Виктория - значит Победа. Каждому по делам его

12. И снова в бальной зале

На бал я вновь надела «голографическое» платье, и сегодня подобного же толка голографию получила Тереза. Она очень просила, говорила, что никому не расскажет, как именно я это делаю, и вздыхала, что в бальной зале не должно найтись двух других столь же прекрасных платьев.

Впрочем, она оказалась не особо изобретательной — на крышке лифа её платья, прикрывающей шнуровку, переливалось сердце, пронзённое стрелой. Сказала — ей так надо. Ну и пускай, мне что, жалко, что ли? Нет. Могу и делаю. Себе же сделала с одной стороны волны морские, с другой — метель. В волнах играли солнечные блики, метель кружила снежинки. И надела я к этому не колье принцессы, а собственные жемчужные бусы. И мы отправились к Сегюрам.

К слову, я озадачила Амедео бальными нарядами для Камиллы и Шарло. И отправила названных к нему снимать мерки. Пошли, да не просто пошли — побежали. Вот и славно, нужно ещё, наверное, какой-нибудь танцкласс в доме устроить. Им полезно, мне весело. Терезе тоже. Будет танцевать, а не бездельничать.

Кстати, я же решила попробовать привлечь Терезу к какому-нибудь делу. И для начала попросила её написать приглашения на завтрашнее интервью, текст я составила, список адресатов — тоже, ей нужно было только написать сами письма. А потом я случайно увидела первое из них… Что же, образчик письма Терезы содержал в себе три кляксы и восемь ошибок, и я убедилась, что не нужно привлекать её к каким бы то ни было работам, хоть по нашему бизнесу, хоть касаемо развлечений. Отчего-то давалось ей это едва ли не сложнее, чем мне, хоть для меня и сам язык в целом не родной, и особенно его грамматика. Когда я обратила на этот момент Терезино внимание, она отмахнулась.

— Викторьенн, ты просто забыла, что я никогда не могла взять в голову все эти бесконечные правила. Сестра Мария даже била меня линейкой за ошибки, не помогло!

Бить кого бы то ни было за ошибки линейкой я не считаю правильным. Возможно, именно поэтому Тереза так и не научилась писать грамотно. Впрочем, у меня и дома встречались люди, которые писали, как слышали, что с ними ни делай. И ничего, жили, даже то и дело написывали в соцсетях и мессенджерах всем подряд. А Тереза пишет только любовные записочки время от времени, но её кавалеры, кажется, на её грамотность не смотрят совсем, им другого нужно, а этого другого у неё в избытке.

А я вздохнула и написала все приглашения сама. И велела молодёжи учиться хорошенько. В жизни пригодится.

В бальную залу Сегюров мы входили важно и торжественно — как же, несмотря ни на что, мы здесь, и никакие местные сплетники этого не изменят! И первым, кто приветствовал нас, был как раз хозяин дома — и с ним герцог Саваж.

— Госпожа де ла Шуэтт, рад видеть вас, — сверкнул он своими странными глазами.

— Я тоже, господин герцог, — глубокий реверанс, не смотреть на него слишком откровенно, не так поймут. — Наш уговор в силе?

— Безусловно, — кивает он. — Думаю, пара танцев сегодня даст нам с вами возможность обсудить, что там вам хочется.

А мне хочется, о да, мне очень хочется. Мальчишки принесли вчера воз сплетен, и сегодня, наверное, найдут ещё. Самые-самые я даже выписала, но это мы обсудим завтра перед интервью. С кем другим бы стала говорить обо всём этом без подготовки, именно для того, чтобы вопросы стали ещё более острыми и привлекательными дал целевой аудитории. Но Саваж — не тот случай, мне очень нужна его помощь, и поэтому я буду представлять его в самом наивыгодном свете, как только это вообще возможно. Тем более, что говорить и так будет о чём.

Эмиль тоже появился, и снова одетый в полной гармонии со мной.

— Эмиль, признайтесь уже — кто поставляет вам сведения о том, какое платье я надену? — смеюсь.

— Если я скажу вам, что никто, вы поверите? Да, в самом начале был такой момент, мне помогли Луиз и ваша Камилла. Но больше я так не делал. Просто… бывают ведь совпадения? — и смотрит лукаво. — И эти совпадения говорят в первую очередь о том, что мы с вами иногда думаем одинаково.

