Виктория - значит Победа. Каждому по делам его

54. Дела домашние

После свадьбы меня уже ничто не держало у Саважей, и мой сундук вместе с моей Жанной забрали в дом Эмиля.

В доме Эмиля оказалось… хорошо. Мои юные магические дарования вместе с близнецами и Алоизием быстро поставили тот дом вверх дном, и ещё к ним отпускали в гости Жанетту. Мы с Эмилем посмотрели на это и пожали плечами синхронно — у детей должны быть каникулы, так ведь? Вот, пусть будут, потом всё равно возвращаться на юг и к регулярным занятиям.

Господин граф тоже выразил желание вернуться разом с нами — потому что видеть его при дворе король не пожелал, равно как и вернуть графа в Академию. Мне же лучше, где я найду в Массилии столь знающего преподавателя и себе, и всем прочим?

Но прежде чем возвращаться, нужно было сделать ещё одну вещь. Навестить дом на улице святой Анны, и навести в нём шороху. Где-то там в подвале сидела бывшая домоправительница Шарлотт, и ещё какие-то люди, которые ей сочувствовали. Вообще, нужно осмотреть оба дома, и этот, и тот, что в худшем состоянии, и решить, что с ними делать. И что выгоднее — сдать в аренду или продать.

Этим последним вопросом я озадачила господина Фабиана, который в последние дни ощутимо чувствовал себя не в своей тарелке. Сказал — ни в жизни бы не подумал, госпожа Викторьенн, что на вашу следующую свадьбу придёт сам король. И подарит подарок.

Подарком, к слову, оказалось некое владение близ Массилии и право на поставку вина для королевских экспедиций из названного порта. И это, как я понимаю, было весьма и весьма круто. Что ж, Вика, шоу должно продолжаться.

Эмиль сказал, что и не подумает отпускать мена на улицу святой Анны одну. Мы отправились толпой — я, он, господин Фабиан, Шарло и братцы Лаказ, пускай тоже смотрят, опять же — маги. Поэтому мы цивильно погрузились в карету и отправились. И ещё я пригласила господина Палана-старшего прибыть туда, чтобы сразу же, если что, обсудить варианты дальнейшего использования дома.

Что же, сегодня меня встречали, как подобает. Выстроились в холле все, сколько их тут осталось. Кстати, возможно, их устрашила судьба Кошака — того-то повесили без всякой жалости, и я велела сообщить об этом накануне своего появления. Все прониклись и я не видела ни у кого жажды бунта или мести.

Что ж, дом осмотрели и оценили, и я распорядилась — сдавать в аренду. Можно вместе с прислугой, но платить будет наниматель, а не я. Если не захочет — милости прошу на волю.

Некоторые захотели на волю, и я отпустила без сожаления. Трое попросились со мной в Массилию — не отказала, но предупредила, что придётся работать. Остальные пожимали плечами — мол, мы не знаем, что же вы, госпожа Виторьенн, так сурово-то, это ж всё Шарлотт да Кошак, они вообще любовниками были, вот с них и спрашивайте, а мы не при чём.

Шарлотт извлекли из подвала, и она рыдала и заламывала руки, умоляя простить. И вот как раз в сцене заламывания рук я и увидела у неё некое колечко с жемчужиной. Простенькое, но — совершенно такое же, как серьги и колье, оставшиеся в Массилии, ко двору я их даже и не брала.

— И откуда у вас этот предмет, Шарлотт, извольте сказать, — поинтересовалась я.

— Жених подарил, — мрачно ответила она.

— Какой жених? Извольте сказать правду. Не захотите говорить добровольно — мы же поможем, — я не собиралась её жалеть, вот никак.

