-радиация… В этой вселенной хватало всякого дерьма, но чтобы источником силы был просто Дух? О таком я не слышал. Впрочем, справедливости ради, я не идеальный знаток Марвел. Просто под НЗТ память становится куда более… податливой.

Отряхнув мысли о метазнаниях, я перешел к финальному этапу метафизического анализа — исследованию Сущности. Я прикоснулся пальцами к черному узору на мертвой коже и сконцентрировался, пытаясь нащупать его фундаментальную природу. Ответный импульс пришел почти мгновенно, и он был похож на удар.

В разуме ослепительной вспышкой взорвался разряд статического электричества. Это не была боль, скорее поток сырых, необработанных данных. Вместе с ним пришел запах, который впечатался прямо в мозг, миную лабораторию: густой аромат крови, влажной земли после тропического ливня, озона перед грозой… и магии. Я не видел ее, но чувствовал каждой клеткой — дикую, первобытную, хищную.

Я надавил сильнее, проталкивая свое сознание вглубь, и наконец докопался до истины. Связь. Татуировки не были автономным механизмом, как я и предполагал. Они были мостом. И хотя один «абонент» в лице Крэйвена на этом конце провода был мертв, я все еще чувствовал затухающее эхо на другом. Это чужеродное, голодное эхо ощущалось невероятно древним. И оно определенно не принадлежало человеку.

Я убрал руку, структурируя полученную информацию. Картина вырисовывалась неприятная. Вся сила Крэйвена — результат магического пакта. Татуировки — физическое воплощение этого договора, печать, связывающая его с могущественной сущностью. Сущностью, которую я для удобства окрестил Древним Диким Богом (ДДБ). И учитывая, что боги в Марвеле более чем реальны, есть неиллюзорный шанс, что, убив его аватара, я нажил себе нового врага.

Но, честно говоря, плевать. Разбираться с проблемами нужно по мере их поступления. А эта — пока даже не на горизонте.

Теперь по крайней мере все стало на свои места. Сверхчеловеческая физиология и долголетие Крэйвена — результат синергии: его собственная мощная душа, десятилетия тренировок и пассивное усиление от пакта. А вот его активные боевые способности — неуязвимость, маневренность, сверхсила — были прямым результатом договора. Пакт использовал его душу и, возможно, даже окружающие Рейси, впрочем, не удивлюсь если и иные формы энергии, которые я пока не способен почувствовать, как батарейку для питания этого временного всемогущества.

Что это давало лично мне? Вот тут самый деликатный момент. Прямое воспроизведение увы невозможно. И даже нецелесообразно — заключать подобные пакты является верным путем к саморазрушению. Однако изучение Крэйвена не было бесполезным. Вовсе нет.

Я воочию увидел и проанализировал работающий механизм преобразования духовной энергии в физическую мощь. Да, он был реализован через чудовищный костыль в виде ДДБ. Да, его КПД был, скорее всего, ужасающе низким. Но он работал. А то, что сделал один, может повторить и другой. И теперь у меня появились новые идеи для собственного усиления.

Составив краткий, выхолощенный отчет для Фьюри, избегая любых терминов, которые его ученые не смогли бы понять, я оставил уже бесполезное для меня тело в лаборатории. Пройдя, кажется, уже десятую за день дезинфекцию, я направился в Лабораторию механической инженерии. Костюм сам себя не починит. К счастью, в инвентаре лежал солидный запас Протея, так что много времени это не заняло. Вторую виброперчатку я, разумеется, создавать не стал. Рисковать раскрытием секрета такого оружия перед Гидрой? Увольте.

Закончив с ремонтом, в приподнятом настроении я направился в сторону жилого блока. На часах было пять утра, но сна — ни в одном глазу. Эффект таблетки от усталости нужно было как-то нивелировать, чтобы хотя бы частично выправить сбитый график. И у меня уже была идея, как это сделать. Нужно просто создать очередную полезную вещь из духовной энергии, выжав себя досуха, ну и сделать это так, чтобы ЩИТ ничего не заметил.

Варианта было два: либо делать ее нематериальной, как стрекоз-шпионов, либо создавать ее прямо внутри себя, этакую активную духовную надстройку. И я склоняюсь в сторону второго. Моих стрекоз не хватает для тотального и быстрого шпионажа, так сказать полевой разведки в реальном времени. А значит… Пришло время для нового апгрейда. Я создам Духовный Эхолокатор! Если бы это был мир DC Бэтмен бы заценил, хах.