— Было бы неплохо думать одинаково, — смотрю на него безо всякой задней мысли. — Пригодится.

— Вот и я так думаю, — кивает он. — И кстати, я запустил поиск сведений о сыне Фрейсине. Есть люди, готовые сделать это для меня. А я сделаю это для вас и вашего спокойствия. Когда герцог вернётся, мы встретим его во всеоружии.

Мы с виконтом прошлись под ручку по зале, я поймала несколько откровенно недобрых взглядов — в основном от тех, кто дружит с госпожой де Конти или её приятельницами. Впрочем, я делала вид, что всё в порядке — и даже здоровалась с ними всеми. Просто они не получили от меня сегодня приглашения на завтрашний вечер, вот и всё. А когда слухи донесут им, куда они не попали — вот пускай тогда и кусают локти.

Более того, я и с госпожой Конти поздоровалась, когда мы проходили мимо неё. От меня не убудет, а она пускай стоит и думает, что означает мой радостный и торжествующий вид. И ещё нужно обязательно потанцевать с кем-нибудь из сыновей и мужей дам её компании — пускай смотрят и злятся.

А пока распорядитель объявляет первый контрданс, и мы танцуем его с виконтом — как шли по зале, так и встали в колонну вторыми после самой первой пары. И я даже не слишком изумляюсь, когда во время нашего с ним стояния в десерте — здесь тоже подобным образом называется ожидание в голове и хвосте колонны, пока к вам придёт следующая пара и у вашей пары сменится номер — он кланяется и уступает своё место Саважу.

Мне знакомо такое развлечение — неожиданная смена партнёра. Место может быть занято в тот момент, когда танцор покинул его и выполняет какую-то фигуру, или же по согласованию — вот так, как сейчас.

Саваж кланяется мне и щелкает пальцами знакомым мне образом, звуки залы отдаляются.

— Госпожа де ла Шуэтт, я готов выслушать, о чём вы желаете меня завтра спрашивать.

— Извольте, — кланяюсь ему тоже. — Начать хочу с вас, как вы есть. Из чего состоит герцог Саваж? Из титула и владений? Из служебных обязанностей? Из семьи? Что представляют себе люди, когда слышат ваше имя, и что вкладываете в это имя вы сами?

Кажется, я озадачила его. Задумался. И тут как раз завершился наш стоячий проход танца, к нам пришла вторая пара — де Люс и Изабель де Монгран. Мы приветствовали друг друга и вступили в танец.

Но именно этот контрданс требовал от первой пары непрерывного движения — параллельно друг другу, совместно, с нашей второй парой. Говорить оказалось совершенно некогда. И даже когда мы оказались второй парой, говорить не выходило — потому что первые пары то и дело проходили сквозь нашу. Пока мы стояли в десерте в хвосте колонны, ожидая новую первую пару, я попыталась ещё раз проговорить план интервью, но не вышло.

— Господин герцог, я буду рада завтра видеть вас за час до назначенного времени, — сказала я ему в финале. — У меня будет план, вы посмотрите его и внесёте поправки — какие вам будет угодно, — и ещё раз кланяюсь.

Дома мне не доводилось брать интервью у титулованных особ, строго следящих за выполнением правил этикета. Ну, будет опыт.

Дальше Саважа отвлёк господин де Монгран, и они втроём с хозяином дома о чём-то говорили у стены. А я танцевала — как обычно, с де Люсом, с де Ренелем, потом с Эмилем, потом меня пригласил капитан Пьерси.

— Госпожа де ла Шуэтт, вы ведь знаете, что Кошен и остальные прибывают послезавтра?

— Да, благодарю вас, они предупредили.

— Кошен даст мне отчёт во всём, что случилось.

— Отлично, я даже могу прийти и послушать.

— Вот-вот, а я буду должен после изложить всё это его высочеству. Он весьма интересовался, для чего вы уехали, когда вернётесь и всё ли у вас благополучно.

— Вы ведь сказали, что всё в порядке? — ну, почти.

— Да, сказал.

— Как вы думаете, мне будет уместно связаться с его высочеством самой, если вдруг случится какой-то серьёзный беспорядок?

— Вы опасаетесь чего-то? — нахмурился капитан. — Извольте сказать, и мы будем охранять вас!

— Это в том случае, если мне будут откровенно угрожать. Пока мне всего лишь отказали от дома некоторые дамы. Это не опасно, — смеюсь.

