Виктория - значит Победа. Каждому по делам его

3. Что мы знаем о противнике

Господин граф смотрит на Гвискара пристально, я же прямо возрадовалась.

— Говорите, господин виконт. Если вы что-то знаете об этом человеке, что-то нехорошее, что-то, что мы можем использовать против него — то мы желаем это знать!

— Виктория, когда вы сказали, что к вам так странно сватается Фрейсине, я понял, что не знаю о нём ничего, кроме общеизвестных фактов. Даже никаких сплетен не знаю. И я попросил оставшихся при дворе знакомцев те самые сплетни подсобрать и поделиться со мной. И мне доставили сведения совсем недавно — на следующий после Рождества день.

— Магической связью? — уточняю.

— Порталом, — усмехается он.

— Где это вы взяли портал? — интересуюсь. — Мне очень нужно. Я готова оплатить.

Гвискар улыбается.

— Виктория, если я вдруг найду человека, готового расстаться с такой ценностью, то непременно вам скажу. Я же нашёл всего лишь Мармонтеля, это такой ушлый маг, где-то добывший кристалл портала, и теперь он оказывает желающим услуги по доставке сообщений или по перемещению людей.

У меня мгновенно зашевелились в голове мысли о том, сколько бы денег я на такой доставке заработала. И видимо, мужчины поняли это, потому что расхохотались оба.

— Викторьенн, это непросто, — сказал граф, просмеявшись.

— Всё равно нужны маги — потому что портал может открыть маг, но в знакомое место или к знакомому человеку. Просто так невозможно, — пояснил Гвискар. — Мой корреспондент как раз маг, он пришёл к Мармонтелю, вызвал меня и передал письмо, а я оплатил его доставку.

Как всё сложно-то, божечки. Ладно, сейчас я вообще не об этом.

— Я поняла, рассказывайте. Что там было в том письме.

— В том письме были обычные сплетни, сейчас расскажу. Но я ещё попросил об услуге Жана Тардье, помните его, господин граф?

— Как не помнить, — откликнулся тот. — Но ведь он служит где-то по морскому ведомству и вечно в разъездах?

— Мне повезло, он вернулся из поездки в Другой Свет незадолго до Рождества, и ещё более повезло, что он был кое-что должен мне, — усмехнулся Гвискар. — Понимаете, Виктория, Тардье — мой однокурсник по Академии, в первые годы мы изучали разные общие вопросы магии все вместе, это после уже стихийники пошли своим путём, а некроманты — своим.

— И этот ваш знакомец — стихийник? — уточняю.

— Более того — воздушник. А самые лучшие воздушники способны узнать что угодно у кого угодно, воздух им в помощь.

Мотаю на ус. Впрочем, у меня нет ни одного знакомого крутого воздушника, у меня вообще мало знакомых магов. Но вдруг из моей талантливой молодёжи вырастет кто-нибудь крутой?

— Это очень хорошо, — киваю. — Но расскажите же, дорогой Эмиль.

— Скажите так ещё раз, — ржёт, зараза.

— Потом скажу. И ещё добавлю.

— Ловлю вас на слове.

— Да пожалуйста. Я всегда выполняю свои обещания и обязательства, и моя безупречная деловая репутация — тому залогом. Некоторые даже пользуются за моей спиной, — фыркаю.

— О нет, никаких «пользуюсь за спиной». Только глаза в глаза.

Граф демонстративно и громко хмыкнул, мы оба рассмеялись.

— Рассказывайте, виконт, — кивнула я.

— Понимаете, сложилось так, что герцог Фрейсине — не самый популярный и любимый человек при дворе, несмотря на древность рода и обширные владения. Может быть, дело в том, что те владения не приносят ощутимого дохода, позволяющего безоглядно тратить деньги в столице. Может быть, дело не в самом хорошем характере нынешнего главы фамилии. А может, и ещё в каких-то делах, я не понял пока. Но — при дворе наш герцог бывает редко, в увеселениях не участвует, ни к каким придворным партиям не примыкает.

— А к каким партиям можно примкнуть? — какие партии, тут же пока ещё не было революции!

— Главным образом — к сторонникам или противникам маркизы дю Трамбле, — усмехнулся виконт.

— А есть и противники? — изумилась я.

Она ж того, всесильная королевская фаворитка. Куда там противники!

— Есть те, кому не по нраву её присутствие при дворе, её присутствие вблизи королевской семьи и её предполагаемое влияние на короля. Её нет-нет да пытаются подвинуть.

— Как такое возможно? — не поняла я.

— О, могут быть разные способы. Я вам потом расскажу, — ещё и кланяется, вот ведь. — А пока могу сказать, что в столице наш знакомый герцог бывает нечасто, и никогда не задерживается надолго, всегда торопится вернуться домой. Ни к каким заговорам не примыкал, на военной службе не был, пытался учиться в Академии, но не справился — так, господин граф, я верно помню?

