Виктория - значит Победа. Каждому по делам его

39. На улице святой Анны и дальше

Я проснулась в доме Эмиля, и пробуждение вышло приятным. Сухо и тепло, плотные портьеры закрывают окна, за которыми, впрочем, белый день. Но если мы почти всю ночь колобродили — то вовсе и неудивительно, что дело к обеду.

Впрочем, стоило мне зашевелиться, как тут же появились Жанна и Мари, мне подали сначала умывание и одежду, а потом и завтрак. И сообщили, что его милость виконт пока не давал о себе знать, дом стоит на ушах — но тихо, потому что я, видите ли, ещё не вставала, и что здешний управляющий просил принять его, как только я смогу.

Ну что же, принять управляющего — дело хорошее. Я просила звать, и он явился — высокий и тощий, и вовсе не некромант, хоть и несомненный маг.

— Госпожа де ла Шуэтт, рад приветствовать вас. Господин Эмиль велел показать вам дом, как только вы сможете его осмотреть.

— О, благодарю, это очень интересно, — да, если мне в этом доме жить, то нужно начинать знакомиться.

Эх, дома я и не мечтала, что у меня будет несколько домов. И то вышло — квартира, дача, и загородный дом, ну, почти построили же. А здесь только у меня самой два дома в столице, один в Массилии, и Ор-Сен-Мишель, и у жениха моего — замок, дом в Массилии, дом в столице, и наверное, ещё что-то есть. Что, сразу звать с собой господина Фабиана, или пока не нужно?

Но оказалось, что господин Лавинь уже познакомился с господином Фабианом, и два управляющих вполне нашли общий язык. Господин Лавинь смотрел на господина Фабиана с вежливым восхищением и сказал, что у него в управлении нет такого количества разнопланового имущества, только этот вот городской дом.

Впрочем, городской дом насчитывал три этажа, подвалы и чердак, и тут проживали человек сорок — занимались хозяйством, следили за вещами господина виконта — а тех вещей оказалось две гардеробных, вот они, придворные щёголи — одежды и украшений много не бывает. И что, мне тоже так надо будет? Ладно, разберёмся.

Кстати, я попробовала связаться с Эмилем, как встала, но он не ответил. Ничего, найдёт пропущенный вызов, ответит. А пока — мы идём смотреть, что здесь ещё есть.

— Госпожа Викторьенн, новые приобретения — это замечательно. Но не желаете ли вы отправить гонца к нам домой? — поинтересовался господин Фабиан. — Улица королевы Анны недалеко, с полчаса пешком.

— Да, это было бы замечательно, — соглашаюсь. — Скажем, Шарло…

— Шарло там не знают, нужен кто-то, с кем сразу станут разговаривать, — качает головой господин Фабиан.

— Хорошо, Шарло для связи, а так… Мари или Жанна, вот.

Нужно было взять ещё кого-нибудь из прислуги из Массилии, что-то я ночью не сообразила. Но меня поддержали, и на неведомую мне пока улицу королевы Анны отправились Мари, с ней Шарло — присмотреть и для связи, и два человека из дома Эмиля. И я велела им связаться, как только доберутся и выяснят, как там вообще обстановка. Отряд разведчиков выступил, а мы с господами управляющими пошли дальше обозревать сокровища дома Гвискаров.

Что ж, дом показался мне весьма удобно устроенным — с магическими коммуникациями — вода и тепло, купальня в первом этаже, и подача воды на кухню и для стирки. Кухня просторна и чиста. А на господских этажах — две небольшие гостиные, столовая и бальная зала. Сто человек не пригласишь, но полсотни — вполне поместятся, может даже и чуть больше. Обои свежие, господин Лавинь сказал — только прошлым летом поменяли.

А что с доходами — интересуюсь я. Оказалось — основные доходы производят арендаторы земель вокруг замка. Кроме того, королевская служба неплохо вознаграждается, и как раз эти награды позволяют нашему господину виконту заказывать новые наряды, устраивать званые обеды и что там ещё нужно. Что ж, о том, сколько стоит жизнь при дворе, мы с ним ещё поговорим, и наверное, даже до свадьбы. Какие есть тонкости и подводные камни, и на что вообще обращать внимание.