Она покуражилась сначала, похрабрилась, похныкала, даже сказала мне немного гадостей — мол, что-то я недолго вдовела, быстро замуж выскочила. Но когда я взяла её за горло щупальцем, начала говорить по делу. Оказалось, что кольцо и впрямь привёз ей Кошак, когда прибыл из Массилии после убийства господина Гаспара, как я понимаю — вскоре после того, как я очнулась, выбралась из спальни и начала командовать. Сказал, что забрал у меня, пока я была ни жива ни мертва, предполагая, что мне украшения больше не понадобятся. И обещал ещё что-то из хозяйкиных вещей, то есть — моих. И она даже кое-что взяла из моей комнаты, какую-то шаль с кистями. А потом оказалось, что я не просто выжила, но ещё и лихо всем там верчу, и рано или поздно появлюсь в столичном доме, и ни Шарлотт, ни Кошаку этого не хотелось. Они не думали, кому достанется дом, если не станет меня. И просто договорились с покойным уже Руссо, что доставят ему мага для опытов — раз я теперь маг.

— Вас бы самих для опытов, — поджала я губы.

В целом оказалось, что Шарлотт только оказывала содействие своему жениху Кошаку, а сама никого не убивала и не грабила. И максимум — помогла отправить меня в тот странный построенный господином Руссо портал. И теперь рыдала и просила прощения.

Почему-то мне не было её жаль. Я распорядилась — высечь и выгнать. И кажется, меня поняли и одобрили. Распоряжение исполнили тут же, и нет, я не смотрела, остались ли у той Шарлотт силы уйти из моего дома на своих ногах. Гуманность? Только к тем, кто готов быть гуманным со мной.

Осмотр дома показал примерно то же самое, что я уже видела в доме на Морской в Массилии. Небольшие комнатки, куча хлама, от которого никто не избавлялся, потому что — а вдруг понадобится. Почти весь этот хлам уже невозможно было как-то нормально использовать, но я распорядилась — рассмотреть, рассортировать, сжечь, раздать, продать, отчитаться мне лично. Гаспар в личных делах был дураком и скрягой, и пусть он на том свете получит всё причитающееся за свою здешнюю жизнь.

Дальше я ещё зашла в комнату Викторьенн. Обычная комната, ещё меньше той, в которой я спала в доме на Морской. И никакой гардеробной и умывальной рядом. Вообще нормальной ванны в доме не было, мылись в тазах и кувшинах, так что мне ещё повезло пробудиться именно в Массилии, как я понимаю.

И так у меня сжалось всё внутри, как только я увидела эти стены и портьеры, эту мебель и эти платья в сундуке, что я поняла — не смогу я в этом доме, нет. Хоть я сама и не испытывала на себе нрав господина Гаспара, тем не менее — память Викторьенн услужливо делилась со мной деталями. Нет, хватит. Поэтому — забрать книги, забрать немногочисленные личные вещи и всё, теперь это либо доходный дом, либо на продажу.

Вообще второй дом, более старый и более ветхий, понравился мне намного больше. Гаспар в нём не жил, духа его там не было, и я распорядилась — оставить, понемногу будем ремонтировать, а дальше подумаем.

Господин Палан-старший уже через день нашёл мне арендаторов для дома на улице святой Анны, и я с лёгким сердцем подписала договор.

И можно было возвращаться в Массилию. Дела ждали и там.

Для того, чтобы переправить на Морскую улицу весь мой бродячий цирк, понадобился портал. Что характерно, помочь с порталом предложили как герцог Саваж, так и его высочество Монтадор. Но Саважа выдернул куда-то король, а Монтадор, смеясь, сказал, что если вдруг он понадобится королю, то король подождёт. Ну да, должны же быть какие-то бонусы у брата короля?

И в итоге Монтадор объявился у нас дома ни свет, ни заря, бодрый до отвращения, и сообщил, что готов открыть нам портал, куда мы попросим. Мы же… спали, конечно, но несколько меньше, чем можно было бы, и я велела сказать, чтоб его напоили арро и накормили чем-нибудь, а мы тоже сейчас будем. Вещи-то собраны, осталось изловить детей, собрать взрослых и никого здесь не забыть.