— Его способности невелики, — подтвердил граф. — Он бы не смог одолеть обучение в Академии. Но у него был отличный наставник, и теми крохами, что даны свыше, он владеет отменно. Против настоящего мага — и говорить не о чем, но для простецов хватает.

— Вот. В Академии не учился, образование исключительно домашнее, и мне даже называли имя человека, который его выучил, если будет нужно, я его добуду. Человек этот жив, хоть и в годах, и в случае необходимости у него можно что-то узнать об особенностях магической силы, подвластной Фрейсине, — сказал виконт. — Далее о семье нашего герцога, тут всё достаточно просто. Он женился тридцать лет назад на дочери соседа, деве небогатой, но магически одарённой. И у него есть сын от супруги, сыну сейчас двадцать семь, он никогда не был представлен ко двору и не покидал родительского дома. К слову, основные владения Фрейсине находятся довольно далеко отсюда, близ Массилии — только охотничьи угодья, которые он, правда, навещает почти каждую зиму. Сын, Арно Фрейсине, признан королём наследником герцога, но заочно. Герцог рассказывает историю о слабом здоровье отпрыска и никому его не показывает. Болтали, что какой-то человек Вьевиллей как-то проезжал мимо замка Фрейсине и попросился на ночлег, и его пустили, но молодого человека не приглашали за стол, и вообще его не было видно.

— А он там жив вообще, этот сын и наследник? — усомнилась я.

— Думаю, Викторьенн, что если бы его не было в живых, то герцог женился бы уже давно, — покачал головой граф. — Нет, я полагаю, что молодой человек жив, но, может быть, нездоров?

— Я понимаю сложность задачи, — начал Гвискар, — и если Виктория не будет против, возьмусь просить совета у маркиза де Риньи. Некие наши методы вполне подходят для того, чтобы выведать то, что стараются скрыть. Мне кажется, у Фрейсине есть тайна, и если мы узнаем её, она даст нам возможность говорить с ним более уверенно.

— Я тоже хочу, — брякнула я раньше, чем подумала.

— Что именно вы хотите? — нахмурился граф.

— Участвовать в раскрытии тайны, — вздохнула я, уже понимая, что ничего не выйдет.

Где я, и где та тайна, и я никак не некромант, чтобы можно было подкрадываться тайными путями и что-то там выяснять.

— Я подумаю, как вы сможете нам помочь, — улыбнулся Гвискар. — Но знаете, мне хочется немного обезопасить себя на это время. Скажем, если всё же навязать Фрейсине поединок? Он ведь ещё в городе, не уехал?

— Эмиль, не дурите, — сурово ответил господин граф. — Мало вам опалы? Если бы он напал на вас посреди улицы, король счёл бы, что вы в своем праве. А просто так — даже и не мечтайте.

— Но мы ведь должны как-то объяснить ему, что нечего точить зубы на госпожу де ла Шуэтт, — вздохнул Гвискар. — Кстати, Виктория, а как ваш отец смог отвязаться от него, вы знаете?

— Увы, нет. Знаю только, что он отослал меня от себя и попросил маркиза закрыть меня от магического поиска.

— Расскажет. Я думаю, мы подготовимся, и он всё нам расскажет, — улыбка Гвискара не предвещала господину герцогу ничего хорошего.

— Успеете ещё помечтать, — оборвал его граф. — Викторьенн, что вы узнали о тайне вашего отца? Той самой, раскрытием которой угрожал Фрейсине?

— Почти всё, — с готовностью откликнулась я. — Увы, кроме одного важного элемента, но его, кажется, господин де Сен-Мишель унёс с собой в могилу. Маркиз не знает тоже, хоть и был с ним дружен. Возможно, знает кто-то ещё, но я не знаю таких людей.

— Рассказывайте, Викторьенн. Я так понимаю, что история Сен-Мишеля — дело прошлое, и раз все участники её мертвы, то можно говорить об этом спокойно.

— Наверное, да. Все, — согласилась я, подумав. — Дело в том, что… моей матерью была не госпожа де Сен-Мишель, а другая женщина. Это была какая-то там невероятная история любви. А потом меня отослали в пансион, а шесть лет спустя господин де Сен-Мишель скончался, получив некое известие магической связью. Маркиз де Риньи предположил, что известие было как раз о смерти его возлюбленной, вроде бы тогда свирепствовала какая-то эпидемия, говорил он. Очевидно, в монастырь все эти подробности не дошли.

— И что же, он убедил супругу выдать бастарда за рождённого в браке ребёнка? — сощурился граф.

— Именно, — киваю. — И у ребёнка, то есть у меня, не было никаких сомнений в том, кто моя мать.