Пока же мы прошлись по всем трём этажам и посмотрели разные помещения, про чердак господин Лавинь сказал, что там, увы, хлам, который пока не дошли руки разобрать, а в подвалах кладовые и подсобные помещения. Что ж, дом мне понравился, я так сразу и сказала.

Нас с господином Фабианом позвали обедать, и за обедом мы продолжили — о доходах, о расходах, об арендаторах, о том, что господин Бине сообщил из замка — того арендатора, который что-то имел против некромантов, прогнали, он собрал себя и семью и отправился, но на прощание попытался проклясть нашего господина виконта. Правда, над ним посмеялись — простецу проклинать некроманта, как же. От некроманта отскочит да самому достанется.

Мы ещё смеялись над недалёким простецом, когда меня вызвал Шарло — ну наконец-то, хоть кто-то готов отчитываться! Он показался в зеркале, потом чуть отодвинулся, и я увидела даму моих настоящих лет, одетую строго и чисто.

— Госпожа Викторьенн, здешняя госпожа Шарлотт желает с вами говорить!

— Отлично, я очень рада видеть госпожу Шарлотт, — киваю.

— Госпожа де ла Шуэтт, — начала та сразу официально, — я весьма рада, что вы нашли себе нового супруга. Что будет с этим домом и всеми нами?

— Да всё в порядке будет, точно так же, как и с теми, кто сейчас в Массилии. Там никто не жалуется — ну, кроме тех, кто наскреб на свой хребет и кого повесили, — не упустила я возможность напомнить о всяком и разном. — Или же, кто как Жироль, отправился служить госпоже баронессе Клион, или вот ещё госпоже де Тье.

Госпожа Шарлотт бледнеет, вздыхает.

— Да, госпожа де ла Шуэтт, я понимаю.

— Я прибуду или сегодня позже, или завтра, — начинаю соображать, как лучше, но в это время откуда-то с той стороны слышится крик.

— Шарло, что там у вас происходит?

— Ой, я сейчас им задам!

Изображение пропадает и звук тоже, но связь не прерывается, и я слышу истошный визг Мари, именно моей Мари.

— А ну говори, как добраться до хозяйки, — мужской голос.

— Нечего тебе до хозяйки, — а это уже Шарло, и дальше сначала до меня долетает отголосок атакующего заклятья, а потом связь прерывается.

— Чёрт возьми, что там у них происходит? — смотрю на мужчин, молодого и в годах, те смотрят на меня.

— Не знаем, — растерянно качает головой господин Лавинь.

— Какие маги ещё есть в доме?

— Прикладные и менталисты, — с готовностью сообщает он.

— А некроманты?

— Так все в замке.

Ах, как не предусмотрительно, да? Я снова пытаюсь вызвать Эмиля — три раза, он не отвечает.

— Посылайте отряд на улицу святой Анны, просто отряд, прямо сейчас. И я тоже туда пойду.

До Мари или до Шарло я смогу дойти тенями. Смогу же, да? Я зажмуриваюсь и прислушиваюсь. О да, слышу. Недалеко, и впрямь это совсем недалеко. Один шаг, да? И даже не самый длинный, верно?

— Если что, я свяжусь с виконтом, как только он сможет откликнуться. И я пошла к себе, там явно что-то не то.

Господин Лавинь пытается меня остановить, но господин Фабиан только горестно вздыхает. А я делаю тот самый один шаг.

Выхожу… где-то. Довольно большое пространство, что-то вроде придверного холла. Так, шаг к стене, обезопасить спину, оглядеться.

— Госпожа Викторьенн! Ура, покажите им, вы же умеете! — вопит Шарло из-под уходящей наверх лестницы.

Там, под лестницей, что-то происходит, какая-то возня. На лестнице сгрудились люди, по виду — слуги. На самой нижней ступени — та самая особа, что говорила со мной, Шарлотт.

— Госпожа Шарлотт, что здесь происходит? — спрашиваю самым строгим своим голосом.

— Происходит то, что Кошак сбесился! И утащил вашу Мари! — верещит Шарло.

Я бросаю на себя защиту и иду туда — вроде бы никого между мною и лестницей нет, пускай все стоят там и смотрят сверху, а я должна увидеть, что происходит. Я и заглянула… и первым делом отшатнулась.

Потому что под лестницей открыли что-то вроде портала — куда-то. Но это был не овал с колеблющимися краями, а, скорее, воронка, и сейчас в эту воронку затягивал моего Шарло.