Когда я вышла в гостиную, мне тотчас выдали арро, свежих булочек с маслом и сыром, и предложили присоединяться. Мужчины уже начали — гости, ведь с Монтадором прибыл и граф Ренар, хозяин, тут же господин Фабиан и господин Лавинь, управляющий Эмиля. И обсуждали какие-то новости — кажется, сегодня на рассвете снова кого-то повесили, не то разбойников, не то заговорщиков.

Мне уже не было дела до того, кого там куда повесили, и я прямо спросила — не ожидает ли нас снова какая-нибудь заморская экспедиция из Массилии, и если вдруг да, то мне бы знать немного заранее, чтобы подготовиться. Принц рассмеялся и пообещал, что как только — так я сразу же и узнаю, потому что ему понравилось наше сотрудничество, и он рекомендовал моё вино и прочие припасы много кому. Я посмеялась про себя, потому что сотрудничество оказалось и впрямь отличным, во всех смыслах. И если что, вина и припасов я дам снова, я ж только рада. А пока…

А пока открывали портал, запускали туда пережившую путешествие к Руссо и полностью пришедшую в себя Мари и подпрыгивающую от нетерпения Жанну, затем господина Фабиана, затем отправляли сундуки. Дети попрыгали в портал, не дожидаясь всех нас, и мы уже слышали радостные вопли и смех с той стороны.

— Благодарю ваше высочество, — я церемонно поклонилась, потом улыбнулась и добавила: — Спасибо, Анри. За всё.

— Прекрасная Виктория, — он тоже поклонился и сверкнул своими серыми глазами.

О нет, ничего бы у нас не вышло. И к лучшему, потому что в итоге всё сложилось — как ни у кого.

Дома меня ждали и радовались — собрались толпой в холле и дружно приветствовали.

— Слушайте все, — начала я, даже не повышая голоса, но затихли мгновенно. — Вот перед вами известный всем виконт Эмиль де Гвискар, и он — мой супруг, а свадьбу нашу засвидетельствовали сам король и все первые вельможи королевства. Жить мы пока будем в Массилии, потому что здесь и у меня дела, и у виконта тоже, — король даже назначил его на какую-то должность — что-то вроде присмотра за здешней правоохранительной системой, чтобы новых заговоров не завели.

— И в этом доме, да? — осторожно спросила госпожа Сандрин.

— Пока да. В доме господина виконта необходимо сделать ремонт, поэтому так. Кроме того, его величество подарил нам на свадьбу ещё одно владение здесь неподалёку, нам предстоит его освоить. И ещё у виконта есть замок, отличный замок.

— Тогда нужно подготовить комнаты юным господам?

— Обязательно, — кивнула я. — Луи, Луиз, Раймон, и Алоизий конечно же тоже с нами.

— Того и гляди, ещё народятся, — сказал кто-то из задних рядов, я не разглядела.

— Если и так, мы поместимся, — строго сказала, оглядев всех. — А сейчас прошу всех вернуться к своим обычным делам. Госпожа Сандрин, обед как обычно, пожалуйста. Господин Фабиан, мы обсудим с вами наши новые дела чуть позже. Господин граф, вы ведь останетесь на обед?

— Да, Викторьенн, — улыбнулся граф. — Вы как всегда.

— Надеюсь, это хорошо, — киваю ему.

— И как будете везде успевать? Тенями?

— Наверное, — пожимаю плечами. — Как-нибудь справимся.

Справляться начали уже на следующий день. Я разузнала, дома ли господин Брассье, и заявилась к нему без предупреждения, но — с господином Фабианом и Эмилем.

— Рад вас видеть, госпожа де ла Шуэтт, — начал было он.

— Виконтесса Гвискар, — отрезала я и уселась в первое попавшееся кресло. — Господин Брассье, помнится, мы уговаривались с вами не начинать военных действий до весны.

— Точно, было такое, — он сел напротив.

— И что тогда случилось на вашем складе? Я, знаете ли, злопамятна. И тоже могу подложить вам пусть не свинью, но ещё кого-нибудь, не слишком доброго и мирного.

Он вздохнул — я видела, хотел отговориться обычным своим образом, но не стал лгать двум магам.

— Ладно, ладно, ваша взяла. Что хотите в компенсацию?