Я точно этого не знала, но как иначе-то? Викторьенн не знала другой матери, кроме госпожи де Сен-Мишель.

— И… никаких намёков? Деталей? — Гвискар тоже заинтересовался.

— Нет, ни намёков, ни деталей. Я читала их переписку, но они были очень осторожны, и там нет никаких подробностей.

— Может быть, мы с господином графом нашли бы те подробности? — Гвискар внимательно смотрит на меня.

— Может быть. Но писем больше нет — я неосторожно обошлась с механизмом потайного ящика, не зная его тонкостей, и они теперь уничтожены, — пожимаю плечами.

— Разумно, — соглашается граф. — Что ж, вот вам и ответ.

— Ответ? — не понимаю я.

— Конечно. Он определённо в имени возлюбленной господина де Сен-Мишеля и матери Викторьенн де ла Шуэтт. Фрейсине знает это имя, и отчего-то желает получить в жёны дочь этой женщины. Что там, мы не знаем — магические ли способности, высокое ли положение, большое ли наследство — но Фрейсине знает это точно и весьма желает.

— Но как он это всё заполучит, если эта дама мертва? — выдыхаю я.

— А вот тут, полагаю, вы с маркизом заблуждаетесь. Дама жива и здравствует, потому что и впрямь — иначе зачем? О нет, Фрейсине желает получить вполне определённые блага от определённой существующей женщины, а то и от вас обеих сразу, — сказал граф негромко и веско.

— Хрен ему, а не блага, — говорю, прежде чем соображаю — приличная Викторьенн не должна так говорить.

Граф укоризненно вздыхает, Гвискар усмехается.

— Викторьенн, не следует перенимать от Шарло словечки Песчаного Конца, — качает головой граф.

— Согласна, каюсь, — даже и не думаю возражать. — Но положение таково, что… иногда хочется высказаться. В ближнем кругу.

Граф кивнул — мол, в ближнем ладно, но за пределы и думать не смей. А я запомнила. Если что, можно ведь и сказать что-нибудь… неожиданное. Не только магической силой приложить.

— Я всё же изучу образ жизни господина герцога и обдумаю возможность наведаться к нему. Всё же, мы вместе с вами, господин граф, вступились вчера за Викторию. С вами он поговорил, а я сам с ним поговорю. О, просто поговорю, уверяю вас, просто поговорю, — вскинул Гвискар ладони. — Я не буду его вызывать или, того хуже, убивать.

— Не лезьте открыто, Эмиль, — покачал головой граф. — Только хуже сделаете. Следить — ладно, что уж. Но не нужно открытого нападения, не осложним ли мы наше положение?

Гвискар вздохнул.

— Хорошо. Но обещайте, Виктория, что если он заявится сюда и что-то потребует от вас, то вы немедленно позовёте меня на помощь.

Я обещаю — это несложно. С помощью всегда проще, чем без. А если сильные и могучие люди сами предлагают ту помощь, то и хорошо.

— А я подумаю, кого из столицы расспросить о давних делах, — раздумчиво сказал граф. — Эмиль, если Викторьенн не возражает, привлеките Жана Тардье, вдруг он и в старой тайне разберётся?

— Попробую, — кивнул тот.

— Тем более, если у вас там какие-то счёты.

— На такое дело никаких счетов не хватит. Но я справлюсь, — усмехается Гвискар задорно. — Даже и не думайте, Виктория, мы решим это дело. Конечно, никто из нас не герцог, но среди моих предков кого только не было, уверяю вас, и короли там случались, правда, не франкийские. И предки господина графа тоже велики и могучи, куда там Фрейсине. А кроме титула, у него и нет-то ничего, верите?

И я верю. Мне очень хочется верить, и я верю.

Мужчины договариваются о деталях поисков, я выдыхаю, понимаю, что голодна и интересуюсь, как там обед. А там — за пределами кабинета — и вправду обед, там Тереза, преисполненная любопытства, там молодёжь, и Шарло с Пьером ноют, что раз уж господин граф здесь, мог бы показать им каких-нибудь полезных штук. Граф слышит, смеётся и соглашается — мол, порывы юношества нужно поощрять. Эмиль тоже оживляется, связывается со своими — но они не соглашаются прийти, заняты чем-то у себя дома. Впрочем, появляется Раймон — любопытство победило. А потом и трое младших. И все мы сначала размещаемся за обедом, после обеда же я немного подвисаю — что дальше-то?

Но господин виконт де Гвискар улыбается мне и спрашивает:

— Прекрасная Викторьенн, не уделите ли вы мне малую толику вашего бесценного времени? Есть один очень важный вопрос, который нам бы обсудить.

Я улыбаюсь и киваю. Граф уводит молодёжь, Тереза хмурится, но ничего не говорит, а мы с Гвискаром возвращаемся в кабинет.