— Держись, — я мгновенно протянула ему руку.

Он схватился, и я прямо ощутила ту силу, с которой его затягивало внутрь. Схватилась за перила лестницы, чтобы и меня туда не утянуло… и тут же получила по пальцам, неожиданно и больно.

Последнее, что я вижу — это торжествующий взгляд той самой Шарлотт, и меня утягивает в воронку вместе с Шарло. Ничего, вернусь — уволю гадину к чёртовой матери, а то и ещё что похуже сделаю.

Переход был мгновенным — я пискнуть не успела, как уже упала куда-то, хорошо — не с лестницы или ещё какой полки, а просто с высоты собственного роста. Но пол оказался каменным, и от падения тут же заболело бедро.

Вдох, выдох, защита на себя и на Шарло. Как так не получается поставить?

— Госпожа Викторьенн, я с вами, — он тоже поднялся на ноги и дёрнул меня к стене.

И вот стоим мы у каменной стены, ощетинившись, и смотрим на удивительное.

Оказывается, я, как и Шарло мгновением раньше, приземлилась прямо в некую… замысловатую нарисованную на полу фигуру. Это что, можно такую картинку нарисовать, и будет всё равно что портал? Надо бы изучить. А то тени хорошо, но портал-то лучше.

От фигуры взгляд мой бежит дальше, и видит, прямо скажем, лабораторию. Полки с книгами, полки с какими-то склянками и предметами, видимо — артефактами, два стола — на одном книги и бумаги, на втором разные предметы, о назначении которых я могу только догадываться. И конструктор вроде перегонного куба — там в ёмкости что-то булькает, дымится и по каплям капает в подставленную посудину. И за процессом наблюдает мужчина в годах, одетый без претензии — добротно, но скромно. Хорошие сапоги, хорошее сукно, да и всё. Никаких серебряных пуговиц, кружев и вышивки. И перед ним — парень чуток постарше Викторьенн, худой, невысокий и жилистый, держит за руку мою Мари, а та уже вся серая от страха.

— И что же здесь происходит, хотела бы я знать? — интересуюсь снова.

— Так Кошак же, госпожа Викторьенн. Он был связным у тех, что сидели в поместье госпожи Терезы, тех, что промышляли в Массилии и вот ещё здешних, выходит, тоже, только я не знаю, кто это такой, вроде на допросах ни один не рассказывал о таком диве, как здесь, — говорит Шарло. — Только почему защита не ставится?

— Да опять, наверное, кто-то припрятал очередной запрещённый артефакт, видимо, жить надоело, — говорю громко и презрительно.

И это словно спускает некий крючок — потому что хозяин помещения наконец-то соизволил обратить на нас своё внимание.

— И отчего же нам надоело жить, госпожа де ла Шуэтт? Оттого, что мы немного ограничили в возможностях зарвавшихся магов?- спрашивает он скрипучим голосом.

Где-то я уже недавно слышала про зарвавшихся магов.

— Судя по вашей библиотеке, вы человек образованный. И туда же, маги у вас зарвавшиеся, значит? Вам тоже не позволили травить людей собаками? Или не позволили грабить людей на большой дороге? Или ещё как-то ограничили?

Вообще мне нужно вести себя осмотрительнее — пока мы не освободим Мари. И не слишком нарываться. Но продолжать держать их тут в тонусе.

При том, что мы ведь даже не знаем, где мы есть. Но ничего, выберемся. А сами не выберемся — Эмиль найдёт.

— Вам, магу от рождения, даже и не понять, как могут ограничить в правах и возможностях всех, кто магом не является, — поджал губы хозяин.

Я рассмеялась — ну да, мне-то не понять, никак. Шарло тоже хмыкнул.

— Вы даже и не подозреваете, что попали пальцем в небо, — замечаю с ухмылкой. — Но вы меня знаете, а я вас не знаю. Это неправильно.

— Моё имя Жан-Жак Руссо, — сообщил он.

Ой, надо же, здесь тоже есть свой Руссо? И он озабочен неравенством между людьми, но не просто между людьми, а между магами и простецами?

— Что же, господин Руссо, извольте приказать отпустить мою камеристку, она всё равно не маг, и тогда уже поговорим.