О, уважаю, деловой человек.

— Денег хочу, — пожала я плечами. — И уговориться уже так, чтобы вести бизнес и не мешать друг другу. Массилия большая, нас всего трое. Мы можем устроиться так, чтобы не давить друг друга.

И это он ещё пока не знает о дарованной мне королём привилегии.

Но господин Брассье вполне понял, куда дует ветер, и согласился со всем. И даже предложил нам арро с пирогом и выпить. И мы не отказались.

Первыми о наших с Эмилем изменившихся обстоятельствах узнали граф Сегюр с супругой — мы навестили их и рассказали. И уже через три дня в их доме случился пафосный приём, где мы предстали в новом качестве перед местной общественностью. И надо сказать, некоторая часть той общественности была вполне так шокирована — вроде госпожи Конти и её приятельниц. Видимо, не ожидали, что Гвискар женился на мне, и я окажусь виконтессой. Ничего, пускай привыкают.

А самый, наверное, ценный подарок я получила ещё немного позже.

Мы дружною толпою приглядывали за тем, как пакуют вещи в доме Эмиля и готовят сам дом к ремонту. Я пока ещё не сообразила, где именно лучше жить нашей толпе, дом Эмиля был просторнее, а мой — комфортнее. Ладно, разберёмся в процессе.

Пока же дети носились по дому и рылись в вещах и книгах, и мы не сразу заметили, что все они куда-то делись. Эмиль показывал библиотеку и рассказывал, что откуда взялось, какие книги как достались каким его предкам. И очень удивился, увидев вошедшую в библиотеку делегацию.

Впереди шёл Алоизий и нёс шкатулочку. За ним — Луи и Луиз. И дальше — остальные.

— Это что за процессия? — изумился Эмиль.

— Это… вот, — Алоизий подал мне шкатулку. — Подарок. Мы его нашли… я нашёл.

Я взяла шкатулку. На крышке вырезаны розы.

— Розы Гвискаров, — заметил Эмиль. — Где вы это нашли и что там?

— Это Алоизий нашёл, — сказала Луиз. — Когда лазал под потолок. Только он не смог открыть, он же не Гвискар.

— И кто открыл? — спросил Эмиль заинтересованно.

— Мы и открыли. Я догадалась, что надо кровью помазать. Раз розы Гвискаров, я же Гвискар. Ну мы оба проткнули палец, и я, и Луи. И она открылась. Это было, когда мы остались тут без вас, мы ещё не знали, что свадьба скоро. А когда ты сказал, что вот уже прямо свадьба, мы решили, что подарим.

Мы с Эмилем переглянулись — судя по всему, он тоже не знал, что в шкатулке. Но если дети открыли, то и нам можно, да?

— Ты теперь тоже Гвискар, — улыбнулся он.

— Не по крови, — пожимаю плечами.

— Всё равно давай попробуем вместе.

Мы продырявили пальцы и помазали шкатулку, и как здесь заведено, кровь всё равно что впиталась в полированное дерево. И крышка с тихим звоном поднялась.

На вытершемся местами бархате лежал кристалл. Крупный кристалл, огранённый так, чтобы было удобно взять его в руку. Взять, и…

— Это то, что я думаю, да? — спросила я у Эмиля, мне хотелось завизжать от восторга.

— Кажется, так, — он тоже сиял. — В незапамятные времена, когда некоторые из Гвискаров были королями, у них были артефакты порталов. Видимо, один из них удалось сохранить где-то в недрах этого дома, куда проник Алоизий.

— Нам показалось, Викторьенн будет рада, — сказала Луиз.

И тут я всё-таки завизжала от радости, и принялась обнимать их всех. Алоизия, Луиз и Луи, Эмиля и остальных.

Потому что теперь я совершенно точно могу жить в Массилии и попадать везде, куда только будет нужно. И это… восхитительно.

Я дома, вокруг меня моя большая семья, у меня отличная бизнес-империя. И мой муж ещё и друг и помощник во всём, это ли не счастье?

А остальное — приложится.