— Я слышал, и если вы сочтёте нужным, могу поговорить с этими людьми, как представитель его высочества, — сообщил бравый капитан.

— Капитан, — улыбаюсь я, — вы этим совершенно не поможете делу. Я уже кое-что предпринимаю сама, и думаю, вопрос рано или поздно разрешится. Конечно, поводом ко всей этой истории стала некая навязчивая идея одного высокопоставленного лица, и если мне потребуется физическая защита, я вас позову. Вы перемещаетесь тенями?

— Тенями? Некромантскими, что ль?

— Да, Так сложилось, что на моей стороне много некромантов, они помогут и проведут вас, куда будет нужно.

— На вашей стороне и его милость герцог Саваж, — говорит он почти что с восхищением.

— Да, он обещал помочь. Скажите, капитан, а что вы знаете о герцоге Саваже?

— Он могучий маг и отважный воин, и отменный командующий, почти такой же хороший, как его высочество! — без малейшей запинки выдал Пьерси.

— А вот тут пробегал мимо ещё один герцог, Фрейсине. А об этом что скажете?

Пьерси пожал плечами.

— А что о нём сказать? Он же не вояка, и не командующий, и вообще, наверное, не служил. Землями своими управляет, да может ещё у него при дворе какая должность, как-то же такие живут, значит, его величеству они тоже нужны.

Вот так, Вика. Нужны его величеству.

— Благодарю вас, — улыбаюсь Пьерси. — Будете завтра вечером у меня?

— Да, я получил ваше приглашение, — смотрит преданно. — Непременно!

— Буду ждать, — и мы раскланиваемся.

Госпожа Конти держалась весь вечер и не подходила ко мне. Но кажется, любопытство пересилило. Или хотелось потыкать меня и посмотреть, самой и поближе, как там я на самом деле?

Подойти на виду у всех по собственной инициативе — о, это было слишком для неё. Она начинала движение в мою сторону дважды, останавливалась возле других гостей переброситься парой слов, поприветствовать или сделать комплимент — но в итоге меня приглашали на танец, я уходила и не возвращалась — потому что тоже здоровалась, приветствовала, перебрасывалась парой слов. И для того, чтобы застать меня, нужно было недвусмысленно показать свой интерес — прямо подойти.

И что же, госпожа де Конти это сделала. Подошла и поздоровалась.

— И вам доброго вечера, госпожа де Конти, — пропела я с самой сладкой улыбкой, на какую была способна.

— Как вы поживаете, госпожа де ла Шуэтт?

— Благодарю вас, отлично. Надеюсь, что и с вами всё благополучно.

— О да, конечно, — закивала она.

Чувствовалось, что ей неловко, но очень, очень любопытно. Возможно, она уже слышала от кого-нибудь, кто получил мои приглашения, что завтра у меня снова нечто затевается. Но спросить прямо — это оказалось выше её сил. Она нервно оглядывала меня — платье, переливающиеся рисунки, украшения. Я ещё подумала — опознает кольцо Эмиля или же нет? Впрочем, местные сплетницы не обязаны знать украшения всех здешних мужчин.

— И что же, герцогу Саважу вы тоже что-то продаёте? — в конце концов выдала она.

— Зачем же? Мне кажется, у него есть абсолютно всё, что ему может понадобиться, — отвечаю с безмятежной улыбкой.

— Тогда… что ему от вас нужно?

— Ему от меня — уверяю вас, ничего, — мы, конечно, договорились о том, что пока он в городе, его дочка приходит к нам заниматься с графом, как и вся остальная молодёжь, но об этом госпоже де Конти знать совершенно не обязательно.

И когда пришёл Эмиль и пригласил меня на следующий танец, я с самой любезной улыбкой поклонилась местной сплетнице и приняла его руку.

— Что ей было нужно от вас? — спросил Эмиль.

— Её распирает от любопытства. Сама уже не рада, что ввязалась в это всё, я так думаю. Но посмотрим, что она будет делать дальше.

— Честно, Виктория, мне нет до того никакого дела. Но есть дело до вас и до того, чем мы займёмся сегодня после всех этих бесед и танцев.

— Как чем? Друг другом, — пожала я плечами с самым невозмутимым видом, на какой была способна.

Но потом всё равно рассмеялась.