— Что-то новое — высокопоставленная магичка жертвует собой ради прислуги? — изумился этот новоявленный революционер.

— Отчего же сразу жертвует? Просто желает поговорить, а далее посмотрим, — если я что-то понимаю, мне нужно тянуть время как можно дольше, чтобы меня нашли.

Когда там освободится мой богоданный жених? И найдёт мои неотвеченные вызовы? И озадачится — куда же это я снова провалилась, да ещё и прямо из его собственного дома?

— Вам и так придётся говорить со мной. В этом помещении у вас нет никакого преимущества передо мной, это я смогу сделать с вами всё, что захочу, — сообщает мне господин Руссо.

— Значит, ваша задача решена, душенька ваша довольна, и вы можете совершенно спокойно приказать вот этому неудачнику отпустить мою камеристку, — киваю на Кошака и Мари.

Парень оглядывается на меня, я понимаю, почему он Кошак — потому что гибок и пластичен, как настоящий кошак. И он разом держит Мари и угрожает ей ножом, и ещё на меня вытаращился. Знал ли он Викторьенн, в смысле, общался ли близко? Из Массилии он сбежал сразу же, как я пришла в себя, значит — знал и чего-то опасался? Или Люшё просто так его отослал?

— Отчего же неудачнику? — интересуется Руссо.

— Оттого, что вся эта ваша затея со мной была ошибкой. Вы, конечно, пока ещё этого не поняли и уверены в обратном, но — готова поспорить, ничем хорошим для вас она не закончится. И достанется всем — и вам, и вашим подручным. И тем более достанется, чем больше на вас жертв. А что-то мне подсказывает, что немало.

— А сколько простых людей убили проклятые маги? — интересуется Руссо. — Сколько пришлось терпеть от магов тем, кто даже и ответить-то не может?

Какая интересная философия, да? Ну, держись, борец.

— Мари не маг, отчего же она сейчас должна терпеть дурное обращение? Вы заполучили двух магов, но не отпустили при том женщину, магом не являющуюся. Из чего я заключаю, что все ваши красивые словеса про магов ничего реального под собой не имеют. Вы обычный преступник, ну хорошо, образованный преступник, да и всё.

— Не смейте говорить о том, чего не понимаете — взвизгнул Руссо.

— Вот и покажите, чего стоят ваши слова о простецах и магах.

— Куда её отпускать, она ж нас заложит! — выдал Кошак.

— Молчи, дурак, — говорим мы разом с Руссо.

— Мари не сможет указать, где искать господина Руссо, если окажется дома, — замечаю.

А если они не знают, что некромант может найти любого человека, то грош цена их подготовке. Другое дело, что здесь явная антимагическая защита, но то, что наворотил один человек, может уничтожить другой, так?

— И что же, вы думаете, так легко преодолеть значительное расстояние, не будучи магом? — хмурится Руссо.

Кажется, я продавила его отпустить Мари. А Мари, если что, догадается и расскажет Эмилю обо всём, что здесь видела.

— Как вы пробрались в мой дом? Вот так же и верните Мари на место. Это, на мой взгляд, достаточная плата за то, что мы с Шарло ещё ненадолго останемся здесь.

— Ненадолго? — хмыкает Руссо. — Хорошо, настоящему человеку здесь и впрямь делать нечего.

Он берёт кусочек мела и принимается обновлять знаки на полу, и по мере того, как он добавляет чёткости линиям, они явно начинают дышать силой. Чёрт возьми, этот человек и впрямь многое знает. Его нужно использовать ради торжества науки, да? Может быть, у него здесь где-то записаны все его выкладки? Лучше ведь знать, правда? И, может быть, использовать?

Руссо завершает фигуру, и оказывается, что Кошак с Мари внутри, а все мы снаружи. Далее он раскладывает по углам многоугольника какие-то камни и металлические штуки, и магической силы в них нет, ни капли, я это чувствую, но они как-то работают. Чёртов гений, да?

И вот, повинуясь его рукам, вокруг Мари и Кошака возникает тот самый вихрь воронкой, который я уже видела, и мы с Шарло тоже ощущаем эту тягу. Шарло попробовал попасть в воронку, держа меня за руку… но не смог преодолеть границы рисунка на полу.

— Нечего, нечего, — усмехается Руссо. — И не выйдет у вас ничего. Вы же не умеете, чтобы как просто люди.

Уж мы-то не умеем, конечно. Но Руссо не скажем, правда? Переглядываюсь с Шарло, и дальше мы смотрим, как в воронке исчезают оба — и Мари, и дурной парень. И я очень надеюсь, что отряд из дома Эмиля уже поджидает их у меня дома, да и как бы не сам Эмиль, а он отлично умеет вытрясать сведения — хоть из живого, хоть из мёртвого.

Ладно, Эмиль найдётся, но чтобы он смог сюда попасть, нужно ему немного помочь, правда?

— А теперь здесь у меня только парочка излишне самоуверенных магов, и эти маги должны помочь мне в моих изысканиях, — говорит Руссо и обращается к чему-то, что лежит на столе.

— И отчего же мы должны вам помогать, подскажите? — нужно соображать, что делать, да?

— Оттого, что у вас нет иного выхода. Вы никогда отсюда не выберетесь, ясно? И ваши друзья не откроют сюда портал, и некроманты тенями тоже не придут! А мне нужна кровь магов. Для большинства действий достаточно крови человека, настоящего человека, но кровь мага, как оказалось, тоже даёт неплохой эффект. Увы, на здешних землях магов немного, а магов, которые не нужны никому и кого не станут искать, и вовсе.

— Разве так бывает, что маги не нужны никому, и их никто не ищет? — почему-то я очень усомнилась в такой постановке вопроса.

За тот почти год, что я здесь, я убедилась — маги весьма и весьма держатся друг за друга. И никак не склонны прощать насилие и агрессию против себе подобных.

— То-то и оно, — усмехается Руссо. — Маги так же, как и люди, грызутся за власть, за деньги и за должности. Точно так же совершают преступления.

— И почему-то должны за них отвечать, а не-маги — не должны? Странно, правда? Скажите, господин Руссо, есть у вас дети?

— Причём это здесь? Есть, да, пятеро.

— И где же они?

— Сейчас уже взрослые, думаю, и самостоятельные.

— Думаете? Не знаете?

— Нет. С тех пор, как они переступали порог столичного Воспитательного дома, я ничего не знал о них.

— Отчего же Воспитательный дом?

— Оттого, что мы с женой жили слишком скромно и не имели средств, чтобы воспитывать детей. Да они ещё и не слушались, эти дети.

— И что, доводилось наказывать? — поднимаю бровь.

— А как же? — не понимает он. — Впрочем, хорошая затрещина не повредила никому.

— Даже тому, кто не может ответить тем же? — злобно щурюсь.

— А как иначе научить детей правилам и порядку? — недоумевает этот человек.

— И отчего же вы тогда недовольны тем, что магам случается проучить зарвавшихся простецов? Тех, которые не хотят ничего знать о правилах, о порядке, о долге?

Ох, как он разозлился!

— Молчите, глупая женщина! Вам по природе своей не дано этого понять!

Ну вот, ещё и это. До чего же гадкий человек, да же?

— Мы ведь побьём его? — вздыхает тихонько Шарло.

Я тоже вздыхаю и не говорю ничего. А вспоминаю, как мы с Саважем и некромантами боролись против антимагических артефактов в поместье Терезы. Сочетание несочетаемых сил было нам в помощь, а здесь как?

Я закрываю глаза, ищу внутри себя два возможных источника сосредоточения. Они есть, но как будто я не могу обратиться ни к одному, что-то мешает. Что же? Это преграда? Она материальна? Она существует?

Что же, я даже определила, что это. В воздухе висела некая взвесь, невидимая глазу, ощутимая только придавленным и зажатым где-то внутри меня чутьём мага. И пока я не придумаю, как одолеть эту взвесь…

Господин граф Ренар довольно долго объяснял мне, какие части тела наиболее чувствительны к магической силе, и как даже лёгкое движение пальцами может пробудить силу, если сделать это движение правильно. После маркиз де Риньи объяснял мне примерно то же, только со стороны некромантии. И я попробовала шевелить пальцами, пробовала, пробовала… и нащупала.

Ключевое слово оказалось «вместе». Разом, синхронно. Потянуть изнутри меня то, что сейчас задавлено и не имеет выхода, то, что связывает меня с миром снаружи этой лаборатории.

Это было невероятно трудно, но я ударила. Не в Руссо, успеется. А в чёртов перегонный куб.